Девушки и смерть

Уникальная медицинская бригада существует в Свято-Димитриевском училище сестер
милосердия при Первой градской больнице. Юные студентки под руководством
опытных педагогов занимаются лечением пролежней. Больные выздоравливают, а будущие
медсестры учатся состраданию и терпению.

В перевязочной

<Осторожнее снимай пластырь. Да не дергай его, больно сделаешь, лучше еще раз
водичкой смочи. Так, теперь тяни. Потерпите, Маргарита Алексеевна: Снимаем
памперс. Валечка, промой раны и помой бабушку. Маша, ты у нас чистая, так что
приготовь шприцы и лекарства. А вы, Алексей (это уже мне. - А. Ч.), возьмите
наш фотоаппарат и крупно сфотографируйте пролежни. Да не спешите - фотографируйте
только те язвы, которые Валя уже промыла>.
В палате с шестью лежачими старушками - стойкий больничный запах. Убирают, меняют
белье и моют бабушек здесь часто, но и при самом тщательном уходе запах
старости и болезни неистребим.
А после того, как мы <раскрыли> больную (выражение сестер), он становится невозможным:
Украдкой наблюдаю за тоненькой юной Валей, второ-курсницей Свято-Димитриевского
медицинского училища, ей досталась самая грязная (в прямом смысле этого слова)
часть работы. Слежу за выражением ее лица, стараясь поймать гримасу отвращения.
Ничего, кроме деловитости и сосредоточенности, не вижу.
Крупные фотографии пролежней делаются не для девичьих альбомов и даже не для
журнала. Цель двойная - наблюдение за ходом лечения и составление пособий для
учащихся. Фотографирую страшные раны на спине и на бедрах, подернутые бледной
пленкой (<Некроз, омертвевшие ткани>, - объясняет мне куратор группы Ольга
Пономарева). 77-летняя Маргарита Алексеевна считается легкой больной, поэтому
ее не везут в перевязочную, а меняют повязки прямо в палате. Девочка Валя
(ей
16 лет) работает бережно, на постоянные вопросы <Больно ли вам?> старушка отвечает
отрицательно. И все же, как только ее <раскрыли>, Маргарита Алексеевна
начинает стонать и просить: <Поскорее все это заканчивайте!> <Поговори с ней,
- просит меня Валя, - отвлеки хоть ненадолго>. Начинаю успокаивать бабушку,
расспрашиваю о жизни.

Из жизни выздоравливающих
Маргарита Алексеевна всю жизнь проработала воспитателем в детском саду. <Очень
детей любила, потому и выбрала эту работу, - говорит она мне. - Сейчас воспитателям
платят мало, но им и раньше копейки платили. Не ради денег работали - ради детей,
своих и чужих. Прежде всего, конечно, ради своих - ребенок рядом, вот
и хорошо. Сейчас у меня одна радость - внук. Ему семнадцать, на мебельной фабрике
работает. Руку вот только повредил на станке, дурень. Жалко! Скучаю!>
И неожиданно начинает плакать.
Чтобы отвлечь от тоски по внуку, спрашиваю, как она оказалась в больнице. <Да
упала я просто! - говорит, всхлипывая, Маргарита Алексеевна. - Поскользнулась
в комнате, старая карга, ногу сломала. Ну и сюда привезли, а тут пролежни эти
начались>. Заботой девочек из медучилища она довольна: <Возятся со мной,
старой. Только долго что-то. Нельзя ли побыстрей закончить, милые!> Благо работа,
действительно долгая, уже почти закончена - пролежни промыты, обработаны,
наложена мазь и бинты. Сверху повязку Валя и я закрепляем пластырем - ассистировать
при этом я не брезгую. От остального, да и от самого вида пролежней,
просто тошнит - хорошо, что никто меня к ним прикасаться не заставляет. Ольга
Пономарева вздыхает: <Хороших препаратов не хватает. На одну больную, на
медикаменты у нас уходит тысяча рублей в неделю. Но вот мазь ируксол уже никак
не можем найти в Москве - ни за какие деньги!>

Секреты мастерства

В бригаде используется почти 15-летний опыт наблюдений и лечения пролежней, изученный
в сестричестве. Универсальных правил лечения не существует. Во всем
мире до сих пор идут дебаты о том, какие средства использовать, и лишь немногие
из них доступны сестрам. Поэтому так важны опыт и интуиция сестры, ее правильная
оценка того, как лечить пролежни в каждой конкретной ситуации
Одновременно с окончанием работы первой группы в палате появляется вторая. Руководитель
- преподаватель Наталья Кулавина ненамного старше своих учениц.
Эти девушки пришли на обработку пролежней соседки Маргариты Алексеевны - 72-летней
Надежды Еремеевны, маленькой, сухой, очень терпеливой пожилой женщины.
Она считается более тяжелой больной, поэтому ее везут прямо на кровати в перевязочную.
Две третьекурсницы - семнадцатилетние хохотушки Саша Григоренко и Полина Давиденко
- и второкурсница - очень серьезная девушка Таня Голубкова - вместе с
наставницей Натальей (по правилам субординации девушки обращаются к ней не иначе
как Наталья Юрьевна) подготовили перевязочную к работе. На этот раз <стерильной>
медсестрой (занимающейся подготовкой препаратов к перевязке и не прикасающейся
ни к чему <грязному>) является Наталья. Я, стараясь не причинить боли, помогаю
<раскрывать>, то есть переворачиваю пациентку. Затем девушки осторожно снимают
со спины и ног пластырь и бинты. Надежда Еремеевна на вопросы, больно ли
ей, отрицательно мотает головой, однако стискивает зубы и цепляется за железную
раму кровати.
Опять фотографирую. Поскольку я участвую в работе бригады в течение нескольких
дней, на своем первом <дежурстве> мне уже довелось видеть спину этой больной,
но... слишком огромна и страшна эта рана (почти половина спины, обнаженные мышцы
и кости), чтобы не вызвать оторопи. Шепотом и не употребляя каких-либо
эпитетов, чтобы не расстроить бабушку, спрашиваю у Натальи Кулавиной: <За какое
время образовалось ЭТО?> - <За три дня>, - так же тихо отвечает Наталья.
Все же по сравнению с тем, что я видел во время предыдущей перевязки, рана потихоньку
зарубцовывается. Вспоминаю слова Елены Камаловой, руководителя бригады
училища по лечению этих страшных язв: <Наш секрет лечения пролежней один - постоянный
уход>.
Надежда Еремеевна держится мужественно, даже когда ей бывает больно, не кричит
и не ругается. Девушки тем временем начинают обрабатывать раны. Полина и
Таня накладывают слишком много мази, и руководитель делает им замечание. Практически
все девушки бригады - даже <многоопытные> третьекурсницы - заметно
теряются в том случае, когда возникает необходимость действовать самостоятельно.
Выручает чувство сострадания и желание не навредить больному. Хохотушка
Саша притихла - она сидит у изголовья Надежды Еремеевны, гладит ее по голове,
успокаивает, а у самой в огромных глазах (остальная часть лица прикрыта маской)
- печаль и испуг.

О смысле страданий

Пролежни - это некроз (омертвение) тканей, возникающий в результате длительного
обездвиживания и нарушения кровотока у человека после тяжелой болезни или
травмы. Особенно от них страдают люди пожилого возраста, организм которых наиболее
ослаблен. Чаще всего пролежни образуются в местах костных выступов:
на локтях, крестце, пятках, ребрах, затылке, лопатках, бедрах - так называемых
зонах риска. Пролежень выглядит как рана разной степени поражения, иногда
очень глубокой, до кости, и приносит человеку огромные страдания. Часто такое
осложнение приводит к смерти.
Одна из причин возникновения пролежней - недостаточный уход за больным. Если
человек не может двигаться, лежит в одном положении, чувствует себя одиноким,
забытым (эмоциональный фактор имеет очень большое значение), пролежни могут развиться
за несколько дней.
До недавнего времени специального лечения пролежней не было: врачи не рассматривали
их как отдельное заболевание, а у медсестер на это не оставалось времени.
С приходом в Первую градскую больницу сестер милосердия из Свято-Димитриевского
училища больным стал оказываться необходимый уход. Эта важнейшая профилактическая
мера для предотвращения образования пролежней позволила снизить смертность среди
самых тяжелых больных. Кроме того, в сестричестве была разработана методика
лечения пролежней.
А с 2004 года создана специальная бригада сестер милосердия, она обрабатывает
пролежни в наиболее тяжелых случаях. Сестры ходят в отделения травмы, неврологии
- туда, где работы больше всего. У них разнообразная практика и большой опыт,
который они готовы передавать другим.
<Наши сестры должны научиться быть по-настоящему милосердными, - говорит Наталья.
- Это - помимо навыков ухода за людьми. Только одна проблема - сестры
не понимают: как же так, мы вылечиваем от пролежней, а люди умирают. Сложно понять,
что умирают-то они от других болезней>.
Бригаде по обработке пролежней еще не исполнилось и года. В нее уже записалось
50 учащихся - и число учеников, желающих помогать страдающим людям, растет.
Однако расширить число пациентов преподаватели пока не могут - не хватает опытных
сестер, которые бы руководили группами.
Когда отвозим бабушку в палату, девочки снимают маски и перчатки - недавно печальная
Саша уже заливисто смеется: <У меня все руки в этих пролежнях!> А Полина
рассказывает о своем недолгом <медицинском пути>: <Я в училище поступила сразу
на второй курс, после одиннадцатого класса. Хочу стать хирургом. Пока делаю
уколы.
Я сделала папе пять уколов витамина B, маме два, она больше не захотела. Нет,
им уколы никто не прописывал, это я им прописала! Скоро буду сестре уколы
делать - у нее вену очень сложно найти, интересно будет. А еще скоро буду своей
бабушке капельницу ставить, ей прописали! - И уже серьезно добавляет: -
Я некоторое время работала в интернате с детьми с задержками развития. И скорее
всего вернусь туда по окончании училища>.
Серьезная, взрослая (ей уже 24 года) Таня Голубкова сама задает мне вопрос:
- А какие у вас впечатления?
Вопроса не ожидал, потому и ляпнул с ходу:
- Лучше смерть, чем так мучаться.
Улыбка исчезает с лица девушки, она задумчиво говорит:
- Нет, о смерти так думать - грех. От таких страданий человек получает особенную
молитвенную благодать, очищается от грехов.
- Бывает ведь и по-другому - когда человек от боли только сильнее ожесточается.
- Бывает, конечно, только это не тот случай.
Я и сама к вере через недуг пришла: Но рассказывать об этом не хочу. А вы поговорите
с Надеждой Еремеевной. Мы с ней много разговаривали.
Надежда Еремеевна, бывшая швея, а ныне пенсионерка, попала в Первую градскую
после инсульта: из-за нарушения координации движений упала, сломала ногу. Кроме
больничных сестер и девушек из Свято-Димитриевского училища за ней ухаживают
родные - сын и внучка навещают бабушку практически каждый день.
- Сейчас ко мне моя Вика приехала, - говорит мне Надежда Еремеевна. - Вышла ненадолго.
Я Богу молюсь тут тихонько, про себя, Он слышит. Вот пока перевязываете,
тоже молюсь. А ты иди - Вика моя приехала. - Собираюсь уходить, и тут старушка
берет меня за руку: - Спасибо тебе, доктор (я, как положено, в белом халате.
- А. Ч.)
- Не за что, я ж не перевязывал вас, да и не доктор я.
- Все равно, и кто бы ты ни был - спасибо!

<Наши сестры должны научиться быть по-настоящему милосердными, - говорит преподаватель
Наталья Кулавина, - это помимо навыков ухода за больными>
Алексей ЧЕБОТАРЕВ
с уважением Лера


--

Выпуск 2034
Количество подписчиков: 126


Послать письмо модератору:
science.health.illnesshelp-owner@subscribe.ru

Загадай желание

Я ехала в детский хоспис с тревогой. Однако знакомство с о. Александром - директором
хосписа - изменило мое представление о детях, болезни и смерти. Этот
исключительно искренний и жизнерадостный человек является настоятелем двух храмов
в Санкт-Петербурге. Его слова <Мой долг - исполнить мечту умирающего
ребенка> помогли увидеть смысл там, где были только страх и чувство собственной
беспомощности.

СПРАВКА
В хосписе находятся дети с неизлечимыми и трудноизлечимыми наследственными заболеваниями,
онкологией, СПИДом в терминальной (последней) стадии заболевания.
Концепция санкт-петербургского хосписа - заниматься ребенком полностью. Здесь
есть небольшой стационар, где находятся дети, которым нужно круглосуточное
медицинское наблюдение. Большая же часть ребят проходит лечение дома. По мнению
директора хосписа о. Александра, постоянное присутствие человека в белом
халате не всегда полезно для измученного ребенка. Часто оно только напоминает
ему о тяжелом диагнозе и усугубляет тяжелое моральное состояние.
Команда специалистов в любой момент может приехать к ребенку и оказать ему необходимую
помощь, включающую консультации врачей, уход, оплату всех необходимых
лекарств, а также психологическую поддержку ему и родителям. Хоспис берет на
себя наблюдение в период ремиссии или адаптации, а кроме медицинских услуг
- помогает в организации надомного обучения детей, проведении поездок, праздников,
походов в цирк, на футбол, в музей, дельфинарий, зоопарк, организует
прогулки на теплоходе, встречи с любимыми спортсменами и артистами.

Даша и еще 100 детей
Диагноз, поставленный 14-летней Даше весной 2004 года после обращения к врачу
с жалобами на боль в ноге, - <саркома правой подвздошной кости> (одна из костей
таза. - Ред.). Девочка прошла несколько курсов химиотерапии и операцию. Но операция
не помогла - метастазы распространились в позвоночник и легкие. Даша
была выписана домой с диагнозом <неизлечима>, и начались самые страшные месяцы
в ее жизни. Уменьшить боль было почти невозможно, так же как и вылечить
пролежни на спине - слишком ослаблен был организм. Измученный ребенок <ушел в
себя>, полностью закрывшись от окружающего мира. Даша перестала общаться
даже с мамой. Кто-то из знакомых посоветовал обратиться в городской детский хоспис.
Сотрудниками хосписа Даше была подобрана индивидуальная анестезия,
снявшая боль. Даша стала чувствовать себя стабильно. А разговор с психологом
помог преодолеть замкнутость.
Узнав о том, что Дашин любимый актер - Сергей Безруков, сотрудники хосписа связались
с ним, и вскоре девочка с радостью держала в руках подписанные Сергеем
специально для нее плакаты и диск с фильмом. То, что было так нереально, вдруг
оказалось рядом. Исполнение мечты на время перечеркнуло отчаяние и безнадежность.
Даша умерла 30 мая 2005 года, не дожив 12 дней до своего 15-го дня рождения.
Детей с подобными жизненными историями в первом российском детском хосписе
в Санкт-Петербурге сегодня 100.

Не считайте умирающих детей уже умершими
Основатель американского хосписного движения Элизабет Кюблер-Росс каждую свою
лекцию начинала со слов: <Я не собираюсь вам рассказывать о раке или о том,
как умирают от рака. Я буду вам рассказывать о том, как жить, несмотря на рак>.
Этой идеи придерживаются и в детском хосписе Санкт-Петербурга. Но дети нуждаются
в гораздо большей помощи, чем взрослые, потому что они способны больше
принять. По свидетельству директора хосписа священника Александра Ткаченко, у
больного ребенка доверие к миру и способность отозваться на добро больше,
чем у взрослого. Он менее обидчив, озлоблен, придирчив. Он откликается. Если
ему предложить поехать в цирк, он поедет. Когда взрослые считают, что все
уже кончено, он продолжает жить полной жизнью.
Больным детям нужно не только лечиться, но и играть, рисовать, учиться, слушать
музыку, ездить на экскурсии, ходить в театр.
Галина Вишневская, руководитель социальных программ хосписа: <Всем детям важно
присутствие рядом близких людей, в которых можно найти опору, искреннее доверительное
отношение. Им важно участвовать в событиях жизни наравне со здоровыми людьми,
насколько возможно, переживать как можно больше новых впечатлений, чтобы
не оставаться один на один со своей болезнью. Им нужна поддержка, но они не хотят
казаться слабыми, они хотят быть такими же, как мы все>.

Кукла с головной болью
Для взрослых часто страх смерти страшнее боли, для детей, особенно маленьких,
лет до десяти, по мнению о. Александра, бывает наоборот. Ребенок еще не понимает,
что такое <умереть>, его страшит сама боль, неприятные процедуры. По мнению медиков,
любое серьезное заболевание, особенно осложненное болевым синдромом,
вызывает перестройку психики. Ребенок погружается в болезнь, ему неприятны внешние
изменения, ему труднее, чем взрослому, переносить ограничение свободы.
Испытывая эти чувства, маленькие дети не умеют их анализировать и высказывать.
Поэтому здесь важны две вещи: снять боль - этим занимаются анестезиологи
- и помочь ребенку выразить свои переживания. Для этого применяется <терапия
искусством>: с помощью музыки или рисования ребенку помогают выразить то,
что с ним происходит. О душевном состоянии ребенка можно судить по тому, какие
образы - страшные или веселые - он воспроизводит, какие краски - яркие или
мрачные - берет. Если у девочки, когда она играет с куклой, болит голова - кукла
тоже будет страдать от головной боли. И надо уметь понимать этот игровой
язык.
Бывает, что страх болезни иногда побеждает даже страх смерти.
Галина Вишневская: <У нас на попечении была девочка, которая перед смертью сказала:
"Больше всего боюсь, что я умру, и это будет не конец всему, а начало
какой-то другой жизни, в которой я снова буду жить как ни в чем не бывало, ни
о чем не помня, а потом снова вот так заболею...">.

СПРАВКА
Иерей Александр Ткаченко родился в 1972 году в Санкт-Петербурге. Окончил Санкт-Петербургскую
Духовную семинарию и академию. Тема диплома - <Деятельность
священника в больницах>. После окончания академии с 1992-го по 1994 год учился
в медцентре в Сиэтле, где выпускники духовных заведений со всего мира изучали
пастырское служение в больнице. В 2003 году организовал и возглавил детский хоспис.
Имеет троих детей. Служил в Никольском морском соборе Санкт-Петербурга
более семи лет, сейчас - настоятель храма св. Иоанна Предтечи при Суворовском
военном училище и храма Успения Божией Матери на Северном кладбище.

Почему заболел мой ребенок?
Говорят, что рак можно сравнить с поездом на станции. Он может стоять сколь угодно
долго (состояние ремиссии), но может и в любой момент двинуться (развитие
заболевания). Чаще поезда все-таки едут.
Саша - единственный, кто был здесь на попечении еще три года назад - в тот момент,
кода хоспис только открылся. Три года для хосписа - большой срок.
Когда мальчику было пять лет, врачи обнаружили у него саркому. После нескольких
десятичасовых операций и четырнадцати курсов химиотерапии врачам удалось
приостановить развитие болезни.
Глядя на молодую жизнерадостную маму Саши, не верится, что их семья пережила
такие испытания. Лариса, мама Саши: <Переносить все это помогает только вера
в Бога. Когда я узнала, что ребенок болен, полностью растерялась. Почему это
произошло именно с моим ребенком? Батюшка в нашем приходе сказал мне, что
эту болезнь нужно воспринимать как испытание. С Сашенькой я говорила о его болезни
перед операцией. Он знал, что с ним будет в лучшем и в худшем случае.
Он не плакал и перенес все мужественно>.
Отец Александр: <Прежде всего, нужно быть честным с самим собой, а значит, и
с близкими ребенка. Мы не знаем ответа на вопросы: почему ребенок заболел и
за что? Ответ знает только Бог, потому что Он позволил этой ситуации быть. Он
нам ее объяснит, когда мы с Ним встретимся. Есть болезни, которые даются
за грехи совершенно явно. Например, человек курит и заболевает раком легких.
Но это наблюдение не означает того, что за всяким грехом следует наказание
в виде болезни. Богу не свойственна мстительность. Мы должны принять неизлечимую
болезнь как данность, как совершающуюся тайну, которую творит Бог с нашей
жизнью. Мы не говорим о том, что это рок или судьба. Это именно таинство - рождения
в жизнь вечную, в Царство Небесное>.
Неоценимая роль священника в хосписе заключается в том, чтобы донести любовь
и страдания Божьи до тех, кто болеет, страдает и чувствует себя непонятым и
одиноким. В хосписе первый вопрос о Боге исходит от детей.
Лера, старшая медицинская сестра: <Мы никогда никого не принуждаем. Обычно дети
сами хотят, чтобы их причастили. Об этом часто просят даже те, кто никогда
не ходил в храм до болезни. Правда, у нас была одна очень тяжелая девочка пятнадцати
лет. Мы никак не могли снять ей болевой синдром, она страшно мучилась
и умерла в состоянии, близком к отчаянию>.

Почему я здесь?
Есть вопрос, ответить на который однозначно никто из сотрудников хосписа не может:
почему они здесь работают? Отец Александр пришел работать сюда потому,
что у его друга умер ребенок. Кто-то приходит, чтобы учиться любви, кто-то ищет
свое призвание. Но встречаться с неизлечимо больными детьми не просто.
Работники в хосписе делятся на две части: одни отдают все свои силы, не защищаясь
от чужой боли и страданий, и потому быстро <выгорают> - быстрее устают,
чаще болеют, дети снятся им по ночам. Другие проводят четкую грань между собой
и больными, отгораживаются и <эмоционально умирают> - притупляются все чувства,
в том числе и сострадание. Хоспис для них - место работы, выполнение определенных
профессиональных функций. Смерть воспринимается как рядовой процесс,
когда только закрывается еще одна медицинская карточка.
Например, не так давно покинула хоспис главный врач, потому что не смогла больше
тут работать. Не из-за равнодушия или черствости. Такое состояние, по словам
о. Александра, можно сравнить <с пустотой выгоревшего кадила>. Работать в хосписе
действительно тяжело, и сюда идут в основном люди верующие. Потому что
только вера, участие в таинствах помогает им выстоять.

Полицейский на один день
Идея создать детский хоспис возникла у отца Александра очень давно. <Когда я
служил в Никольском соборе в Санкт-Петербурге, среди наших прихожан было много
тяжелобольных детей. Их родители приходили в храм - я думал о том, как им помочь>.
Идея оформилась, когда, будучи в Америке, о. Александр увидел рядом с дорогой
плакат с надпись <Make a wish> (<Загадай желание>). Этот плакат был обращен
к тяжелобольным детям. А потом он услышал такую историю: недалеко от дома одного
полицейского жил тяжело больной мальчик. У него была мечта - стать полицейским
- уже вряд ли осуществимая. Полицейский решил исполнить мечту ребенка и, поговорив
со своими коллегами, одел малыша в полицейскую форму и поехал вместе
с ним патрулировать по городу. Мальчик стал настоящим полицейским на один день.
Об этой истории написал журналист из газеты New York Times, после чего идею детских
хосписов подхватила вся Америка - люди вдруг увидели, что вокруг них
находятся сотни неизлечимо больных детей, которым можно и нужно помогать. Людям
захотелось исполнить чью-то мечту.

О. Александр: <Православный человек тоже может стать волшебником из сказки. Нужно
только захотеть. В 2003 году митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский
Владимир и администрация города поддержали нашу инициативу, и был создан хоспис.
За месяц до нового, 2006-го, года детишки писали Деду Морозу о своих мечтах
и желаниях - мы сделали все для того, чтобы эти мечты исполнились. Для ребенка
это настоящее счастье>.
Мечты у детей самые разные: от романтичных - стать принцессой, получить бубенчик
от Деда Мороза - до самых практичных - о новом компьютере или мониторе
для компьютерной графики, профессиональной теннисной ракетке или роликовых коньках.
Четверо детей захотели увидеть Лондон, недавно они там побывали, это
был подарок на Новый год.

Исполнение мечты: после футбольного матча
Почти всем детям с тяжелыми заболеваниями требуются деньги на операции. Собственные
сбережения обычно тратятся в первые же месяцы после начала лечения -
это типичная ситуация. Деньги приходится искать.
Сегодня хоспис содержится в основном на пожертвования христиан из-за рубежа.
О. Александр: <В нашей стране трудно найти спонсоров - сейчас государство не
предусматривает для благотворителей льгот. Хотелось бы, чтобы первый хоспис для
детей стал делом православных христиан - наших соотечественников. К сожалению,
пока это не так>.
В Японии есть традиция дарить детям, страдающим от лучевой болезни, белых бумажных
журавликов. Белый журавль - символ надежды и жизни. Согласно древней
легенде, если получить тысячу таких журавликов, исполнится желание. Но дети часто
не доживали до <тысячи> и не успевали догнать мечту. Может быть, тем,
от кого зависит ее исполнение, надо торопиться?

СПРАВКА
Благотворительный фонд <Детский хоспис>
ОГРН 1037828047003
ИНН 7813184766,
КПП 781301001
ОКПО 13868941
ОКВЭД 91.33
Адрес: 197198 Санк-Петербург, ул. Большая Пушкарская, д. 20
Расчетный счет 40703810127000003510 в
Приморском филиале ОАО <Банк "Санкт-Петербург">, г. С-Петербург
Корсчет 30101810900000000790
БИК 044030790
Исполнительный директор: Ткаченко Александр Евгеньевич
Тел.: +7 (812) 975-04-10
Главный бухгалтер: Нарбутова Дарина Романовна
Тел.: +7 (911) 224-77-71
Координаты для связи:
Руководитель социальных программ Детского хосписа: Галина Вишневская
Тел.: 8-921-785-20-34; 8-901-310-00-34
gali_ame***@r*****.ru

Мария ВЛАДИМИРОВА


--

Выпуск 2033
Количество подписчиков: 126


Послать письмо модератору:
science.health.illnesshelp-owner@subscribe.ru