Моя страница:http://zarichnyj.narod.ru

Архив всех выпусков рассылки:http://zarichnyj.narod.ru/rassylka.htm

Написать автору:zarichnyj@yandex.ru

Если вы не хотите, чтобы ваше письмо или e-mail были упомянутуты в рассылке, пожалуйста сообщайте об этом.

Евангелия кончились. Начались... Стоп.

Почему кончились евангелия? В Ватикане их аж 60 штук валяется. Могли бы отобрать 12 — по количеству апостолов. Хотя нет, от Иуды не стоило. Или стоило? Сейчас вон шумят, да только это фальшивка.

Да, отобрали четыре. Именно отобрали. Попы собрались и решили отобрать четыре евангелия и включить их в библию — им виднее.

Но, почему именно четыре? Не пять, не три, не семь, а четыре. Число простенькое, не магическое, хотя попы и тут объяснения найдут. И всё же...

Всё очень просто — среди всех евангелий только эти, с большой натяжкой, можно было назвать каноническими и отвечающими «линии партии». Пардон — церкви.

Лучшее тому доказательство — лишь два из них могли быть написаны людьми, видевшими Христа. Матфей и Иоанн, причём второй — под большим сомнением.

Итак, евангелия кончились, начались деяния. Сейчас посмотрим, что они там натворили.

«Первую книгу написал я к тебе, Феофил...»

Ба! Знакомые все лица. Братец Лука. Ну-ну.

После вознесения воскресшего Христа, вся братия вернулась с горы Елеон в Иерусалим. Собрались в одной «горнице».

Пётр и Иаков — эти теперь идут почему-то первыми.

Иоанн и Андрей — первозванные!

Филипп и Фома неверующий.

Варфоломей и Матфей.

Иаков Алфеев и Симон Зилот.

Иуда, брат Иакова.

Одиннадцать — как и должно было быть. Почему-то Лука теперь поменял братьев в парах.

Вот только Иуда, брат Иакова меня смущает. Раньше он назывался Иуда Иаковлев.

А ещё его звали Левей Фаддей, он же Фадей. Это неважно, ибо, если начать ещё и со списком Иоанна сравнивать — получится страшная неразбериха.

Это я к тому, что «Деяния» мог писать и не Лука: он путается в именах и пишет в несколько ином стиле.

Да, а ещё в этой горнице присутствовали «некоторые женщины» и мать Иисуса, и его братья.

Мать и братья уже отбросили сомнения — теперь они точно знали, кем был их брат. Во всяком случае, так это выглядело. Да.

И они единодушно молились. Потом Пётр, который теперь считался самым главным, провёл небольшое собрание неофитов.

Присутствовало сто двадцать человек. Постановили: поскольку предатель Иуда погиб, и кишки его высыпались на грунт, надо избрать нового апостола — взамен выбывшего.

Выдвинули две кандидатуры: Иосифа Варсаву и Матфия. Проголосовали. Выбрали Матфия. Аминь.

На праздник Пятидесятницы произошел курьёзный случай. На апостолов напало удивительное нервное расстройство — они начали разговаривать на непонятных языках. Все подивились этому обстоятельству.

Каждому казалось, что они говорят на каком-то конкретном языке, но не на том, которые они знают. Иудеи, к примеру, считали, что ребята заговорили на коптском, и так далее.

Лука приписывает этому явлению божественную природу, но он ошибается.

В одном из рассказов Эдгара По описан такой же феномен. Обезьяна бежала от хозяина и, вооружившись бритвой, устроила резню в одной лондонской квартирке. Крик стоял ужасный — под домом собралась толпа зевак.

Убийцу они не видели, но слышали прекрасно. Каждый был уверен, что слышит иностранный язык — именно тот, которого не знает.

Так, что... Лука оказал медвежью услугу апостолам, описав их нервные расстройства.

«А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина».

А по мне, так лучше, чтобы они были пьяницами, а не психами. Основатель церкви пьяница — это ещё куда ни шло. Но если он псих... М-да.

С другой стороны, сколько дней подряд надо пить «сладкое вино», чтобы потерять возможность членораздельно изъясняться?

Итак, они болботали, а зеваки посмеивались.

— Это ж надо так нажраться.

— Они не пьяны, — заявил Пётр присутствующим.

— Да? Это почему же?

— Всё очень просто. Они не могут быть пьяными по той простой причине, что сейчас три часа дня.

Народ онемел от удивления. Действительно, разве может человек быть пьяным в три часа пополудни? Нет, никак не может. Вот в полчетвёртого — пожалуйста. А в три — это нонсенс.

— Они не пьяницы, а пророки.

— Ты хочешь сказать, что вот это бормотание — пророчество? — задохнулись от удивления жители столицы.

— Так точно. Именно это я и хочу сказать.

Ну, что же, если нечленораздельное мычание есть пророчество по Петру, то Апокалипсис — действительно верх изящной словесности.

Вы заметили, что у каждого евангелиста есть свой пунктик?

Иоанн, например, изобрёл литры. Именно литрами он первый на земле начал измерять жидкости. (К слову сказать, представьте себе, что можно сделать с одним покойником, имея сто литров бальзама).

А Лука просто повёрнут на времени. Читая его «письма», приходишь к выводу, что в Иудее каждый имел по Ролексу.

Итак, Пётр грузил мозги доверчивым иерусалимцам, а они стояли и слушали.

«Услышав это, они умилились сердцем и сказали Петру и прочим Апостолам: что нам делать, мужи братия?»

Да, надо было что-то делать. Пётр ответил: покайтесь и креститесь. Только и всего. Покаяться и покреститься — больше ничего не надо.

В тот день покрестилось три тысячи человек — если верить Луке. Но не только каялись и крестились. Делали ещё кое-что.

«Был же страх на всякой душе...

Все же верующие были вместе и имели все общее...

И продавали имения и всякую собственность...

И каждый день единодушно пребывали в храме, хваля Бога...»

Очень интересно, дамы и господа. Сегодня, когда кто-то делает нечто подобное, его называют сектантом, охмурителем, и сажают в тюрьму. И правильно делают, между прочим.

Меня особенно умиляет: «и продавали имения и всякую собственность».

Выручка, естественно, попадала к Петру в карман. Пардон — в шкатулку. С теми, кто отдавал не все свои деньги, Пётр поступал простенько. Позже мы увидим, как именно.

Такой казарменный коммунизм даже Троцкому не снился. Сегодня мы проклинаем Маркса, Ленина, Сталина и остальных. Но послушайте: эти ребята — просто дети, в сравнении с каменным Петром.

И ещё. «Был же страх во всякой душе». Именно так. Они его боялись, этого Петра.

Пётр и Иоанн шли в иерусалимский храм молиться. Это очень примечательный момент, мы ещё поговорим о нём.

Итак, они шли в храм и по дороге вылечили одного калеку. Народ удивлялся, а Пётр этот момент использовал.

— Жители Иерусалима и гости столицы! Что вы удивляетесь? Мы провели этот сеанс, используя приёмы нашего учителя, которого вы на днях предали, и от которого отреклись.

Все потупились. Пётр был прав. То, что он сам умудрился трижды отречься от Христа в течение одного часа, ничего не значило.

«Итак, покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши».

Это точно. Принимать покаяние должен был сам Пётр — самый верный из учеников Иисуса.

Люди начали становиться в очередь на покаяние, но процедура была прервана.

«Когда говорили они к народу, к ним приступили священники и начальники стражи в храме … и наложили на них руки и отдали под стражу до утра…»

Дело происходило в иерусалимском храме. Группа сектантов радикального толка захватила часть храма и устроили там митинг. Администрация вынуждена была принять меры. Разбирательство перенесли на утро.

Утром в храме собрались первосвященники и начали дознание. Смутьянов вывели на ковёр и начали задавать вопросы.

— Кто дал вам право устраивать беспорядки в храме?

Пётр был истинным революционером. Он набрал воздуха в грудь и закричал:

«Начальники народа и старейшины израильские! Если от нас сегодня требуют ответа в благодеянии человеку немощному, то да будет известно всем вам и всему народу израильскому, что именем Иисуса Христа Назорея, которого вы распяли…»

Петра слушали и узнавали. Его начали узнавать! В вечер ареста Христа его никто не мог узнать и он отнекивался, клялся и божился, что не имеет никакого отношения к Иисусу Христу. И вот — такая метаморфоза.

Если учесть, что допрос проводили Анна и Каиафа, то понятна их реакция.

«Видя смелость Петра и Иоанна, они удивлялись и узнавали их, что они были с Иисусом…»

И всё же, их отпустили, этих смутьянов.

«Они же, пригрозив, отпустили их…»

Пётр со товарищи не переворачивал столы менял, не изгонял их из храма. Можно и отпустить. Пока.

Апостолы с гордым видом удалились к своей общине. А община была покруче секты преподобного Муна.

«У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее… Ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов…»

Вот так. К ногам апостолов.

«Некоторый же муж, именем Анания, с женою своею Сапфирою, продав имение, утаил от цены, с ведома жены своей, а некоторую часть принес и положил к ногам Апостолов. Но Пётр сказал: Анания! Для чего ты допустил в сердце твое мысль солгать?..»

Да. Представляете? Человек продал всё, что у него было. И отдал проходимцам. Немножко решил приберечь — на всякий случай. И вот — это грех.

Но это ещё не всё.

«Услышав сии слова, Анания пал бездыханен; и великий страх объял всех, слышавших это».

Да, он был убит словом — если верить Луке. Вы всё ещё ему верите?

Деньги — это нечто очень реальное. Вас заставляют продать всё своё имущество и отдать выручку. И убивают. Словом.

«И великий страх объял всех, слышавших это».

Любой бы испугался. Боюсь, что мы не понимаем, что именно там происходило.

«И встав, юноши, приготовили его к погребению и, вынеся, похоронили».

Никаких церемоний, никаких процедур, никаких формальностей. Вынесли и похоронили. Закопали. Зарыли. Жена, наверное, была безутешна. Наверное.

«Часа через три после сего пришла и жена его, не зная о случившемся».

Она ничего не знала! Её мужа убили и закопали. А она не знала. «Пребывала в молитве» с новыми братьями. И вот пришла. Пётр её начал утешать, наверное… Нет, не начал.

«Пётр же спросил её: «Скажи мне, за столько ли продали вы землю?» Она сказала: «Да, за столько».

Порядок — прежде всего. Пётр — такой рачительный хозяин. Бросил дома жену, тёщу и подался строить светлое будущее. И вот — начал строить.

«Но Пётр сказал ей: “Вот, входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут”. Вдруг она упала у ног его и испустила дух».

Те же юноши её тут же и похоронили. На уголовном языке это называется «беспредел».

Да что мы все — слепцы? Смотрите, что творилось!

Банда лихих ребятишек, любивших помахать мечами, захватывает храм, устраивает скандалы, вербует людей в секту, охмуряет их, заставляет продавать имущество, а деньги отдавать «к ногам апостолов».

Несогласных убивают и закапывают на заднем дворе. Все концы в воду.

Делая всё это, они прикрываются именем человека, назвавшего себя богом. Человека, призывавшего «не сеять, не жать», заставлявшего бросить дом и семью, забыть о простых человеческих чувствах.

И это библия — священная, богодуховная книга!

Пётр — отец христианской церкви. Посмотрите на этого отца. Посмотрите на его румяных детишек.

Посмотрите на этих бедолаг — нищих, сирых и убогих. На что они живут? На наши пожертвования.

Каждый из них получает денежное содержание из церковной казны. Но попробуйте попросить любого из них покрестить вашего ребёнка бесплатно. Или обвенчать. Или отслужить панихиду над вашими родителями.

«Вот, входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут».

Кто отречётся во имя моё от друзей и близких, тому воздастся стократ при этой жизни.

Петр намертво запомнил эти слова Христа и решил воплотить их в жизнь. У него получалось.

Теперь понятно, почему он не писал евангелий. Ему было не до того — забот и так хватало.

«Руками же Апостолов совершались в народе многие чудеса...

И все единодушно пребывали в притворе Соломоновом...

Из посторонних же никто не смел пристать к ним».

Это значит, что храм они так и не освободили. Захватили часть культового сооружения, крутили там свои дела и не позволяли в них вмешиваться. Никому.

Но администрация решила вмешаться, нельзя было мириться с таким беспределом.

В самом деле, представьте себе, что сегодня группа иеговистов захватила часть Софийского собора (к примеру) под лозунгом «мы здесь будем жить».

Как себя, по вашему мнению, поведёт патриархат?

«Первосвященник же и с ним все, принадлежавшие к ереси саддукейской, исполнились зависти, и наложили руки свои на Апостолов, и заключили их в народную темницу».

Как ловко расставлены акценты! Первосвященник — еретик.

Очень смелое заявление, и это ещё мягко сказано. С другой стороны, темница была народной.

В народных темницах запоры были очень хлипкими — для таких горячих парней, как апостолы.

Ученики Христа бежали из темницы, но не из храма. Утром они опять поучали народ в соломоновом притворе.

Первосвященники возмутились. Они приказали привести смутьянов для разборок.

— Что вы творите, ребята? Мы же запретили вам проповедовать в храме.

Пётр выступил вперёд и ответил за всех:

— Вы нам не указ. У нас есть свой начальник — «которого вы умертвили, повесив на древе».

Интересный момент, Пётр упорно избегает слов о распятии и настаивает на том, что Иисус был именно повешен. Этим он породил множество кривотолков и споров, которые продолжаются и сегодня.

От себя замечу, что выражение «повесили на древе» принадлежит не Петру, а евангелисту Луке. Надо помнить об этом.

«Слышав это, они разрывались от гнева, и умышляли умертвить их».

Старая церковь не собиралась терпеть инакомыслия на своей территории.

Но не все были настроены так решительно, были и более умеренные священники.

«Некто фарисей по имени Гамалиил» выступил в синедрионе с предложением отпустить апостолов живыми. Но из храма изгнать.

Аргументировал он свою позицию тем, что сектантов в стране пруд пруди, и не надо хоть чем-нибудь выделять этих. С ним согласились.

Пётр и его команда были изгнаны из храма.

«Они же послушались его и, призвав Апостолов, били их и, запретив говорить от имени Иисуса, отпустили».

Вот так, отпустили. Но сначала немного побили — для порядку.

«Они же пошли из синедриона, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие...»

Они потирали ушибленные места и радовались. А Пётр ещё и думал.

Подумать было, о чём. Из храма их выгнали. Трибуны больше не было. Мало того, рухнула надежда захватить церковь изнутри и преобразовать её «под себя».

Все эти гулянки в фарисейских домах и перешёптывания с членами синедриона ни к чему не привели. Церковь не собиралась делиться влиянием и принимать в свои ряды инакомыслящих. Надо было придумать что-то новенькое.

Решение напрашивалось само. Создать новую церковь на голом месте. Зная, что старая церковь не будет молча взирать на происходящее, Пётр решил продолжать вербовку неофитов из числа священников. И, наконец, разрешить вступать в организацию не иудеям.

Эта идея принадлежала не Христу, а Петру. Иисус настаивал на иудейском учении, он даже в Самарии проповедовать отказывался. Ему бы хватило иудейской общины.

Оно и понятно, ведь при захвате старой церкви вся паства автоматически переходила в их руки. Если же старая церковь оставалась старой, христианам ничего не светило.

Иудеи почитали свою церковь и под крыло апостолов пришли бы единицы. Народ устраивали апостолы, как борцы против римского правления. Но, как создатели новой религии — увольте.

Итак, решение было принято. Пётр приступил к его воплощению в жизнь.

Источник: КРЕСТОВЫЙ ПОХОД  (НЕ Святое Письмо)