Лидеры Германии и Франции предложили радикальный вариант — победа над кризисом ценой потери национального суверенитета

Ангела Меркель и Николя Саркози выступили с планом создания европравительства. Что это — очередная утопия, которой не устоять под напором реальных политических интересов, или та самая инновация, которую можно считать указателем, следуя которому, мировая экономика начнет осваивать новый этап своего развития?

Кризис долгов и долги перед кризисом

Говорят, газета живет один день. И правильно говорят, но бывают исключения. Надеюсь, эта статья получится закономерным продолжением опубликованного чуть ранее, а значит, вовсе не умершего.

«Новая», характеризуя события первой декады августа на мировых рынках, писала: есть не только пирамиды суверенных долгов (в США и Евросоюзе), каждый раз возвращающие кризис, но и долги перед самим кризисом. Понять, в чем именно состоят эти долги, помогает сравнение нынешнего кризиса-маятника с Великой депрессией.

Кризисы — как войны, а раз так, стоит вспомнить: война не закончена, пока не похоронен последний погибший на ней солдат. Вот и кризис не закончен, пока из него не извлечены уроки.

Уроки Великой депрессии известны: это не только Вторая мировая война, но и «новый курс Рузвельта», в конце концов преобразовавший капитализм в постиндустриальное общество, и пролог к новому международному экономическому регулированию. Никакого сопоставимого ответа нынешний кризис пока не получил. А он четко дает понять, что принципы долгового финансирования, существенно ускорившие развитие мировой экономики, начиная с 1980-х годов оборачиваются острейшими рисками, сбалансировать которые никак не удается. Параллельно среди экономистов зреет идея о том, что мировая экономика находится на пороге очередного кардинального технологического обновления, академик РАН Сергей Глазьев, например, говорит о грядущей эре «наноиндустриализации». Если все это суммировать, то вызов кризиса в том, что мировая экономика нуждается в обновлении механизмов регулирования.

Глобальная экономика и глобальный кризис требуют усиления наднациональных институтов регулирования.

Но эту задачу гораздо проще поставить, чем реализовать, потому что параллельно с созданием, скажем, новых мировых или региональных валютных и финансовых центров власти неминуемо будет происходить столкновение геополитических интересов. Как тут еще раз не вспомнить, что Вторая мировая война была неразрывно связана с Великой депрессией!

И вот, наконец, прозвучал адекватный ответ Меркель и Саркози: европравительство.

Сказки дядюшки Сороса

Рынки отнеслись к предложению глав правительств ведущих стран еврозоны прохладно. Их бы больше устроила реализация плана Джорджа Сороса, который он изложил накануне франко-немецкого саммита в The Financial Times. По Соросу главное — общие облигации еврозоны; рекапитализация банков, которую следует поручить Европейскому стабфонду, а не ЕЦБ, чтобы избежать «кровосмешения» банков и регуляторов, а также формирование четких правил выхода из еврозоны.

У Сороса все стройно и понятно. Но это план финансиста, а не политика.

Для финансиста приоритет — рынок, политик вынужден смотреть шире, учитывая национальные политические и экономические интересы. Поэтому политику сложнее, но то, что Меркель с Саркози, выдвинув идею европравительства, фактически назвали цену коренного преодоления причин современного кризиса, а это поэтапный отказ от национального экономического суверенитета, подтверждает, что план выдвинули политики высокой квалификации.

Суть их плана не только в учреждении собственно европравительства. Под руководством председателя Евросовета (сейчас это Херман Ван Ромпей) дважды в год должны проходить саммиты глав государств и правительств ЕС, решения которых будут носить не рекомендательный, а обязательный характер. Следующий шаг — Меркель и Саркози предложили странам еврозоны внести в свои конституции положение об обязательности принятия сбалансированных бюджетов. Еще одна мера — налоговая унификация. Германия и Франция намерены ввести уже с 2013 года единое налогообложение своих предприятий, кроме того, Меркель и Саркози еще до своей исторической встречи анонсировали, что в сентябре предложат Евросоюзу установить общий налог на финансовые транзакции.

А что же единые еврооблигации? Главный противник их немедленного создания Ангела Меркель отвечает на этот вопрос так: «Единые еврооблигации стран еврозоны — не последнее средство, мы можем решить долговые проблемы, не прибегая к ним».

Да, это, конечно, отказ от дополнительной нагрузки на бюджеты ведущих стран еврозоны, и прежде всего Германии. Еще в конце июля специалисты немецкого Института экономических исследований (DIW) посчитали: самый пессимистичный сценарий развития событий, включающий в себя невозможность ни Греции, ни Португалии, ни Ирландии вернуть предоставляемые им кредиты, обойдется немецким налогоплательщикам до 2015 года в 70,8 миллиарда евро. Меркель резонно сочла подобную цену неприемлемой. Она рассчитывает решить долговые проблемы еврозоны, не прибегая (во всяком случае, пока) к еврооблигациям.

Ставка — на действия европравительства и саммитов глав государств и правительств еврозоны, чьи решения будут реализовываться на национальных уровнях. Другими словами, Меркель и Саркози предлагают комбинацию национальных и наднациональных институтов регулирования, отдавая безусловный приоритет последним. Это и есть главный рецепт нового антикризисного и одновременно посткризисного регулирования.

Диалектика дедушки Ленина

Отклики на план Меркель — Саркози были далекими от аплодисментов. Еще бы: разного рода международных встреч — полный календарь, в группах «7», «8», «20» и так далее можно запутаться, вера в способность евробюрократии, как и любой бюрократии, принимать и проводить в жизнь креативные решения невелика. Но именно Европа в силу своей далеко шагнувшей интеграции обречена дать модельный ответ на вызовы глобального кризиса. Как говорится, других писателей у нас нет.

Евросоюз, единая валюта, единое правительство — вехи реализации, пожалуй, самого амбициозного социального, экономического и политического проекта современности. И двигателем его являются политики, рука об руку с теми самыми евробюрократами.

Его начало, кстати, было более чем поучительным. Я говорю вовсе не о первых европейских отраслевых объединениях, с которых начиналась экономическая интеграция. Предлагаю вспомнить 1915 год и статью Ленина «О лозунге Соединенных Штатов Европы».

Идет мировая война, впереди развилка: есть поворот к СШЕ, его открывает приближающееся крушение Германской, Австро-Венгерской и Российской империй, но Ленин опять готов идти иным путем. В статье он находит для начала теоретическую возможность построения социализма в одной стране. Поворот к СШЕ согласуется с классическим марксизмом, Ленин же делает решительный шаг из него.

Суть, однако, не в марксизме, а в щедрости истории, позволившей на практике последовательно раскрыться обеим возможностям. Сначала восторжествовал ленинско-сталинский вариант (Сталин к строительству социализма не в самых развитых странах, а, наоборот, в «слабейшем звене» добавил построение после Второй мировой войны социалистического лагеря). Этот вариант лопнул 20 лет назад. Зато вариант СШЕ жив и набирает обороты, демонстрируя возможности извлекать уроки из мощнейших кризисов.

Что дает это сравнение? Политики (конечно, далеко не все) могут творить чудеса. Но им никуда не деться без бюрократии. Она же бывает эффективной, когда для ее действий созревают объективные предпосылки. Если же руководствоваться тем, что всего можно достичь волевым путем, крах более чем вероятен. Это скорее к истории.

Если же обратиться к современной России, то ее не меняющаяся установка на все суверенное, начиная от монополий и кончая демократией, наглядно показывает, насколько она не готова к жизни в новых посткризисных реалиях. Если она по-прежнему будет настаивать на своей суверенной неприкосновенности, она не только не извлечет уроков из кризиса, но выйдет из него еще более отсталой.

Николай Вардуль