| ← Август 2017 → | ||||||
|
2
|
||||||
|
7
|
11
|
13
|
||||
|
16
|
20
|
|||||
|
21
|
27
|
|||||
|
31
|
||||||
За последние 60 дней 30 выпусков (3-4 раза в неделю)
Сайт рассылки:
http://metbash.ru/
Открыта:
22-10-2000
Адрес
автора: culture.music.rock.metallica-owner@subscribe.ru
Статистика
-2 за неделю
История создания альбома Nuclear Assault `Game Over'
|
История создания альбома Nuclear Assault ‘Game Over’ 2017-08-17 22:20 Dimon
ТРУДЯГИ С ВОСТОЧНОГО ПОБЕРЕЖЬЯОбраз высокого, долговязого, одержимого экстремальной музыкой кудрявого парня в майках с блэковыми командами уже давно прошёл испытание временем и стал культовым. Дэнни Лилкер не изменяет себе всё то время, что играет в Brutal Truth, Ravenous, Hemlock, Venomous Concept, Exit-13, Malformed Earthborn и любой другой из четырёх миллиардов команд, в которых он принимал участие. Не говоря уже о том, что в апреле этого года он репетировал для выступления на фестивале «Металл и Пиво» в Копенгагене, организатором которого является компания Mikkeller и журнал Decibel. Даже в 1984 году он выглядел точно так же. Тогда этого молодого паренька по имени Дэнни нагло вышвырнули из Anthrax – группы, которую он, между прочим, сколотил с парнишкой по имени Скотт Ян Розенфельд, приятелем и одноклассником Дэнни из местной школы Куинса. Через год после бесцеремонного увольнения, Дэн побратался с Яном и вместе они сколотили легендарную банду Stormtroopers Of Death, с которой записали культовую классику ‘Speak English Or Die’ (1985). Однако чтобы как следует заявить о себе, стороннего проекта, не считая бешеной популярности Дэнни в металлических кругах, было маловато – он уже был металлюгой до мозга костей, которому музыка была нужна не меньше воздуха, воды и «травки». Дэн пригласил бывшего участника Anthrax, вокалиста/гитариста Джона Коннелли, и парочка сколотила Nuclear Assault. В их скоростном и по-панковски «сыром» трэше чувствовалось сильное влияние местной хардкоровой сцены. Состав группы был укомплектован бывшим барабанщиком TT Quick Гленном Эвансом и соло-гитаристом Энтони Браманте. Внимание к группе стали проявлять после демо-записей (Back With Vengeance и Live, Suffer, Die) и живых выступлений. Также статус группы рос благодаря постоянным мифам о долговязом старожиле сцены, басисте Дэнни Лилкере. Лейблу Combat Records пришлось выдержать неслабую конкуренцию, чтобы получить право на выпуск дебютного альбома, ‘Game Over’. История ‘Game Over’ не полна драм: здесь нет фраз вроде «удивительно, что альбом вообще был записан и выпущен, не говоря уже о том, что стал классикой». Ничего подобного. Это простая история о четверых подростках-металлюгах из рабочего класса, полных желания сочинять, записывать и исполнять свой собственный ни на что не похожий трэш. Желание воплотилось в диких резких, но всё же мелодичных молниеносных риффах вкупе со скрежещущим вокалом, тёплым булькающим басом Лилкера и мощью хэви-металлических барабанов Эванса, однако не обошлось и без хард-роковых соло Браманте, которые всё же не затерялись на фоне бешеной скорости Nuclear Assault. Альбом украшают бессмертные ставшие абсолютной классикой треки: элегантный хаос ‘Stranded In Hell’, заразительно цепляющий вокал в ‘After The Holocaust’, плавное скоростное шарканье ‘Sin’ и сыгранная на приглушённых ладонью струнах пыхтящая и крадущаяся ‘Nuclear War’. На пластинку ‘Game Over’ также попала бесспорно самая скандально-известная песня группы – речь идёт о 45-секундном комедийном грайнд-панковом урагане ‘Hang The Pope’ (а также 29-секундном боевичке в стиле Agnostic Front, ‘My America’, где ещё больше чувствуется интерес группы к хардкору). Заверните всё это в узнаваемую с первых секунд каноническую обложку Эда Репки, и ни у кого и мысли не возникнет спросить, почему альбом ‘Game Over’ введён в наш Зал Славы. Пусть даже и гитары звучат очень слабо и неубедительно… Общеизвестно, что Nuclear Assault появился после Anthrax и S.O.D., однако мало кто знает, что изначально вы собирались играть блэк. В какой момент вы стали уходить в сторону хардкор-панка и сочинять тексты на остросоциальные темы?Дэнни Лилкер: Это всё я. Было это ещё в самом начале, до прихода в группу Гленна и Энтони. Мы с Джоном просто обменивались идеями. Я дико тащился от Venom, Hellhammer и прочей х*еты, потому и предложил сочинять мрачные тексты, но Джон был не в восторге, потому что вырос в католической семье. Не сказать, что он был повёрнутым на религии, конечно; просто ему, я думаю, такой сценарий не понравился, поэтому я довольно быстро «забил» на эту идею. Однако песни ‘Stranded In Hell’, ‘Cold Steel’ и ‘Vengeance’ всё же попали на альбом, потому что влияние хардкора стало проявляться не сразу, и только потом мы перешли на социальные тексты. Случилось это немного позже. Джон Коннелли: Такие названия были чем-то новым и необычным. Однажды после репетиции мы с Дэнни приняли решение писать более серьёзные тексты. Мы обсуждали, и я предложил сочинять на тему общества и политики и считал, что группа должна двигаться именно в этом направлении. Я хотел, чтобы лирика была со смыслом, а не напичкана словечками вроде «меч», «сатана» и прочим бредом – об этом и так почти каждая группа пела. При каких обстоятельствах в группе появились Гленн и Энтони и когда вы почувствовали, что «это именно те чуваки, которые нам нужны!»?Лилкер: Пока состав укомплектовывался, мы с Джоном поиграли в нескольких командах. Разные музыканты не подошли нам по разным причинам, но один парень, стучавший у нас в 1985 году, Скотт Дюбойс, познакомил нас с Энтони. А чуть позже, когда со Скоттом не срослось, Энтони познакомил нас с Гленном. И здесь я хочу отдать должное и Энтони, и Гленну, потому что они никогда не играли ничего подобного, но сразу влились в процесс и стали рубить фишку. Они очень талантливые музыканты и быстро адаптировались под наш скоростной стиль. Тогда-то мы с Джоном и поняли, что эти парни обратились по адресу! Коннелли: С барабанщиком определиться было крайне непросто. Ситуация напоминала проходной двор. Мы потом даже шутили, что проще посадить за установку драм-машину. Гленн пришёл и сразу же врубился, что нужно делать. Именно такой мощный барабанщик нам и был нужен. Как мы взяли Энтони – не помню. Энтони Браманте: Впервые я увидел Nuclear Assault в клубе – кажется, это был Wave Streams в Статен-Айленде – и подумал, что парни просто ненормальные! Быстрые, тяжелые, и публика сходила с ума! Не забывай, что эта музыка была чем-то совершенно новым. Короче, был парень, с которым я джемовал в группе Seductive Luck, и он как-то раз увидел выступление Nuclear Assault и рассказал о них мне, потому что я искал что-нибудь потяжелее. Мне нравились «хрустящие» риффы команд вроде Celtic Frost и Metallica, и я пытался подсадить остальных. Парень этот дал мне номер телефона ребят из Nuclear Assault. Я достал демо с пятью песнями, выучил их и поехал на прослушивание. Я познакомился с их первым барабанщиком, Скоттом; он меня забрал на тачке и мы поехали на их репетиционную базу в Нью-Рошелл, штат Нью-Йорк. Мы поиграли, Дэнни с Джоном переговорили и решили, что руки у меня растут из правильного места. Мы сыграли все пять песен. Они тут же приняли решение и спросили, хочу ли я остаться. Упомянули, что много репетировали, пять дней в неделю, а меня это более чем устраивало, потому что я был молодым, голодным и видел, что у группы есть будущее.
Гленн Эванс: За год до этого меня выгнали из TT Quick, и я год искал более новый и свежий саунд. Прослушав не меньше ста дерьмовых демок, я разочаровался и работал в мастерской, но всё же опубликовал большое объявление со словами «СВОБОДНЫЙ БАРАБАНЩИК» в местной газете East Coast Rocker. По-видимому, Энтони увидел меня в TT Quick, потом увидел объявление, позвонил и прикатил к дому моей сестры в Джерси Шор, где я жил. Он привёз мне демку ‘Back With Vengeance’. Мы покурили немного травки и послушали кассету. Я услышал ‘Hang The Pope’ и мы поржали. Я знал, что это была другая музыка, ничего подобного я раньше не слышал, поэтому был заинтригован. На демке также были ‘Stranded In Hell’ и ‘Cross Of Iron’. Это был для меня вызов. А я никогда не искал лёгких путей. Думаю, Джон с Дэнни немного опасались, потому что у меня была школа рока, но всё равно решили попробовать. Несколько дней спустя мы впервые поджемовали в Нью-Йорке, и Дэнни пришлось самому сесть за барабаны и показать мне, как играть быстро. Стоило ему показать, и я тут же подхватил. Мы весело провели время и довольно быстро сыгрались. Безусловно, ощущалась положительная атмосфера и настрой. Как сочиняли альбом ‘Game Over’? Сколько песен написал Джон и Дэнни, и сколько – группа?Лилкер: Первая пластинка – это всегда палка о двух концах; есть возможность собрать старый написанный материал. Это тебе не второй и третий альбом, потому что на новые песни нужно время – таким образом, есть шанс быстрее подписать контракт. Однако нужно отсортировать материал, чтобы убедиться, что на альбом попадёт только лучшее. Песни для первой пластинки писали мы с Джоном, хотя несколько треков он написал без меня. Гленн стал сочинять чуть позже, а Энтони написал пару песен, но на ‘Game Over’ – только мы с Джоном. Как такового творческого процесса и не было; у нас ведь к тому времени уже был некий материал, и мы считали, что песни достойны альбома. Коннелли: Мы с Дэнни постоянно собирались у него дома и сочиняли. Закупали какое-нибудь дерьмовое дешёвое пиво вроде Meister Brau и начинали лабать риффы через репетиционные усилители в его гостиной, прямо на ходу придумывая аранжировки. Когда мы были в ударе, могли за одну сессию сварганить целиком несколько песен. Мы с Дэном всегда сочиняли вместе. Энтони поначалу пробовал, но его ранний материал напоминал хард-рок, потому что он на нём вырос. Гленн стал помогать сочинять на альбоме ‘Survive’ (1988) и потом ещё пытался придумать одну-две песни. Эванс: Авторы песен – Дэнни с Джоном. Может быть, я потом пару песен написал, но большинство материала было написано Дэнни и Джоном. Мы подписали контракт с лейблом Combat, и я сидел в спальне, слушал две демки и отбирал песни для альбома. Браманте: Альбом уже фактически был написан. У меня было несколько идей относительно аранжировок, соло-партий и атмосферы, но большую часть материала написали Джон с Дэнни. Название альбома говорит о чувстве безнадёжности и обречённости, как после противостояния США и СССР в Холодной Войне, и угроза ядерного взрыва была главным опасением 80-х. Помните те времена? Как эта ситуация на вас повлияла?Лилкер: Учитывая, что берлинскую стену ещё тогда не сломали, я бы сказал, в середине 80-х было неспокойно, и мы хотели выразить эту идею в названии альбома и мрачной обложке. И если «по чесноку», это же, сука, была самая настоящая металлическая обложка! При этом в оккультизм мы не ударились! Коннелли: Я рос в 60-е, и тогда слышать про угрозу ядерного взрыва было всё равно, что каждый день слушать прогноз погоды. В школах проводились учения по ядерной атаке. Мы выбегали в коридор, вылезали через окна, ложились на пол у стены и укрывались куртками с головой. Мы шутили, что потом будет очень удобно вывозить наши трупы. Поскольку мы были из Нью-Йорка, то знали, что если обе страны начнут направлять ядерные бомбы, первым пострадает Нью-Йорк – прямо как сегодня с терактами. Нью-Йорк – одна из самых первых мишеней. Поскольку мы собирались петь на остросоциальные темы, нам, безусловно, было, о чём писать. Да и название группы говорило само за себя.
Браманте: В мире происходило много всякого дерьма, и мы хотели по возможности как-то улучшить положение. Мы хотели видеть во главе страны других людей. Альбом сразу же решили назвать ‘Game Over’ («Игра Окончена»)?Лилкер: Думаю, да, Чувак, не забывай, что прошёл уже 31 год, и я могу ошибаться. Но это была сильная фраза; мрачная и апокалипсическая, но при этом знакомая каждому геймеру. Ещё меня дико накрывало от того, что в обоих словах четырёх буквы, а в названии группы – по семь. В принципе, можно было назвать альбом ‘Survive’ («Выживи»). Эванс: Да. Насколько я помню, мы с Джоном ходили по Нью-Йорку, он был в кожаной куртке, а на спине большими буквами вышито ‘Game Over’. Мы обсуждали названия для альбома и либо я, либо кто-то другой просто указал пальцем на его куртку и спросил: «Что скажете, ребята?». Игра окончена. Браманте: Это было так давно, что я точно не помню, но, безусловно, были и другие названия. Мы любили играть в пинбол. Особенно мы с Гленном, и когда кто-нибудь проигрывал, высвечивалась надпись «игра окончена», и мы говорили: «Игра окончена. Ещё четвертак есть?». Думаю, это тоже сказалось. У нас всегда было отличное чувство юмора, и это мне очень нравилось в Nuclear Assault. Учитывая предыдущие связи с TT Quick, Anthrax и S.O.D., чувствовали вы, что выбор студии и (Pyramid Sound в Итаке, штат Нью-Йорк) и продюсера (Алекса Периаласа) был очевиден?Лилкер: Ну, я к тому моменту уже записал пару пластинок с Алексом, и большинство трэшевых фэнов, возможно, с ними знакомы, и когда Combat Records предложил выпустить ‘Game Over’, я был обеими руками и ногами «за», потому что с Алексом мы уже работали, и я знал, что этот парень нам действительно поможет. Коннелли: Алекс как раз только-только отработал с Anthrax и S.O.D., поэтому выбор наш был очевиден. Стояла очень холодная зима, а в Итаке вообще климат суровый. Браманте: Гленн арендовал огромный микроавтобус, на котором мы поехали в Итаку. Почти всё оборудование было уже в студии, так что мы привезли «головы», а Гленн притащил барабаны. Помню, как мы туда ехали. Это был спокойный студенческий городок, но нам реально нравилось звучание и подход Алекса – да и Дэнни его знал лично. Эванс: Не помню, сразу мы выбрали Pyramid Sound или нет, но сегодня я предпочитаю другие студии. Комната с барабанами была крошечной и никакой атмосферы, в студии было не протолкнуться. Но Алекс был классный парнем. Я там уже записывался в составе TT Quick и чувствовал себя комфортно. Мы могли бы взять себе какого-нибудь продюсера, но не могли позволить себе такую роскошь, поэтому Алекс стал сопродюсером, а мы как идиоты, согласились дать ему два процента с пластинки вместо нормального гонорара продюсера. Грубейшая ошибка! В какой момент вы вышли на лейбл Combat?Лилкер: Было много предложений, но с Combat нам было комфортно, потому что они тоже из Нью-Йорка. Они приходили на наши концерты и всячески проявляли энтузиазм, и мы подумали, что это круто. Вышли они на нас, вероятно, в начале 1986, как только состав был укомплектован и мы сыгрались как группа. Мы потом, конечно же, немного поторговались, пока обе стороны не остались довольны. Ну, вот и всё. Коннелли: Мы с ними подписали контракт, выпустив вторую демо-запись. Они решительно стремились найти новые металлические команды для дистрибьюторской компании Important Records. Переговоры с лейблом вёл Гленн. Эванс: Мы искали себе лейбл. Фактически, все деловые вопросы решал я. Жил в тёплой съёмной квартире в Cисайд Хайтс (Нью-Джерси) на берегу и было холодно. Второе демо у нас уже было, и я купил мафон с двумя деками, чтобы переписывать с одной кассеты на другую. Каждую ночь после работы переписывал демки ‘Live, Suffer, Die’ . Логотип на демо выглядит немного деформированным. Просто чтобы сделать эту обложку, я делал фотокопию футболки и использовал в качестве шаблона. Ещё весь блокнот был исписан почтовыми адресами, сам я использовал почтовый ящик Нью-Джерси в качестве адреса нашего фан-клуба. Так продолжалось несколько месяцев, а параллельно я публиковал рекламы в местной газете объявлений East Coast Rocker, продавал демки на концертах, таким образом, расширяя наш фанклуб и знакомясь с новыми поклонниками. Потом я перебрался обратно к родителям и соорудил у себя в комнате небольшой офис – поставил стол, шкаф для хранения документов и компьютер. Не забывай, что в 1985 году компьютеры были до ужаса примитивными. В итоге база фанклуба стала больше и больше и насчитывала уже 5 000 человек. Моя девушка Дженнифер, с которой я тогда встречался, стала секретарём группы. Мы продавали кучу демок, а бабки я вкладывал в бизнес. Ещё продавали футболки – на концертах и почтой. Я продолжал развивать бизнес до тех пор, пока на нас не обратили внимания звукозаписывающие компании. Сначала Combat предложили выпустить одну песню для серии сборника Bootleg. Мы отказались. Затем они же предложили выпустить миньон, и мы снова отказались. Затем Roadrunner прислали предложение на запись альбома. Потом то же самое сделали Combat, но на более выгодных условиях. И так продолжалось около месяца. Каждый день приходили посылки с разными предложениями от лейблов. Мы искали себе стабильный дом и надёжный лейбл, поэтому в итоге подписали контракт с Combat Records на выпуск шести альбомов. Combat я выбрал ещё и потому, что на лейбле были ребята из Rods и их всё устраивало. Наш юрист ознакомился с контрактом и предупредил обратить внимание на некоторые пункты, чтобы потом не попасть впросак. Обсудив все детали, мы всё же решили воспользоваться этим шансом. Ещё мы ничего не знали ою издательском договоре, поэтому на первых нескольких альбомах Combat нас прилично наебали. Но со временем мы положение исправили. Браманте: Мы были наслышаны о том, что лейблы кидали даже самые успешные и крутые команды, поэтому знали, что нужен юрист. Гленн в этом деле немного разбирался, поэтому нанял своего юриста. Когда впервые сталкиваешься со всем этим дерьмом, нужно читать между строк, потому что не всё так прекрасно, как кажется на первый взгляд. Могут легко наебать. Пришлось внимательно ознакомиться с контрактом, но мы знали, что были новичками и должны были доказать, чего стоим – иначе просто не бывает. Никто не собирался перед нами плясать и осыпать золотом. Но условия были довольно неплохие. Были, конечно, и неприятные моменты, но с кем не бывало? Особенно, когда речь идёт о выпуске первого альбома [смеётся]. Как проходила запись?
Коннелли: Я впервые оказался в профессиональной студии, поэтому был немного сбит с толку. Я беспрекословно слушался Алекса, когда он говорил о звучании гитары. ОЧЕНЬ ЗРЯ! К концу сессии я был никакой! Представь: на мне были все партии ритма, вокал, да ещё и половина соляков. Вымотан я был ужасно, и мне нужно было пару дней отдохнуть, чтобы привести мысли в порядок. Конечно, это было для меня чересчур! Эванс: У нас был смехотворный бюджет в 10 000 баксов! Заваливались на ночь к друзьям, потому что отель позволить не могли. Насколько я помню, запись шла не так гладко. Незадолго до записи я поиграл в [американский] футбол и потянул спину, поэтому пару недель ходил как калека. Последние несколько дней в студии сидел Стив Синклер, парень по подбору артистов в Combat Records – мы ведь для лейбла были новичками, поэтому он с нас глаз не сводил. И честно говоря, работать было ещё тяжелее, я ощущал на себе давление, но в целом это был отличный опыт. Браманте: Когда настало время записываться, я остолбенел! Поверить в это не мог! Думал, что готов, а сам просто застыл на месте. Я сказал Алексу: «Слушай, чувак, давай завтра! Я сегодня не готов!». Я п*здец как был напуган. Причем, ни с того, ни c сего. На следующий день я пришёл c другим настроем, стал раскрепощаться и в итоге получил огромное удовольствие от процесса. Каждый день мы просыпались, начинали запись после обеда и продолжали, сколько было сил – обычно до полуночи. Но должен сказать, что гитары звучали просто отвратительно, и со мной согласятся остальные. Мы были жутко недовольны. Даже после сведения и мастеринга они звучали омерзительно. Весь ритм записал Джон, но «спродюсированы» они были неправильно, и безусловно, это ахиллесова пята альбома. Есть ли забавные и неприличные истории о том, как вы провели время в Итаке? Или только делом заняты были?Лилкер: Хотел бы я тебе рассказать пикантные истории о плохом поведении и всё такое, но это было не в нашем стиле. Может быть, на гастролях мы и кутили, но в Итаку мы приехали первым делом записываться, и максимум могли себе позволить пивко и травку. Никто на микшерный пульт не блевал, и никому за ним не отсасывали. Извини, если всё так скучно. Эванс: Я рассказывать ничего не буду, хотя был один случай, когда я работал над коллажем для внутреннего буклета альбома. Мы остановились у друга, и там была собака. Вернулся я однажды из студии, а Джон сказал, что собака сожрала все мои наработки. Он тот ещё шутник, но мне было не до смеха. Ещё однажды за ужином я сожрал острый перец и чуть не сжёг внутренности. Парни чуть не обоссались от смеха. За месяц до выхода альбома в качестве затравки Combat выпустили миньон ‘Brain Death’. Обе пластинки вы записывали в одно и то же время? И зачем выпустили один релиз за другим?Лилкер: Да, все записывалось в одно и то же время, и мы собирались выпустить ‘Brain Death’ в качестве небольшого знакомства с группой, а на вторую сторону поместить ‘Final Flight’ и ‘Demolition’. Я до сих пор считаю странным представить группу девятиминутной песней, но были в ней моменты, под которые как следует можно было потрясти башкой. Коннелли: Всё было записано в одно и то же время. Мы хотели выпустить миньон, чтобы подразнить фэнов перед выходом полноформатника, создать немного шумихи внутри металлической сцены. Это была довольно стандартная тактика в мейнстримовом музыкальном бизнесе. Не знаю, почему металлические лейблы ей не пользовались. Эванс: Нам требовалось время, чтобы добить обложку ‘Game Over’, и лейбл хотел чем-нибудь порадовать фэнов, пока они ждали альбом. Я предложил выпустить миньон с несколькими песнями и поместить на обложку один логотип и название ‘Brain Death’ («Смерть Мозга»). Джон дорисовал «кардиограмму», и логотип пришлось немного изменить. То уродское лого до сих пор время от времени где-нибудь появляется. Да, чтобы довести что-нибудь до ума – нужно время. Как работалось с Эдом Репкой? Идея для обложки альбома принадлежала ему или он работал под вашим руководством?Лилкер: Если мне память не изменяет, мы ему рассказали, что хотим видеть на альбоме, а он уже придумал обложку. Ребята, я не помню ни хрена – 30 лет прошло. Может быть, были более ранние версии и правки. Ну не помню я, честно! И опять же, меня визуальная эстетика никогда не волновала. Коннели: Честно говоря, я не помню, когда мы придумали концепцию обложки. На остальных пластинках я придумывал эскиз и отправлял лейблу. Идея обычно была моя и придумана таким образом, чтобы можно было поместить логотип на футболку. Футболки ‘Game Over’ нас многому научили – мы поняли, что логотип получится почти на весь торс, а это толстый слой краски и чернил, и носить такое крайне неудобно!
Тогда короткая и быстрая тема вроде ‘Hang The Pope’ была абсолютной нормой для панка и хардкора, однако стала шоком для металхэдов. Что скажете по этому поводу?Лилкер: Мы с Джоном дико тащились от первого альбома D.R.I., да и некоторых команд вроде Siege, поэтому мы подумали, прикольно будет замутить парочку таких тем в своём репертуаре, правда, стилистически они сильно отличались от остального нашего материала. ‘Hang The Pope’ стала хитом на концертах, и нас всегда это забавляло, потому что придумали мы её буквально за несколько минут. И я добавил туда зловещей лирики, не забыв про сатиру и гиперболы. Коннелли: Мы с Дэном её за одну ночь сочинили на репетиции. Это скорее был прикол, и песня должна была отдавать сатирой, вот и всё. Я был сильно удивлён, что фэны начали её дико котировать. Эванс: Дэнни написал её ещё до моего прихода в группу, но мама от неё просто тащилась. Я же считал её до идиотизма забавной и терпеть не мог играть на концертах. Я серьёзно относился к своей игре. На самом деле я все очень серьёзно воспринимаю – нужно мне, конечно, быть проще. Браманте: Были и плюсы, и минусы. Я – католик и семья у меня верующая, строгие родители, и это, конечно, была не моя тема, но и с юмором у меня всё в порядке. Многие члены семьи были недовольны, но я в прикол въехал. Было весело, дурака поваляли, только и всего. Может быть, хотели вызвать у людей отвращение. В те славные деньки все писали друг другу письма на листе бумаги. Никакой тебе электронной почты и смс. Стоило нам приехать в Италию, как сразу пришло несколько писем со смертельными угрозами. Как отреагировали на альбом критики, фэны и даже ребята из Anthrax? Отношение хардкорщиков не изменилось?Лилкер: Насколько я помню, фэны отреагировали хорошо, да и большинство критиков тоже, если говорить о журналах вроде Metal Forces. Возможно, более авторитетные журналы посчитали нас немного шумными. От Anthrax я ничего не слышал, но они знали, что я буду рубить в более хардкоровом стиле. Скотт тогда, видимо, и понял, что я отлично впишусь в проект S.O.D. Сомневаюсь, что из-за выхода альбома на лейбле Combat Records хардкорщики поменяли к нам своё отношение. Во всяком случае, у местных парней, с которыми мы тусовались, претензий не было. Может быть, команды вроде Heresy и задались вопросом: «Что за нах*й?», но жизнь слишком коротка, чтобы обращать внимание на чьё либо мнение и критику. Коннелли: Журналистам материал понравился, но они иногда обсирали качество записи, и поспорить с ними было трудно. Скотт и остальные ребята из Anthrax нас всегда поддерживали. Хардкорщики привыкли видеть нас с Дэнни каждое воскресенье в легендарном клубе CBGB’s ещё задолго до того, как мы подписали контракт, и релиз альбома ничего не изменил. Мы даже несколько раз там днём выступали. Они были нашими друзьями; мы с этими парнями каждое воскресенье зависали и отрывались под чьё-нибудь выступление. Эванс: Фэнам альбом нравился. Критикам в большинстве своём тоже, только качество звучания было слабоватым. Сразу же было продано около 20 000 копий, а за годы, может быть, где-то тысяч пятьдесят. Хотя сегодня сложно сказать, сколько копий продано, потому что все скачивают музыку бесплатно. Браманте: Отреагировали очень положительно, и тогда я понял, что мы сделали что-то стоящее. Вдруг мы впервые отправились в Европу. Тогда альбомы никто не скачивал; нужно было ждать, пока пластинка приедет из другой страны, нужно было идти в магазин и прежде послушать, что ты покупаешь. Приходилось ждать до тех пор, пока можно было услышать пару песен по радио и всё такое. Да, люди тогда были намного терпеливее и ценили музыку. Сколько продлился тур в поддержку альбома? Были какие-нибудь приключения?Лилкер: Гастролировали в основном в Штатах в арендованном фургоне, в июне ‘87 впервые поехали в Европу и откатали небольшой тур с Agent Steel и Atomkraft Мы впервые катались в гастрольном автобусе, который делили с парнями из Atomkraft и техниками. Прикинь, нашим гастрольным менеджером был Абаддон из Venom! Это ж ох*еть можно! Правда, я к тому времени Venom слушать перестал. Да, мы отрывались и завели несколько «особенных и временных друзей», но мы были трэшевой командой, а не глэмерами, поэтому в приоритете у нас была музыка и концерты для голодных агрессивных металлюг. Сиськи и письки были уже потом. Для меня это были лишь приятный бонус, но никак не мотивация. Эванс: Мы гастролировали в школьном автобусе, «баранку» крутил я – ездили по всему восточному побережью во Флориду и обратно, потом на Средний Запад, там отыграли везде, где нас пускали. Однажды на мосту Джорджа Вашингтона у автобуса отказали тормоза. Пересрал я прилично. Залез под автобус и отгибал подтекающий тормоз, пока не починил. Ещё как-то раз по шоссе в Детройт вырубился генератор тока, и мне пришлось в дикий ураган 30 км пилить на попутке в город, чтобы купить новый. Вернулся, а возле нашего автобуса стоит мент. Я думал, нас повязали. Я починил генератор, и мы доехали. А как-то раз где-то посередине Пенсильвании в три часа утра загорелся двигатель, и я голыми руками тушил огонь, пока остальные парни спали в тепле и уюте в ресторане. Было это в середине зимы, снега по колено. С тех пор каждый раз, когда я менял масло, Джон всегда стоял с огнетушителем, чтобы случайно не потекло на коллектор. Много было разных историй, книгу можно написать. Я, кстати, над ней работаю, но в ближайшее время ничего не обещаю.
На кассете появился бонус-трек ‘Lesbians’. Что там за история?Лилкер: Обычная идиотская выдуманная песня, но музыка была ох*ительная – ещё один экстремальный скоростной трек вроде ‘Hang The Pope’. Мы решили, что быстрая скандальная песня на виниловом варианте альбома у нас уже есть, поэтому оставили этот трек как бонус на кассете. Коннелли: Ещё один скоростной ураган, написанный за пять минут. Сатира о предубеждении, зажившая своей жизнью! Не помню, как она стала бонусом. Браманте: Не помню, откуда она взялась, но однажды девочки пришли за сцену и прямо у нас перед глазами сосались и делали много чего ещё. Мы решили побаловаться и заиграть с коммерцией. На альбоме присутствует гостевой музыкант по имени Чэд Макглолин. Кто такой и чем отметился?Коннелли: Он играет акустическое вступление на гитаре в песне ‘Brain Death’. У меня тогда акустики не было, не говоря уже о 12-струнке, и я с этим инструментом знаком не был. Вот вам совет. 12-струнка – не лучший инструмент для начинающего музыканта, работающего в студии за штуку баксов в день. Какие аспекты при работе над альбомом стали для вас значимыми и запомнились надолго? И как это отразилось на вашей дальнейшей карьере, будь то остальные альбомы Nuclear Assault или группы, в которых вы играли позже?Коннелли: Это был поучительный урок. После ‘Game Over’ мы чётко понимали, в каком стиле хотим играть. Мы стали сочинять более мудрёные и утончённые песни. Добавляли различные элементы в свою музыку – особенно после альбома ‘Survive’ (1988). Сочинять стали лучше, прибавили как музыканты и композиторы, но не забывали про свои хардкоровые корни. Безусловно, во время процесса мы повзрослели и набрались опыта. Браманте: Думаю, понял я лишь одно: в голове можно слышать одно, но в студии добиться похожего крайне сложно. Это был шикарный опыт, море веселья, но нужно было соблюдать дисциплину. Со временем я стал чувствовать себя увереннее, появилась раскованность, и я полюбил работу в студии. Стал получать больше удовольствия и не париться по мелочам. Поначалу я терпеть не мог записываться в студии – мне казалось, что это скучная и изнурительная работа. Эванс: Это был отличный опыт. Любой опыт в студии полезен, несмотря на обстоятельства. Я понял, как устроена музыкальная индустрия. Научился на следующих релизах всё по тысячу раз проверять и писать правильно: от обложки и текстов до списка благодарностей, и не важно, кто за это в итоге отвечал и публиковал. Следующие альбомы мы записывали с Рэнди Бёрнсом, настоящим профессионалом, и чувствовалась огромная разница. На ошибках учишься. Популярность к группе пришла очень быстро, и я не был к этому готов, поэтому было принято множество поспешных решений. Музыка – лишь малая часть всего этого. Остальное – бизнес. Лилкер: Легко отвечу на твой вопрос! После ‘Game Over’ мы следили за тем, чтобы гитары на последующих альбомах звучали тяжелее! Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук* иностранная пресса печатается на месяц-полтора вперёд
DimonCopyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru |
История создания альбома Nuclear Assault ‘Game Over’ 2017-08-17 22:20 Dimon
ТРУДЯГИ С ВОСТОЧНОГО ПОБЕРЕЖЬЯОбраз высокого, долговязого, одержимого экстремальной музыкой кудрявого парня в майках с блэковыми командами уже давно прошёл испытание временем и стал культовым. Дэнни Лилкер не изменяет себе всё то время, что играет в Brutal Truth, Ravenous, Hemlock, Venomous Concept, Exit-13, Malformed Earthborn и любой другой из четырёх миллиардов команд, в которых он принимал участие. Не говоря уже о том, что в апреле этого года он репетировал для выступления на фестивале «Металл и Пиво» в Копенгагене, организатором которого является компания Mikkeller и журнал Decibel. Даже в 1984 году он выглядел точно так же. Тогда этого молодого паренька по имени Дэнни нагло вышвырнули из Anthrax – группы, которую он, между прочим, сколотил с парнишкой по имени Скотт Ян Розенфельд, приятелем и одноклассником Дэнни из местной школы Куинса. Через год после бесцеремонного увольнения, Дэн побратался с Яном и вместе они сколотили легендарную банду Stormtroopers Of Death, с которой записали культовую классику ‘Speak English Or Die’ (1985). Однако чтобы как следует заявить о себе, стороннего проекта, не считая бешеной популярности Дэнни в металлических кругах, было маловато – он уже был металлюгой до мозга костей, которому музыка была нужна не меньше воздуха, воды и «травки». Дэн пригласил бывшего участника Anthrax, вокалиста/гитариста Джона Коннелли, и парочка сколотила Nuclear Assault. В их скоростном и по-панковски «сыром» трэше чувствовалось сильное влияние местной хардкоровой сцены. Состав группы был укомплектован бывшим барабанщиком TT Quick Гленном Эвансом и соло-гитаристом Энтони Браманте. Внимание к группе стали проявлять после демо-записей (Back With Vengeance и Live, Suffer, Die) и живых выступлений. Также статус группы рос благодаря постоянным мифам о долговязом старожиле сцены, басисте Дэнни Лилкере. Лейблу Combat Records пришлось выдержать неслабую конкуренцию, чтобы получить право на выпуск дебютного альбома, ‘Game Over’. История ‘Game Over’ не полна драм: здесь нет фраз вроде «удивительно, что альбом вообще был записан и выпущен, не говоря уже о том, что стал классикой». Ничего подобного. Это простая история о четверых подростках-металлюгах из рабочего класса, полных желания сочинять, записывать и исполнять свой собственный ни на что не похожий трэш. Желание воплотилось в диких резких, но всё же мелодичных молниеносных риффах вкупе со скрежещущим вокалом, тёплым булькающим басом Лилкера и мощью хэви-металлических барабанов Эванса, однако не обошлось и без хард-роковых соло Браманте, которые всё же не затерялись на фоне бешеной скорости Nuclear Assault. Альбом украшают бессмертные ставшие абсолютной классикой треки: элегантный хаос ‘Stranded In Hell’, заразительно цепляющий вокал в ‘After The Holocaust’, плавное скоростное шарканье ‘Sin’ и сыгранная на приглушённых ладонью струнах пыхтящая и крадущаяся ‘Nuclear War’. На пластинку ‘Game Over’ также попала бесспорно самая скандально-известная песня группы – речь идёт о 45-секундном комедийном грайнд-панковом урагане ‘Hang The Pope’ (а также 29-секундном боевичке в стиле Agnostic Front, ‘My America’, где ещё больше чувствуется интерес группы к хардкору). Заверните всё это в узнаваемую с первых секунд каноническую обложку Эда Репки, и ни у кого и мысли не возникнет спросить, почему альбом ‘Game Over’ введён в наш Зал Славы. Пусть даже и гитары звучат очень слабо и неубедительно… Общеизвестно, что Nuclear Assault появился после Anthrax и S.O.D., однако мало кто знает, что изначально вы собирались играть блэк. В какой момент вы стали уходить в сторону хардкор-панка и сочинять тексты на остросоциальные темы?Дэнни Лилкер: Это всё я. Было это ещё в самом начале, до прихода в группу Гленна и Энтони. Мы с Джоном просто обменивались идеями. Я дико тащился от Venom, Hellhammer и прочей х*еты, потому и предложил сочинять мрачные тексты, но Джон был не в восторге, потому что вырос в католической семье. Не сказать, что он был повёрнутым на религии, конечно; просто ему, я думаю, такой сценарий не понравился, поэтому я довольно быстро «забил» на эту идею. Однако песни ‘Stranded In Hell’, ‘Cold Steel’ и ‘Vengeance’ всё же попали на альбом, потому что влияние хардкора стало проявляться не сразу, и только потом мы перешли на социальные тексты. Случилось это немного позже. Джон Коннелли: Такие названия были чем-то новым и необычным. Однажды после репетиции мы с Дэнни приняли решение писать более серьёзные тексты. Мы обсуждали, и я предложил сочинять на тему общества и политики и считал, что группа должна двигаться именно в этом направлении. Я хотел, чтобы лирика была со смыслом, а не напичкана словечками вроде «меч», «сатана» и прочим бредом – об этом и так почти каждая группа пела. При каких обстоятельствах в группе появились Гленн и Энтони и когда вы почувствовали, что «это именно те чуваки, которые нам нужны!»?Лилкер: Пока состав укомплектовывался, мы с Джоном поиграли в нескольких командах. Разные музыканты не подошли нам по разным причинам, но один парень, стучавший у нас в 1985 году, Скотт Дюбойс, познакомил нас с Энтони. А чуть позже, когда со Скоттом не срослось, Энтони познакомил нас с Гленном. И здесь я хочу отдать должное и Энтони, и Гленну, потому что они никогда не играли ничего подобного, но сразу влились в процесс и стали рубить фишку. Они очень талантливые музыканты и быстро адаптировались под наш скоростной стиль. Тогда-то мы с Джоном и поняли, что эти парни обратились по адресу! Коннелли: С барабанщиком определиться было крайне непросто. Ситуация напоминала проходной двор. Мы потом даже шутили, что проще посадить за установку драм-машину. Гленн пришёл и сразу же врубился, что нужно делать. Именно такой мощный барабанщик нам и был нужен. Как мы взяли Энтони – не помню. Энтони Браманте: Впервые я увидел Nuclear Assault в клубе – кажется, это был Wave Streams в Статен-Айленде – и подумал, что парни просто ненормальные! Быстрые, тяжелые, и публика сходила с ума! Не забывай, что эта музыка была чем-то совершенно новым. Короче, был парень, с которым я джемовал в группе Seductive Luck, и он как-то раз увидел выступление Nuclear Assault и рассказал о них мне, потому что я искал что-нибудь потяжелее. Мне нравились «хрустящие» риффы команд вроде Celtic Frost и Metallica, и я пытался подсадить остальных. Парень этот дал мне номер телефона ребят из Nuclear Assault. Я достал демо с пятью песнями, выучил их и поехал на прослушивание. Я познакомился с их первым барабанщиком, Скоттом; он меня забрал на тачке и мы поехали на их репетиционную базу в Нью-Рошелл, штат Нью-Йорк. Мы поиграли, Дэнни с Джоном переговорили и решили, что руки у меня растут из правильного места. Мы сыграли все пять песен. Они тут же приняли решение и спросили, хочу ли я остаться. Упомянули, что много репетировали, пять дней в неделю, а меня это более чем устраивало, потому что я был молодым, голодным и видел, что у группы есть будущее.
Гленн Эванс: За год до этого меня выгнали из TT Quick, и я год искал более новый и свежий саунд. Прослушав не меньше ста дерьмовых демок, я разочаровался и работал в мастерской, но всё же опубликовал большое объявление со словами «СВОБОДНЫЙ БАРАБАНЩИК» в местной газете East Coast Rocker. По-видимому, Энтони увидел меня в TT Quick, потом увидел объявление, позвонил и прикатил к дому моей сестры в Джерси Шор, где я жил. Он привёз мне демку ‘Back With Vengeance’. Мы покурили немного травки и послушали кассету. Я услышал ‘Hang The Pope’ и мы поржали. Я знал, что это была другая музыка, ничего подобного я раньше не слышал, поэтому был заинтригован. На демке также были ‘Stranded In Hell’ и ‘Cross Of Iron’. Это был для меня вызов. А я никогда не искал лёгких путей. Думаю, Джон с Дэнни немного опасались, потому что у меня была школа рока, но всё равно решили попробовать. Несколько дней спустя мы впервые поджемовали в Нью-Йорке, и Дэнни пришлось самому сесть за барабаны и показать мне, как играть быстро. Стоило ему показать, и я тут же подхватил. Мы весело провели время и довольно быстро сыгрались. Безусловно, ощущалась положительная атмосфера и настрой. Как сочиняли альбом ‘Game Over’? Сколько песен написал Джон и Дэнни, и сколько – группа?Лилкер: Первая пластинка – это всегда палка о двух концах; есть возможность собрать старый написанный материал. Это тебе не второй и третий альбом, потому что на новые песни нужно время – таким образом, есть шанс быстрее подписать контракт. Однако нужно отсортировать материал, чтобы убедиться, что на альбом попадёт только лучшее. Песни для первой пластинки писали мы с Джоном, хотя несколько треков он написал без меня. Гленн стал сочинять чуть позже, а Энтони написал пару песен, но на ‘Game Over’ – только мы с Джоном. Как такового творческого процесса и не было; у нас ведь к тому времени уже был некий материал, и мы считали, что песни достойны альбома. Коннелли: Мы с Дэнни постоянно собирались у него дома и сочиняли. Закупали какое-нибудь дерьмовое дешёвое пиво вроде Meister Brau и начинали лабать риффы через репетиционные усилители в его гостиной, прямо на ходу придумывая аранжировки. Когда мы были в ударе, могли за одну сессию сварганить целиком несколько песен. Мы с Дэном всегда сочиняли вместе. Энтони поначалу пробовал, но его ранний материал напоминал хард-рок, потому что он на нём вырос. Гленн стал помогать сочинять на альбоме ‘Survive’ (1988) и потом ещё пытался придумать одну-две песни. Эванс: Авторы песен – Дэнни с Джоном. Может быть, я потом пару песен написал, но большинство материала было написано Дэнни и Джоном. Мы подписали контракт с лейблом Combat, и я сидел в спальне, слушал две демки и отбирал песни для альбома. Браманте: Альбом уже фактически был написан. У меня было несколько идей относительно аранжировок, соло-партий и атмосферы, но большую часть материала написали Джон с Дэнни. Название альбома говорит о чувстве безнадёжности и обречённости, как после противостояния США и СССР в Холодной Войне, и угроза ядерного взрыва была главным опасением 80-х. Помните те времена? Как эта ситуация на вас повлияла?Лилкер: Учитывая, что берлинскую стену ещё тогда не сломали, я бы сказал, в середине 80-х было неспокойно, и мы хотели выразить эту идею в названии альбома и мрачной обложке. И если «по чесноку», это же, сука, была самая настоящая металлическая обложка! При этом в оккультизм мы не ударились! Коннелли: Я рос в 60-е, и тогда слышать про угрозу ядерного взрыва было всё равно, что каждый день слушать прогноз погоды. В школах проводились учения по ядерной атаке. Мы выбегали в коридор, вылезали через окна, ложились на пол у стены и укрывались куртками с головой. Мы шутили, что потом будет очень удобно вывозить наши трупы. Поскольку мы были из Нью-Йорка, то знали, что если обе страны начнут направлять ядерные бомбы, первым пострадает Нью-Йорк – прямо как сегодня с терактами. Нью-Йорк – одна из самых первых мишеней. Поскольку мы собирались петь на остросоциальные темы, нам, безусловно, было, о чём писать. Да и название группы говорило само за себя.
Браманте: В мире происходило много всякого дерьма, и мы хотели по возможности как-то улучшить положение. Мы хотели видеть во главе страны других людей. Альбом сразу же решили назвать ‘Game Over’ («Игра Окончена»)?Лилкер: Думаю, да, Чувак, не забывай, что прошёл уже 31 год, и я могу ошибаться. Но это была сильная фраза; мрачная и апокалипсическая, но при этом знакомая каждому геймеру. Ещё меня дико накрывало от того, что в обоих словах четырёх буквы, а в названии группы – по семь. В принципе, можно было назвать альбом ‘Survive’ («Выживи»). Эванс: Да. Насколько я помню, мы с Джоном ходили по Нью-Йорку, он был в кожаной куртке, а на спине большими буквами вышито ‘Game Over’. Мы обсуждали названия для альбома и либо я, либо кто-то другой просто указал пальцем на его куртку и спросил: «Что скажете, ребята?». Игра окончена. Браманте: Это было так давно, что я точно не помню, но, безусловно, были и другие названия. Мы любили играть в пинбол. Особенно мы с Гленном, и когда кто-нибудь проигрывал, высвечивалась надпись «игра окончена», и мы говорили: «Игра окончена. Ещё четвертак есть?». Думаю, это тоже сказалось. У нас всегда было отличное чувство юмора, и это мне очень нравилось в Nuclear Assault. Учитывая предыдущие связи с TT Quick, Anthrax и S.O.D., чувствовали вы, что выбор студии и (Pyramid Sound в Итаке, штат Нью-Йорк) и продюсера (Алекса Периаласа) был очевиден?Лилкер: Ну, я к тому моменту уже записал пару пластинок с Алексом, и большинство трэшевых фэнов, возможно, с ними знакомы, и когда Combat Records предложил выпустить ‘Game Over’, я был обеими руками и ногами «за», потому что с Алексом мы уже работали, и я знал, что этот парень нам действительно поможет. Коннелли: Алекс как раз только-только отработал с Anthrax и S.O.D., поэтому выбор наш был очевиден. Стояла очень холодная зима, а в Итаке вообще климат суровый. Браманте: Гленн арендовал огромный микроавтобус, на котором мы поехали в Итаку. Почти всё оборудование было уже в студии, так что мы привезли «головы», а Гленн притащил барабаны. Помню, как мы туда ехали. Это был спокойный студенческий городок, но нам реально нравилось звучание и подход Алекса – да и Дэнни его знал лично. Эванс: Не помню, сразу мы выбрали Pyramid Sound или нет, но сегодня я предпочитаю другие студии. Комната с барабанами была крошечной и никакой атмосферы, в студии было не протолкнуться. Но Алекс был классный парнем. Я там уже записывался в составе TT Quick и чувствовал себя комфортно. Мы могли бы взять себе какого-нибудь продюсера, но не могли позволить себе такую роскошь, поэтому Алекс стал сопродюсером, а мы как идиоты, согласились дать ему два процента с пластинки вместо нормального гонорара продюсера. Грубейшая ошибка! В какой момент вы вышли на лейбл Combat?Лилкер: Было много предложений, но с Combat нам было комфортно, потому что они тоже из Нью-Йорка. Они приходили на наши концерты и всячески проявляли энтузиазм, и мы подумали, что это круто. Вышли они на нас, вероятно, в начале 1986, как только состав был укомплектован и мы сыгрались как группа. Мы потом, конечно же, немного поторговались, пока обе стороны не остались довольны. Ну, вот и всё. Коннелли: Мы с ними подписали контракт, выпустив вторую демо-запись. Они решительно стремились найти новые металлические команды для дистрибьюторской компании Important Records. Переговоры с лейблом вёл Гленн. Эванс: Мы искали себе лейбл. Фактически, все деловые вопросы решал я. Жил в тёплой съёмной квартире в Cисайд Хайтс (Нью-Джерси) на берегу и было холодно. Второе демо у нас уже было, и я купил мафон с двумя деками, чтобы переписывать с одной кассеты на другую. Каждую ночь после работы переписывал демки ‘Live, Suffer, Die’ . Логотип на демо выглядит немного деформированным. Просто чтобы сделать эту обложку, я делал фотокопию футболки и использовал в качестве шаблона. Ещё весь блокнот был исписан почтовыми адресами, сам я использовал почтовый ящик Нью-Джерси в качестве адреса нашего фан-клуба. Так продолжалось несколько месяцев, а параллельно я публиковал рекламы в местной газете объявлений East Coast Rocker, продавал демки на концертах, таким образом, расширяя наш фанклуб и знакомясь с новыми поклонниками. Потом я перебрался обратно к родителям и соорудил у себя в комнате небольшой офис – поставил стол, шкаф для хранения документов и компьютер. Не забывай, что в 1985 году компьютеры были до ужаса примитивными. В итоге база фанклуба стала больше и больше и насчитывала уже 5 000 человек. Моя девушка Дженнифер, с которой я тогда встречался, стала секретарём группы. Мы продавали кучу демок, а бабки я вкладывал в бизнес. Ещё продавали футболки – на концертах и почтой. Я продолжал развивать бизнес до тех пор, пока на нас не обратили внимания звукозаписывающие компании. Сначала Combat предложили выпустить одну песню для серии сборника Bootleg. Мы отказались. Затем они же предложили выпустить миньон, и мы снова отказались. Затем Roadrunner прислали предложение на запись альбома. Потом то же самое сделали Combat, но на более выгодных условиях. И так продолжалось около месяца. Каждый день приходили посылки с разными предложениями от лейблов. Мы искали себе стабильный дом и надёжный лейбл, поэтому в итоге подписали контракт с Combat Records на выпуск шести альбомов. Combat я выбрал ещё и потому, что на лейбле были ребята из Rods и их всё устраивало. Наш юрист ознакомился с контрактом и предупредил обратить внимание на некоторые пункты, чтобы потом не попасть впросак. Обсудив все детали, мы всё же решили воспользоваться этим шансом. Ещё мы ничего не знали ою издательском договоре, поэтому на первых нескольких альбомах Combat нас прилично наебали. Но со временем мы положение исправили. Браманте: Мы были наслышаны о том, что лейблы кидали даже самые успешные и крутые команды, поэтому знали, что нужен юрист. Гленн в этом деле немного разбирался, поэтому нанял своего юриста. Когда впервые сталкиваешься со всем этим дерьмом, нужно читать между строк, потому что не всё так прекрасно, как кажется на первый взгляд. Могут легко наебать. Пришлось внимательно ознакомиться с контрактом, но мы знали, что были новичками и должны были доказать, чего стоим – иначе просто не бывает. Никто не собирался перед нами плясать и осыпать золотом. Но условия были довольно неплохие. Были, конечно, и неприятные моменты, но с кем не бывало? Особенно, когда речь идёт о выпуске первого альбома [смеётся]. Как проходила запись?
Коннелли: Я впервые оказался в профессиональной студии, поэтому был немного сбит с толку. Я беспрекословно слушался Алекса, когда он говорил о звучании гитары. ОЧЕНЬ ЗРЯ! К концу сессии я был никакой! Представь: на мне были все партии ритма, вокал, да ещё и половина соляков. Вымотан я был ужасно, и мне нужно было пару дней отдохнуть, чтобы привести мысли в порядок. Конечно, это было для меня чересчур! Эванс: У нас был смехотворный бюджет в 10 000 баксов! Заваливались на ночь к друзьям, потому что отель позволить не могли. Насколько я помню, запись шла не так гладко. Незадолго до записи я поиграл в [американский] футбол и потянул спину, поэтому пару недель ходил как калека. Последние несколько дней в студии сидел Стив Синклер, парень по подбору артистов в Combat Records – мы ведь для лейбла были новичками, поэтому он с нас глаз не сводил. И честно говоря, работать было ещё тяжелее, я ощущал на себе давление, но в целом это был отличный опыт. Браманте: Когда настало время записываться, я остолбенел! Поверить в это не мог! Думал, что готов, а сам просто застыл на месте. Я сказал Алексу: «Слушай, чувак, давай завтра! Я сегодня не готов!». Я п*здец как был напуган. Причем, ни с того, ни c сего. На следующий день я пришёл c другим настроем, стал раскрепощаться и в итоге получил огромное удовольствие от процесса. Каждый день мы просыпались, начинали запись после обеда и продолжали, сколько было сил – обычно до полуночи. Но должен сказать, что гитары звучали просто отвратительно, и со мной согласятся остальные. Мы были жутко недовольны. Даже после сведения и мастеринга они звучали омерзительно. Весь ритм записал Джон, но «спродюсированы» они были неправильно, и безусловно, это ахиллесова пята альбома. Есть ли забавные и неприличные истории о том, как вы провели время в Итаке? Или только делом заняты были?Лилкер: Хотел бы я тебе рассказать пикантные истории о плохом поведении и всё такое, но это было не в нашем стиле. Может быть, на гастролях мы и кутили, но в Итаку мы приехали первым делом записываться, и максимум могли себе позволить пивко и травку. Никто на микшерный пульт не блевал, и никому за ним не отсасывали. Извини, если всё так скучно. Эванс: Я рассказывать ничего не буду, хотя был один случай, когда я работал над коллажем для внутреннего буклета альбома. Мы остановились у друга, и там была собака. Вернулся я однажды из студии, а Джон сказал, что собака сожрала все мои наработки. Он тот ещё шутник, но мне было не до смеха. Ещё однажды за ужином я сожрал острый перец и чуть не сжёг внутренности. Парни чуть не обоссались от смеха. За месяц до выхода альбома в качестве затравки Combat выпустили миньон ‘Brain Death’. Обе пластинки вы записывали в одно и то же время? И зачем выпустили один релиз за другим?Лилкер: Да, все записывалось в одно и то же время, и мы собирались выпустить ‘Brain Death’ в качестве небольшого знакомства с группой, а на вторую сторону поместить ‘Final Flight’ и ‘Demolition’. Я до сих пор считаю странным представить группу девятиминутной песней, но были в ней моменты, под которые как следует можно было потрясти башкой. Коннелли: Всё было записано в одно и то же время. Мы хотели выпустить миньон, чтобы подразнить фэнов перед выходом полноформатника, создать немного шумихи внутри металлической сцены. Это была довольно стандартная тактика в мейнстримовом музыкальном бизнесе. Не знаю, почему металлические лейблы ей не пользовались. Эванс: Нам требовалось время, чтобы добить обложку ‘Game Over’, и лейбл хотел чем-нибудь порадовать фэнов, пока они ждали альбом. Я предложил выпустить миньон с несколькими песнями и поместить на обложку один логотип и название ‘Brain Death’ («Смерть Мозга»). Джон дорисовал «кардиограмму», и логотип пришлось немного изменить. То уродское лого до сих пор время от времени где-нибудь появляется. Да, чтобы довести что-нибудь до ума – нужно время. Как работалось с Эдом Репкой? Идея для обложки альбома принадлежала ему или он работал под вашим руководством?Лилкер: Если мне память не изменяет, мы ему рассказали, что хотим видеть на альбоме, а он уже придумал обложку. Ребята, я не помню ни хрена – 30 лет прошло. Может быть, были более ранние версии и правки. Ну не помню я, честно! И опять же, меня визуальная эстетика никогда не волновала. Коннели: Честно говоря, я не помню, когда мы придумали концепцию обложки. На остальных пластинках я придумывал эскиз и отправлял лейблу. Идея обычно была моя и придумана таким образом, чтобы можно было поместить логотип на футболку. Футболки ‘Game Over’ нас многому научили – мы поняли, что логотип получится почти на весь торс, а это толстый слой краски и чернил, и носить такое крайне неудобно!
Тогда короткая и быстрая тема вроде ‘Hang The Pope’ была абсолютной нормой для панка и хардкора, однако стала шоком для металхэдов. Что скажете по этому поводу?Лилкер: Мы с Джоном дико тащились от первого альбома D.R.I., да и некоторых команд вроде Siege, поэтому мы подумали, прикольно будет замутить парочку таких тем в своём репертуаре, правда, стилистически они сильно отличались от остального нашего материала. ‘Hang The Pope’ стала хитом на концертах, и нас всегда это забавляло, потому что придумали мы её буквально за несколько минут. И я добавил туда зловещей лирики, не забыв про сатиру и гиперболы. Коннелли: Мы с Дэном её за одну ночь сочинили на репетиции. Это скорее был прикол, и песня должна была отдавать сатирой, вот и всё. Я был сильно удивлён, что фэны начали её дико котировать. Эванс: Дэнни написал её ещё до моего прихода в группу, но мама от неё просто тащилась. Я же считал её до идиотизма забавной и терпеть не мог играть на концертах. Я серьёзно относился к своей игре. На самом деле я все очень серьёзно воспринимаю – нужно мне, конечно, быть проще. Браманте: Были и плюсы, и минусы. Я – католик и семья у меня верующая, строгие родители, и это, конечно, была не моя тема, но и с юмором у меня всё в порядке. Многие члены семьи были недовольны, но я в прикол въехал. Было весело, дурака поваляли, только и всего. Может быть, хотели вызвать у людей отвращение. В те славные деньки все писали друг другу письма на листе бумаги. Никакой тебе электронной почты и смс. Стоило нам приехать в Италию, как сразу пришло несколько писем со смертельными угрозами. Как отреагировали на альбом критики, фэны и даже ребята из Anthrax? Отношение хардкорщиков не изменилось?Лилкер: Насколько я помню, фэны отреагировали хорошо, да и большинство критиков тоже, если говорить о журналах вроде Metal Forces. Возможно, более авторитетные журналы посчитали нас немного шумными. От Anthrax я ничего не слышал, но они знали, что я буду рубить в более хардкоровом стиле. Скотт тогда, видимо, и понял, что я отлично впишусь в проект S.O.D. Сомневаюсь, что из-за выхода альбома на лейбле Combat Records хардкорщики поменяли к нам своё отношение. Во всяком случае, у местных парней, с которыми мы тусовались, претензий не было. Может быть, команды вроде Heresy и задались вопросом: «Что за нах*й?», но жизнь слишком коротка, чтобы обращать внимание на чьё либо мнение и критику. Коннелли: Журналистам материал понравился, но они иногда обсирали качество записи, и поспорить с ними было трудно. Скотт и остальные ребята из Anthrax нас всегда поддерживали. Хардкорщики привыкли видеть нас с Дэнни каждое воскресенье в легендарном клубе CBGB’s ещё задолго до того, как мы подписали контракт, и релиз альбома ничего не изменил. Мы даже несколько раз там днём выступали. Они были нашими друзьями; мы с этими парнями каждое воскресенье зависали и отрывались под чьё-нибудь выступление. Эванс: Фэнам альбом нравился. Критикам в большинстве своём тоже, только качество звучания было слабоватым. Сразу же было продано около 20 000 копий, а за годы, может быть, где-то тысяч пятьдесят. Хотя сегодня сложно сказать, сколько копий продано, потому что все скачивают музыку бесплатно. Браманте: Отреагировали очень положительно, и тогда я понял, что мы сделали что-то стоящее. Вдруг мы впервые отправились в Европу. Тогда альбомы никто не скачивал; нужно было ждать, пока пластинка приедет из другой страны, нужно было идти в магазин и прежде послушать, что ты покупаешь. Приходилось ждать до тех пор, пока можно было услышать пару песен по радио и всё такое. Да, люди тогда были намного терпеливее и ценили музыку. Сколько продлился тур в поддержку альбома? Были какие-нибудь приключения?Лилкер: Гастролировали в основном в Штатах в арендованном фургоне, в июне ‘87 впервые поехали в Европу и откатали небольшой тур с Agent Steel и Atomkraft Мы впервые катались в гастрольном автобусе, который делили с парнями из Atomkraft и техниками. Прикинь, нашим гастрольным менеджером был Абаддон из Venom! Это ж ох*еть можно! Правда, я к тому времени Venom слушать перестал. Да, мы отрывались и завели несколько «особенных и временных друзей», но мы были трэшевой командой, а не глэмерами, поэтому в приоритете у нас была музыка и концерты для голодных агрессивных металлюг. Сиськи и письки были уже потом. Для меня это были лишь приятный бонус, но никак не мотивация. Эванс: Мы гастролировали в школьном автобусе, «баранку» крутил я – ездили по всему восточному побережью во Флориду и обратно, потом на Средний Запад, там отыграли везде, где нас пускали. Однажды на мосту Джорджа Вашингтона у автобуса отказали тормоза. Пересрал я прилично. Залез под автобус и отгибал подтекающий тормоз, пока не починил. Ещё как-то раз по шоссе в Детройт вырубился генератор тока, и мне пришлось в дикий ураган 30 км пилить на попутке в город, чтобы купить новый. Вернулся, а возле нашего автобуса стоит мент. Я думал, нас повязали. Я починил генератор, и мы доехали. А как-то раз где-то посередине Пенсильвании в три часа утра загорелся двигатель, и я голыми руками тушил огонь, пока остальные парни спали в тепле и уюте в ресторане. Было это в середине зимы, снега по колено. С тех пор каждый раз, когда я менял масло, Джон всегда стоял с огнетушителем, чтобы случайно не потекло на коллектор. Много было разных историй, книгу можно написать. Я, кстати, над ней работаю, но в ближайшее время ничего не обещаю.
На кассете появился бонус-трек ‘Lesbians’. Что там за история?Лилкер: Обычная идиотская выдуманная песня, но музыка была ох*ительная – ещё один экстремальный скоростной трек вроде ‘Hang The Pope’. Мы решили, что быстрая скандальная песня на виниловом варианте альбома у нас уже есть, поэтому оставили этот трек как бонус на кассете. Коннелли: Ещё один скоростной ураган, написанный за пять минут. Сатира о предубеждении, зажившая своей жизнью! Не помню, как она стала бонусом. Браманте: Не помню, откуда она взялась, но однажды девочки пришли за сцену и прямо у нас перед глазами сосались и делали много чего ещё. Мы решили побаловаться и заиграть с коммерцией. На альбоме присутствует гостевой музыкант по имени Чэд Макглолин. Кто такой и чем отметился?Коннелли: Он играет акустическое вступление на гитаре в песне ‘Brain Death’. У меня тогда акустики не было, не говоря уже о 12-струнке, и я с этим инструментом знаком не был. Вот вам совет. 12-струнка – не лучший инструмент для начинающего музыканта, работающего в студии за штуку баксов в день. Какие аспекты при работе над альбомом стали для вас значимыми и запомнились надолго? И как это отразилось на вашей дальнейшей карьере, будь то остальные альбомы Nuclear Assault или группы, в которых вы играли позже?Коннелли: Это был поучительный урок. После ‘Game Over’ мы чётко понимали, в каком стиле хотим играть. Мы стали сочинять более мудрёные и утончённые песни. Добавляли различные элементы в свою музыку – особенно после альбома ‘Survive’ (1988). Сочинять стали лучше, прибавили как музыканты и композиторы, но не забывали про свои хардкоровые корни. Безусловно, во время процесса мы повзрослели и набрались опыта. Браманте: Думаю, понял я лишь одно: в голове можно слышать одно, но в студии добиться похожего крайне сложно. Это был шикарный опыт, море веселья, но нужно было соблюдать дисциплину. Со временем я стал чувствовать себя увереннее, появилась раскованность, и я полюбил работу в студии. Стал получать больше удовольствия и не париться по мелочам. Поначалу я терпеть не мог записываться в студии – мне казалось, что это скучная и изнурительная работа. Эванс: Это был отличный опыт. Любой опыт в студии полезен, несмотря на обстоятельства. Я понял, как устроена музыкальная индустрия. Научился на следующих релизах всё по тысячу раз проверять и писать правильно: от обложки и текстов до списка благодарностей, и не важно, кто за это в итоге отвечал и публиковал. Следующие альбомы мы записывали с Рэнди Бёрнсом, настоящим профессионалом, и чувствовалась огромная разница. На ошибках учишься. Популярность к группе пришла очень быстро, и я не был к этому готов, поэтому было принято множество поспешных решений. Музыка – лишь малая часть всего этого. Остальное – бизнес. Лилкер: Легко отвечу на твой вопрос! После ‘Game Over’ мы следили за тем, чтобы гитары на последующих альбомах звучали тяжелее! Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук* иностранная пресса печатается на месяц-полтора вперёд
DimonCopyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru |
[Материал из журнала "Decibel" за сентябрь 2017 года *]
Лилкер: Знаю, что Гленн, как и я, уже успел на парочке альбомов засветиться. Насчет остальных ребят не уверен. Но для меня это всё равно был другой опыт, потому что эта группа значила для меня гораздо больше, я чувствовал больше ответственности. В Anthrax о слове «демократия», по-моему, не слышали, а S.O.D., в конце концов, был всего лишь проектом. Группа Nuclear Assault была моим детищем, и я вкладывал в неё всю душу. Поэтому классное было ощущение, даже несмотря на то, что за плечами у меня уже было пару пластинок.
Браманте: Лучше спроси об этом остальных ребят. Я могу ошибаться, но точно знаю, что Джон – отличный художник. Может быть не настолько крут, чтобы оставить как финальный вариант, но идеи он подкидывал замечательные. Работал с настоящими профессионалами, и они прислушивались. Если присмотреться, обложка напоминает теракт 9 сентября 2001 года в Нью-Йорке. Видно, как бегут люди, видно дым и смог, здания горят, повсюду хаос и безумие – реально похоже на башни-близнецов в облаке пламени.
Браманте: Всюду были толпы фэнов. Я как сумасшедший раздавал автографы. Было и много чего другого – не могу рассказать, потому что я женат и не хочу нажить проблем [смеётся]. Было много пьянок, девочек, мы расписывались прямо у них на груди. Некоторые ребята колесили за нами по всей стране, и меня это удивляло. В общем, отрывались на славу.
| В избранное | ||
