Жили в одном городе два родных брата Федор и Иван. Федор -  старший. В положенное время пришла к нему Старость. Да не просто пришла - выскочила из-за угла, размахивая руками-прутиками (любила она людей пугать). Глаза выпучила, кричит:

 - Ну, здравствуй, Федор! Узнал меня? Это я - старость твоя! Страшно тебе?! Боишься меня?!

- Здравствуй, родная! - спокойно отвечает ей Федор. - Не боюсь я тебя. Я к нашей встрече подготовился.

- Как это подготовился? - удивилась Старость.

- Дом кирпичный построил, забором высоким его обнес, землицы прикупил, огород разбил, сад посадил.

- Небось и сына вырастил? - хмыкнула Старость.

- И сына и дочь, - с гордостью кивнул Федор. - Все для них сделал: образование дал, деньгами помог, чтобы они своими домами обзавелись. Всю жизнь трудился, чтобы и дети хорошо жили, и мы с тобой не тужили.

- А жену куда дел?

- Развелся я, когда дети выросли. Надоело мне от нее слышать: «Туда не ходи, того не делай, этому дай, тому помоги». Устал ей отвечать: «Если будешь другим помогать, самим на сытую жизнь не хватит». Это мой младший братец, Ванька, мимо больного да бедного пройти не может. Оттого и квартира у него, размером со скворечник и ходит он в одних штанах круглый год. Ни почета ему от людей, ни уважения.

- А тебя, значит, люди уважают?

- А как же! - гордо прищурился Федор. - Как меня можно не уважать, если у меня и дорогая недвижимость, и машина, и земля, и два работника! Да ты сама посмотри!

- Хороший у тебя дом, - согласилась Старость. - Вижу, что к нашей встрече ты серьезно готовился. А телевизор у тебя есть? Я очень люблю телевизор смотреть и чай пить с пирогами.

- Обижаешь, - рассмеялся Федор. - У меня в каждой комнате по телевизору, а в гостиной, вообще, домашний кинотеатр  во всю стену!

- Ой, как хорошо! - обрадовалась Старость. - Тогда пойдем, голубчик мой, быстрее сериал про милицию смотреть!

- Пойдем, родная! - подхватил ее под хилые ручки Федор.

Зажил он со Старостью душа в душу: чаи распивал с пирогами, телевизор  с утра до ночи смотрел, а работники садом-огородом занимались, фрукты-овощи выращивали. Федор и сам их ел, и Старость угощал, а часть урожая на зиму заготавливал. А когда к нему Иван приезжал, он всегда ему с собой баночку варенья или огурчиков давал. Не мог же он брата без гостинца отпустить.

«Ты себя береги, - однажды сказал ему Иван. - Что-то ты в весе сильно прибавил. Опасно это в твоем возрасте»

- Хорошего человека много не бывает, - рассмеялся Федор. - А вот тебе поправиться не помешало бы. Что это ты так отощал? Есть что ли тебе нечего?

- Некогда мне разъедаться, - улыбнулся Иван. - Дел столько, что за жизнь не управиться. Сейчас вот взялся во дворе песочницу и горку для деток построить.

- Так они же у тебя выросли давно! Поздно ты спохватился! - расхохотался старший брат.

- Я для соседских детишек строю. Им играть негде, поэтому они по домам и сидят. Неправильно это.

- Да какое тебе до них дело? Ты лучше собой займись, к врачу сходи, анализы сдай. Может, у тебя болезнь какая-нибудь имеется?

- Не до болезней мне, - отмахнулся Иван, - надо людям помогать.

«Людям он помогает! Да еще за здорово живешь, - весь оставшийся день бурчал под нос Федор. - О себе думать надо, а не о чужих детях!

Пожила Старость у Федора в сытости и покое несколько лет и заскучала. Надоело ей и чай с пирогами пить, и на толстеющего Федора смотреть, даже сериал про милицию опостылел. Пошла она к подруге Смерти, попросила Федора к себе забрать. Открыла та толстый регистр, пролистала его до буквы «Ф», нашла нужную страницу, пробежалась по ней глазами, ткнула костлявым пальцем в последнюю цифру и говорит:

- Хорошо. Заберу я его. Прямо сейчас.

Пошла и забрала.

Похоронили Федора честь по чести: и гроб дорогой у него был, и хорошее место на кладбище.

Проводил Иван брата в последний путь - помолился, бросил в могилу горсть сухой земли, сказал о покойном доброе слово, и дальше побежал дела делать.

Время для Ивана не шло, летело почтовым голубем. Однажды, когда нес он из магазина сумку с продуктами, выскочила перед ним Старость, тряся головой  и улюлюкая. Иван от неожиданности даже сумку уронил. Хотел ее поднять, да у него поясницу защемило. Еле разогнулся.

- Здравствуй, голубчик! -  выпучилась на него Старость. - Ждал меня? Готовился?

- Не ждал и не готовился, - ответил Иван, потирая спину.

- Что же ты и домик с огородиком не припас, и деньжат на чай с пирогами не отложил?

- Не припас и не отложил. Не с чего мне деньги откладывать, да и пустое это занятие.

- Ну, хоть телевизор у тебя есть?

- Нет и не было никогда! - отрезал Иван.

- Ишь ты! И телевизора у него нет, и денег не припас! - поджала губы Старость. - Что же ты, себя совсем не любишь?

- А за что мне себя любить? - удивился Иван. - Что во мне, кроме грехов?

- Ишь ты, честный какой выискался! - прищурилась Старость. - А мне что прикажешь делать? Я абы как жить не хочу!

- Слушай, а не могла бы ты попозже прийти? Лет так через десять? - вдруг попросил Иван. -  У меня жена тяжело заболела, а кроме меня за ней ухаживать некому. Дети по другим городам разъехались, да и не хочется их тревожить. Будь другом, помоги!

- Знал бы ты, кто у меня в друзьях ходит! Не тебе чета! - задрала нос Старость. -  Не могу я тебе помочь. Не я твоею жизнью распоряжаюсь.

- Это я понимаю, - вздохнул Иван.

-  Раз понимаешь, чего просишь? Вот что я тебе скажу: жить с тобой я не буду, не нравится мне твоя жизнь. Поселюсь в доме для престарелых. Меня там уважают. Но каждый день буду к тебе приходить!

- И на этом спасибо, - обрадовался Иван, поднял сумку и домой к жене заторопился.

С тех пор Старость его в покое не оставляла: то в бок кольнет, то за спину ухватится и нагнет до земли, то голову закружит. Иван все терпел, и даже радовался, что худшего с ним не случается, ведь дел у него по-прежнему было невпроворот. Он не только за больной женой ходил, но и в доме для престарелых, где Старость поселилась, начал комнаты старичкам ремонтировать.

Жена, благодаря его любви и заботе, прожила со своей тяжелой болезнью несколько лет и мирно к Богу отошла.

Проводил Иван супругу в последний путь, похоронил на тихом кладбище за городом, помолился и домой пошел.

А Старость уже его там поджидает, кричит:

- Ну что, Иван, жену ты похоронил, ремонт для стариков закончил, пора тебе за свою квартиру взяться: стиральную машину купить, пылесос новый, телевизор. Я ведь узнала, что не бедный ты вовсе, что дети тебе каждый месяц деньги присылают. Хороших детей ты вырастил, молодец! Думают они обо мне. Так что доставай из тайника деньги и иди в магазин. Я хочу жить с комфортом.

-  Нет у меня денег, - развел руками Иван, - я их на жену и на ремонт старичкам потратил.

- Как же ты мог так со мной поступить! Ты почему обо мне не думаешь?! Ну, я тебе покажу! - разозлилась Старость.

Помчалась она к Смерти и стала ей на Ивана ябедничать. «Забери его к себе, не хочу я с ним жить!», - попросила Старость подругу, закончив говорить. Та свою книгу раскрыла, до буквы «И» пролистала, нашла страницу Ивана и стала читать. Долго читала. Удивлялась. Губами жевала. Разок охнула, разок ахнула и даже улыбнулась. Посмотрела на последнюю цифру и говорит:

- Не могу я его сейчас забрать. Время не пришло.

- Как же не пришло? - поразилась Старость. - У Ивана болезней куча и не лечит он их. Зачем ему мучиться и меня мучить?

- Дел у него много, - строго ответила Смерть. - Придется тебе потерпеть.

Старость на подругу обиделась, а на Ивана еще больше разозлилась. «Ну, - думает, - я тебе покажу, как обо мне не заботиться!» Стала она ему пакостить. Зимой бросила Старость под ноги Ивана скользкую дорожку. Упал он со всего маху, сломал ногу, попал в больницу, но надежды ее не оправдал. Вместо того, чтобы дома чаи гонять, купил Иван костыли и поковылял в соседнюю школу детей плотницкому делу обучать.

Только нога зажила, как он снова упал. На этот раз Старость Ивана чужими руками в спину толкнула. Сломал он правую руку. «Посмотрим, что ты теперь делать будешь?» - радостно потирала ручонки Старость. А Иван наложил гипс и, вместо того чтобы телевизор купить, снова к детям в школу пошел. Оказалось, что он левой рукой не хуже правой владеет. «Ну, погоди у меня, - заскрипела от злости Старость вставными зубами, - придумаю я, как тебя к постели привязать!»

Срослась у Ивана рука, и задумал он на кладбище, где жену похоронил, часовенку поставить. Благословился на благое дело, бревна купил и решил их обтесать. Только взялся за топор, как у него спину прихватило. Да так, что не разогнуться. Взмолился Иван к Богу:

- Господи, прости, помилуй меня, грешного! Дай мне силы, чтобы смог я во Славу Твою часовню поставить!

В это же время пришла Старости мысль пойти к Смерти помириться. Решила - сделала. Пришла и прощения попросила.

- Я на тебя и не обижалась, - ответила ей Смерть, ставя на стол пироги.  - Это тебе можно дуться да капризничать. На то ты и Старость.

- Забери Ивана к себе, - напившись чая, жалобным голоском попросила Старость. - Никакого житья с ним нет. Измучил он меня совсем. Мы же с тобой целую вечность дружим. Помоги.

Не успела Смерть слово сказать, как в комнате раздался шорох огромных крыльев и невидимый Старости почтальон вручил хозяйке телеграмму.

- Распоряжение сверху пришло на твоего Ивана, - внимательно прочитав ее, сообщила Смерть.

- Что? Что пишут-то? - подскочила на месте Старость.

- Пишут, чтобы ты Ивана в покое оставила. Дело у него впереди очень важное. А тебе другой адрес дали.

- Да что же это такое? - захныкала Старость, - где мне на Ивана управу найти?

- Ты, подруга, не управу ищи, а приказ исполняй. Знаешь, ведь, Кто его отдал, - строго посмотрела на нее Смерть.

- Знаю, знаю, - вздохнула Старость и пошла по новому адресу.

У Ивана вскоре и спина болеть перестала, и другие болячки от него отступили. Больше того: сила в руках такая появилась, словно скинул он годков тридцать. Обрадовался Иван, поблагодарил за все Господа и за год с небольшим часовенку поставил; а потом и церквушку строить принялся, но не один - нашлись в благом деле помощники.

Время для Ивана еще быстрее помчалось. Трудился он и в вере укреплялся. Бородой побелел, а душой просветлел.

Строительство церкви весной закончили. Освятили рубленую красавицу, а на Пасху первую службу отслужили.

Не знал Иван, что пока он на пасхальной службе молился, крылатый вестник телеграмму Смерти доставил. Прочитала она ее, потом свою книгу открыла. Уточнила дату на нужной странице, вздохнула радостно, надела нарядные одежды и пошла за Иваном. После крестного хода обняла его ласково, и умер Иван.

Отпевали его в построенной им церкви. Прослышала Старость о смерти Ивана, и захотелось ей посмотреть, как его хоронить будут. Покрыла она голову платочком, вошла в церковь, встала в самом дальнем углу и вдруг видит, что у гроба Ивана Смерть в праздничных одеждах стоит.

- Что это ты так нарядилась? -  насторожилась Старость.

- Ивана в Царствие Небесное провожаю.

- Ишь ты, в Царствие Небесное! А по мне, так никудышный он был человек: ни дома своего не имел, ни машины, ни денег. Что он детям своим в наследство-то оставил?

- Добрую память, - с уважением произнесла Смерть.

- Да кому она нужна? - скривилась Старость.

- Им и нужна, - указала ей подруга на пришедших проститься с Иваном людей.

Были среди них его дети, внуки, правнуки; люди, которым он когда-то помог, кого в школе мастерству обучал, кому последнее отдавал, не думая о себе. И у каждого об Иване нашлось доброе слово.

- А еще наш дедушка старость победил! - звонко сказал младший Иванов внук, когда взрослые замолчали. И все с ним согласились. Кроме Старости, конечно.

Ирина Рогалева