Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
Открытая группа
7181 участник
Администратор RishajaBes

Важные темы:

Модератор Lisonika

←  Предыдущая тема Все темы Следующая тема →

Епископы и левиафаны. Архимандрит Савва (Мажуко)

 

 

 

 О спорном и нашумевшем фильме Андрея Звягинцева "Левиафан" рассуждает архимандрит Савва (Мажуко)

 

Епископы и левиафаны

В «Луге духовном» есть любопытная повесть об одном несчастном иноке, который прожил жизнь в беспечности и нерадении. Сколько ни умолял его старец исправиться, настроиться на правильный иноческий лад, никак не мог убедить брата. И вот это злосчастный инок скончался, и старец, всем сердцем любивший брата, стал молить Господа показать ему, где обретается душа его ученика. И увидел старец огромную огненную реку, а в ней – множество осужденных на муку грешников, и душа усопшего брата стоит в огне по шею. Старец обратился к брату со словами сочувствия, а усопший ему ответил: «Благодарю Бога, отец мой, что хотя моя голова свободна от мучений. По молитвам твоим я стою над головою епископа».

Такова повесть из 44-й главы «Луга духовного», и это вовсе не антиклерикальный памфлет или злобная сатира. «Луг духовный» книга, освященная самым высоким авторитетом. Отрывки из «Луга» зачитывались на Седьмом вселенском соборе. С большим уважением к этому собранию свидетельств о жизни святых относился прп. Иоанн Дамаскин.

 

a0c8e29db55532cfbb09ab86475f75e1

 

     Святые отцы не усмотрели в повести о захлебнувшемся в адском огне епископе антицерковную пропаганду. Они прекрасно понимали, что при всей высоте и достоинстве епископского служения, человек остается человеком, существом свободным, а значит и способным и к святости, и к порабощению страстями. Церковная история сохранила множество сообщений не только о сребролюбивых епископах, но и епископах-колдунах, тайных язычниках, предателях веры, изменниках Родины. И ничего в этом нет чрезвычайного или вызывающего, и если христианская древность знала епископов-идолопоклонников, ничего удивительного, если мы их вдруг обнаружим рядом с нами, наших современников, наших пастырей, которые где-то не устояли, как-то поскользнулись. Люди есть люди, и каждый достоин жалости и снисхождения. Даже епископ.

   Эти очевидные вещи вдруг вспомнились в связи с фильмом Андрея Звягинцева «Левиафан». Один из персонажей картины – митрополит, который благословляет местного мэра-бармалея на всяческие безобразия, по поводу и без повода повторяя, что всякая власть от Бога. Всё это происходит на фоне трагедии одной несчастной семьи, трагедии скорее внутренней, потому что семья разрушается изнутри, но этот внутренний надлом еще больнее переживается на фоне противостояния главного героя со злодейским мэром, который хочет отобрать дом и землю у этого горемыки.

 

220

     В этом конфликте, как выясняется, владыка играет весьма активную роль, поскольку земля отбирается не из простой злобности, а под строительство храма. Выходит, перед нами не просто лицемерный митрополит, а самый настоящий епископ-злодей. Отдельные товарищи после таких откровений Звягинцева как-то напряглись, осерчали и принялись клеймить, неразумно расточая накопленные постом силы. И совершенно напрасно, потому что, во-первых, злодейские епископы не новость не только для кинематографа, но, как было помянуто, и для подлинно церковной литературы. А во-вторых, при всех своих достоинствах и недостатках, «Левиафан» хорош уже тем, что дал повод для душеполезных разговоров и плодотворных споров. Спасибо Звягинцеву Андрею Петровичу.

   Вспоминается сразу злодейский епископ в гениальной картине покойного Ингмара Бергмана «Фанни и Александр». Епископ там, правда, лютеранский, но ведь тоже живой человек. Он вступает в брак с овдовевшей актрисой, принимает её в свой дом с двумя детьми, их-то именами фильм и назван – мальчик Александр и девочка Фанни. И начинается противостояние своенравного и невоспитанного Александра со строгим епископ-отчимом. Александру, выросшему в семье потомственных актеров, привычному к богемным нравам, не по вкусу строгость епископского дома. Он – выдумщик и даже немного мистик, а мистики в фильме достаточно. Повсюду разгуливают привидения, которые иногда не прочь и поговорить на разные глубокие темы.

 

fanny-and-alexander-2

     Есть в картине и свой «левиафан», пострашнее звягинцевского, поскольку, хотел ли того Бергман или нет, но ему удалось вылепить жуткий портрет «князя власти воздушной». Только именуется этот «князь» в фильме не левиафаном, а ослом. Дело в том, что из лап коварного епископа детей спасает друг семьи, еврей Исаак. Он оставляет их на ночь в своём жутком доме, строго-настрого запрещая им входить в одну из комнат, где находится закрытый со всеми предосторожностями некий Измаил.Но Александр, конечно, попадает в эту комнату и встречается с бесполым существом, которое знает все его злые мысли, всю его ненависть к епископу и своей силой, как бы питаясь злой волей мальчика, наводит на епископа жуткую смерть в огне.

    Измаил цитирует книгу Бытия, слова ангела, сказанные Агари: «и наречешь имя ему Измаил… Он будет между людьми, как дикий осёл; руки его на всех, и руки всех на него» (Быт 16: 11, 12). У меня нет необходимых свидетельств, но мне кажется, что именно этот бергмановский персонаж оказал влияние на Мэла Гибсона, изваявшего в «Страстях Христовых» такой же бесполый портрет врага рода человеческого, чей муже-женский образ намекает на ангельскую природу падшего духа.

   У Бергмана епископ погиб в огне в страшных мучениях, но фильм заканчивается явлением сгоревшего епископа Александру с фразой «теперь мы никогда не расстанемся». Жуткий фильм, но гениальный. Герои Бергмана трагичны, потому что ему удалось создать портреты живых людей, раздираемых противоречиями. И епископ там не такой уж злодей, и мальчик не ангел. Выражаясь словами одной из героинь «Формулы любви», «статуя тоже женщина несчастная, она графа любит».  Все несчастны. Все хотят добра, только видят его по-разному, в этом-то и трагедия нашей жизни, а тот самый «осёл» из своего подвала только подогревает ненависть и злобу людскую. Оттого фильм Бергмана оставляет в памяти благородную грусть и немного надежды.

287306

 

     Картина Звягинцева ни грусти, ни надежды не оставляет. К сожалению. И не потому что режиссер замахнулся на якобы безгрешных владык. Епископы тут не при чём. Как, впрочем, и левиафаны. Маленький человек противостоит огромному государству-левиафану? А где тут государство? И где, спрошу я вас, противостояние? А где маленький герой, которому сочувствуешь? И эта кричащая неправдоподобность персонажей, их непрописанность, отсутствие лиц, характеров и биографий. Ну не бывает таких епископов. То есть творить они могут вещи и пострашнее, чем персонаж «Левиафана», но так это в жизни не делают, так не говорят, так не ведут себя с мэрами, так не проповедуют в церкви, и зачем вдруг епископу, а тем более мэру понадобилась именно эта земля, да еще и под храм, когда рядом мирно стоят себе остатки старинного храма с росписями, не могу понять.

   Мой личный церковный опыт протестует против всей этой фальши. «Царь не настоящий»! Это даже напоминает кукольный театр с навсегда прикипевшей к кукле известной миной и предсказуемой пластикой. Злодейский епископ у Бергмана кажется живым и трагичным персонажем, он колеблется, сомневается, а митрополит Звягинцева больше похож на куклу – статичный и по-кукольному неряшливый персонаж, иногда даже кажется – краской пахнет. За героями Бергмана чувствуется биография, они живые и развивающиеся личности со своими страстями, недостатками, юмором. Герои Звягинцева – прямые, как проволока, они раздражающе примитивны, что еще усугубляется матом и водкой – непременными спутниками жизни пустой и элементарной.

     Да, у Бергмана тоже есть свой матерщинник – мальчик Александр постоянно ругается грязными словами, но в этом фильме такой штрих по-своему уместен, потому что несёт определённую смысловую нагрузку. Одним словом, мне очень понятно, за что Бергман получил целый чемодан «Оскаров», если же «Оскара» получит Звягинцев, я не смогу себе этого объяснить.

big

     Но есть еще один важный и принципиальный для меня момент. Дело в том, что искусство не только отражает действительность, но и творит ее. То, что натворил художник, отразится в реальной жизни, вызовет подражание, даже бессознательное. Такова чарующая сила искусства. Мне кажется, для современной России такие эксперименты, как фильм Звягинцева – непозволительная роскошь. Русский художник всегда стремился показать правду. Зачем ему это нужно-то было? Потому что правду скрывали, ее прятали, закрывали ей уста, умалчивали. Какую такую умолченную правду озвучил Звягинцев?

   Ничего нового он не сказал. Может быть, призвал к сопротивлению злу насилием или на мирный протест? Нет. Вот у Бергмана мальчик сопротивляется епископу, и это так талантливо показано, что хочется просто набросится на негодяя и отомстить, только ведь Бергман показывает очень красноречиво, что никакая злоба не может быть священной, потому она – зло. Я всё ждал, когда же герои Звягинцева начнут сопротивляться, ведь терять нечего, могла бы и жена-изменница не в пучину бросаться, где мелькала спина Левиафана, а пойти, например, мэра прибить, — всё равно ведь уже.

   Мне недавно показали небольшой ролик о том, как на русских дорогах красиво и предупредительно ведут себя русские водители, полицейские и простые прохожие. Вы знаете, захотелось жить. И я уверен, что этот краткий фильм вызовет волну подражаний. Потому что людям нужно помогать в том, чтобы быть добрыми, и самое массовое из искусств здесь в ответе перед своим народом. Закричат: да ведь это же пропаганда! Конечно. А как же без пропаганды? В каждом деле бывают крайности, но злоупотребление не отменяет употребления.

   Вещи, описанные в картине Звягинцева, хорошо известны, и даже набили оскомину. А еще есть усталость, страшная жуткая усталость ото всей этой грязи, которую мы видим вокруг, и которая так привычно обжилась в кинофильмах. Иногда просто больно, физически больно смотреть картину талантливого художника оттого, что грязь, пошлость, разврат оккупировали эту картину, она дала им право на жизнь. Поэтому так утомительно больно еще и в «Левиафане» слышать тот же мат, видеть то же пьянство, только в еще более сгущенном виде.

    Ну сколько можно? Ну что же мы всё в грязь лицом тычемся? Людям нужно помогать, и мы все ждем этой помощи от искусства, ждем, что оно научит нас хорошему, покажет, как правильно, как по-настоящему. Мне приходилось сталкиваться и довольно часто с ситуацией, когда молодой человек грубил, был невнимателен, не потому что злой или неразвитый. Он просто не знал, как это можно по-другому, его никто не научил. Людям нужно помогать становится добрее, а не коснеть в озлобленности, в нравственной грязи. И художник имеет к этому самое прямое отношение.

   Есть ответственность художника перед своим народом. Конечно, не только художника, но и политика, ученого, и, безусловно, епископа. Мы все – в ответе за нашу землю. Если Господь позволил тебе родиться на этой земле, стать гражданином этой страны, быть потомком своих предков, ты в ответе за эту землю, за своих близких, с тебя спросится и за память предков, и на суде потомков, не только на Божьем суде, каждому из нас придется отвечать. А потому каждый должен трудиться с тем, чтобы землю, за которую несем ответственность, сделать лучше, передать ее своим потомкам с тем хорошим, что после нас останется. А у настоящего художника слишком много средств для того, чтобы и людям, и земле, стало легче дышать.


Источник

Это интересно
+6

01.02.2015
Пожаловаться Просмотров: 1596  
←  Предыдущая тема Все темы Следующая тема →


Комментарии временно отключены