Юлиан Тувим умер (1953), не дожив и до шестидесяти. Великий польский поэт, сатирик, юморист, писатель и сценарист знаком русскому читателю, прежде всего, детскими стихами, хотя был он поэтом скорее трагическим, со сложной судьбой, чувствовавший себя в собственной стране бесхозным.
Он очень любил Польшу, родился (1894) в Лодзи, в еврейским семье, которая полностью ассимилировалась: приняла католичество, говорила только на польском, никакого другого языка мальчик не слышал. Дед издавал для лодзинских евреев первую польскоязычную газету и исправно посещал костел. Словом это был еврейский поляк, а не польский еврей.
Но чистокровные поляки не считали его своим, для них Юлиан Тувим оставался евреем, научившимся говорить и писать по-польски,
незаконно присвоившим звание польского писателя. Евреи тоже не признавали его за своего: не знал еврейского языка, не исполнял иудейских обрядов и не посещал синагогу. В их глазах он был предателем еврейских национальных традиций. Никогда ему не изменял и не предавал только его любимый язык.
Тут всё не наяву:
И те цветы, что я зову живыми,
И вещи, что зову моими,
И комнаты, в которых я живу;
Тут всё не наяву,
И я хожу шагами не моими, —
Я не ступаю, а сквозь сон плыву.
(Квартира)
Юлиан Тувим чувствовал слово, им была наполнена вся вселенная, нельзя было сказать, где начинается слово и где кончается Тувим: он имел «филологическое мировоззрение». Оно пришло к нему по несчастью, обернувшись даром - чувством слова и ритма.
Слово для поэта имело мистический и даже чувственно-эротический смысл. В одном из эссе он писал: «Слово стало плотью и живет среди нас, оно кормит собою голодные тела. Слово похоже на фрукты, например, на персик: очень мягкий, круглый, с нежным пушком он влечет к себе, пробуждает во мне желание; я хочу ласкать его губами, слегка сжимать пальцами, нежно поглаживать и дуть на его бархатистую кожицу».
Будучи маленьким мальчиком, он любил копаться в словах из разных языков, сходных по звучанию. Это лингвистическое увлечение продолжалось всю жизнь. Позднее поэт стал сохранять экзотические слова и фразы на карточках. Это являлось для него каким-то подобием документа, удостоверяющего, что слово имеет свою биологию.
Каждое слово Юлиана Тувима имеет собственный уникальный аромат, подобный тому, которым благоухает каждый цветочек в лесу. Поэт хотел через звук выйти за пределы значения слова, как хотел этого Велимир Хлебников. Он пытался сделать язык и слово самодостаточными, безотносительно к их значению.
Философия в кофейне
Вавилонские башни,
Закулисные шашни,
Расписные покои,
Гимны, троны и брани,
Даже стихомаранье -
Не призванье людское.Не кресты и поленья
На предмет искупленья,
Дабы спасся Варрава,
Не захваты угодий
Для прокорма отродий
И посмертная слава.
.....Теплит суть человечью,
Кто в надежде на встречу
Ждет, томясь тишиною.
И на лавочке белой
Пишет спичкой горелой
Чье-то имя смешное.
Мальчик появился на свет с огромным родимым пятном на левой щеке и потому большинство его снимков сделано в профиль. Мать, считая эту отметину проклятием, пыталась вывести пятно, сделать операцию, водила его к врачам и знахаркам, но ничего из этого не вышло.
Мальчик очень стеснялся своего «уродства». Боясь насмешек, перестал бывать на улице, ходить в школу, играть со сверстниками, стал домоседом, затворником и книгочеем. Потом это затворничество выросло в боязнь открытого пространства - агорафобию: он никогда не садился лицом к окну, всегда - только спиной, а по городу перемещался только в такси или вместе с женой и друзьями.
Любовь к книге с годами превратилась в страсть: он не мог спокойно пройти мимо редкой книги, становясь для других библиофилов просто каким-то вредителем. Показать Тувиму ценную книгу, значило навсегда с ней расстаться. Он все равно, не мытьем так катаньем, ее приобретет: купит, выменяет, выпросит, заставит подарить…
Словом, лучше таких книг ему было не показывать. Кроме настоящих книг, он собирал еще и графоманскую литературу: она лежала у него на отдельной полке, которую с гордостью показывал друзьям. Оставаясь дома, маленький Юлиан сам себе находил занятия: научился считать на двухстах языках до десяти, коллекционировал марки, потом увлекся химией, организовав собственную лабораторию, чуть не взорвал дом и занялся алхимией.
Не листва, не опушь даже,
А прозрачный, чуть зеленый
Лоскуток небесной пряжи
Тает в роще изумленной.Если есть на свете где-то
Небо тайное, лесное,
Облака такого цвета
Приплывают к нам весною.
(Апрельская березка)
В детстве он вовсе не был задорным и веселым, каким представляется по юношеским юмористическим фрашкам, кабаретным стихам и песням. В семье атмосфера была нерадостной. Мать очень любила своего не очень «удавшегося» сына, отец, намного старше ее, был банковским служащим, очень хмурым и безрадостным человеком, не баловавшим вниманием ни жену, ни детей.
Лодзь была частью Российской империи и мальчика отдали в русскую гимназию, но он очень плохо учился, его дневник пестрит двойками и неудами, а в шестом классе его вообще оставили на второй год. Как тут не поверишь словам, что для того, чтобы стать поэтом, надо иметь любящую мать, плохо учиться в школе и взорвать собственный дом.
На ум приходит история Игоря Северянина, правда, тот дом не взрывал, зато сбегал от отца. Но все изменилось, когда повзрослевший Юлиан Тувим открыл для себя тайну поэзии и погрузился в нее с головой, а после публикации в «Варшавском курьере» первого стихотворения «Просьба» стал знаменитостью и окончил гимназию (1914) в числе лучших. Вот тогда-то он понял, что его отметина – это не дьявольская стигмата, а знак избранности.
Начало карьеры было стремительным и успешным: после школы Юлиан сразу начинает работать переводчиком с русского. Одновременно пишет сатирические и юмористические куплеты для кабаре и становится первым массовым поэтом, покорившим улицу: песни, юмористические зарисовки и сатирические сценарии, написанные для театра и кабаре, сделали его популярным, известным, принесли славу и деньги.
Рецепты
1
Возьмите 100 грамм провансаля, горчицы и кваса,
яиц накрошите и ломтик холодного мяса,
нарежьте огурчиков, лука, укропа с иссопом,
смешайте затем и лимонным побрызгайте соком.
Весь секрет -
и готов винегрет.2
Возьмите коньяк, полбутылки разбавьте портвейном,
а пять неразбавленных рюмок запейте портвейном,
три виски (без соды) и крепкого рома хватив,
залейте перцовкой.
Получится аперитив.3
Возьмите народ. Размешайте, потом подогрейте.
Плотней нашпигуйте начальством, плакаты расклейте,
подсыпьте немного деньжат. И без лишних затрат
получите электорат.4
Заварите войну. А продув ее, передохните.
Слейте кровь, подождите чуть-чуть. Заварите опять.
Заготовьте диктатора, лучше троих. Или пять.
Вздуйте цены, снимите навар. И без лишних хлопот
получайте дефолт.
Правда, родителям такое увлечение не нравилось, они решили отправить сына учиться в Варшавский университет. Сначала он поступает на факультет права, потом переводится на философский, а в конечном итоге вообще бросает учебу.
Поэт, бунтарь, революционер, мистик, философ, коммунист, комедиант Юлиан Тувим прошел сложный путь. В нем уживались трагедия и комедия, страдания и жизнелюбие, оптимизм и пессимизм. Его первые стихи - веселые и жизнерадостные, поздние – совсем иные, полные горечи и разочарования. После возвращения из эмиграции он почти не пишет стихов.
Но пока его сатира на злобу дня и легкий юмор нарасхват. Жизнь полна энтузиазма и веселья, он чувствует себя в этом шуме и гаме как рыба в воде. Межвоенный период длиной в двадцать лет стали для поэта звездным часом. Его узнавали, на него специально ходили, старшеклассники сбегали с уроков, чтобы только послушать его новые стихи и песни.
Юлиан Тувим справа
Юлиан Тувим использует многочисленные псевдонимы, количество которых по подсчетам специалистов переваливало за шестьдесят. В их числе и такие экзотические как Шизио Френик. Но главным делом для него оставалась поэзия. Ей он отдавал все свободное время. В двадцать четыре года выходит первый поэтический сборник Тувима «Подстерегаю Бога». Успех сборника приносит ему славу блестящего поэта новой волны.
Осень возвращается мимозой,
Золотистой хрупкой недотрогой.
Той девчонкой золотоволосой,
Что однажды встретилась дорогой.Твои письма звали издалека
И с порога мне благоухали.
Задыхаясь, я сбегал с урока,
А вдогонку ангелы порхали.Вновь напомнит золото соцветий
Тот октябрь - бессмертник легковейный
И с тобой, единственной на свете,
Поздние те встречи у кофейной.
(Воспоминания)
Его стихи читались легко, было ощущение, что они списаны прямо с городских улиц. Обычные слова звучали необычно, его поэзию назовут алхимией слова. В 25 он вместе с другими молодыми поэтами организует группу «Скамандр».
В это время Польша находится в состоянии войны с Россией, она хочет восстановить прежнюю Польшу. Более того, пытается присоединить к себе другие территории, на которых хоть когда-то жили поляки – Литву, Белоруссию и Украину, стать Польшей от моря до моря, от Балтики до Черного.
До некоторой степени ей это удалось. В стране эйфория, открываются многочисленные кабаре. В это время Юлиан Тувим женится на женщине, которая станет любовью всей жизни. Его друзья говорили, что она занимала слишком много места в его жизни, а некоторые прямо так и называли его подкаблучником.
Он всегда подчинялся ей. Для него это было счастьем, в конечном итоге обернувшееся проклятьем…Настоящий ужас для Юлиана Тувима наступил с приходом фашизма, когда ему пришлось вспомнить о своем еврействе и он вынужден был бежать на край света - в Америку.
Юлиан Тувим первый слева
Ветерок в тиши повеял
Легкокрылый.
Над рекою одиноко
Я стою.Я не знаю — что творится,
Жизнь застыла.
Цепенею, предаваясь
Бытию..................
Как бы жизнь мое начало ни таила —
Я узнал о нем.
(Ветерок)
Это интересно
+1
|
|||
Последние откомментированные темы:
-
Гороскоп на Март 2022 года от астролога Анны Фалилеевой
(1)
о1о
,
28.02.2022
-
Чтобы быстро заснуть (шум дождя для засыпания)
(1)
Агрофена
,
21.02.2022
-
Видео-Гороскоп на Март 2022 года
(1)
КВС
,
20.02.2022
-
Мысли вслух известных людей . Часть 12
(2)
В.Татьяна
,
08.02.2022
20240424112107