Приветствуем Вас, уважаемый читатель!

Портал «Новости литературы» http://novostiliteratury.ru/ продолжает знакомить Вас с последними событиями мира книг и чтения.

Основные события с 16 по 22 февраля 2015 года:

Что нового

Встреча с Акуниным стала одним из главных событий «Масленицы» в Лондоне

Самыми популярными событиями среди гостей фестиваля «Масленица» в Лондоне стали творческая встреча с российским писателем Борисом Акуниным и премьера оратории митрополита Илариона «Страсти по Матфею».

http://novostiliteratury.ru/2015/02/novosti/vstrecha-s-akuninim-stala-odnim-iz-glavnyx-sobytij-maslenicy-v-londone/

Запущен сайт проекта «Каренина. Живое издание»

Интернет-версию читательского марафона «Каренина. Живое издание» представили компания Google и Музей-усадьба Л. Н. Толстого «Ясная Поляна».

http://novostiliteratury.ru/2015/02/novosti/zapushhen-sajt-proekta-karenina-zhivoe-izdanie/

В Москве презентуют книгу Сергея Капицы «Мои воспоминания»

Книга Сергея Капицы «Мои воспоминания» для каждого человека, интересующегося наукой и не пропускавшего выпуски программы «Очевидное-невероятное» — возможность услышать вновь живую речь легендарного специалиста.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/novosti/v-moskve-prezentuyut-knigu-sergeya-kapicy-moi-vospominaniya/

3 марта в продажу поступит книга Кучерены о Сноудене

Книга «Время спрута» адвоката Анатолия Кучерены, прототипом главного героя которой стал Эдвард Сноуден, бывший сотрудник американских спецслужб, поступит в продажу 3 марта 2015 года.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/novosti/3-marta-v-prodazhu-postupit-kniga-kuchereny-o-snoudene/

В Краснодаре станет меньше книжных магазинов

По оценкам экспертов, в 2015 году многим книготорговцам региона придется покинуть рынок из-за роста арендных ставок, закупочных цен и, соответственно, падения рентабельности бизнеса.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/novosti/v-krasnodare-stanet-menshe-knizhnyx-magazinov/

В Вашингтоне создадут Музей Библии

Президент компании Hobby Lobby Стивен Грин в настоящее время занимается сбором средств на то, чтобы построить в Вашингтоне Музей Библии.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/novosti/v-vashingtone-sozdadut-muzej-biblii/

В книгохранилищах Эрмитажа больше не уединиться

Михаил Пиотровский, директор Государственного Эрмитажа, решил ужесточить систему контроля в научной библиотеке в связи с хищением раритетов.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/novosti/v-knigoxranilishhax-ermitazha-bolshe-ne-uedinitsya/

С начала года книги в России подорожали на 15%

Российские издательства из-за стабильного повышения курсов иностранных валют и, соответственно, роста закупочных цен на бумагу и другие материалы вынуждены были поднять стоимость своей продукции.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/novosti/s-nachala-goda-knigi-v-rossii-podorozhali-na-15/

Эти и другие новости можно прочитать в разделе http://novostiliteratury.ru/category/novosti/

Анонсы книг

Тесс Герритсен «Пропавшая девушка»

Новый роман от автора «Жатвы», вошедшего в список бестселлеров «Нью-Йорк Таймс». События книги разворачиваются вокруг убийства красивой женщины, тело которой было обнаружено у мусорного бака в глухом переулке.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/anonsy-knig/tess-gerritsen-propavshaya-devushka/

Элис Мьюир «Уверенность в себе. Книга для работы над собой»

Уверенность в себе — ключевое качество для достижения успеха в любой сфере жизни. Книга Элис Мьюир поможет обрести этот полезный навык и преуспеть в бизнесе, личной жизни, творчестве.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/anonsy-knig/elis-myuir-uverennost-v-sebe-kniga-dlya-raboty-nad-soboj/

Паул Гласер «Танцующая в Аушвице»

Паул Гласер — писатель, который родился в голландской католической семье; его детские годы также прошли в Нидерландах. О том, что Паул — еврей, он сам узнал совершенно случайно — отец никогда ему этого не рассказывал.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/anonsy-knig/paul-glaser-tancuyushhaya-v-aushvice/

Батист Болье «Тысяча и одна ночь отделения скорой помощи»

Перед вами — книга о буднях французского отделения скорой помощи, которая родилась из блога автора, 27-летнего интерна Батиста Болье.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/anonsy-knig/batist-bole-tysyacha-i-odna-noch-otdeleniya-skoroj-pomoshhi/

Елена Бочоришвили «Только ждать и смотреть»

Эти истории — о том, как люди влюбляются и расстаются, ссорятся и мирятся, а если умирают, то только от того, что жить дальше у них не получается почему-то.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/anonsy-knig/elena-bochorishvili-tolko-zhdat-i-smotret/

Эрин Моргенштерн «Ночной цирк»

В каждом шатре этого цирка посетителя ждет что-то совершенно невероятное. Это Цирк Сновидений, и работает он только по ночам.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/anonsy-knig/erin-morgenshtern-nochnoj-cirk/

Джон Вердон «Зажмурься покрепче»

Сюжет этого детектива разворачивается в тихом респектабельном городке. Под прицелом множества объективов фотокамер в разгар свадебного торжества убивают невесту.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/anonsy-knig/dzhon-verdon-zazhmursya-pokrepche/

Эти и другие АНОНСЫ читайте на сайте:

http://novostiliteratury.ru/category/anonsy-knig/

Книги для детей

«Золушка»: экранизация сказки и книга с кадрами из фильма

В издательстве «Эксмо» выходит книга «Золушка. История одной мечты». Сказка, новелизированная Элизабет Рудник, дополняется современными иллюстрациями — кадрами из фильма «Золушка».

http://novostiliteratury.ru/2015/02/knigi-dlya-detej/zolushka-ekranizaciya-skazki-i-kniga-s-kadrami-iz-filma/

Татьяна Богатырева «День матери»

«День матери» — рассказ о мальчишке, у которого нет друзей, поэтому счастливым он себя не чувствует. Мальчик живет с мамой-поэтессой, которую очень любит.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/knigi-dlya-detej/tatyana-bogatyreva-den-materi/

Экранизации

Сериал по книге Роулинг — лидер телерейтинга Британии

Созданный по одноименной книге Джоан Роулинг сериал «Случайная вакансия» по итогам прошедших выходных стал лидером телевизионного рейтинга Великобритании.

http://novostiliteratury.ru/2015/02/ekranizacii-2/serial-po-knige-rouling-lider-telerejtinga-britanii/

Джеймс Франко примет участие в экранизации романа «11/22/63»

Режиссером картины станет Джей Джей Абрамс, который в настоящее время занимается съемками седьмого эпизода космической саги «Звездные войны».

http://novostiliteratury.ru/2015/02/ekranizacii-2/dzhejms-franko-primet-uchastie-v-ekranizacii-romana-112263/

Кто сыграет в экранизации «Инферно» Дэна Брауна?

Ирфан Кхан, популярный индийский актер, и Омар Си, который сыграл помощника парализованного миллионера во французском хите "1+1", будут задействованы в экранизации романа Дэна Брауна «Инферно».

http://novostiliteratury.ru/2015/02/ekranizacii-2/kto-sygraet-v-ekranizacii-inferno-dena-brauna/

Бонус читателю!

10 лучших книг о Кубе

24 февраля отмечается годовщина с начала войны за независимость Кубы. Страна, которая ассоциируется, в первую очередь, с Фиделем Кастро, Эрнестом Хемингуэем и революциями, сегодня живет совершенно другой, особой, яркой жизнью. Какая она, Куба разных лет? На этот вопрос ответят книги из сегодняшней подборки сайта «Новости литературы».

Тургрим Эгген "Сестры"

Эта книга, написанная скандинавским писателем, пропитана безграничной любовью к Кубе. «Сестры» - роман о трагических испытаниях и огромной надежде, о любви и политике, о революции и жизни после неё. Отец Рауля отдал жизнь за Кубу. Юноша вырос и мечтает стать поэтом. Сестры-близнецы Миранда и Хуана помогают развиться его таланту и определяют судьбу Рауля. Жизнь людей показывается на фоне трагизма кубинской революции и послереволюционного Острова Свободы – пришедшего в упадок, но стремящегося к утопии.

Альфредо Хосе Эстрада "Гавана. Автобиография города"

Автор этой книги родился в Гаване. Ребенком он вместе с родителями уехал в США и смог вернуться на родину лишь через 30 лет. Эстрада, эксперт по Кубе и Эрнесту Хемингуэю, с большой любовью рассказывает об истории Гаваны. О пиратах, конкистадорах и индейцах, о сахарном тростнике и сигарах, о Че Геваре и Фиделе Кастро вы узнаете из книги «Гавана. Автобиография города».

Кристина Гарсия "Кубинские сновидения"

В этой книге удивительным образом сочетаются фантасмагоричность прозы Маркеса и чеховская задушевность. Куба с необычной точки зрения предстанет перед вами через историю жизни трех поколений семьи дель Пино. Кубинская революция и приход к власти Фиделя Кастро разделили семью. Оказавшись по разные стороны баррикад, дель Пино стали писать две совершенно разные истории.

Хулио Травьесо Серрано "В Гаване идут дожди"

У преуспевающего в прошлом журналиста сейчас – не лучший период в жизни. Он работает мелким квартирным маклером, чтобы хоть как-то удержаться на плаву. И тут он встречает любовь всей жизни, но Моника – хинетера, кубинская проститутка. Что ж, лишь она смогла разглядеть в герое, встреченном в самом сердце Гаваны, человека большой внутренней чистоты и честности. И книга не столько о любви, сколько о городе, много повидавшем на своем веку.

Фидель Кастро "Размышления Команданте"

Глубоко личная, но вместе с тем современная и актуальная книга включает публикации Фиделя Кастро, бессменного лидера мятежного Острова Свободы. Здесь автор непринужденно и неожиданно пишет о Буше и Обаме, о Че Геваре и Чавесе, о политике и истории, о злободневных сторонах кризиса и о том, как сам когда-то рубил тростник.

Эрнесто Че Гевара "Эпизоды революционной войны"

Че Гевара – бренд, абсолютный символ революции, икона поколений, растиражированная на плакатах, знаменах, футболках и граффити. Книга самого харизматичного лидера латиноамериканского национально-освободительного движения, человека, которого своим считают и социалисты, и социал-демократы, и коммунисты, и анархисты – рассказ о революции от первого лица.

Алехо Карпентьер "Весна священная"

Эта книга охватывает достаточно большой временной отрезок – от гражданской войны в Испании до революции на Кубе. «Весна священная» стала последним произведением известного кубинского писателя и, по его собственному выражению, представляет собой «своего рода фреску современной эпохи, охватывающую огромный бурный период, пережитый всем миром». История рассказана через судьбы двух героев — кубинского архитектора Энрике и русской балерины Веры. Они олицетворяют собой сложный путь прихода в революцию интеллигенции.

Зое Вальдес "Кафе "Ностальгия"

Зое Вальдес – кубинка, живущая в Париже. Известность автору принесли стихи, сценарии и причудливые романы, отмеченные авторитетными мировыми премиями. В этой книге Вальдес, подобно Прусту, препарирует свое прошлое и настоящее. Для неё не существует запретных тем – всё рассказано предельно искренне.

Грэм Грин "Наш человек в Гаване"

Классическое произведение одного из величайших представителей современной английской литературы. Сам Грин жанр романа «Наш человек в Гаване» определяет как «фантастическая комедия». Книга написана на основе материала, собранного автором в годы работы в британской разведке. Ирония, любовь к гротеску и фарсу позволили писателю создать политический роман, читаемый с легкостью детектива.

Венди Герра "Все уезжают"   

Далекий Остров Свободы никогда ещё не был так близко. Кажется, что Куба – это яркие флаги, портреты Че Гевары на футболках, красивые пляжные фото и обрывки фраз из учебников истории, однако в итоге понимаешь, что всё это – скорее обман, чем реальность. «Все уезжают» - книга-откровение, дневник, начатый восьмилетней Ньеве, девочкой, у которой украли детство, и завершенной 28-летней женщиной, которой так и не удалось повзрослеть. Честно о боли, насилии, несправедливости и нищете, о Кубе с другой стороны медали.

Литература в Сети. Лучшее за неделю

История “Пэйпербека”

Как книги стали дешевыми, общедоступными и необходимыми.

Марина Ефимова: Давным-давно (в 30-х годах прошлого века), когда американцы читали книги в дорогих тиснёных переплётах, главной бедой книжного бизнеса в Америке была нехватка книжных магазинов. Издательства торговали, главным образом, по почте, лишая покупателя удовольствия «порыться в книгах». Издателями были бизнесмены, а не богатые любители словесности, и чтобы не рисковать, они издавали книги малыми партиями, иногда допечатывая тираж. И тираж, и профит были скромными. Но однажды (летом 1935 г.) английский издатель Аллен Лэйн приехал из Лондона в окрестности Давона провести уик-энд с Агатой Кристи. Неожидан-ный исход этого визита проф.Пола Рабиновиц описывает в книге «Американское чтиво. Как бумажные обложки привели модернизм на главную улицу».

Диктор: «На обратном пути, в Давоне, распрощавшись с Кристи, Лэйн обнаружил, что ему нечего читать в поезде. Никакой дешевой и компактной книги купить ему не удалось. И вернувшись в Лондон, раздосадованный англичанин создал новое издательство – знаменитое Penguin Books, начавшее выпускать книги карманного формата в бумажной обложке. Они стоили столько, сколько пачка сигарет. Среди первых изданий был и роман Агаты Кристи. Успеху издательства способствовало то, что территория «Британского содружества» составляла в 1935 году большой ломоть мирового рынка».

Марина Ефимова: Через 4 года идею Лэйна подхватил американец - Роберт де Графф, основавший издательство «Pocket Books» («Карманные книги»). Надо сказать, что сама по себе бумажная обложка не была новшеством – в Соед. Штатах после Гражданской войны издатели, не обремененные законами об авторском праве, издавали в таком виде популярные европейские романы. В 1922 г под бумажной обложкой в Париже вышло первое издание «Улисса» Джойса. Ключом к новации Лэйна и де Граффа был не формат и не обложка, а система распространения:

Диктор: «В 1939 году, когда начало работу издательство Pocket Books, в Америке существовало всего 2800 книжных магазинов, но зато работало 7000 газетных киосков, 18 000 табачных магазинов и 58 000 аптек, не говоря уж о киосках на вокзалах. И де Графф присоединил свои лёгкие и компактные книги к их системе распространения. Он понял, что нащупал золотую жилу, когда за первый день только в одном сигарном киоске было продано 108 книг. Всего в первый год де Графф выпустил на рынок 180 млн (!) дешевых книг. Люди покупали их, пока аптекарь готовил лекарство, пока они ждали поезда; покупали, чтобы проглядеть в перерыве на обед; чтобы почитать на прогулке; чтобы прочитать и предложить знакомому; чтобы прочитать и выбросить».

Марина Ефимова: В том же 39-м году в Америке появилось с полдюжины новых издательств дешевых книг. Началась Эпоха бумажных обложек.

Во время Второй мировой войны «Пингвин» и «Карманная книга» совместно издавали сборники популярных произведений для бесплатной раздачи в войсках союзных армий. Их получили 16 млн солдат и офицеров. Вернувшись домой, многие американцы, до войны не державшие в руках книги, обнаружили, что чтение вошло у них в привычку. В 1947 г. в США было продано 95 млн книг в бумажной обложке. Что же издавали все эти старатели книжной золотой лихорадки?

Диктор: «Там было всё. Оглядываясь на феномен массового книжного рынка 40-х годов, понимаешь, что там невозможно отделить сестёр Бронте от Мики СпиллАне (автора серии романов о самом популярном у массового читателя детективе Майке Хаммере). Одни американцы раскупали бульварное чтиво, другие – репринты Фолкнера, Томаса Вулфа и Артура Кёстлера. Причем издатели сознательно устраивали мешанину. В одно и то же время и с одинаково кричащими обложками выходили «Над пропастью во ржи» Сэлин-джера и бульварный роман «Серенада душителя». Соблазнительно вульгарной была даже обложка романа Орвелла «1984»! Издательство «Авон» (самое неразборчивое) сделало своим отличит6льным значком изображение головы Шекспира. Миллионы читателей были обмануты, приняв это за обещание высокого стандарта публикуемых издательством произведений».

Марина Ефимова: Среди американских писателей многие возмущались вульгарностью оформления и презентации их вещей. Сэлинджер, например, добился, чтобы его книга «Девять рассказов» вышла в 53-м году со скромной двухцветной обложкой, - что совершенно не помешало её заслуженной славе. Однако в целом просветительская роль тогдашней книжной лихорадки довольно сомнительна:

Диктор: «Издательство «Популярная библиотека» продемонстрировало неизменный успех обложек с изображением женской груди, прикрытой прозрачным пеньюаром или выпирающей из разреза элегантного комбинезона (как на обложке романа Орвелла «1984»). Приняв это к сведению, издательство Pocket Books выпустило в 1941 году с подобной обложкой роман Бальзака «НанА», ставший любимым чтением солдат. За годы войны он претерпел 13 переизданий и был распродан в количестве полумиллиона экземпляров».

Марина Ефимова: В конце концов книжная вакханалия привлекла внимание Конгресса, создавшего в 1952 году Комиссию по вопросам порнографических изданий. Через год Комиссия выпустила отчет, в котором, в частности, говорилось:

Диктор: «...Карманные книги, которые начинались как дешевые репринты лучших литературных произведений, в большинстве своем выродились в бульварное чтиво, полное сладострастия, аморальности, грязи и извращений. Страсть ставится выше принципов, сладострастие – выше любви».

Марина Ефимова: Но Комиссия мало что могла изменить. Главное ее осуждение было направлено против популярного романа из военной жизни «Женские бараки» (со скромным стриптизом на обложке). До обсуждения цензорами читатели раскупили миллион экземпляров романа, а после его осуждения докупили еще три миллиона.

В книге «Американское чтиво» Пола Рабиновиц ставит своей задачей доказать, что бумажная обложка сыграла важную роль в политической и литературной жизни страны. Способствуя распространению чтения в народе, доступная книга вынесла на широкое обсуждение общественные проблемы, включая расовые. Дешевые издания работ известных писателей (Джеймса Болдуина, например) подготовили почву для таких судьбоносных политических событий, как судебное дело 1954 г в Канзасе, где суд признал неконституционной сегрегациию школ. Но и это не всё: по мнению автора, «бумажная обложка изменила курс литературы, сделав модернизм (слишком смелый для пуританского общества Америки 50-х) легитимным литературным направлением». И тут роль сыграли цифры. Вот что пишет об этом рецензент Луи Менанд в журнале «Нью-Йоркер»:

Диктор: «Миллионные продажи, и правда, были действенным способом давления. Издатели бумажных обложек давили на издателей твёрдых обложек, а те - на чиновников, требуя большей свободы выражения. И они своего добились: то, что издавалось в 1965 г., не сравнить с тем, что можно было издавать в 1945-м. Под давлением экономических перемен, цензуры, хорошего вкуса и других сил бумажное чтиво давно потеряло первенство в книжном бизнесе. Но оно умерло, дав жизнь Филиппу Роту и Эрике Джонг. Бумажная обложка помогла ввести в литературу не только секс, но шире – грех, грязь жизни, её шокирующие детали. В какой-то момент именно это, а не погружение в более поучительные сферы, стало тем, чего люди ждут от чтения.

Марина Ефимова: На это хочется сказать: «Увы». Современные американские писатели, даже лучшие из них, при том, что они вольны включать в свои произведения всё, что угодно, не сумели удержать литературу Америки на тех вершинах, на которые ее вознесли сдержанные писатели предшествующих поколений: Фолкнер, Хэмингуэй, Фитцджеральд, Теннесси Уильямс, Карстен МакКаллерс, Фланнери О’Коннор, Сэлинджер. Не исключено, что те знали какой-то секрет, утерянный в вихре революции бумажных обложек.

"Радио Свобода"

Достоевский против идей, химер и мечтаний

Профессор Елена Пенская о нескольких жизнях Федора Михайловича, каждая из которых была несчастна

Профессор, руководитель Школы филологии НИУ ВШЭ Елена Пенская прочитала 12 февраля в доме-музее Федора Достоевского лекцию о писателе и его героях. Она сосредоточила внимание на трансляции писателем своего внутреннего мира в произведения, а также на самых важных событиях в жизни молодого Достоевского. «Лента.ру» записала основные тезисы ее выступления.

«Сколько вообще есть Достоевских? Бездна пролегает между ранним Федором Михайловичем и Достоевским «романного сгустка». Бездна разрубает его судьбу и жизнь, то, что было до рокового события, — каторги, и то, что было после. Достоевский, его жизнь, его судьба, состоят из каких-то отдельных кусков, и весь он замешан на разрывах. Правильно говорить о разных мирах, разных жизнях писателя.

Поздний Достоевский без конца переживает разные свои состояния в своих героях, он рассыпается на них. Если поставить перед собой задачу прочитать роман за романом, то можно увидеть, как он кружится на одном месте, как повторяются одни и те же ходы, одна и та же боль, одни и те же интеллектуальные и сюжетные ловушки, в которые попадают его герои и читатели.

Где же в этом сгустке искать подлинную биографию писателя, где поймать настоящего Достоевского? На самом деле, его реальная автобиография заканчивается «Записками из подполья», и с них же начинается совсем другое состояние, другое качество романного времени. Начинается вращение в кругу, и в каждом новом витке, романе, еще раз повторяется один и тот же диалог с молчащим Христом.

Второй Гоголь

Достоевский начинал свой творческий путь, учась в петербургском инженерном училище. В то время Федор Михайлович был очень худощав. Цвет лица его был какой-то бледный, серый, волосы светлые и редкие, глаза впалые, но взгляд проницательный и глубокий, всегда сосредоточенный в себе. В свободное время он всегда задумчиво ходил взад и вперед где-нибудь в стороне, не видя и не слыша происходящего вокруг него. Когда рождалась мысль, когда проклевывался какой-то сюжет или образ, когда он попадал во внутренний плен рождающегося мира, он начинал ходить, двигаться. Добр и мягок он был всегда, но мало с кем сходился из товарищей.

Закончив инженерное училище, он отрубает очередной отрывок своей жизни. В 1845 году Достоевский с головой ныряет в литературу. Первым его читателем становится малоизвестный писатель Дмитрий Григорович, с которым он снимает квартиру.

Первый успех приходит к Достоевскому с «Бедными людьми». Григорович и Некрасов зачитываются этим текстом, будят Федора Михайловича в четыре утра и буквально душат в объятиях. Сороковые годы, все молоды, никто не стесняется своих чувств. Они берут текст, тащат к Белинскому и врываются к нему со знаменитой фразой: «Новый Гоголь явился!», на что Белинский ответил: «Что-то у вас Гоголи как грибы растут».

Критик начал изучать текст, а Григорович и Некрасов сидели рядом, «в засаде», и ждали, что будет. Белинский читал всю ночь напролет и пришел в восторг. Все трое пришли к Достоевскому и поздравили его. Впоследствии Федор Михайлович говорил, что это было его «самое счастливое утро».

За год до смерти, в 1880 году, происходит другое величайшее событие в его жизни. Достоевский на открытии памятника Пушкину произносит такую речь, что в зале все рыдали. Два этих триумфа открывают и закрывают его жизнь.

Можно представить, как сложно было Достоевскому продолжать свой творческий путь после успеха «Бедных людей». У писателя происходит срыв за срывом. «Двойник» выходит плохо, словно Гоголь стоит у него за спиной. Достоевский постоянно чувствует, что тот ему мешает. Очень интересно читать его произведения в хронологическом порядке и видеть, с каким трудом он освобождается от тени Гоголя.

«Двойник» становится в каком-то смысле провалом для Достоевского. Если отзывы об этом произведении были бы жестче, писатель не ощущал бы такую боль. Сдержанная снисходительность Белинского, только что сжимавшего его в объятиях, была гораздо хуже.

Не поняли и «Господина Прохарчина». Даже с первыми обожателями — Некрасовым, Григоровичем — все очень трудно складывалось. Чем дальше, тем чаще Достоевский попадает в неловкие ситуации, все преувеличивает, потом сам же начинает мучиться, рефлексировать. При этом он знает, что ему природой отпущено нечто более масштабное, чем Григоровичу, Белинскому и Некрасову.

У Достоевского намечаются тяжелые расхождения с Белинским. Один из корней разлада с человеком, которого писатель поначалу боготворил, заключается в его отношении к христианству. «Я застал его страстным социалистом, и он прямо начал со мной с атеизма. Как социалисту, ему, прежде всего, нужно было низложить христианство, он знал, что революция непременно должна начинать с атеизма. Семейство, собственность, нравственную ответственность личности он отрицал радикально», — писал Достоевский. Белинскому оставалось жить недолго, и Федор Михайлович его бросил, не ходил к нему.

Мечтать — вредно

Ранние неудачи Достоевского скапливались и прорывались наружу в жалобах и стонах. В повести «Неточка Незванова» он пишет: «Они не ободрят, не утешат тебя, твои будущие товарищи; они не укажут тебе на то, что в тебе хорошо и истинно, но со злобной радостью будут поднимать каждую ошибку твою... Ты же заносчив, ты часто некстати горд и можешь оскорбить самолюбивую ничтожность, и тогда беда — ты будешь один, а их много; они тебя истерзают булавками». Все это сказано им про себя.

Друзья смеются над ним:

Рыцарь горестной фигуры,

Достоевский, милый пыщ!

На носу литературы

Рдеешь ты, как новый прыщ...

Достоевский никогда не простил Тургеневу эту эпиграмму. Были карикатуры, про него писали стишки. С момента начала насмешек у Достоевского просыпается ненависть не только к Тургеневу, но и ко всему тургеневскому. К его «круглой» риторической фразе, к хорошему воспитанию, к светскости, к комильфотности — все это вызывало у Федора Михайловича резкое отторжение. Ненависть прошла через всю жизнь писателя, хотя меняла свои оттенки и интонации. Самую жестокую карикатуру на Тургенева Достоевский рисует в «Бесах» — это Кармазинов. Текст, который предъявляет Кармазинов, называется «Мерси», он явно пародирует Тургенева.

Это события 1846 года. Только через год у писателя появляется совершенно новая, какая-то личная, интонация. «Белые ночи» — это совершенно пронзительный Достоевский сороковых годов — в его произведениях появляется удивительный образ мечтателя. Кажется, что он будет изжит писателем, но нет, он пройдет красной нитью через его тексты и жизнь.

«Белые ночи» дают какую-то отмычку к одной из его магистральных тем. Если попробовать сформулировать сюжет этого произведения с точки зрения богословия, то оно посвящено тому, как губительно мечтать. За этим стоит мысль, что всякая мечтательность — большой грех. Причем Достоевский показывает это нежно, ласково, романтично. У него получается, что эта мечтательность вредит герою. Она съедает подлинное, съедает саму жизнь.

Лежит человек двадцати с небольшим лет на кровати и мечтает, прямо как Обломов. При этом он так ярко проживает воображаемые жизни, создавая для себя виртуальную реальность, что настоящее бледнеет перед мечтами. Если этот юноша не лежит на диване, то он бродит по Петербургу, и город как бы сам участвует в создании наваждений. Петербург — очень сильный гипнотизер, он подыгрывает герою.

Потом молодому человеку удается вырваться за черту города. Он побывал на живой природе, немного очнулся, «продышался», по словам Достоевского, и вернулся к себе в каморку довольно поздно, вроде бы готовый начать жить по-настоящему. Получается так, что жизнь ему подыгрывает — он встречает вполне живую девушку Настеньку. У нее был жених, который съехал, обещал вернуться, через год вернулся, носу не кажет, забыл и разлюбил. Логично, что его место занимает сам мечтатель, почти влюбившийся в Настеньку. На последнем свидании появляется жених и она счастлива, все естественным образом разрешается.

В итоге — пустота, вполне себе простое, реальное счастье главный герой растратил в своих мечтах. Достоевскому тут удается копнуть нечто существенное — прожитое в воображении для жизни крайне часто становится несостоявшимся и погибшим.

С «Белых ночей» начинается удивительная вещь — все герои писателя попадают в ловушку грез и химер. Причем эти химеры обладают активным, агрессивным свойством: они подчиняют, вспарывают, навязывают себя реальности.

«Формы я не нашел и повести не осилил», — пишет о своем «Двойнике» Достоевский. Обретение своей формы для него — это сбрасывание с плеч «шкуры» Гоголя, аллюзий с «Записками сумасшедшего», «Носом» или вообще всего вместе.

«Повесть эта мне положительно не удалась, но идея ее была довольно светлая, и серьезнее этой идеи я никогда ничего в литературе не проводил», — констатировал писатель. Формула ее такова: «никакое уничтожение бедности, никакая организация труда не спасут человечество от ненормальности, а следственно, и от виновности и преступности <…> ни в каком устройстве общества не избегнете зла, что душа человеческая останется та же, что ненормальность и грех исходят из нее самой». Этого не мог вынести Белинский. Эта идея взбесила его и стала причиной разлада с Достоевским. По его логике, молодой писатель развивался совершенно не в том направлении.

Достоевский остался верен себе до конца, до последнего романа. Никакой социализм не принесет человечеству счастье потому, что во всяком человеке, «конечно, таится зверь». Это слова Ивана из «Братьев Карамазовых», и Достоевский знал об этом не понаслышке».

Почему? Он очень дорого заплатил за искушение идеей. Достоевский-художник знал истинную цену попадания в плен идей, химер и мечтаний. Но реальный молодой писатель полностью попал под их соблазн. Стоило это ему дорого.

Несчастное письмо

Все началось с петрашевцев. Петрашевский был наглецом и хулиганом. Он работал в Цензурном комитете. Он мог свободно брать заграничные книги, которые туда попадали — это была такая таможня для всей литературы. Петрашевский этим пользовался, не уничтожая интересные ему запрещенные издания, а унося их к себе домой. Он делился этими книгами, а потом обсуждал их в узком кругу. У него были свои особые манеры и привычки — Петрашевский участвовал в расшатывании основ государства. То в дамское платье оденется при черной окладистой бороде и в таком виде возьмет да придет на службу, то квадратный цилиндр себе закажет. Это позже будет походить на выходки и скандалы футуристов.

Он притягивал к себе внимание своей скандальностью и экстравагантными манерами. У него в кружке были самые разные группировки, приближенные к нему и отдаленные. У Петрашевского был свой печатный станок и свой доносчик, все как полагается.

Достоевского угораздило, он попался — прочитал запрещенное письмо Белинского к Гоголю. Главная мысль письма заключалась в том, что нечего к христианским чувствам взывать, а нужно бороться с системой, а если не можешь — то надо ее обличать.

Доносчик всегда рядом, схема отработанная, он выполняет свою работу, и 23 апреля 1849 года всех петрашевцев арестовали. В середине ноября того же года Достоевскому вынесен смертный приговор, но потом его сразу же помиловали. Генерал-аудиториат обратился к императору Николаю с просьбой о смягчении приговора. Достоевскому хотели дать восемь лет каторги, но Николай сделал встречную резолюцию: четыре года, потом рядовым, а приговор к расстрелу должен быть театрально разыгран, со всеми подробностями.

В жизни есть только страдание

После спектакля с казнью начинается совершенно другой Достоевский. Но если идти дальше вслед за документами и текстами, создается впечатление конца — источники обрываются. Его жизнь нельзя проследить ни по каким свидетельствам, ни по «Запискам из Мертвого дома». Есть ощущение, что внутренний мир Достоевского в «Записках…» запечатан. Действительно, эту книгу нужно читать в разные отрезки жизни — это удивительный текст. Это не роман, а предельно искренний, исповедальный рассказ о том, как это — жить на каторге, в тюрьме, носить кандалы, мыться в бане, не знать одиночества, жить окруженным другими людьми и считать бревна в крепости. К идеям, вынесенным с каторги, писатель будет возвращаться постоянно, проверять их, ходить вокруг них.

У Достоевского есть свое особое пространство, неевклидово. «Дважды два четыре — все-таки вещь пренесносная, — говорит один из его героев. — Дважды два четыре — ведь это, по моему мнению, только нахальство-с. Дважды два четыре смотрит фертом, стоит поперек вашей дороги руки в боки и плюется». Всегда какая-то странность, неожиданность мысли, нежелание признавать аксиомы.

Глеб Успенский однажды говорил о Достоевском. Войдя в маленькую прихожую, он спросил собеседника: «Что можно сюда вместить? Разве что галошницу. А он… он [Достоевский] бы напихал сюда страданий с шестиэтажный дом».

Федор Михайлович обладал совершенным даром провидца, благодаря такому неевклидову, не ньютоновскому мышлению, уму, живущему по законам не XIX, а XX века. Его время наступает в XX веке. Пролетарский писатель Максим Горький говорил о том, какой страшный ущерб нанес Достоевский России тем, что звал не к бунту, а к смирению. Недаром его Ленин назвал «архискверным». До 1960-х годов Достоевского нельзя было читать в школе.

Но, скажем, Бунин считал, что революция началась по вине Достоевского, потому, что он внес безумие, этот диссонанс, ту пучину, в которую ввергла себя интеллигенция. Кто только ни пинал писателя, например, демократы за попытку примирить всех, за христианскую проповедь. Леонтьев упрекал Достоевского, наоборот, за нехристианские идеи, Вересаев писал, что герои Достоевского — подвижники сатаны.

В великой книге «Проблемы поэтики Достоевского» Бахтин пишет: «Кажется, что каждый входящий в лабиринт полифонического романа не может найти в нем дороги и за отдельными голосами не слышит целого. Часто не схватываются даже смутные очертания целого. Каждый по-своему толкует последнее слово Достоевского, но все одинаково толкуют его как одно слово, один голос, один акцент, а в этом как раз коренная ошибка».

Одно из самых удивительно точных воспоминаний о Достоевском оставила его давняя подруга Елена Андреевна Штакеншнейдер: «Как сравнить его, как романиста, с Тургеневым. Читать Тургенева — наслаждение, читать Достоевского — труд, и труд тяжёлый, раздражающий. Читая Достоевского, вы чувствуете себя точно прямо с утомительной дороги и попавшим вдруг в незнакомую комнату, к незнакомым людям. Все эти люди толкутся вокруг вас, говорят, двигаются, рассказывают самые удивительные вещи, совершают при вас самые неожиданные действия. Слух ваш, зрение напряжены в высшей степени… вы стараетесь понять, что тут происходит… и если при неимоверных усилиях поймете, что каждый делает и говорит, то зачем они все тут столкнулись, как попали в эту сутолоку, никогда не поймете; и хоть голова осилит и поймет суть в конце концов, то чувства все-таки изнемогут».

Михаил Карпов, Lenta.ru