Гульсум Хисамиева

Надгробие как исторический документ: региональный аспект

Юго-восток Татарстана, граничащий по реке Ик с территорией Башкортостана, — регион, удаленный от центра. Он является малоизученным в историческом и этнокультурном планах. Но сохранившиеся здесь памятники всегда привлекали внимание ученых. Впервые надгробия ХIV в. обнаружил здесь в 1966 г. Г.В. Юсупов, однако результаты его исследований были опубликованы только после смерти исследователя.

В 1974 г. часть территории была обследована видным археографом доктором филологических наук М.И. Ахметзяновым. Эта работа велась им до 1980 г. Были обнаружены и прочитаны сотни надписей на надгробных камнях, тексты родословных населения Приикского бассейна. Результаты научно-исследовательской работы нашли отражение в книгах, монографиях, статьях М.И. Ахметзянова. В одной из публикаций ученый дает описание памятников ХIV в., с которых начинается эпиграфическая культура в крае. Обновление татарской эпиграфической культуры, по его мнению, было продолжено с последней четверти ХVIII в.¹

Надмогильные стелы представляют собой кладезь кодовых знаков, исторической информации. Как заметили в свое время видные археологи Республики Татарстан А.Х. Халиков, Е.П. Казаков, П.Н. Старостин, занимавшиеся восстановлением прошлого человеческого общества по вещественным историческим источникам, памятники — «немые свидетели давно прошедших времен и надежные источники, в большинстве своем единственные, в деле восстановления… древней и средневековой истории края,.. в том числе и истории татарского народа»². Вместе с тем ученые подчеркивали важность памятников, оставленных предками современных народов Поволжья и Приуралья, для изучения вопросов происхождения финно-угорских и тюркоязычных народов Восточной Европы.

Надгробия юго-востока как раз и представляют собой наследуемые обществом из поколения в поколение культурные образцы. Именно об этом свидетельствуют сохранившиеся до настоящего времени на территории региона, бывшего в свое время под протекторатом Тюркского каганата, Волжской Булгарии, Казанского ханства и Ногайской Орды, различные каменные сооружения, будь то «балбалы» или надмогильные плиты. Для раскрытия этнической истории региона важно учитывать кипчако-ногайский компонент, составляющий особенность данной территории. Закамье «вплоть до середины ХVII в. оставалось во власти степных, кочевых народов, племен, среди которых первоначально доминировали ногайцы»³. Начиная с ХVI в. Ногайская Орда переживает смутное время. Внутригосударственные разногласия между мурзами — приближенными хана — подорвали ее силы, поэтому начался процесс внутреннего разложения объединения. В первой половине ХVII столетия в кочевом мире юго-восточной зоны произошли ощутимые перемены. Если раньше весной ногайцы перекочевывали со своими стадами до самой Камы и Ика, то после вторжения калмыков в 1634 г. они ушли в сторону Поволжья.

Экскурс в далекое прошлое края приводится с целью доказать, что обитание в исследуемом регионе народа кипчако-ногайского происхождения с ХV по ХVII столетие не прошло бесследно для его этнической истории.

На территории региона, бывшего в свое время под протекторатом и Тюркского каганата, и Волжской Булгарии, и Казанского ханства, бытовали и сохранились в некоторых случаях до настоящего времени различные каменные сооружения, будь то «балбалы» или надгробия. По внешнему виду Д.Г. Мухаметшин ⁴ причисляет камни ХIV столетия к произведениям булгарской культуры. Язык эпитафий М.И. Ахметзянов ⁵ определяет как татарский. Данные надгробия можно причислить к татарско-мусульманским произведениям булгарской культуры, так как территория региона в то время входила в состав Булгарского улуса, а населяли его татары-мусульмане. Происхождение стел подобного рода М.И. Ахметзянов связывает с переселившимися сюда из Крыма, с Черноморского побережья, кочевыми татарскими племенами. Это подтверждается и достопримечательностью края — горой Чатыртау. Переселенцам она, вероятнее всего, напомнила крымскую гору Чатырдаг, с чем и связано ее название.

Главная отличительная черта надмогильных плит на Староурсаевском кладбище Азнакаевского района и на «Кладбище святых» Альметьевского района заключается в следующем. Эти памятники сохранили уникальное явление культуры, присущее тюркскому народу, — знаки тамги, своеобразные метки, многие из которых являются буквенными обозначениями древнетюркского алфавита. «Образ тамг, несомненно, является одним из показателей того или иного культурного круга, в который входило и с которым активно общалось оставившее эти тамги население», — считает И.Л. Кызласов ⁶.

Р.Х. Керейтов и С.М. Червонная тамгу на мусульманском надгробии считают своеобразным явлением, присущим «прежде всего, может даже исключительно, ногайской этнической культуре», рассматривают ее как «свойство прочности и живучести доисламских традиций, оказавшихся в своеобразном синтезе с исламским культовым искусством» ⁷. Эти знаки-метки, дошедшие из глубины веков как остатки культуры ногайской этнической группы, придают истории региона особый шарм, подчеркивая наличие в пластах культуры и древнетюркского слоя, очень сильного и живучего. Думается, вполне можно считать знаки тамги на камнях рядом с арабскими буквами, сохранившиеся в регионе исследования, точкой соприкосновения двух традиций — древнетюркской и мусульманской, одну из которых привнесли в край ногайцы, а другую — мусульманизированные татары. Соединившись, эти культурные пласты участвовали в процессе этногенеза народа, населяющего регион и поныне.

Отмечая, что в тех краях, где сохранены остатки культуры времен Золотой Орды, наблюдаются случаи вторичного использования древнетюркских каменных плит с руническими письменами в качестве исламских надгробий, С.М. Червонная считает, что камень из Чекмагушского района Башкортостана, напоминающий староурсаевский, вначале был древнетюркской надмогильной стелой, а затем в ХIV столетии его превратили в мусульманское надгробие, заполнив письменами арабской графики. Такие камни широко распространены в северной степной («ногайской») части Крыма. И не только здесь. Отмеченный С.М. Червонной камень почти полностью совпадает с камнями, сохранившимися в юго-восточном регионе Татарстана. С точки зрения принадлежности к тому или иному народу, это, безусловно, остатки культуры ногайцев в здешних краях. Вновь обнаруживается, что эпитафии на надмогильных стелах являются своеобразным ключом к раскрытию сложных перипетий в судьбе татарского народа.

Археологические данные также свидетельствуют о том, что булгары находились в тесном взаимодействии с тюркоязычными народами Восточной Европы. Основание для такого рода суждений дают знаки тюркской письменности, обнаруженные учеными на археологических объектах. Как отмечает Е.П. Казаков, зафиксированные в памятниках волжских булгар рунические надписи в основном датируются лишь со второй половины — конца Х в., когда они уже пользовались арабским письмом. А появление руники он объясняет тем, что ее привнесли южные тюркоязычные соседи, постоянно интегрируемые в состав населения Волжской Булгарии. Рунические надписи — тюркские элементы культуры. Внедряясь в среду булгар, соседи видоизменяли их культуру, обогащая ее новым содержанием, создавали сплав тюркской и мусульманской традиций⁸. Постоянные контакты приводили не только к политическим изменениям у кочевников, но и к смещению этнических массивов. Булгары в регионе проживали до 60-х гг. ХIV в. Затем в их жизни начался период трансформации. Интенсивный процесс татаризации со стороны пришлых кочевых племен татар кипчако-ногайского происхождения наложил неизгладимый отпечаток на все стороны жизни булгарского населения региона, мировосприятие, культуру, язык и письменность. Так, путем ассимиляции создавался татарский народ⁹.

Доказательством этнической принадлежности части населения Приикского бассейна к татарам Ногайской орды служит текст родословной Гирает бия, несколько копий которого обнаружены М. И. Ахметзяновым на территории края. Это «известная в научных кругах родословная ногайского бия Гираета (ХV в.) до его потомка — легендарного Нугайбека (1736-1802), который, имев девятерых влиятельных сыновей, внес ощутимый вклад в этнокультурное формирование приуральских татар Икского бассейна, — отмечает Н.М. Мириханов ^I. — Гирает би был главой одной из родоплеменных общин Ногайской Орды — государства, образованного при распаде Золотой Орды и основанного далеко до выхода из империи талантливым полководцем-сепаратистом Ногай мурзой. В этническом отношении основным содержанием ногайского периода оказалось увеличение кипчакского компонента в среде местного населения. Ногайская Орда, западные пределы которой упирались в реку Ик, имеет почти двухсотлетнюю собственную историю и считается одним из гегемонов Евразии того времени»¹⁰.

Н.М. Мириханов, как представитель вышеописанного рода, в 1996 г. направил запрос о достоверности родословной в Институт истории РАН. Он был рассмотрен в Центре истории народов России и межэтнических отношений и получил положительный отзыв. Автор отзыва В.В. Трепавлов считает шеджере полноценным источником исторической информации. По мнению ученого, в представленной родословной основание рода возведено к лицу, обладающему титульным элементом имени «би», «бик» (Гирает-би). «Данный термин является восточнокипчакской формой слова “бек”, фиксируемой в документах начиная с ХV в. “Бек” (“господин”, позднее также “князь”) принадлежит к общему корпусу тюркской традиционной социальной терминологии», — отмечает он¹¹. Термин «бий», относящийся к имени первопредка рода Гираета, в данном случае употреблен в значении главы родоплеменной общины и говорит о высоком социальном ранге данной фамилии, принадлежности к аристократии Дешт-и Кипчака еще в золотоордынское время.

... читать статью полностью с фотографиями..