[mgr] <<Смотрю телевизор и часто ничего не понимаю>>. Незрячие и глухие таганрожцы о безопасности, врачебных ошибках, компьютерных технологиях и поисках себя
<<Смотрю телевизор и часто ничего не понимаю>>. Незрячие и глухие
таганрожцы о безопасности, врачебных ошибках, компьютерных технологиях и
поисках себя
Сергей Смирнов, 51 год:
- Родился в Костроме. Юрфак заканчивал в Ярославле. Сюда, в Таганрог
попал в 1989 году, то есть 25 лет назад. Работаю школьным учителем в
школе No16, занимаюсь
на дому с детьми, которым общий класс по каким-то причинам противопоказан.
У меня проблема со зрением врожденная. Вас я вижу как некое очертание.
Если мы с вами столкнемся в двери, я не узнаю вас, как человека, с
которым полчаса
назад разговаривал. Вижу только светлые и темные пятна. Так что вся
надежда на голос.
В детстве я учился в специальной школе для слепых. Они раньше были почти
в каждом городе, в каждой области. Я учился в Костроме. Там дети учат
азбуку Брайля,
и уже на ее основе учатся дальше. И я не чувствовал себя там ущемленным.
Там все такие. С точки зрения объективных критериев, учили нас лучше,
чем в средней
школе. У нас в классе на выходе было 12 человек, и из них были двое с
медалями, еще одному чуть-чуть не хватило до медали. То есть у нас
подготовка была
очень хорошая, и шестеро из нас без всякого напряга, без репетиторов
пошли и поступили, кто куда хотел. Я поступил на юрфак, в Ярославль, в
самую обычную
группу. Лекции я писал для себя с помощью той же азбуки Брайля. Я пишу
быстрее даже, чем человек ручкой пишет. А для преподов я на обычной
печатной машинке
свои работы делал -- в то время компьютеров еще не было. В общении с
сокурсниками каких-то особых проблем не было. Потому что мои знания были
выше средних,
и людям, как говорится, было, зачем ко мне обратиться. Появлялась
взаимность: если я кому-то чем-то полезен, значит, и я могу обратиться
за какой-то поддержкой,
они не откажут. И студенческие вечеринки, безусловно, у меня, как у всех
были, ведь я же жил в общежитии, вместе со всеми. Конечно, сложности
были, но
чтобы вот прямо запомнилось -- дискомфорт, недопонимание -- нет такого.
Я вообще никогда не был ни в депрессии, ни в отчаянии. Потому что,
во-первых, в школе кроме обычной грамотности, дети проходили
психологическую подготовку.
А во-вторых, не иметь зрения с детства или потерять его очень рано -- это
психологически проще. Приспособляемость у человека гораздо выше, чем,
когда человек
потерял зрение в зрелом возрасте, в 20, 30 лет. Вот тут трагедия! Раз --
и сразу тьма. Предложите такому человеку сварить кофе, покормить кошку.
Я уже не
говорю про улицу: на улицу выходить не надо, это опасно. А меня-то уже
ничем не напугаешь, я уже напуганный с детства.
В целом, дома у незрячих ничем специфическим не отличаются,
единственное, что всех своих домочадцев надо приучать, чтобы они клали
каждую вещь на свое место.
Все это годами устаканивается. Такое вот искусство бытия. Ну, бывает,
обожжешься чуть-чуть кипятком, но это же у всех случается.
На улице как я ориентируюсь? Сейчас на помощь приходят всякие
технические средства, всякие GPS-навигаторы, встроенные в телефоны.
Считается, что они облегчают
нам жизнь. Но все это теория, далековатая от нашей жизни. В повседневной
жизни мы ходим по нескольким привычным маршрутам. Работа-дом-ближайший
магазин-друзья.
И мы по ним ходим, ожидая неприятных сюрпризов в виде разрытой ямы,
брошенной поперек дороги машины. А через дорогу как ходим: если
перекресток оживленный,
идешь вместе со всеми людьми, если нет, тут уже начинаются напряги,
прислушиваешься во все стороны. Должен признать: сейчас водители
притормаживают, когда
человек ступает на <<зебру>>, особенно в Таганроге. В Ростове, конечно, с
этим хуже. Я езжу иногда в Ростов, там у меня друг хороший живет, тоже
незрячий.
Мы с ним 20 лет общаемся.
Семью так и не создал. Так получилось. Окончил школу, поехал в
Ярославль, окончил университет, поехал в Москву на повышение
квалификации, закончил в Москве,
год проучился, поехал в Таганрог, в Таганроге жил на съемной квартире,
получил свою. А потом уже начинаются всякие мысли: все уже устроено,
надо ли менять
что-то в этой жизни, будет ли оно лучше.
Я был первым из незрячих в Таганроге, кто освоил компьютер. Я помогаю
другим незрячим, оказываю техническую поддержку. Но сейчас уже немало
тех, кто освоил
компьютер. Для компьютеров есть сейчас программы специальные --
скринридеры. То, что вы видите глазом -- если оно не графическое, а
текстовое -- компьютер
озвучивает синтетическим голосом. Так и книги читаю. Вообще, всегда
оставляю <<окошко>> в своем расписании: появляюсь раз в неделю здесь, в
Обществе слепых,
чтобы помочь в чем-то. Консультирую, в том числе, как юрист. Вижу свою
социальную роль в том, чтоб помогать людям.
Вообще, незрячие люди очень любят всякие передовые технологии, которые
облегчают им жизнь. Конечно, лучше заплатить коммуналку дома, лежа на
диване через
<<Онлайн Сбербанк>>, чем тащиться на почту и стоять в очереди.
Из своих развлекалочек досугопроведения, могу назвать компьютерные
игрушки, шашки, да и социальные сети, хотя я не особо их люблю. Готовить
тоже не особо
люблю. По молодости, бывало, чего-то такого захочется -- и приготовишь. А
сейчас жизнь упрощается: есть все эти микроволновочки, мультиварочки.
О чем мечтаю, даже и не скажешь сразу. О чем-то глобальном? Вряд ли.
Потому что в моем возрасте понятно, что чудес не бывает. А вот в бытовых
мелочах встретишь
какое-то неудобство, думаешь: <<Ну, проблема-то на раз-два решается>>.
Хотелось бы, чтоб ее не было. Например, в таганрогском транспорте не
объявляют остановки.
Только в трамваях, и то не всегда. А проблему-то эту решить элементарно:
заключили муниципальный заказ и вписали одну строку -- <<объявлять
остановки>>. Это
что, никому в голову не придет? Но это не мечта, конечно. В юности я
мечтал в своем институте, где я юрфак заканчивал, остаться преподом.
Видел себя в
качество вузовского преподавателя, а получился школьным.
Радость в жизни бывает самая неожиданная. Иногда -- что-то вкусное
съесть, иногда -- с друзьями посидеть за рюмочкой, пообщаться. Радость --
новые впечатления,
съездить куда-то. В понедельник в Азов поеду, интересно. Конечно, в
окружающем пространстве всегда есть опасность висящей ветки, вырытой
ямы, брошеной
машины. Но что же теперь, не вылезать, вообще сидеть дома? Как в
Израиле: они всегда боятся взрыва, но жизнь идет. Они куда-то ездят,
ходят на работу.
Палочкой я пользуюсь в совершенно незнакомых местах. Во-первых, она мне
помогает, а во-вторых, она сигнализирует людям, какой рядом человек.
Сейчас я уже
не летаю на самолетах -- деньги не позволяют, а раньше летал, и тогда
палочка была необходима.
Ирина Прыхненко, 26 лет:
- Я такая родилась. У меня первая группа инвалидности по зрению. У меня
все здесь, в обществе слепых: мама, папа, брат. Поэтому логично, что я
стала председателем
общества в Таганроге. Тем более, я психолог: к людям идти -- самое
правильное.
Чувствовать себя незрячей мне привычно. Нет же другой картины мира. А
вот человеку, который раньше все делал, ориентируясь на свое зрение,
после его потери
очень тяжело. Но постепенно компенсация наступает. Жаль, сейчас в городе
нет молодого мужчины, который недавно ослеп, после аварии. У него была
большая
трагедия. Он хотел уйти из семьи, чтобы не быть обузой. Он был
самодостаточный мужчина: и воевал где-то, и жена с сыном на нем были. А
тут полностью ослеп.
Но постепенно он научился многому, у нас же есть реабилитационные
центры. В Волоколамске, например, людей, потерявших зрение, обучают
банальным вещам:
картошку чистить, ходить с тросточкой. Их прямо на улицу выводят,
рассказывают все, объясняют, а потом смотрят, как они ориентируются. Он
побыл там. И
картина жизни у него начала меняться, он понял, что жить-то он сможет.
Сейчас он учится на массажиста в Кисловодске.
У меня сотые проценты зрения. Это мало очень. Но я приспособленная, хожу
без палочки. Училась в специализированной школе в Новочеркасске. Там,
естественно,
все рассчитано на детей незрячих и слабовидящих. А здесь я заканчивала
наш обычный вуз, бывший ТРТИ, специальность <<Психология>>. Были, конечно,
трудности,
но за счет коммуникативности справлялась. Сдавала на флэшке работы.
Ходила по вузу с ноутбуком поначалу, меня так в шутку и называли --
<<девочка с ноутбуком>>.
Пять килограммов носила каждый день с собой. Набирать-то тексты мы
быстро умеем. У меня еще потом многие лекции просили. Была проблема
только с доской.
Ну и с учебником мы <<общались>> отдельно. В моей группе я такая была
одна, но на самом деле, среди незрячих довольно много людей <<вышку>>
получают. Конечно,
больше гуманитарные специальности. Хотя я знаю, есть в городе слепой
программист, но не знаю, как это все у него получается.
С медицинской точки зрения в моем случае получился <<конфликт времени>> у
медиков. При таком заболевании, как у меня, нужно было сразу
искусственный хрусталик
ставить. В детстве мне сказали: <<Придешь в 16 лет>>, а в 16 лет сказали:
<<А чего ты раньше не пришла? Уже поздно>>. Злюсь, конечно. Еще злюсь на
то, что
во все организации, где какие-то бумаги надо заполнять, нужно с кем-то
идти, просить помочь. Хотя вот те же электронные записи в поликлинику --
это выход
для нас. Выкручиваемся так: берем бланки, приходим сюда, к примеру, и
тут уже на месте помогаем заполнять.
Обида на мир была. Пришла в 15 лет, как у всех, наверное, в подростковом
периоде. Только у таких, как я она приходит по своей причине. Я
закрылась сильно,
никуда не выходила. Ну а потом решила просто поиграть в то, что я такая,
как все. Поиграла -- привыкла. Как-то так. Сначала надеваешь масочку,
потом она
становится частью тебя. Когда видишь, что люди принимают этот образ,
тогда уже приходит мысль: <<А действительно, чем мы так уж отличаемся от
остальных>>.
Тем более, мы же можем в чем-то другом их превосходить.
Своей семьи у меня пока нет, я не спешу. Слишком серьезно к этому
отношусь. С одной стороны, я хочу семью, детей. С другой стороны, дети
могут родиться
с инвалидностью. Конечно, они выживут -- я же выживаю. Но никто ведь не
хочет такого для своих детей.
А друзья у меня разные. Я всегда говорю про себя: <<Я стою на самом
пороге между мирами>>. А некоторые себя как-то отделяют: вот есть мир
слепых, и мы в нем
тусуемся. Но я не такая. Я общаюсь со знакомыми по вузу, но и с
инвалидами много общаюсь, да. У меня нет границ в плане общения. Думаю,
ни у кого их не
должно быть. Но, к сожалению, наши интернаты воспитывают детей с
ощущением, что есть другой мир -- зрячих, и ты там не нужен, тебя никто в
этом большом
мире не примет. Это очень трудно потом ломать в себе. Приходишь куда-то
и сразу закрываешься от всех. Поэтому я всегда выступаю за то, чтобы
детки, если
могут, учились в обычных школах.
Все бытовые вещи я научилась легко делать еще в детстве. У меня же вся
семья такая -- и мама, и папа, и брат. Так и жили. Но и в школе многому
научилась.
Это же интернат. Мама и папа уже за тебя не сделают, приходится учиться
самой. Там вообще неплохо было, довольно комфортно. Но это же закрытое
учреждение,
дети отделены от внешнего мира все-таки, нет контакта с внешним миром, с
другими детьми. А он нужен. Я с детства привыкла во дворе гулять
спокойно, ко
мне дети привыкали, я -- к ним. Для меня нормально это было. А когда в
школу пришла, для меня сильно ограничился круг общения. Еще часто так
бывает, что
у ребенка есть сопутствующее заболевание, а классы маленькие. И, мягко
говоря, можно оказаться среди детей с другим уровнем интеллекта. Это
затрудняет
развитие.
По улице я ориентируюсь. Да и потом, люди-то есть, не заблужусь. Я
всегда говорю: <<Где есть люди, я не потеряюсь>>. Сейчас появились
GPS-навигаторы, но только
не в наушниках ими пользоваться надо. Слепой должен слышать улицу, и не
только шум машин. Вот и вы, если закроете глаза, будете понимать, в
закрытом или
открытом пространстве находитесь. Слух нельзя отбирать у незрячего человека.
Мое увлечение -- пение. Непрофессиональное, конечно. Еще я стихи пишу, но
только когда мне плохо, наверное. А плохо бывает какими-то моментами,
ну, как у
обычного человека.
Раньше общество слепых давало работу людям, жилье. Строились дома для
незрячих. И, естественно, все сюда шли. Мои родители, как работники
предприятия, получили
квартиру. Сейчас такое кажется нереальным. Даже самодеятельность плохо
оплачивается.
Сейчас в обществе состоят на учете 831 человек. Жалко, что оно стареет.
И дело не в том, что нет молодых инвалидов. Они сюда не приходят, потому
что здесь
им нечего делать. Работы нет. Но и тех, кто работает на обычных
предприятиях, мало. Если говорить о специальностях, то массажистов у нас
очень много. В
Кисловодске есть колледж, где выделены места для инвалидов по зрению. И
вот все наши -- туда, вперед за орденами. Есть еще у нас музыканты.
Колледж такой
в Курске находится. Но музыкантам-то где работать сейчас?
Сталина Гунько, 80 лет:
- Я родилась в Астраханской области в селе Черный Яр в 1934 году. В пять
лет, перед войной, я заболела сильно. Менингит забрал у меня слух. Я
лежала в больнице,
очнулась, начала говорить и не поняла, почему мне не отвечают. Губы
шевелятся, но что говорят, я не слышала уже. После этого, когда кого-то
не понимала,
я начинала драться. Когда выросла, поняла, что глупо сваливать свою
беду, свою глухоту на всех. Раньше много таких детей было. Заболевали
менингитом, свинкой
или скарлатиной, и становились глухими.
После того, как я оглохла, началась война. Саму войну я не видела. Но
пролетали самолеты, бомбили нашу деревню. В Волге часто плавали тела,
люди баграми
их вылавливали и хоронили. Когда война кончилась, мама не знала, куда
меня направить учиться. Моя старшая сестра поехала учиться в рыбный
техникум, в Астрахань,
и там она проходила по улице и увидела специальную школу для глухих,
сообщила о ней маме. Я загорелась получить образование и все время
спрашивала у мамы,
когда мы поедем в Астрахань.
В школу глухих меня повезли в 1946 году, и там я закончила 8 классов.
Школа научила меня труду -- и шить, и вышивать. Самая лучшая была эта
школа, и она
очень хорошо нас учила адаптироваться в жизни. После пошла работать на
предприятие глухих там же, в Астрахани. Специальности на таких
предприятиях были
швейные и обувные.
Замуж вышла. Муж тоже глухой. Ему захотелось переехать на Украину жить.
И мы выбрали город Николаев, начали искать обмен квартирами. В итоге
приехали в
этот город. Там я прожила всего 8 месяцев и убежала в Таганрог. Без
мужа. С ребенком, сыну было четыре годика. Тосковала по Астрахани, но
привыкла. Устроила
сына в детский садик. Он слышащий. И я пришла в Общество глухих в
Таганроге, попросила, чтобы меня устроили на работу. Но работать на
предприятии глухих
-- это было не мое, поэтому я попросила найти другое предприятие, среди
слышащих. Мне сказали, что нет другой работы. А один глухой стоял,
смотрел на меня,
подозвал и говорит: <<Пойдем, я тебе покажу, где можно еще работать>>. И
привел меня на швейную фабрику. Там я стала работать среди слышащих.
Многие мне
помогали. Даже осваивали какие-то жесты, чтобы общаться со мной.
Вышла замуж во второй раз. У меня был прекрасный второй муж. Он был мне
и мамой, и папой, и любовником. Он тоже был глухой. С ним вместе я
пришла в драмкружок
для глухих. У нас была сильная труппа. Мы приглашали режиссера из театра
Чехова. И он ставил с нами пьесы. Дважды мы на сцене чеховского театра
показывали
свои постановки. Мы соперничали с ростовским ВОГом (Всесоюзным обществом
глухих -- прим. ред.). Это были две сильные труппы. Нашим, таганрогским,
даже удалось
побывать дважды на сцене московского театра мимики и жестов. Я играла в
<<Грозе>> дочку Бакенчука, а в пьесе <<Медведь>> -- вдову. Спектакль шел в
жестовом
исполнении, были переводчики, которые его озвучивали.
Как воспитывала сына слышащего? Было дело, связался с нехорошей
компанией и, пользуясь тем, что я не слышу, мог меня обманывать. И такое
во многих семьях
с глухими родителями случалось. Когда сына забрали в армию, он поумнел и
совсем начал по-другому ко мне относиться.
Сын не очень хорошо знает язык жестов. Когда он был маленьким и что-то
говорил, а я не понимала, я его ставила перед собой и говорила: <<Твоя
мама не слышит
совсем. Ты говори медленно и четко, чтобы я тебя читала с губ>>. По губам
ведь я не всегда понимаю. Только когда артикуляция хорошая у человека. А
когда
сын вырос, я дала ему азбуку жестовую, чтобы он мог мне дактилем
проговорить каждое слово. Он знает несколько жестов бытовых. Но у него
есть и свои собственные
жесты, которые я понимаю, но это не те жесты, которые входят в обиход
глухих. Почему я в детстве не учила его языку жестов? Потому что у меня
первый муж
нецензурно выражался, а я не хотела, чтобы ребенок это понимал.
Среди друзей, в основном, неслышащие люди. В детстве у меня, конечно,
была слышащие друзья, но они мне не помогали, а, наоборот, дразнили. Мы,
глухие, очень
ограничены в общении. И еще мы не можем получить полную информацию. Мне
всегда было мало информации. По телевизору редко идут передачи с
сурдопереводом
или с бегущей строкой. А мне всегда хотелось больше знать, что
происходит в мире. Я смотрю телевизор и часто ничего не понимаю.
Нервничаю, звоню сыну,
спрашиваю, что происходит. Он мне пишет, и я успокаиваюсь.
Татьяна Кучеренко, 58 лет:
- Родилась в Ремонтнентском районе Ростовской области. Оглохла в два
годика, было сильное воспаление. Я была невозможная в детстве. Хотела
говорить, но
у меня ничего не получалось. Мама увидела в столовой ребят, которые
общались жестами, и они подсказали, что в Новочеркасске есть специальная
школа. Я там
выучилась, приехала в Таганрог, и здесь начала уже работать. Работала на
предприятии глухих швеей. Люблю вышивать картины крестиком.
Родился сын. Он слышал в раннем детстве, но у него очень болели ушки,
надо было ехать на консультацию к сурдологу в Петербург, но не успели
вовремя. Слух
ушел. Сейчас сын взрослый, у него семья, работает на обувной фабрике. Но
с жильем очень трудно. Взять кредит мы не можем, нам его не дают, потому
что с
нами нет общения.
К врачу, даже если ты не хочешь, чтобы о твоей проблеме узнал кто-то
третий, приходится идти с переводчиком. Тем более, что врачи часто в
масках, по губам
ничего не прочитаешь. А как врачи пишут, сами знаете, ничего непонятно.
И приходится вставать и уходить ни с чем.
Для таких, как я, вокруг много опасностей. Я не слышу шума машин. Если
кто-то нападать начнет сзади, я тоже не услышу. Дома у меня есть кошка.
Если вдруг
что-то происходит непонятное, она встрепенется, и я понимаю -- что-то
происходит. Еще был такой случай: я жила на квартире с сыном вдвоем. И
как-то он мне
показывает: <<Там пришли, открой дверь>>. А я удивилась: <<Ты что,
слышишь?>>. А он как-то уловил вибрацию от стука в дверь.
Глухота ограничила мое общение. Из-за этого я чувствую себя
несчастливой. Полиция, чиновники относятся к нам как к прокаженным. Если
нужно, например, вызвать
скорую, полицию, нам приходится в любое время дня и ночи звонить
переводчику. Без них никуда. Но переводчиков не хватает.
Светлана Волкова
Источник:
http://dislife.ru/articles/view/32471#cut
