[свободная трибуна] Статья: Роковой выстрел

[свободная трибуна] Статья: Роковой выстрел
приветствует Вас!
Роковой выстрел
Валерий Шамбаров
27 июня 2014 5

100 лет провокации в Сараево
28 июня 1914 г. по запруженным людьми улицам боснийского города Сараево
двигался автомобильный кортеж. Первая машина свернула с набережной Аппель в
узкую улочку Франца Иосифа, за ней вторая. На сиденье подскочил генерал
Потиорек, ругая шофера, что тот поехал не туда. Шофер затормозил и попытался
разворачиваться. В сжатом пространстве улочки пришлось выезжать на тротуар,
заполненный множеством публики. Шофер крутил баранку, Потиорек злился. А из
толпы шагнул бледный юноша, очутившись совсем рядом с машиной, поднял
револьвер. Бил тупо, как автомат, трясущейся рукой. Две пули рванули белое
платье моложавой красивой женщины, сидевшей в автомобиле. Мужчина в
великолепном мундире, ее сосед, подхватил и обнял ее, прикрывая собой,
крикнул: "Софи, не умирай, ты обязана жить ради наших детей" - и третья пуля
попала в него. Толпа скрутила стрелявшего, а он изворачивался, сунув в рот
ампулу с ядом:
Весь мир закувыркался в пропасть. Впрочем, три выстрела, даже и сразившие
наследника австрийского престола Франца Фердинанда вместе с женой, никак не
могли привести к такому катастрофическому результату. Но они были всего лишь
стартовыми выстрелами. Война могла разразиться гораздо раньше. Было два
Марокканских кризиса, два Балканских. Германия откровенно угрожала,
Австро-Венгрия несколько раз объявляла мобилизации. Но Россия каждый раз
занимала сдерживающую позицию. К ней примыкала Англия, твердо давая понять,
что не останется в стороне. Центральные Державы шли на попятную. Созывались
международные конференции, утрясали конфликты мирным путем.
Хотя миролюбие России, ее готовность искать компромиссы воспринимались в
Берлине как доказательство ее слабости, страха перед войной. От кризиса к
кризису Германия и ее союзники все больше наглели, вели себя все более
высокомерно. Другой вопрос, что кайзер считал еще не готовыми к войне свои
вооруженные силы, особенно флот. Что толку одолеть Францию, если ее колонии
хапнут англичане? Что толку одолеть даже и Англию, если на ее владения
наложат лапу американцы и японцы? А в победе Германия была уверена. Еще в
1905 г. был разработан план Шлиффена, учитывающий разницу сроков мобилизации
в Германии и России. Пока русские будут собирать свои армии и
сосредотачивать на западных границах, немцы бросают все силы на Францию и
молниеносно громят ее. А потом высвободившиеся контингенты перебрасываются
на Восток и вместе с австрийскими армиями наносят впечатляющее поражение
русским:
Учитывая готовность германской армии и флота, срок начала войны намечался
заранее. Он прозвучал на совещании Вильгельма II со своими военачальниками 8
декабря 1912 г. (тема совещания так и формулировалась - "Наилучшее время и
метод развертывания войны"). Этот же срок, лето 1914 г., указывался в
донесениях русских военных агентов в Германии и Швейцарии, Базарова и Гурко.
Германские военные программы, изначально рассчитанные до 1916 г., были
пересмотрены - с завершением к весне 1914 г. А в мае 1914 г. на совещании в
Карлсбаде начальник германского генштаба Мольтке указывал своему
австрийскому коллеге Конраду фон Гетцендорфу "Всякое промедление ослабляет
шансы на успех".
Значительное внимание в планах Центральных Держав уделялось Балканам. Им
предстояло стать главным "призом" для союзницы-Австрии. Но не только. В 1913
г., когда германский канцлер Бетман-Гольвег представил кайзеру доклад о
ситуации в Балканском регионе, Вильгельм II на полях написал, что требуется
"хорошая провокация", дабы иметь повод нанести удар. "При нашей более или
менее ловкой дипломатии и ловко направляемой прессе таковую (провокацию)
можно сконструировать: и ее надо постоянно иметь под рукой".
Действительно, повод для войны легче всего было найти здесь. Еще в 1879 г.,
после русско-турецкой войны, вмешавшиеся западные державы навязали свои
условия мира, постарались лишить Россию плодов ее побед и перекроить границы
возникших балканских государств. В 1908 г., воспользовавшись революцией в
Турции, Австро-Венгрия аннексировала Боснию и Герцеговину, находившиеся под
ее мандатом, но формально считавшиеся турецкими. Однако на эти земли
претендовала и Сербия, что вызвало первый Балканский кризис. В 1912 - 1913
г. прогремели две Балканских войны. И опять австрийцы потребовали ограничить
интересы сербов, Вену поддержал Берлин, а Россия пошла на уступки.
В результате всех разделов и переделов Балканы превратились в клубок
противоречий. Все остались недовольны - сербы, болгары, греки, македонцы,
черногорцы, турки. А за ними стояли великие державы. Этот регион стал осиным
гнездом игрищ спецслужб, бандитизма и терроризма. Одна за другой возникали
тайные организация "Черная рука", "Народна одбрана", "Млада Босна",
"Свобода" и пр. Но если Германия нацеливалась "сконструировать" провокацию
на Балканах, то заниматься этим немецким агентам и дипломатам не пришлось.
Вместо них провокацию "сконструировала" организация "Черная рука",
возглавляемая начальником военной разведки Сербии Драгутином Дмитровичем
(псевдоним "Апис"). Он был, несомненно, патриотом Сербии, ярым врагом
Германии и Австро-Венгрии: Парадокс? Пожалуй, нет.
Дело в том, что Дмитрович, Танкосич и другие руководители организации были
не только сербскими офицерами. Они были еще и масонами. И если
Дмитрович-Апис осуществлял непосредственное планирование и командование
операциями, то существовали и другие руководители, остававшиеся в тени. В
частности, сербский министр Л.Чупа, видный иерарх "вольных каменщиков",
связанный с масонскими кругами Бельгии и Франции. Именно он стоял у создания
"Черной руки" и регулировал ее деятельность. Велась она сугубо под
патриотическими и панславянскими лозунгами, пропагандировалась идея "Великой
Сербии" в границах XIII - XIV в. А достижение этой цели было возможно только
путем войны - чтобы в нее обязательно вмешалась Россия. Тогда Австро-Венгрия
наверняка будет разгромлена, и "Великая Сербия" станет реальностью.
Используя возможности разведки и ее бюджет, заговорщики создавали
террористические структуры в Боснии, Македонии, Болгарии, пропагандировали
воинственные настроения в самой Сербии. Одна из газет, контролируемых
Дмитровичем, писала: "Война между Сербией и Австро-Венгрией неизбежна. Если
Сербия желает жить по чести, она может сделать это только через войну:"
Король Сербии Петр Карагеоргиевич, премьер-министр Пашич подобных взглядов
отнюдь не разделяли. "Военную партию" не раз одергивали и русские дипломаты
- посол в Белграде Гартвиг, военный атташе Артамонов. Но "Черная рука" имела
большое влияние среди офицерства, у нее были свои люди при дворе, в
правительстве, скупщине (да ведь и масонские связи играли свою роль) - и
власти ничего не могли с ней поделать.
Жертва теракта была выбрана не случайно. Франц Фердинанд был в правящих
кругах Вены одним из главных противников конфликта с Россией. Его устранение
развязывало руки сторонникам войны. Для непосредственного участия в убийстве
была подобрана группа несовершеннолетних мальчишек - по австрийским законам
они не подлежали смертной казни, а гипотетическая победа в войне давала им
надежду освободиться из тюрьмы. Все были подданными Австро-Венгрии. Вроде
бы, чтобы скрыть подлинных руководителей:
Но дальше начинаются загадки. Перед покушением юных террористов привозят в
Белград. Тренируют в стрельбе - и не где-нибудь, а в тире королевского парка
Топчидер. Они получают револьверы и бомбы не тайно, из рук наставников, а из
государственного арсенала в Крагуеваце. Словом, будто нарочно создаются
доказательства, что теракт организован Сербией (или правильнее без "будто"?)
2 июня мальчишек нелегально переправляют через границу. А 15 июня в Белграде
происходит дворцовый переворот. Военная клика вынуждает короля Петра
отречься от престола в пользу его сына Александра - молодого, неопытного, и
отчасти находившегося под влиянием заговорщиков.
Проявляются странности и другого рода. Премьер-министр Пашич и посол России
Гартвиг имели собственную агентуру, и о подготовке к покушению узнали. Оба
постарались предотвратить его. Пашич через сербского посланника в Вене
предупредил австрийского министра Билинского, что в Сараево эрцгерцогу может
угрожать опасность. Гартвиг успел сообщить в Петербург, и министр
иностранных дел Сазонов передал предупреждение через румын. Но правительство
Австро-Венгрии визит Франца Фердинанда в Сараево не отменило, и должных мер
по обеспечению его безопасности почему-то не приняло.
Пацаны из организации "Млада Босна" были вовсе не профессиональными
убийцами, ничего толком сделать не умели. Первое покушение предпринял
Н.Габринович, кинув бомбу в машину эрцгерцога. Но взрыв искалечил другой
автомобиль, переранил часть свиты и зевак, Франц Фердинанд не пострадал.
Габринович прыгнул в реку, однако его поймали. А Франц Фердинанд был смелым
человеком, не стал прерывать визит. Посетил ратушу, затем решил заехать в
госпиталь навестить пострадавших от взрыва. Однако первая машина в кортеже
свернула не в ту улицу, за ней автоматически последовала вторая. Выявилась
ошибка, произошла остановка. Прямо возле того места, где стоял еще одни
террорист, Гаврила Принцип:
Кайзер Вильгельм, едва лишь получив сообщение об убийстве, начертал на полях
телеграммы "Jetzt oder niemals" - "Теперь или никогда". И приказал Мольтке
начать подготовку операции против: Франции. Хотя, казалось бы, причем тут
Франция? А мировая пресса, не только германская и австрийская, но и
западная, сразу же принялась нагнетать вокруг теракта напряженность. Хотя,
казалось бы, еще ничего не было известно, мало ли аналогичных политических
убийств случалось, скажем, в России?
Однако австрийским властям очень быстро стало известно многое. Молодые люди
в Белграде получили не только оружие, но еще и ампулы с цианистым калием.
Только яд "почему-то" оказался некондиционным. Принцип проглотил его, и
убийцу всего лишь вырвало. Террористы были захвачены живыми. Назвали членов
своей организации, кто их готовил: 23 июля Австро-Венгрия предъявила
Белграду ультиматум. Требовала чистки офицеров и чиновников, замеченных в
антиавстрийской пропаганде, ареста подозреваемых в содействии терроризму.
Один из пунктов содержал требование допустить австрийцев к расследованию на
сербской территории и к наказанию виновных.
Принять этот пункт Сербия не могла. Официально - он нарушал суверенитет
страны. Но премьер Пашич знал и другое: если даже дать согласие, австрийцы
виновных найдут. И это станет отличным предлогом для нового ультиматума.
Повод к войне все равно будет, но Сербия окажется в еще более невыгодных
условиях. Король Александр воззвал к Николаю II, прося защиты. Царь
обратился к европейским державам, предлагая меры по урегулированию
конфликта. Но Вена такого урегулирования заведомо не желала, об этом
свидетельствует короткий срок, который давался для ответа на ультиматум - 48
часов. Чтобы нельзя было ничего предпринять. Пашич проявил чудеса
дипломатического искусства, составляя ответ. Он принял все пункты, кроме
одного. Вместо разрешения австрийцам вести расследование в Сербии предлагал
передать вопрос Гаагскому международному трибуналу, заранее обещая
подчиниться его решениям.
Но для Австрии было достаточно хоть какого-нибудь несогласия. 28-го она
объявила войну и открыла бомбардировку Белграда из тяжелых орудий. Царь
пересылался телеграммами с Вильгельмом II, упрашивал о переговорах. Но все
дипломатические шаги Петербурга игнорировались. А когда загрохотали пушки,
Николай II решился оказать военное давление. Была объявлена частичная
мобилизация Киевского, Одесского, Казанского и Московского округов, а 31
июля - полная мобилизация. При этом российский МИД разослал разъяснения, что
мобилизация будет сразу остановлена в случае прекращения боевых действий и
созыва конференции.
Однако кайзер использовал именно мобилизацию в качестве повода к конфликту.
Объявил об угрозе со стороны России и 1 августа объявил ей войну. Правда,
при этом начались такие "нестыковки", которые не лезли ни в какие рамки.
Манифест кайзера и вся германская пропаганда кричали об угрозе союзной
Австро-Венгрии со стороны русских. Но лавина германских армий ринулась не на
восток, а на запад! В тот же день, 1 августа, захлестнула нейтральный
Люксембург, не способный ни для кого представлять ни малейшей угрозы.
Немецкие части ворвались и в нейтральную Бельгию. А 3 августа Германия
объявила войну Франции. Ну а Австро-Венгрия, в защиту которой от русских
якобы выступили немцы, объявила войну России только 6 августа! На западе
гремели бои, а на русско-австрийской границе еще несколько дней царил мир!
В развитии мирового кризиса могла сыграть решающую роль твердая позиция
Англии. Но Лондон с какой-то стати проявил просто удивительную
нерешительность. Дипломатические демарши предпринимала Россия, подавала
голос Франция, а Британия держалась уклончиво. Немцев не осаживала,
поддержки союзникам не обещала. В кабинете министров и парламенте начались
нескончаемые дебаты. В результате кайзер пребывал в уверенности, что Англия
решила остаться в стороне от схватки. Германский посол в Лондоне Лихневский
встретился с министром иностранных дел Греем и подтвердил эти предположения
- Англия вмешиваться не будет.
Но она все же вмешалась. Только сделала это с запозданием, 5 августа, когда
немцы громили бельгийскую армию, и предотвратить бойню стало уже невозможно.
Для Берлина вступление в войну Британии стало неожиданностью, как и
присоединение к Антанте Японии. Если б знали заранее, глядишь, призадумались
бы - но, опять, же, что-либо менять было поздно. Со своей стороны и Германия
привлекала союзников, 2 августа заключила тайный договор с Турцией.
Болгария, Италия, Румыния принялись выбирать, к кому выгоднее примкнуть: Вот
так началась Мировая война, унесшая 10 млн жизней и перекроившая
политические карты планеты.
Кому же были выгодны сараевские выстрелы? Очень многим. Но только не Сербии,
подвергшейся оккупации и понесшей колоссальные жертвы. И не России. В
конечном итоге и не Германской, не Австро-венгерской империям, желавшим
войны, но надорвавшимся и погибшим. Провокация оказалась выгодна
"финансовому интернационалу", наварившему на войне колоссальные прибыли. Она
стала выгодной и для революционеров. Без войны у них не было никаких шансов
на успехи. Причем выясняется, что сербские террористы действительно были
связаны с некоторыми лицами в российской социал-демократии. Так,
исследователи обратили внимание на фигуру Владимира Гачиновича. Он состоял
сразу в трех тайных организациях, "Черная рука", "Млада Босна", "Свобода", и
именно он являлся идейным руководителем сараевской группы
мальчишек-боевиков. Известно, что Гачинович был близко знаком с Троцким,
Луначарским, Радеком, Мартовым. Имеются указания, что о подготовке теракта
знали и Зиновьев, и Раковский.
Ну а что касается конкретных людей, чьими руками был создан предлог для
войны, то все они плохо кончили. Захваченные австрийскими властями
террористы предстали перед судом. На Сараевском процессе были доказаны их
связи с заговорщиками из сербских спецслужб. Попутно вскрылась и
принадлежность некоторых подсудимых к масонству, как и принадлежность к
"вольным каменщикам" организаторов теракта из "Черной руки" (доказательства
этого, стенограммы допросов приводятся в работах исследователя сараевского
убийства д-ра Вихля, директора исследовательского фонда "Национальный
разведывательный центр" Е.Павлова и др.). Совершеннолетние обвиняемые Илич,
Кубрилович, Иованович были приговорены к смертной казни и повешены.
Остальные получили различные сроки тюрьмы, от 3 лет до пожизненного.
Но из всех лиц, задействованных в операции, до окончания войны не дожил
никто. Майор Танкосич и некоторые другие офицеры из "Черной руки" погибли на
фронтах. А 16 человек во главе с Драгутином Дмитровичем были арестованы
сербским правительством в декабре 1916 г. К этому времени Сербия была
разгромлена и захвачена австрийцами. Остатки ее войск были эвакуированы на
Салоникский фронт. Распоряжалось там французское командование, сербов
содержали на положении пушечного мяса. Не давали воли и сербскому
правительству, союзные генералы помыкали им как хотели. Но опять происходили
явления загадочного свойства. Руководство "Черной руки" обвинили в заговоре
и намерении открыть фронт австрийцам - что было совершенно нелепо,
австрийцев Дмитрович и его товарищи смертельно ненавидели. А французское
командование в кои-то веки не стало вмешиваться в действия сербского
правительства, закрыло глаза на явную надуманность обвинений. В начале 1917
г. все арестованные были осуждены и расстреляны.
Юные террористы Принцип, Габринович и Грабеч содержались в одиночных камерах
в австрийской крепости Терезиенштадт. В том же самом 1917 г. они умерли с
интервалом в несколько недель друг после друга. Предполагают, что их уморили
голодом.
Их руководитель Владимир Гачинович после убийства эрцгерцога сумел скрыться
и избежать ареста. В конце 1914 г. он объявился в Париже. В кафе "Ротонда"
встретился с Троцким, даже дал ему интервью для "Киевской мысли". Потом
Гачинович тайно проживал в Швейцарии, попал в больницу и в августе 1917 г.
ушел в мир иной. Почти одновременно со своими соратниками. Все данные
говорили о том, что его отравили. По одной версии, его устранили австрийские
спецслужбы, по другой - французские. И вот что любопытно. К этому времени в
среде революционеров про Гачиновича забыли, его делишки совершенно заслонили
глобальные события войны, падение русского царя. Но один деятель, как
оказалось, помнил. Троцкий. Он уже находился в России, сидел в тюрьме после
неудачного июльского путча. Но откуда-то узнал о смерти Гачиновича и счел
нужным написать некролог. Единственный некролог, опубликованный по поводу
кончины этого человека:
Осенью 1918 г., сразу после крушения Австро-Венгрии, при таинственных
обстоятельствах исчезли протоколы Сараевского процесса. А в 1919 г., после
подписания Версальского договора, австрийцы согласились вернуть сербам их
архивы, захваченные в оккупированном Белграде. Но катер, на котором их
перевозили по Дунаю, тоже исчез вместе со всеми архивами и командой. Просто
не пришел к месту назначения. В общем, "концы в воду":
С уважением
Нина