Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Ежедневные духовные чтения

За 2006-10-21

[Dailyreading] книга

Выпуск 949

Григорий Зинченко
Побег из Бухенвальда
(продолжение)

Я решил, что меня прикрепили к наблюдателю - шпиону
Тимофею.

- Будем знакомы, Тимофей.

- А меня зовут Грыць. Разрешите мне вас звать дядя
Тима?

- Хорошо, зови. А я тебя буду звать Гриша. Согласен?
Я кивнул головой в знак согласия. Лицо его отразило
какую-то боль, и он тихо добавил.

- У меня был сын Гриша.

В этот день дядя Тима был печальный и в разговор
не вступал. Печь была в последней стадии обжига. Он
все время проходил ряд своих топок, а их было шесть,
чистил шлак и бросал уголь. Как только он кончал
шестую засыпать углем, сразу возвращался к первой. В
этот день я ничего не делал, просто наблюдал за его работой.

На лице у него была маска с красным стеклом для
глаз, фартук закрывал всю грудь и до колен прикрывал
от огня. Наблюдая за ним, я подумал, что у нас так и
колхозная лошадь не работает.

Дядя Тима был выше среднего роста, плечист, в руках чувствовалась
сила, казалось, он состоит из одних крупных костей, обтянутых кожей.
Выглядел он лет на пятьдесят. Иногда, поднявши щиток на лоб, он
смотрел на меня своими голубыми глазами. В этих глазах я заметил
теплоту, они смотрели на меня с любовью, хотя дядя Тима ничего не
говорил. Вот и кончилась смена, мы разошлись. После ужина я долго не
мог уснуть. Все мои мысли вертелись вокруг дяди Тимы. Я никак не мог
понять, зачем ему поручили наблюдать за мной и сколько ему будут
платить за это. В настоящее время мне еще нет шестнадцати, а до
восемнадцати за болтовню не сажают. Но люди говорят, что и за
молодыми шпионят. Вот убили Кирова, а сколько человек расстреляли за
него. У нас возле магазина повесили радио. Весь народ вечером
собирался послушать, как труба будет говорить человеческим голосом.
Это было интересно. У нас в деревне никто не имел радио, вот и шли
послушать. Оно говорило о троцкистах, которых где-то ловили, а потом
расстреливали. Сначала стреляли немного, потом каждый день по
сто-двести человек. Я хорошо знаю, что троцкисты, это враги народа, в
школе нас учили этому. В правительстве был очень мудрый человек по
фамилии Ежов. Сколько он троцкистов переловил! Как сообщат, что Ежов
еще двести их поймал и расстрелял, я от радости подпрыгивал возле
радио. Потом появились плакаты:

человек, одетый в рукавицы с иголками, торчащими во
все стороны, а внизу была подпись: Ежов - своими
ежовыми рукавицами ловит врагов народа. Уже после
по радио не стали передавать об этом, но люди говорили,
что Ежова тоже поймали. Но я не верю. Такого человека,
как Ежов, поймать? Это, наверное, слухи. И еще не понятно.
Уже расстреляли более тысячи человек, а остальные
сидят в тюрьмах. Как они могли все стрелять в одного
Кирова? Могли и двое застрелить.

И еще не понятно, зачем я нужен дяде Тиме. Он-то не
на должности, он просто кочегар. А какой он все-таки
усталый пошел домой. Мне его было очень жалко. Ведь
он столько угля сжег за смену, что мне никогда не сделать
столько работы. На прощанье он пожал мне руку и сказал: До встречи завтра. А
может, он не будет за мною
шпионить? А почему он сказал, что у него был сын
Гриша? А где он сейчас? Сколько вопросов! Так я и уснул.

Началась новая жизнь - появились друзья. Вечером
они играли в карты и домино, научили и меня в очко
играть, но я любил шахматы. На деньги не играли, ведь
у нас их не было. А расплачивались щелчками в лоб. Прихожу
на работу, а дядя Тима спрашивает:

- А почему у тебя лоб весь красный и припухший?

- Да это я в очко проигрался.

Он побранил меня и для примера рассказал об одном
богатом помещике, которого он хорошо знал. Помещик
имел землю, нанимал работников, добрая была душа,
платил за работу хорошо, со многих мест к нему нанимались.
Да зимой зачастил к соседнему пану играть в
очко. А тот пан хороший мошенник был - сначала, для
приманки, немного проигрался, а потом все имение помещика
к своим рукам прибрал, а помещика того к себе
в рабочие принял. Оставь, Гриша, очко, к добру не приведет.
Советую тебе, читай побольше книг.

Полюбил я дядю Тиму и ради него бросил карты навсегда.
Начал играть в домино. Его здесь почему-то козлом
называли, интересно было. Кто проиграет, залазит
под стол и по-козлиному десять раз пробэкает. Когда ктото
под столом вместо козла, забавно, но судьба и меня
под стол загоняла. Сидишь, как козел и бэкаешь. И так
каждый день по пять, семь раз вместо козла под стол
загонят. Я так свой голос отработал на лад козлиный,
что мог с любым козлом соревноваться. Потом мне
кличку дали козел, уже по имени не звали, козел да
козел, скоро будут бараном называть, так и имя свое
забудешь. В школе редко меня по имени звали, но тогда
меня звали математиком. Звучит красиво и отзываться
хорошо, а тут козел. До чего докатился - думаю.
Бросил и эту игру.

Вспомнил о своем увлечении шахматами. Один раз
объявил соревнование по шахматам. Желающих было
четверо. Условия были такими: кто проиграет, то следующий
занимает его место. У троих я выиграл и вот настала
очередь четвертого, его звали Леша. Он был на год старше
меня. Сыграли первую партию - ничья, вторую - тоже
ничья, потом он поднимается и говорит:

- Гриша, ты очень хорошо играешь. Если тебя немного
потренировать, то из тебя был бы хороший шахматист.
Сейчас мне некогда, я иду на соревнования по шахматам,
но с тобой хотел бы позаниматься.

Так мы подружились. Свободное время проводили
за шахматами, рассказывали о своей жизни. Оба мы были
комсомольцами. Первая новость, которую я узнал - это
то, что зовут его не Леша, а Лев. Потом Леша открыл
еще одну тайну, но взял с меня честное комсомольское
слово, что я никому не расскажу. Он был еврей. Когдато
давно его дед имел обувную фабрику, это разрешалось
при НЭПе. А когда НЭП уничтожили, то сожгли фабрику,
а дедушку и бабушку забрали, может быть и убили.
Ведь в то время город пестрел плакатами с надписью Бей
жидов, спасай Россию. Был большой погром на евреев.
Разрешалось сжигать их дома, магазины, а если кого
убьют из евреев, то это не большая беда, только надо
доказать, что когда был погром, этот еврей первый набросился
на тебя. В школе я немного изучал, что такое
НЭП. Учитель объяснял, что это Новая Экономическая
Политика. Землю раздали крестьянам, каждому свой
надел. Заводы дали рабочим. Хочешь открывай магазин,
строй себе фабрику - разрешалось делать все, работай,
только не воруй. А евреи - шустрый и умный народ, начали
открывать свои фабрики, нанимали рабочих. Жизнь
закипела. Разрешалось даже торговать за границей.
Радовались люди - не даром революцию делали. Но этот
НЭП не долго был новым, всего три года и постарел.
Заговорили, что надо построить тяжелую индустрию, а
то, что строили до этого времени - все исправить. Объявили
евреев врагами народа и сделали на них погром.
Так и не стало Лешиных стариков. Но у Леши еще были
родители, которые работали на большом заводе. Отец главный конструктор, мать
- технолог. Завод выпускал
маленькие трактора. А его отец разработал модель
большого трактора, за что и его объявили врагом народа,
так как малых тракторов можно больше построить, а
больших - меньше. Родителей вызвали в Москву и больше
он их не видел. Случилось это в тридцать седьмом году,
когда Леше было четырнадцать лет. Свою настоящую
фамилию он не говорил никогда никому.

На одном из комсомольских собраний Лешу выбрали
комсоргом, а меня заместителем. Так наша дружба стала
крепнуть. В мои обязанности входило собирать членские
взносы, а Леша должен организовывать походы в кино,
на заводские собрания или лекции.

Вспоминаю одно из собраний. Директор подготовил
доклад, поэтому явка была обязательна. В здании на всю
стену был прикреплен плакат: Мы наш, мы новый мир
построим, и внизу подпись (Ленин). Люди заняли места.

Слово директору.

- Товарищи, на исходе вторая пятилетка. Обязанности
первой пятилетки мы выполнили за четыре года. Наш
завод взял повышенные обязательства и вторую пятилетку
мы должны выполнить тоже за четыре года.

Он говорил около часа, но я ничего не запомнил.

Слово лектору!

Этот с ходу берет быка за рога.

- Товарищи! Обратите внимание на эти грандиозные
слова, которые на плакате. Мы строим социализм и мы
его построим. Но наша цель еще впереди. Мы должны
построить коммунизм, и мы его построим. Мы уже стоим
одной ногой в социализме, а другой в коммунизме. Только
нам нужно сначала достроить социализм и тогда мы
перейдем двумя ногами в коммунизм. А для этого нам
надо ускорять наши темпы.

- Да здравствуют большевистские темпы. Дальше я уже не слушал, потому что в памяти
возникли картины из жизни нашей деревни...

Как-то во время коллективизации, приезжает начальник
Из района и приказывает: Собрать всех мужиков на
кутки. Это означало, чтобы всем собраться в дом, который отобрали у одного мужика.
Его раскулачили и
куда-то выгнали за то, что в колхоз не пошел. Собрались
мужики и начальник сообщил, что надо представителя
от деревни в Москву на Слет колхозников послать. Когонибудь
из грамотных мужиков, чтоб память была хорошая
и чтоб народ мог за собой повести. Долго совещались,
кого в Москву послать. Выбрали Оныську, чтоб
грамотный - не грамотный, но деньги умел считать, а
когда расписывался, то крестики ставил. Память у него
была отличная, все помнил. К нему собирались новости
послушать. Он мог рассказать, у кого когда корова отелилась,
за что мужик женку побил, в общем, все знал. А
что народ за собой повести - это запросто. У него были
овцы, вот он идет впереди, а овцы за ним следом. Потом
он в колхоз пошел, и овцы за ним в колхоз пошли. Мужики,
значит, решили, раз овцы за ним идут, значит, и
люди пойдут.

Повез этот начальник Оныську на слет в Москву. Три
дня в Москве их учили, потом все по домам разлетелись.
Приехал и наш Онысько домой. Теперь собрались не
только мужики, но и бабы, и дети. Уже не на кутки, а
там, где раньше церковь стояла, недалеко от кладбища.
Для Оныська построили трибуну. Почему назвали трибуна?
Не знаю. Это были две бочки, а сверху дверь от
сарая. Залез Онысько на трибуну, постоял, потом снял
картуз. Снова постоял... переступил с ноги на ногу, да
как закричит.

- Товарищи! Нас на слете учили, что вы уже не мужики, и вы уже не
бабы, значит, вы уже не люди, вы теперь товарищи. Нас три дня учили
про большевистские темпы. Когда мы кушали - и тогда нас учили про
большевистские темпы. Один так и говорил, что сейчас у нас все есть на
столах, это благодаря большевистским темпам. А на столах у них все
было, у нас тоже так бывает, но только на Пасху, но это все потому,
что у нас нет большевистских темпов.

Мужики стали выкрикивать.

- Онысь, ты нам лучше объясни, что такое большевистские
темпы, хоть пример приведи.

- Товарищи, я объясню вам, что такое большевистские темпы на примере. Вот смотрите,
у нас старое
кладбище. Мы его строили двести лет, а по-большевистски,
значит, строить быстро. А вот рядом новое кладбище.
Мы его заполнили за один тридцать третий год. Это и
есть большевистские темпы. А вот второй пример. У нас
лошадь дохнет одна в месяц, а когда они будут дохнуть
каждый день - это значит большевистские темпы. Товарищи,
да здравствует наша... Ах!.. Забыл. Товарищи,
здравствуйте! Аминь!

Апрель тысяча девятьсот сорокового года. В этом
году весна теплая, рано поднялась трава, солнышко ярко
сияет. Спешу на работу к двум часам дня. Опять встречусь
с дядей Тимой, мы с ним очень подружились. Вместе
работаем. Он давал мне хорошие советы. Разговор у него
всегда сводился к одному: чтоб жить, надо бороться, не
всегда то хорошо, что кажется хорошо. Мы себе планы
строим хорошие, утешаемся мыслями, мечты подымают
нас к высотам, а жизнь с высот бросает в пропасть, порой
так больно, что говоришь: Зачем жить? Судьба может
забросить далеко и в тиши будешь проливать слезы, а
когда поплачешь, то сразу легче на душе станет. Режим
работы у нас был такой, что первые три дня недели можно
и одному справиться. Зато следующие три дня - это
сплошной ад. Углевозы уголь к печам не успевают
подвозить, а еще и шлак в конце смены вывезти надо возле всех шести топок горы
его собираются. Для охлаждения
шлак поливали водой. Из топок пар, дым, чад
вырывается. Печь чистить, что в огне купаться, пот и
грязь по лицу течет. Дядя Тима меня учил, чтоб с мокрым
лицом к печке не подходил, можно обжечься, вода кипит
на лице. Эту науку я хорошо выучил, рукавом вытрешь
лицо и снова работаешь. Лучше бы тряпкой, но беда: где
ее взять? Тряпка была большая ценность. Пусть она старая,
но может на латки сойти. К концу смены спецовка
становится белая от соли. Печь была в начальной стадии
обжига и было время для разговора.

- А скажи, Гриша, почему один из ваших ребят в печь
бросился? Какая причина?

- Причина одна, а догадок много. Бывают трагедии
из-за измены друг другу, но за него утверждать не могу,
ведь ему было только шестнадцать лет. Девчатами не
увлекался, а только спортом... Говорят, обиды не выдержал:
только один месяц, как нас перевели из учеников в
рабочие. Раньше нас кормили, одевали, правда, денег не
давали, но все же жить можно было. А Павлик, крупный
такой был, никогда не наедался, всегда голодным был.
Закончим обед и домой, а он стоит возле кухни, пока все
бригады покушают и просит добавки. Ему повар давал.
Когда он кушает, кажется, не только свою порцию - три
таких бы съел. Однажды парторг присутствовал на обеде,
а он, наверное, не заметил, подошел к раздаточной и попросил
добавки. Здесь ему досталось: Ты что, приехал
сюда живот набивать? Молодой еще, а хочешь за счет
других прожить? Пошел наш Павлик, голову повесил.
Мы звали его ласково - Павлик, а он на медведя похож
был. А сила какая! Работал углевозом. Нагрузит подводу
угля, лошадь плохо тянет, так он толкал подводу сзади,
чтоб легче лошадке было. Спокойный был, только часто
печальный, а после первой получки совсем как туча
ходил. Получили мы впервые за шесть месяцев аванс. Нас
на свой хлеб перевели. Здесь наш Павлик, как с цепи
сорвался: проел свой аванс, два дня не дотянул до получки
- перезанял. Получаем получку, а там одни удержания:
за общежитие; спецодежду мы получили - за нее
удержали; за брак продукции тоже. Я еще понимаю, дядя
Тима, с кочегаров деньги за брак высчитали, но он-то
углевозом работал. Какой у него брак мог быть? Вот он
и не выдержал обиды, покончил с собой, в печь бросился.
А может, и другая причина. Кого спросишь? Нет уже его.

- Да, Гриша. В таких случаях всегда говорят: Не
выдержал, нервы сдали. А я говорю - нервы есть нервы,
но их можно успокоить. Во всех обстоятельствах причина
самоубийства - это отчаяние. Запомни ты и передай своим
детям и внукам, что нет такого положения в жизни, чтобы
не было из него выхода. Никому не отдавай жизни добровольно,
если у тебя ее не взяли силой. В самую трудную
минуту не приходи в отчаяние. Все ошибки в жизни можно
исправить, а отчаялся - можешь совершить непоправимую
ошибку. В песнях воспевается любовь, восхваляется
отвага, героизм, но нет песни, чтоб прославляла отчаяние.
Отчаяние всеми порицается, всеми осуждается.
Жизнь прожить - не поле перейти. Жизнь - это борьба,
борьба чтоб жить.

Смена кончилась, пошли по домам. В этот вечер мне
очень захотелось побыть одному, в шахматы играть не
пошел. Взял книгу, глаза читают, а мысли далеко блуждают.
Отложил книгу в сторону и стал думать над словами
дяди Тимы: Не приходи в отчаяние. Может, они имеют
смысл? У всех людей бывают минуты отчаяния, но из
всякой ситуации есть выход. А сколько раз в жизни приходит
отчаяние? Совершенное отчаяние бывает только
раз - девиз для себя держи: Никогда не отчаивайся. Хороший
дядя Тима. Говорил, что у него тоже был сын Гриша.
А где он сейчас, почему дядя Тима ничего о нем не
говорит? Надо спросить.

Мы с дядей Тимой приняли смену. Записали температуру
в печи, почистили топки и присели отдохнуть:

- Дядя Тима, мы полгода проработали вместе, а вы о
себе всегда молчите - расскажите что-нибудь. Вы говорили,
что у вас был сын Гриша, а где он сейчас?


***
Это сообщение от автора Michael Burchak
за номером 949
на тему [Dailyreading] книга,
опубликованое в день 2006-10-21 и в час 07:07,
разошлось для 19
участников телеконференции Ежедневные духовные чтения

   2006-10-21 07:07:19 (#602483)

[Dailyreading] хлеб жизни

Выпуск 948

Статья из книги "Хлеб наш насущный"

21 октября
Тихое свидетельство

Текст: Деяния 17:16-34
"Рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным,
незлобивым" (2-е Тимофею 2:24).

Когда апостол Павел попал в Афины, его огорчило процветавшее
там идолопоклонство. Но апостол уважительно обращался к своим
слушателям-язычникам, даже цитировал их поэтов (Деян. 17:28). Он не
осуждал, не критиковал, а просто возвещал истину, говоря, что есть
великий Бог Творец (Деян. 17:24, 25), Который хочет, чтобы люди искали
и нашли Его (Деян. 17:26-28). Павел не шел на компромисс с истиной. Он
открыто говорил, что поклоняться идолам глупо, он дерзновенно
провозглашал, что Бог повелевает всем людям повсюду покаяться, он
сообщал своим слушателям, что Бог предопределил Мужа, Который будет
судить вселенную, и подтвердил это, воскресив Его из мертвых (Деян.
17:29-31). Мир становится все тесней, и мы сталкиваемся с самыми
разными людьми самых разных убеждений. И свидетельство наше будет тем
эффективней, чем больше мы будем стараться избегать споров и ссор,
относиться к людям, которым мы говорим о своей вере, с уважением,
по-доброму, мягко. А Дух Святой кого нужно всегда обличит, кому нужно
всегда откроет истину. Только бы мы ее говорили, только бы мы по ней
жили. (HVL)

Смири мое сердце упрямое, Боже,
Не дай наносить людям ран,
Ведь часто лишь слово смиренное может
Развеять обмана туман. (Энон)

От тихих свидетельств самое громкое и самое долгое эхо.


***
Это сообщение от автора Michael Burchak
за номером 948
на тему [Dailyreading] хлеб жизни,
опубликованое в день 2006-10-21 и в час 07:06,
разошлось для 19
участников телеконференции Ежедневные духовные чтения

   2006-10-21 07:06:43 (#602482)