Состоялась вторая лекция Виктора Юрьевича Милитарева в Клубе консервативной журналистики на Петровских линиях, снова было для меня чрезвычайно интересно, многое в новинку. Как говорится, век живи – век учись. Важные ракурсы проблем, неожиданные сопоставления, неизвестные мне ранее высказывания авторитетов.

Юрий Милитарев мыслит в трех почти автономных, но структурно во многом изоморфных горизонтах – обстоятельств, языка, действия. В четверг вечером речь шла о горизонте обстоятельств, раскрываемом в манере реалистической феноменологии (или феноменологического реализма). Поскольку Правая Вера интегрирует-синтезирует откровения религий и открытия наук, то система Юрия Милитарева включается в неё и проясняется через изначальную троичность - Святую Троицу. Горизонт обстоятельств, горизонт языка и горизонт действия не просто кореллируются, но сопрягаются с троицами «Бог Отец – Бог Сын – Бог Святой Дух», «чувство – разум – воля», «вайсья – кшатрий – брахман», «экономика – культура – политика» и т.п. Эти троицы присутствуют во многих богословских и философских системах, и я в этом ещё раз убедился, когда докладчик ссылался на взгляды ряда ученых и философов.

Учитывая, что бытие самозамкнуто и вне его ничего нет, то и постигать его можно с любой точки сущего, вытягивая за ниточку всю цепь соображений и в конце концов приходя к высшему смыслу Правой Веры («философской веры» в терминологии Карла Ясперса), упираясь во «всеобъемлющее» того же Ясперса (Милитарев несколько раз упомянул Карла Ясперса и это его обозначение транцендентного). Я привожу избитую аналогию с постижением слона в полной тьме – один мыслитель натыкается на хобот и по нему, как Кювье, пытается представить целое, другой начинает с ощупывания живота, третий ноги, четвертый – клыка, пятый – слоновьих экскрементов, и так далее. Но все они, если умные, догадываются о целом и подводятся под общий знаменатель Правой Веры.

Я же считаю, что философия начинается с удивления, то есть с вопрошания, то есть с первого проблеска субъектности, сопряженного с обретением языка-мышления. Жан Пиаже и вообще генетическая эпистемология подсказывает дидактику и систематизацию философствования, и Мартин Хайдеггер фактически следовал по этому пути в Sein und Zeit, зафиксировав сначала корень и мотор субъектности - вопрошающее человеческое Dasein, то есть то Дабыть, которое говорит «Да!» Бытию и тем самым «заземляет» Быть здесь и теперь. При этом он решительно разделяет Быть (бытие, Sein) и бытийствующее сущее (Seiende) и далее анализирует «Быть-в-мире» (In-der-Welt-Sein) и подручное (Zuhandene), исходя из первозданного постижения Парменида «быть и мыслить – одно» (отсюда вульгаризация Декарта – cogito ergo sum, мыслю значит существую). Мы ничего не можем воспринять и осмыслить извне, что не есть в нашем мышлении. Наше познание самих себя – это единственное познание, которое нам дано. Ничто за пределами нас не существует, а всё помысленное – это наше изначальное, только иногда временно присутствующее за горизонтом нашего сиюминутного мышления-понимания. В Сверхпрограмме нашего мышления – всё бытие с его смыслами, экзистенциалами и ценностями и соответственно всё сущее во всем его многообразии и развитии. Как говорили древнеарийские мудрецы – «тат твам аси – то ты еси».

Обсуждение уперлось в этот ключевой вопрос – как и что мы познаем. Виктор Милитарев решительно отвергнул дарвинизм и подробно изложил взгляды биологов (Любищев, Мейен и др.), которых нельзя назвать ни креационистами, ни неокреационистами, но которые полагали, что за многообразием сущего и появлением человека стоит некий разумный неизвестно откуда взявшийся замысел (не надо было бы изобретать велосипед, и всё встало бы на свои места, если бы Виктор Милитарев упомянул известные концепции «антропного принципа» и Intelligent Design http://en.wikipedia.org/wiki/Intelligent_design). Правда, Виктор Юрьевич цитировал Ноама Хомского и хомскинианцев, но опять-таки не в системе, а для подтверждения некоторых своих мыслей. Присутствующие поняли суть дела и заговорили о компьютерной программе в основе сущего и о бутстрепе и о тех закладках, которые срабатывают в определенные моменты «эволюции» и взрывным образом порождают новые виды сущего, в том числе в шестой день творения – человека. Но осталось без ответа главное вопрошание – кто эту Сверхпрограмму сотворил.

Странно, никто не вспомнил грамматологию Жака Деррида и его провидческую концепцию arche-ecriture, которую я интерпретирую как исходную Сверхпрограмму. Опять-таки у Мартина Хайдеггера целая система прозрений о языке как доме бытия и о некоем событии Ereignis, запускающем бытие сущего и придающем ему не только пространственно-временное существование, но и смысл и историю и судьбу. Кто же сотворил мир и человека? Бог, инопланетяне? И почему сущее макрокосмоса столь неразрывно сопряжено с сущим микрокосмоса?

Правая Вера дает ответ, подтверждаемый всеми религиозными откровениями и научными открытиями. Это мы, люди, создаем ту компьютерную Сверхпрограмму, по которой творится и бутстрепирует мир. И мы не можем вложить в исходник этой «порождающей Сверхграмматики» больше, чем мы есть в пике своего могущества. И нам поэтому не надо искать внешний источник Сверхпрограммы. Творец-носитель её – человек, становящийся Богом в Конце времени. Бог – по образу и подобию человека, но выше человека. На День Шестой творения, в Середине времени, бутстрепируется-творится человек по образу и подобию Бога, но выше Бога – как Богоубийца. «Ты – Творец, а я – Убивец» - суть его. Но между Концом и Началом времени в круге «вечного возвращения» - момент Ereignis или Богосаможертвоприношения как центральное событие Правой Веры и практическая цель прикладной эсхатологии. Прообраз – казнь Иисуса Христа на Голгофе. Как сказано древнеарийскими мудрецами – «Бог Сам Себя приносит Себе в жертву руками Своих детей».

Но этот Приносящийся в жертву Агнец – сначала не Бог, а человек. До жертвы – он один из нас. До распятия, как «сказал /им/ евреям Пилат: /Ecce homo!/ Се, Человек!» (Евангелие от Иоанна 19:5). Когда же ариец Пилат по наущению еврейской толпы принял решение казнить Иисуса Христа – «Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский» (Евангелие от Иоанна 19:19). А после смертного распятия он воскрес как Сын Божий и сказал Своим ученикам – «Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго» (Евангелие от Иоанна 20:21-22). Поскольку Голгофа – репетиция грядущего Второго Пришествия-Заклания = Богосаможертвоприношения, то явен Круг – Отец послал Адама, и дети Адама принесли Его в жертву, и Распятый, попирая смертью смерть, посылает правоверных обретать Царствие Небесное, начинает новый цикл. И «как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1 Послание к Коринфянам святого апостола Павла 15:20). Апостол Павел говорит про «Адама, который есть образ будущего» (Послание к Римлянам святого апостола Павла 5:14), тем самым сопрягая будущее с прошлым – через смерть Иисуса Христа. Учение об Иисусе Христе как о «втором Адаме» есть учение о «последнем Адаме», а буквально в 1 Послании к Коринфянам (15:45) – о «эсхатологическом Адаме» (ό έσχατος Ὰδαμ). «Первый человек Адам стал душею живущею; а последний /=эсхатологический/ Адам есть дух животворящий. Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное. Первый человек – из земли, перстный; второй человек – Господь с неба. Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небепсные. И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного» (1 Коринфянам 15:45-49).

Впрочем, все эти основоположения Правой Веры о Богосаможертвоприношении и о сопряжении в нем Конца времени с Началом и о взаимосопряженности Адама с Богом и Сына с Отцом и о преодолении в Круге Времени догмы Filioque, до сих пор разделяющей католиков и православных, - подробно рассмотрены в моих заметках, а также в многочисленных богословских сочинениях. Так, Андерс Нюгрен подчёркивает эсхатологическую значимость Личности Христа как «Второго Адама» (Nygren Anders. Commentary on Romans (Philadelphia: Fortress Press, 1988, р. 20). Согласно Нюгрену, типология двух Адамов объяснима в контексте учения иудаизма о двух веках. «Второй Адам» – это олицетворение начала нового эсхатологического века. Близкой к точке зрения Нюгрена является позиция Дж. Цислера, по мнению которого два Адама представляют два этапа в истории спасения (Ziesler J.A. Dictionary of Paul and His Letters, р. 14). К. Баррет, подытоживая свой анализ отрывка Послания к Римлянам святого апостола Павла 5:12–21, приходит к выводу, что в основе концепции «Второго Адама» определяющим является мотив «нового творения» (Barrett C. K. The Epistle to the Romans. Black`s New Testament commentaries (London: A&C Black, 1991, р. 111).

Жан Таранюк в дельной дипломной работе (защищена в мае 1998 года) «Концепция «Второго Адама» в Послании к Римлянам» (Богословский вестник, 1998 ноябрь, № 1 http://sdalib.narod.ru/godword/th1taraniuk.pdf) делает вывод, что здесь - фундаментальное христологическое учение, вбирающее в себя такие теологические аспекты, как эсхатология, космология, экклезиология и сотериология». И именно жертвоприношение в алтаре-птице Словострела сопрягает софт (Сверхпрограмму) с хардом (тварным сущим) через нырок в Ничто, в примордиальные воды Лете.

Подробности – не в сравнительно «молодой» Библии, а в более «древней» Ригведе, особенно в Гимне 90 «Пуруша» (Мандала Х), где описано Богосаможертвоприношение. Пуруша (человек) через заклание становится Богом-Творцом нового сущего. Свершают это Ereignis могущества, которых я называю Сплот Правоверных – взошедших к Богочеловечеству людей-хотаров. Концовка Гимна Х, 90 стихи 16-19 гласит в не совсем устраивающем меня переводе уважаемой Татьяны Яковлевны Елизаренковой:

Жертвою боги пожертвовали жертве.
Таковы были первые формы (жертвоприношения).
Эти же могущества последовали на небо,
Где находятся прежние боги – садхья.

На санскрите ключевой стих 16, эта квинтэссенция Правой Веры, - выразительнее и мощнее: yajñena yajñám ayajnanta devāh. Пуруша – это «человек». Его приносят в жертву некие могущества, которые потом попадают в Царствие Небесное – то есть в Начало нового цикла Круга Времени», «Вечного Возращения». Поскольку же Время в таком Круге предстает, по Платону, как движущийся образ неподвижной вечности, то сам Круг Времени изваян раз и навсегда единым и неделимым, самотождественным. Поэтому нет нудного чередования циклов, а есть лишь один и единственный цикл, как есть только один и единственный миг. Свершенного в каждый миг данной жизни – навеки. И лишь в череде переселений данной индивидуальной души в данном единственном цикле можно, говорят, исправить-изменить карму.

Сверхпрограмма благодаря убийству-жертвоприношению Пуруши запускается с нуля, из глубин Ничто – и воскресают убийцы-хотары как «боги нового творения», о чем и говорится в Гимне Ригведы Х, 90. На лекции Виктора Милитарева много говорилось о мифе и языке, но нужно понимать, что миф и сопряженный с ним язык – запускающая-нормирующая-форматирующая-порождающая подпрограмма исходной Сверхпрограммы. Поэтому миф неимоверно «сильнее», строже, точнее науки, которая стремится взойти к мифу и сама превратится в миф, когда технические средства возвысятся до Словострела.

А «могущества» Ригведы в семитских Священных Писаниях предстают как Элохим или Аллах – буквально «множество высших могуществ». Святый Дух Сверхпрограммы один и един, но подпрограмм довольно много (примерно 144 тысячи, если верить Откровению святого Иоанна Богослова (14:1) – «И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах». Ясно, что есть иерархия подпрограмм и соответственно своя священная иерархия на небесах, и там тоже в ходе бутстрепирования происходят изменения роли соответствующих могуществ, что нашло отражение в мифах об эстафете власти от Урана (Варуна) к Кроносу (Вритре) и Зевсу (Индра, Юпитер) и о низвержении Люцифера-Иблиса-Сатаны с небес на землю. Опять-таки на эти темы написано много, не хочу повторяться.

Для того, чтобы убить Пурушу и тем самым спастись, смертью смерть поправ, надо сначала родить его, сотворить, взрастить. Пуруша – арийско-индийский Адам. От первого Адама до последнего (эсхатологического) – история человечества на земле. Постоянно реально развертывается мифологема сыноубийства, сопряженная с отцеубийством. Отец рождает Сына и убивает Его, чтобы Он смертью Своей попрал смерть всех, а Сын взрастает и убивает Отца, чтобы избавить Его от невыносимости вечности и занять Его место. Кронос свергает отца своего Урана и даже кастрирует его, а кронид Зевс свергает отца Кроноса. Убийства отца сыном и сына отцом – сакральны, выражают суть и смысл и цель существования человека. «Я тебя породил, я тебя и убью» - говорит Тарас Бульба заблудшему сыну Андрию. Вообще быть убивцем – жребий, бремя, долг человека, но сакральны именно родственные убийства-жертвоприношения. Недаром самый значимый праздник мусульман – праздник жертвоприношения (Ид аль-Адха на арабском языке или Курбан-Байрам на тюркских языках). Событие вечное такое – «Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь», и «принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе» (Бытие 22:2). И в самый последний момент, когда правоверный Авраам занес нож над своим первенцем, Бог отвел руку жертвоприносителя и заменил первенца барашком-агнцом. Но Своего Бога-Сына не пожалел Бог-Отец, и тщетно Иисус Христос взывал с креста – «Или, Или! Лама савахфани! То есть: Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» (Евангелие от Матфея 27:46).

Человечество готовится к Богосаможертвоприношению, взращивает жертвенного Пурушу или «эсхатологического Адама», строит Словострел. Новая виртуальная реальность, открытая нам компьютером, позволяет нам, как в зеркало, увидеть карты-схемы-записи лежащей в основе нашего мышления грядущей Сверхпрограммы, суть нашего понимания и бытия. Виртуальный мир наконец-то делает нас подлинно-реальными и выводит из тьмы платоновской пещеры к Просвету. Великий прорыв к Словострелу свершился, а прозрения мудрецов обретают плоть. Миф же предстает как подпрограмма готовящейся нами Сверхпрограммы, которая через уже скорое Богосаможертвоприношение (оно же Пурушамедха, хайдеггеровское Ereignis) свертывается в Слово. И это Слово как музыка сфер и математика сущего звучит в начале нового творения. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Евангелие от Иоанна 1:1-5).