Поём бардовскую песню

Выпуск 107

Интернет-конкурс авторской песни

Песни присланные на конкурс в апреле месяце

Здесь в холодную, зимнюю ночь
Под аккорды поющих турбин,
Мы тоску разгоняем прочь,
Хоть грустить не бывает причин.
Заалеет на трассе рассвет,
Новый день в наше сердце придёт,
Проживем ещё тысячу лет
И душа наша вечно живёт!

Мы первые в созвездьи трасс,
Мы первые встречаем газ,
Мы первые в объятьях вьюг
И с нами полярный круг.
И в снежную уходит даль
Стальная наша магистраль,
Не в сказке мы,а наяву-
Пуровское ЛПУ!*

Наши дети заменят нас,
С ними добрый и верный наш друг,
Провожает сибирский газ
Поседевший полярный круг.
Будем помнить мы наших ребят
И в сияньи Югорской звезды,
Искры Пуровской ярче горят
и сбываются наши мечты!

*-ЛПУ...линейное производственное управление.(газоперекачивающая
компрессорная станция)

"Давит на газ" сумасшедшая жизнь,
Новое кажется всем интересней,
Но я не поверю, хоть побожись,
Что нам надоели старые песни.

Пусть дни проплывают, сливаясь в года,
Помнится мне в их течении плавном,
Как Вы согревали меня в холода -
Старые Песни, песни о Главном...

И у костра можно петь до зари
Строчки, которые дороги с детства.
Вы у меня где-то внутри,
В тайном мешочке около сердца...

С песней прожит не один поворот,
Глядя на мир сквозь хрустальную призму,
С Вами когда-то Советский Народ
Сеял и строил, идя к коммунизму...

Старые Песни - словно коньяк:
-Выпьешь, и в душу откроятся двери,
 ...И, незаметно растет полынья,
В мире, покрытом льдом недоверья.

 ...Гаснет костер, стихла песен река,
Помнить и петь вас даю обещанье...
Вижу вдали чья-то рука
Машет, как-будто, мне на прощанье...

Фонарный столб, сутулый сторож, без фонаря.
Наморщил лоб, с ним не поспоришь, проспоришь зря.
Заря-девица сидит в темнице и до поры
Ей будут сниться чужие лица и фонари.
Танцуют танго автомобили в шоссейной мгле.
Стоят по рангу, кого сгубили за много лет.
А доктор Фауст у Люцифера опять в долгу,
 Как будто август осенне-серый  на берегу.

Стоит и видит, как Маргариты мелькнула тень
И в этом виде, с лицом небритым, который день,
Скучает Мастер, но день рожденья в его окне,
Рисует страсти, как сновиденья в чужой стране.

Кому уколы, кому приколы, кому-то сны.
Скрипят по полу пустынной школы шаги весны.
Сутулый сторож, зари привратник, звенит ключом,
С ним не поспоришь, он носит ватник, живёт сычом.

Там, на Северо-Востоке,
Где кончается Россия,
Есть вполне пристойный город,
Под названием Певек!
       В этом городе в июне,
       Что-то тихо напевая,
       Вышла на берег Катюша
       На высоких каблучках.

На ее фигуру глядя,
В сердце чувствуя томленье, 
Все мужское населенье
Нервно смотрит на нее,
      А она глядит, прищурясь,
      В даль над Чаунской губою, 
      Где болтается на волнах
      Беспризорный ледокол

А на этом ледоколе,
Отдыхая после вахты,
На нее красавец штурман
Смотрит в Цейсовский бинокль
      Он, разглядывая Катю,
      Точно, не подозревает,
      Что Катюша в модной сумке
      Между пудрой и помадой,
      Прочей дамской дребеденью 
      Носит табельный наган!

А в огромном кабинете
Со столом для заседаний
Кто-то маленький и черный,
То ли турок, то ли грек,
      Тихо шторку отодвинув,
                                 Соблюдая маскировку,
      Наблюдает потихоньку,
      Точно, знает про наган!

В это время на орбите,
От Центавры пролетая,
Вдруг залетный гуманоид
Тоже глянул на нее,
      В третье сердце пораженный,
      На секунду руль отставив,
      Он на фирменной тарелке
      Чуть не врезался в Салют!

А его подруга рядом,
Смутной ревностью томима,
Все пытается украдкой
Тоже глянуть в окуляр!
      И сурово на супруга,
      Так косит девятым глазом,
      Нервно щупальцем одернув,
      С модным вырезом скафандр!

Так глядят они на Катю,
И никто из них не знает
То, что завтра у Катюши
Полевой открыт сезон,
      Что с утра она наденет
      Не юбчонку, и не платье,
      А костюм энцефалитный
      И болотники с новья

Так томятся эти трое,
Ну, а может, их и больше-
Сильно действует Катюша
На нормальных мужиков!
      Ну, а, в общем, это шутка,
      Потому, что завтра утром
      Вертолет ее забросит
      На ручей Алярмагтын

И на это все с тоскою
Я смотрю из камералки:
Как и я хотел бы тоже
Прыгнуть с ними в вертолет!
      Ну а мне торчать все лето
      Отрисовывать структуры,
      И подсчитывать запасы,
      И рожать натужно главы,
      И краснеть на техсоветах,
      И над графикой глумиться-
      У меня отчет горит!

Так странно устроен мир –
Нет Бога.
Неведома нам самим
Дорога.
Как холодна ладонь,
Боже!
Кто мне сберечь огонь
Поможет?
А на стекле цветы –
Стужа.
Может быть, только ты
Мне нужен?
Я между «да» и «нет»
Повисла,
Но не ищу ответ –
Нет смысла.
 
Мне бы прочесть судьбы
Книгу –
Небыль ты или быль,
Игорь?
Память покрыта пылью.
Устала.
Для небыли – много, для были –
Мало.
А на стекле цветы –
Стужа.
Может быть, только ты
Мне нужен?
Я между «да» и «нет»
Повисла,
Но не ищу ответ –
Нет смысла.
 
Хватит. 
Расправлю крылья,
Взлетая в небо.
В прошлом оставлю быль я,
В будущем – небыль.
Смоет снега весна,
Смоет печали.
Ты останешься в снах...
Впрочем, едва ли.
А на стекле цветы –
Стужа.
Может быть, только ты
Мне нужен?
Я между «да» и «нет»
Повисла,
Но не ищу ответ –
Нет смысла.
Так странно устроен мир –
Нет Бога.
Неведома нам самим
Дорога.
Как холодна ладонь,
Боже!
Кто мне сберечь огонь
Поможет?
А на стекле цветы –
Стужа.
Может быть, только ты
Мне нужен?
Я между «да» и «нет»
Повисла,
Но не ищу ответ –
Нет смысла.
 
Мне бы прочесть судьбы
Книгу –
Небыль ты или быль,
Игорь?
Память покрыта пылью.
Устала.
Для небыли – много, для были –
Мало.
А на стекле цветы –
Стужа.
Может быть, только ты
Мне нужен?
Я между «да» и «нет»
Повисла,
Но не ищу ответ –
Нет смысла.
 
Хватит. 
Расправлю крылья,
Взлетая в небо.
В прошлом оставлю быль я,
В будущем – небыль.
Смоет снега весна,
Смоет печали.
Ты останешься в снах...
Впрочем, едва ли.
А на стекле цветы –
Стужа.
Может быть, только ты
Мне нужен?
Я между «да» и «нет»
Повисла,
Но не ищу ответ –
Нет смысла.

Если я был бы маленький- маленький гном,
Я б умывался  каплей одной дождя,
Я бы на божьей коровке ездил верхом,
Удочку прятал бы в дырочку от гвоздя.
Я бы под стулом спокойненько проходил,
Мне комар казался большим орлом,
Блюдце - широким озером, если б я был,
Если я был бы маленький-маленький гном.

Я бы ни папу, ни маму обнять не смог.
Только мизинчик и то, не наверняка.
Я бы с испугом шарахался из-под ног
Даже полуторамесячного щенка.
Если бы мне подарила конфету "Полет"
Тетя, которая очень любит меня,
Я бы конфету эту ел целый год,
Фантик один разворачивал бы полдня.

Если я был бы маленький-маленький гном,
Я б умывался  каплей одной дождя,
Я бы на божьей коровке ездил верхом,
Удочку прятал бы в дырочке от гвоздя.
Чтоб написать короткое слово: "ПРИВЕТ",
Я бы с неделю ворочал вечным пером....
Эти стихи я писал четырнадцать лет:
Я ведь и есть маленький-маленький гном.

В заброшенном скверике,
В заплёванном дворике,
Где только и зрителей – 
Мальчишки да дворники,
Легко и волнующе,
Светло и наивно – 
гитара со скрипкою и мандолина…
 Под мартовским дождиком
 На маленькой улице,
 Где люди привыкли
 Спешить и сутулиться,
 Свой мир создавая,
Уютный, но зыбкий,
 Звучит мандолина,
 гитара и скрипка…
Про то, что жизнь - не малина
Играй моя мандолина.
Играй, играй веселей,
Мне легче с песней твоей.
 И, раздавая улыбки,
 Звени и пой,  моя скрипка,
 Звени и пой всем назло.
 Чтоб снова мне повезло.
Забытая музыка
В заброшенном скверике,
Настолько забытая,
Что даже не верится.
Там с феей – скрипачкой
Колдуют на пару
Факир с мандолиной,
Волшебник с гитарой.
  Пусть всё прошло, всё задаром – 
  Не в этом счастье, гитара,
  Не в этом счастье, родная.
  А в чём? – Откуда я знаю 

Между телами потными
Жарко, будто в духовке.
Люди с лицами сонными
Ждут своей остановки.
     От яркого солнца жмурятся,
     От нетерпенья зевают.
     До скуки знакомые улицы
     За окнами проплывают.

Припев: 
           А душа все мотается где-то,
           Строя замки, в вершинах паря..
           Для кого-то - это теплое лето...
           Для меня - это ад бытия.

Привычное всё до рвоты!
Маршрут выбираем сами.
Едем к местам работы,
А хочется - за грибами.
     Пошляться бы в гидропарке,
     Или в лесу с двухстволкой!
     Ну, до чего же жарко!
     Когда же моя остановка?

Припев. 

Закован в железо трамвая,
Ловлю настроения злые.
Я еду и вдруг понимаю,
Что я обречён, как другие.
     Живу, подчиняясь фальши,
     Покорно, из лета в лето.
     Но еду всё дальше и дальше,
     Себя ненавидя за это. 

Припев: 
            А душа все по прежнему где-то
            Строит замки, в небе паря...
            Потерплю, это ж теплое лето.
            Потерплю, и дождусь января. 

Меня захватила волна:
Я все обниму постепенно.
То я наверху, словно пена,
То тянет меня глубина.

Кружась, будто веретено,
Смотрю сквозь зеленые мили.
Здесь Солнце по небу разлили,
Как мы по бокалам вино.

Я думал, что встречу покой,
Но сердце еще не устало,
Мне рифов коралловых мало,
И водоросль машет рукой.

Я солнечных брызг веера
Взметаю, с глубин прилетая.
Скажи мне, водица святая,
Пойдешь ты ко мне в доктора?

Свирель моих звонов чинить,
Когда загрущу я полночно!
Свивать все, что хочет быть прочно,
В одну бесконечную нить!

Я пропою тебе блюз - его придумал не я.
Его создатель обрюзг и стал совсем как свинья.
Ах, он когда-то блистал, он заработал на жизнь, 
И насосался, устал - так насыщаются вши, 
Так выпадают шары из переполненных луз.
А, впрочем, девочка, это - не блюз...

Я пропою тебе вальс - его я слышал в кино. 
Его там пел Иоган Вайс, а может, батька Махно.
Вальс истрепался как пес, и растерял свою шерсть,
Он держит по ветру нос, не бережет свою честь,
Он подчиняется лишь команде яростной 'Фас!', 
Пожалуй, девочка, это - не вальс...

Я пропою тебе марш - его я чуть не забыл. 
Он превращается в фарш, пройдя сквозь тело трубы. 
Он заполняет собой пространство между колонн. 
Где начинается бой, он - громыхает как слон. 
В нем слышен явный напор перловых, гречневых каш. 
Конечно, девочка, это - не марш!

Как звонко лупит струя о днище ведра,
А тело зудит и ломит с утра.
Лишь подставляя мозги под ржавый вентильный кран, 
Ты говоришь себе: Пора
Туда, где машет стрелою башенный кран,
Где хрипнут, прорабы и мастера,
Где жгут солярку и мат повисает с утра,
Что глохнут даже трактора! 
Там киснет в луже кирпич и стынет гудрон, 
Там крик - это клич, а смех - это стон,
Там нету ритма ровней, чем забивание свай,
Я пропою тебе рэгтайм!

Растопит тоненький лёд прилёт птичьих стай. 
По рельсам пройдёт предтеча Христа. 
Не надо, девочка, слов, пластинку лишь переставь. 
Пускай опять звучит рэгтайм!

Если правду сказать,
   я по крови — домашний сверчок,
Заповедную песню
   пою над печною золой,
И один для меня
   приготовит крутой кипяток,
А другой для меня
   приготовит шесток Золотой.

Путешественник вспомнит
   мой голос в далеком краю,
Даже если меня
   променяет на знойных цикад.
Сам не знаю, кто выстругал
   бедную скрипку мою,
Знаю только, что песнями
   я, как цикада, богат.

Сколько русских согласных
   в полночном моем языке,
Сколько я поговорок
   сложил в коробок лубяной,
Чтобы шарили дети
   в моем лубяном коробке,
В старой скрипке запечной
   с единственной медной струной.

Ты не слышишь меня,
   голос мой — как часы за стеной,
А прислушайся только —
   и я поведу за собой,
Я весь дом подыму:
   просыпайтесь, я сторож ночной!
И заречье твое
   отзовется сигнальной трубой.

1
Караваном облака, 
Потемневшая вода, 
Мысли строк издалека, 
Небо в просинь… 
 
Стая белых журавлей 
На крыло за семь морей 
Вереницу теплых дней 
Вдаль уносит… 
 
Пр.
Это осень за окном, 
просто осень 
Устилает мир ковром листьев 
осень 
Каплей грусти на стекло, 
налетая 
Осень мне рисует блюз, 
золотая 
 
2
Молний блеском озарён 
По литаврам грянет гром 
И присядет старый дом 
Сожалея… 
 
Как бродяга-капитан 
Из неведомых мне стран 
Проползёт с утра туман 
По аллеям… 
 
Пр.
Это осень за окном, 
снова осень 
Устилает мир ковром листьев 
осень 
Каплей ноткой на стекло 
налетая 
Осень мне играет блюз, 
золотая 
 
проигрыш
 
Снова осень за окном  - Леди Осень 
Устилает всё ковром  - Леди Осень 
В парке старом, городском 
В платье ярком, золотом 
Мне танцует под дождем 
Осень...

Над Баксаном серые туманы,
Караваны мрачных облаков.
Ясными становятся обманы
Летних обольщений, милых слов.
    Золото берез  разносит ветер,
    Засыпая тропы летних дней.
    День осенний хмурится, невесел,
    Прошлое становится ясней.

Отрезвев от летнего угара
Половодья чувств и лживых слов,
Начинаю жить я, привыкая
К одиночеству без дна и берегов.
    Сигарета, кофе, сигарета,
    Поздние звонки в чужую жизнь.
    И над остывающей планетой
    Слышится мое: " Я жду! Вернись!"

Но молчит Вселенная чужая, -
Ей-то абсолютно все равно…
Только ветры, снег с вершин срывая,
Бьются в одинокое окно.
    Да плотнее пелена туманов,
    Мрачнее караваны облаков.
    Зеленеет лишь волна Баксана,
    Напевая песни летних снов.

Невидимка в странном городе, 
В тихом городе без названия. 
Вроде был он здесь, а вроде – нет; 
Эхо путает воспоминания. 

В тихом городе слухи водятся, 
Просто водятся, не со зла живут, 
Тихо шепчутся, хороводятся, 
И, как правило, никому не лгут. 

В тихом городе, в ясном пламени 
Души проданы - не понять кому, 
И живет этот город под знаменем 
Им не поднятым… Да и ни к чему. 

В тихом городе солнце плавится 
Ртутной капелькой, да на мостовой; 
То закатится, то останется, 
То напросится к другу на постой. 

В тихом городе Боги водятся, 
Боги так себе, завалящие, 
То подружатся, то полаются, 
То нальют тебе ненавязчиво. 

Невидимками в странном городе, 
В тихом городе без названия 
То находятся, то расходятся, 
То совсем уйдут воспоминания. 

В тихом городе люди водятся, 
Просто водятся, не со зла живут, 
То находятся, то расходятся, 
То назло судьбе, навсегда уйдут. 

В Тихом городе… 

Не любила, не люблю и не любовь,
Просто что-то вдруг взлетело и упало,
Просто в жилах забурлила кровь,
Просто не было, не будет, не бывало.
Просто где-то кто-то что-то мне сказал
Просто где-то я кого-то увидала,
Улыбнулся Он и руку мне пожал,
Только сердце от чего-то замолчало.
Не хотела, не хочу, но он пришел
Этот божий день без края, без начала.
Толи строки эти кто-то мне прочел,
Толи музыка об этом прозвучала.
Только кажется, что будто бы во сне
Мне приснился чей-то образ за плечами.
Я вспорхнула словно птичка на заре
И к тебе спешила долгими ночами.
И не в этой жизни, будто бы, а в той,
Ты как птичку меня слушал и лелеял.
Так останься! Нет…уйди! Нет…вновь постой!..
Но вспорхнула Тень, и день её развеял…
Не любила, не люблю и не любовь,
Просто что-то вдруг взлетело и упало,
Просто в жилах забурлила кровь,
Просто не было, не будет, не бывало…

Никто не знает почему, в каком обличье
Она приходит на правах сначала птичьих,
Потом меняет на ходу свои замашки
И пробирается куда-то под рубашку.

И жизнь отныне состоит, дробясь на части,
Из растворенных в небесах, молекул счастья,
И ты ведешь себя безумно и отважно
И слышишь музыку, запрятанную в каждом.

Никто не знает отчего ее воротит –
Не объясняя ничего, она уходит.
И вместо музыки с трудом выходят гаммы,
И «приэльбрусья» выдают кардиограммы.

Но ты привыкнешь без нее довольно скоро,
Таких «привыкнувших» я знаю целый город. 
Однажды утром или, скажем, на закате,
Она вернется…  И окажется не кстати…

Никто не знает почему….
Никто не знает почему?
Никто не знает почему.

Высоко над Землёю летит самолёт,
В самолёте девушка-лёт-чи-ца,
И не видит никто ни коленок её,
Ни волос её, ни её лица.
А она видит белые в небе цветы,
А такие цветы можно видеть любя,
А под ними всегда только ты, только ты,
Она любит тебя, она любит тебя.

И ты – идешь под этими цветами по дворам – домой, –
И ты – глядишь на небо разве что по вечерам – зимой –
И в дождь – тебя болтает, и играет детвора – в разбой –
И всё ж  – она летает и летает над тобой – тобой.

Ты глядишь, как в опасной ночной тишине
В телевизоре скачет культурный враг,
Но пульсирует красная точка в окне,
Что-то есть ещё, что-то здесь не так,
Что так носится там у тебя за плечом?
Кто-то рвет это прочное небо, любя, 
Как тревожно на свете и как горячо.
Она любит тебя, она любит тебя.

Когда – родится солнце под секретным лопухом – когда –
Когда – когда на крышах много рыжих петухов – когда –
Когда – по миру ломятся голодные стада – когда –
Когда – когда ты жив, когда ты дышишь, то тогда – тогда –

Высоко над Землёю летит самолёт,
В самолёте девушка-лёт-чи-ца,
И не видит никто ни коленок её,
Ни волос её, ни её ли-ца,
А она видит белые злые цветы,
А такие цветы можно видеть любя,
А под ними всегда только ты, только ты,
Она любит тебя, она любит тебя.

Как странно, что всего лишь дождь,
Оплакивает поражение...
Я не иду, а ты не ждешь,
Как гармонично положение,
Как ровно дышит тишина
Былого влажной теплой пылью,
А то, что сны не станут былью
Оплакивает только дождь,
Оплакивает только дождь...
 
Как отражение пустоты,
Клубятся тучи в стылых лужах,
И разведенные мосты 
Соединять уже не нужно.
И слишком рано ожидать,
Что свежий лед межь берегами
Не расползется под ногами,
Как отражение пустоты,
Как отражение пустаты...
 
Сквозь монотонность тишины
Срывает голос сиплый ветер,
Но совершенно не слышны
В раю потерь призывы эти.
Там шепчет жухлая листва
Любви ушедьшей в наказанье
Банальные слова прощанья
Сквозь монотонность тишины,
Сквозь монотонность тишины...

Играй, играй на флейте моей, 
Я рук дрожащих, губ не боюсь.
Пою – вдвоем так будет светлей, 
Учу – и постепенно учусь.

Танцуй, танцуй на желтой струне, 
Она подарит сладкую высь,
Когда напьешься меди извне, 
Тогда струну стальную проси.

Лепи лицо, как помнишь, молись, 
Храни среди альбомов, икон,
Когда уснешь на грани времен, 
К Нему рукой опять прикоснись.

Рисуй в альбоме свой горизонт, 
Мечтай – однажды тронешься в путь.
Вода придет из самых низов,
Огонь вольется медленно в грудь.

Спроси, как делать здесь чудеса, 
Ладонь наполнит шепот дождей.
Апрель – весенних ливней душа,
Апрель – дыханье флейты моей.

Под звенящую капель сквозь людской поток вперед
На троллейбус мчится женщина, бежит, не глядя вниз.
Тает снег и тает лед, а троллейбус ждет и ждет,
И бежит она, и скоро будет маленький сюрприз.

Потому что за рулем очень добрый человек,
Он сидит и в боковое свое зеркальце глядит.
А на кнопочке рука, и под общий дружный смех
Дверь закроется, как только дама близко подбежит.

Он умчит троллейбус вдаль, улыбнувшись ей в окно,
В ту же сторону, где дама по случайности живет.
Просто в городе весна, просто так заведено,
И повсюду, как умеет, развлекается народ.

Рекомендуемые рассылки