Ольга Арефьева. Заповедник бумажного тигра. Интересности. Ольга Арефьева Стихи Римедиос Прекрасной

Не очень уважаю, когда пользуются "служебным" положением. Когда я начинала эту
рассылку, то не собиралась посылать в неё собственные произведения. Ну вот прошел
почти год её существования, и мне всё-таки очень захотелось поделиться своими
новыми писаниями. Когда только сочинишь, ужасно хочется кому-то показать. Я отправила
подборку в журнал, если решат печатать, то придётся ждать как минимум до лета,
а может и год и больше, никому не показывать. А стихи все про зиму... Посылаю
их вам, пока они не прокисли, надеюсь, вы не выдадите, а архив не индексируется
поисковиками. Большая просьба: никак не используйте эти стихи, никуда не посылайте
и не ставьте ни на какие сайты. 

  

В воскресенье 15.02.04 в московском ЦДХ в 18.30 будет презентация нашего
концертного акустического диска "Письма бабочек". Выступает состав:
ОА, Сергей Перминов, Пётр Акимов, Михаил Смирнов.

  
Оля



Стихи Римедиос Прекрасной

Стихи Римедиос Прекрасной
Так и не записаны на бумаге
Она их видела во сне
На белой-белой простыне
Выцарапывала на земляном полу
Выкладывала из жёлтых бабочек
И рисовала жидкими каками на стене
Она вознеслась на небо 
Она никогда никого не любила


(с)Ольга Арефьева



Перемена

Перемена он не дышит
Перепета он летает
Заводная он не знает
Как поётся только сидя

Золотая он летает
Были в силе заманили
Жили мимо закатает
Так поётся только молча

(с)Ольга Арефьева



Еженедельник

Важное: не забыть лечь спать.
Неважное записано в еженедельник
Смотри на мир, белеющий как кровать,
Постеленный в сумерках под сочельник.

Граница, делящая небо и грусть
Не заперта - взглядом ищу отмычку
Отдаю себе отчёт - это ученичество,
Хотя не знаю, чему и зачем учусь.

Лишь улыбаюсь воспоминаниям
О том, что на самом-то деле белое:
Как, пятилетняя, говорю маме я -
"Если б не мультики, лучше б меня не было".

Ищу зазор между снегом и мной
И понимаю: одно и то же мы:
Снег горизонтальной лежит стеной,
Я с каждой смертью на жизнь моложе.

И эта картина стоячих волн
Красива, словно походка смерти.
Кто бы ты ни был, куда б ни шёл,
Ты неподвижен - ты ось круговерти.

В груди есть точка - она стоит
Как этот снег и вот эти сумерки,
Как это окно и пустынный вид
Мира, где кроме тебя, все умерли.

А ты бессмертен, ибо ты бог,
Всё можешь, хоть разве от этого легче,
Ты встаёшь и хочешь шагнуть за порог -
Вовне - к пустому листу навстречу.

Оставить следы, немоту истоптать,
Создать подобие мира и краски,
Упасть как печать, возмутить, раскатать -
Физиономия снега бесстрастна.

Ему всё равно, его в самом деле нет,
Не важно, что холодно в нём коленам,
Какая там истина - даже снег
Во тьме - белый и чёрный одновременно...

(с)Ольга Арефьева


Утро

Наступает утро
Тогда, когда кончается ночь
И ночные сторожа ложатся спать
Дворники смывают с асфальта кровь
Тех, кто учился летать
В школу бредут сонные ноги
Трамваи лежат на боку
Статуи мудрых закутаны в тоги
На полпути к кабаку
И к станку
И только Логосу ску-
Шно.

(с)Ольга Арефьева


Баклажаны

Ветераны фиолетовых баклажанов
Сворачивают за один и тот же угол
Где пустоту разливают в бутылки
Они заглатывают стеклянные горлышки
Глаза их прозрачны как хрусталь
Головы навылет прострелены жаждой
Я вижу сквозь их дырявые тела
Они тоже когда-то были ангелами
Сзади девочка с бидоном без молока
Она умерла ещё прошлой ночью
Бездомные собаки живее следов
Но за молоко плачены деньги
Можно попасть в стакан, даже разбитый
Вытереть пот шершавой стеной ветра
Идти незачем просто надо держать равновесие
Ты-то идёшь прямо это земля качается 
Ты умеешь быть краской на реальности
Осталось найти того, кому это нужно
Тетрадь захлопнулась а потом устала
Ноги пошли вопреки горю
Всем петь песни - такова задача
Куплеты повторяются и цвета заодно
Танцевать несмотря ни на что
Тогда расцветут мозаики смысла
Учителя тоже плачут 
Никто не верит что мы - маленькие дети
Нарисуй себя на деньгах
Это достойная глупость на сегодняшний день
Рифлёная поверхность смеха
Щекочет подошвы живых мертвецов
Трудно вписаться сразу двумя телами
В блюзовый квадрат двери
Андрогины запинаются о тепло
Менты засовывают пьяниц в коробки
В узкий проём игольного ушка
Это никому не поможет

(с)Ольга Арефьева



Тайники ликованья

Загляни в тайники моего ликованья,
Я живу между двух твоих рук.
Отвернись, я стесняюсь узнать эти тайны,
Тайнознание - участь старух.
В дырки времени сыплется солнечный ветер,
Обветшала обёртка сих дней,
Нынче платье реальности - драные сети
И мы страшно запутались в ней.
И смеются секунды над глупостью стрелок
Словно свежий узнав анекдот.
Мы, гуляя над бездной, букашечно мелки,
Изо рта не надышимся в рот.
Расстегни свои рёбра, там птица томится,
Бьётся, встретиться хочет с моей.
Мы на плоть нанесли свои белые лица
И считаем - так Богу видней.

(с)Ольга Арефьева


Изготовим

Изготовим, изготовим, изготовим, изготовим -
Я к рекламе близорука, так и не узнаю, что
Предлагают эти стены - все в одном огромном слове,
И бессмысленны их вопли словно проигрыш в лото.
Все играют в чьи-то игры, все торгуют нашим взглядом,
Наши улицы и мысли - это общие места.
В них одни азартно гадят, а другим того и надо,
Ну а нам - шуршащий мусор, нас кусает пустота.
По бокам у нас карманы, а в карманах чьи-то лапы,
На зубах увы, коронки, в головах - сплошной салат.
Мы солдаты и мишени, гуманисты и сатрапы,
Мы участвуем в их гонке, и никто не виноват.
Наши песни все про-тесто, наши книги пишут ядом,
Нас продали до роддома, до зачатья, до вчера,
Мы свободны тихо блеять и идти на стрижку стадом, 
А до бойни нам позволят покричать чуть-чуть ура.
Эти правила не нами установлены на свете,
И дома набиты теми, кто здесь вроде не при чём.
Нас штампуют не машины, а родные и соседи,
Мы ходить умеем строем, с детства зная, что почём. 
Подожди, а как же небо, как же ветер и свобода?
Ты попробуй для начала не одеть на плоть штаны,
Посмотреть длинней секунды на присутственные морды,
Сделать шаг немного больше, чем дозволенной длины.
Сразу выйдут санитары, ФСБ, менты, охрана,
И занозистою дланью подтвердит простой народ,
Что у нас на место ставят всех, себя ведущих странно,
А летающий под небом - враг опасный и урод.
Мама всплачет - что ж ты, милый, лучше стал бы юристом,
Лучше шёл бы в депутаты, в рекламисты и воры!
Но летать под общим небом - без лицензии и визы -
Не позволено, родимый, не по правилам игры.
Так что будь одним из смертных - рядовым, электоратом,
Абонентом, пассажиром, паствой, жителем, москвой,
И внимай чужим программам, и ругайся тихо матом,
Кто летает - тот не с нами, а кто ползает - тот свой.

(с)Ольга Арефьева
 


Семь покрывал

Было у Майи семь покрывал:
Стороны света, зенит и надир.
Кто покрывала те разрывал,
Тот замечал, что мир наш из дыр.

Было семь тел снаружи меня,
Я их носила как будто наряд,
Новое тело для каждого дня.
Я надевала неделю подряд.

Было у Майи семь танцев для нас - 
Время, пространство, рождение, смерть,
Горе, любовь, богатство и власть -
Пляшем и пляшем - не уцелеть.

(с)Ольга Арефьева


Великий Квадрат

Я слышу, как вращается земля
И на моих костях восходят травы.
Недолговечны хищные дубравы,
Недолговечны вещные поля.
Весь этот блеск, мне не принадлежащий,
Я созерцаю слишком долгим днём.
Прекрасен мир, и плачу я о нём,
И сгнил меня качавший утлый ящик.
Над гробовой доскою нет жилья,
Я без границ теперь - то поле боя.
Моя война последняя - с собою
И побеждаю в ней то я, то я.
Отпали декорации из слов -
Иллюзии богатства и утраты,
И я в углу Великого Квадрата,
Который, как известно, без углов.

(с)Ольга Арефьева


Праздновать жизнь

Мои руки празднуют жизнь
Мои ноги празднуют жизнь
Мои очи празднуют жизнь 
Моё тело празднует жизнь

Праздновать смерть некому

(с)Ольга Арефьева


Флейтист

Голый флейтист
Взлетающий ввысь
То, что ты вчера умер
Это лишь сон, очнись.
Флейтовый свист,
Чарующий крыс,
Ты убежал из тела
Это лишь сон, очнись.

(с)Ольга Арефьева


Акростихи-хайку 

(Акростихи: стихи, в которых из первых букв строчек составляются слова. Хайку:
японское трёхстишие).

Воскликну я
Акростихи узрев:
Хорошо!

Очень трудно, но
Лёгких путей не ищу:
Ясно, как меня зовут.

Потерялся в дороге ик
Уж другой путь к выходу найден
Каково теперь его имя?

Мог ли Винни-Пух
Ёмкость из-под этого подарить
Другу своему Ослику Иа?

Несколько дев длинноногих
Едущих мимо завлекают
Только мы им ответим.

Сгустилась темнота
Перед нашими окнами
Искать себе занятие поздно.

Гуси-лебеди,
А ну-ка, скажите,
Можете помолчать немного?

Собрался рубить
Удобно сидя на ветке
Как бы не упасть...

Робко насыпаю в тарелку
И языком пробую
Сготовил ты мне что сегодня?

Пока на него опираемся
Однозначно не можем сказать:
Летать умеем ли?

Говоришь, не забудешь,
Однако не могу сказать
Долго ль живёт твоя правда?

Прокипяти хорошенько воду
А теперь посмотри внимательно:
Разве в учебниках не пишут, что он невидим?

(с)Ольга Арефьева


Ответ на письмо

Ваши письма поэтичны 
Вы наверное поэт
А душа такая птичья
Ну а тела просто нет

(с)Ольга Арефьева


Деревенское

Я из воды дышу руками
Свои труды пишу стихами
В деревне меж собак
Нелепо то и глупо это
Но так приятно быть поэтом
Приятнее чем так

Скребётся мышь почти что в ухе
Любимый мой слегка не в духе
Несёт воды ведро 
Дорожку ручки голубую
Сквозь лабиринт из букв веду я
И путаю хитро

К чему существовать заочно?
Стихи я сочиняю ночью
Зато летаю днём
Набьём подушки разнотравьем
Раз нет границ меж сном и явью
То пополам заснём

Сквозь потолок сияет небо
Творю стихии, будто требы
Чернилами кроплю
Мы спим - и видим: лист бумаги
На коем я слагаю саги
И то, что я не сплю

(с)Ольга Арефьева


Мой маленький Мяу.


Мой маленький Мяу
Покинул меняу
И мне не сказал ничего.
Мой маленький Мяу
Меня не обняу
И я не обняу его.

Во мне поселилась 
Какая-то бяка - 
Такая, что хочется 
Плакать и плакать
И в слякоть мяукать 
Печальные звуки
О маленьком Мяу скорбя.

Когда же придёт он, 
Фырча и сопяу,
И ткнётся мне в ухо:
"Я так тебя мяу!"
Ему по секрету
Скажу я вот это:
"И я очень мяу тебя!"

(с)Ольга Арефьева


Имярек

Человек Человекович Человеков
Имярек Имярекович Имяреков
Его некому полюбить 
Ни король ни мертвец ни аптекарь -  
Такой неприкаянный некто
Такой невзрачный на вид

Две подружки - мама и смерть.
На кого нужнее смотреть?

(с)Ольга Арефьева



Игра в кости

Меня много раз хотели съесть
И много раз удавалось,
Но что-то во мне несъедобное есть, 
Может статься, это усталость.

Реальность сидит у меня за столом.
А меня, как всегда, нет дома.
Я вижу ваш мир покрытой стеклом
Картинкою из альбома.

Но кто-то стучится в рёбра ко мне,
Хоть я ничего не слышу,
Что-то торчит у меня в спине,
Что-то капает в крышу.

Я много раз умерла и порой
К краям подходила близко,
Но вновь увлекалась людскою игрой 
В ярость азарта и риска.

Скафандры менялись, вершились дела,
Тела обнимались с телами,
Я вновь умирала, но дальше не шла,
Опять возвращалась в пламя.

Летели миры в процессе игры
Я всё, что могла, испытала
Но знала, что этой больной мишуры
Всегда будет мало и мало.

Пора остановку сделать в пути
Спасибо реальности-гостье.
Я многим была, я готова уйти
Игра, не бросай мои кости!

(с)Ольга Арефьева


Секс

Любимый поил меня своей кровью
Волосы шевелились от любви
Я в летней бледной коже
Забывала своё имя всё глубже
Его мраморные взгляды
Сшивали во мне лево и право
Он вспоминал себя женщиной
И сумерки никак не наступали
На одной ноге стоял Бог
Лягушки громко целовались
Минуты переворачивались как монеты
И смерть оставалась так близко как одежда
Я подарила ему свой третий глаз
Он и так умеет превращаться в дерево
Он выбросил в окно свои пальцы
Теперь будем вместе летать лёжа

(с)Ольга Арефьева


Любовь

Кувшин полный дежавю
Летел со стола уже множество лет
А мы одетые в свои разноцветные смерти
Снились друг другу танцующими
На груди росли флейты
Слишком высокого роста
Настоящее становилось горячим
Дыхание выворачивалось как внезапность
Есть много способов победы
Например шагать сосредоточенно
Через край где не бывает забора
Но и у звуков есть крылья и жабры
Мы так долго на земле
Считаем любовные движения
Что бесконечность уже повторялась

(с)Ольга Арефьева


Оргазм

На моих глазах растёт трава,
Твои ладони приросли к моей груди,
Твои кости провалились сквозь мой скелет
Мы слишком долго любили друг друга.
Где-то бродят наши имена
Где-то время имеет власть над плотью
Мы были теми, кем больше не станем
Великая любовь не проходит бесследно
Ветер расчёсывал зелёные пряди растений
Когда мы были друг другом
Так будет и дальше, только ветер мы выдумаем новый
Теперь нам всё можно
Ничего не страшно, потому что нас нет

(с)Ольга Арефьева


Пешка

Он пешкою был в игре чёрно-белой
И безгрешно служил королю,
Он так неумело старался быть целым,
Что все скинулись по рублю.
Он так сиротливо смотрелся счастливым, 
Что заплакали даже враги,
Он так одиноко боролся с пороком,
Что, одетый, казался нагим.

(с)Ольга Арефьева


Написанное в старой бане

Хлопоты быта в избитых видах,
За вдох-новением должен быть выдох,
То, что вошло, уже ищет выход -
Так зарождается завтра.
Как-то вокруг неприлично тихо:
Хоть бы петарда или шутиха,
А ведь событье - рождение стиха -
Достойно битья в литавры!

Время трещит не в часах, а в печке,
Нам-то казалось, что время вечно,
А побежали ему навстречу -
Оно увернулось за угол.
Кто не умеет играть на баяне
В смысле - баять, не боясь осмеянья,
Тот нынче греется в старой бане,
Хоть в ней не жарко, а жалко.

Книжка пролистана наполовину,
Ручку из пыли карманной вынув
Я расслабляю одежд горловину,
Чтобы дышать спонтанней.
Что-то в желудке булькает скромно,
Напоминает утроба: умрём, но
Шелестом в ямочке подъяремной
Нежно сигналит тайна.

Стихи прилетают сначала немыми,
Смысл обнажённый рядится в имя,
И, облачась именами земными,
Строчки приносят смертным
То, что им небо с собой надавало:
Яйцо - многомерный контур овала,
Линии кожи, и божьи лекала,
И прочую музыку сферы.

Где-то тела шелестят по орбитам, -
Тут-то планета, где время бито,
Где только хлопоты верного быта
Учат тому, что ясно.
Я подметаю в остывшей бане,
Я только точка на Божьем плане,
Я стеклецо в сотворяющей длани,
Осколок мозаичной краски.

(с)Ольга Арефьева


Буквы

Вот мальчик идёт: он и горд и растерян,
Он птице отдал свои крылья и перья,
Он выглядит хитрым, как все подмастерья,
И мечется жестами рук.
Коверкает звуки истасканной песни,
Извёсткой марает пролёты меж лестниц,
Рисует три буквы, чей оттиск известней,
Чем множество умных наук.

А я же - не лучше - на графику звука
Нелепо взираю, как странную штуку,
И вот, воздевая дрожащую руку,
Вонзаю стило в пустоту.
О радостный ужас листа нежилого!
Ну хоть бы помарка, зацепка ли, слово,
Как страшно с удилищем сим словоловным
Бывать проводящей черту!

Абрисы фонем образцово-бесстрастны,
Они как актрисы, надевшие маски,
Убьют вас, прославят, одарят богатством,
И всё ж не укажут проём
Туда, где все смыслы открыты бесстыдно,
Влеченья забыты и битвы - не битвы,
И знак на листе ничего не сулит вам,
Пустой в изобильи своём.

Нет цели стреле, направления ветру,
Нет формы и цвета, походки и метра,
И семени нет, сердцевины и цедры,
И плод апельсина не тут.
Вам хочется песен - их есть у поэта
И нету. Зато есть столбцы, и приметы,
И стрелки намёков неясные в Лету
И к судьям пристрастным ведут.

Убавьте свой пыл, заместители Бога!
Не всяк приручает строку-недотрогу,
Не вы, а она изучает вас строго,
Взирая сквозь воздух земной.
Безумные речи лишь кажутся странны
Тому, кому слышать пока ещё рано:
Прессованный смысл открывается пряно
Тому, кто не болен виной. 

Дрожаще и смело плету паутину,
Отточенный кончик движеньем картинным
Заходит в белёной бумаги рутину,
Пронзив безымянную мглу.
И делают руки, хоть очи боятся -
Ведь прост вышивальщика труд и паяца:
Лишь жестом, неясно стремящимся к танцу,
Внедрить чрез холстину иглу.

И всё мимоходом в пути именуя,
Сопя, с головой погружаюсь в игру я,
Кусаю от яблока, вкус его всуе
Почти не заметив совсем.
Реальность - такая условная штука,
Шаг внутрь - и в грудине не слышится стука.
Ни рук, ни разлук, ни порока, ни скуки,
А яблоко после я съем.

Случилось письмо. Ни к кому, ни куда-то,
Под ним не поставлю ни подпись, ни дату,
Печать почтальона сургучно не вжата,
Верёвкой не связан конверт.
Куда я пойду после этого шага?
Не терпит неясности толща бумаги!
Размашистой точкой прорвав свою сагу
Закончу на том круговерть
Длиннейшей из письменных черт.
______________________________________________

(с)Ольга Арефьева


Звуки

И вот стихи. Лист бел был - сели птицы,
Топтали и клевали белизну,
Осталась вязь следов на белом ситце -
Не выдержу, вползу, на вкус лизну.

Вот гласный звук - иии-ооо - в нём бездна смысла,
Он тянется, вибрирует, живёт,
Пупырчатый, овальный, жёлтый, кислый...
Лимон! - вы догадались - дольку в рот.

Сердечным стал он, бывший бесконечным,
Его обставили мы рамками игры,
Он отделился от своей пра-речи
И округлился плотью кожуры.

Ещё не всё - вот звуки есть земные,
Скребущие по почве животом,
Они - следы настойчивых рептилий 
Что выросли в двуногих нас потом.

Согласные - как рамки и коробки,
Плетёные корзинки, пузырьки:
Шипят, свистят. Настойчивы и робки,
Пружинисты внутри сидят зверьки.

Мы выстроили домик из объёмов,
Их обрамив границами фонем,
Живут мерцания в изображеньи дома,
А смысл пока неясен, так как нем...

(с)Ольга Арефьева


Левые правые

Вино и лимон они взяли с собой
Направив на гору познания весть
Их левые ноги писали: любовь
Их правые ноги были не здесь

Их лица склонились но крылья взошли
Ростками того что не каждый поймёт
Их левые ноги были в пыли
Их правые ноги искали уход

В пути они встретили тех мертвецов
Что ждут подаянья с простёртой рукой
Их левые руки искали восход
Их правые руки дарили покой

Звучанье частот чужой широты
Измяло морщинки на твёрдых щеках
Их левые стороны были чисты
Их правые стороны ведали страх 

Вот так они ведали то чего нет
Не зная что шаг это лишь колесо
Их правые стороны умерли в свет
Их левые стороны встретили всё

(с)Ольга Арефьева


Январь

Итак, январь. На грани двух годов
Баланс держу, как на тугой верёвке,
Исчезнуть прежний год почти готов,
А я не знаю, рада ли обновке.

Я счастлива - то тихо, то навзрыд,
Всё помня, что со мной недавно было.
Теперь не знаю, что мне новь сулит
И стоит ли менять на шило мыло?

Остаться во вчера? Красивый бред,
Но нашего согласья не спросили
Те силы, что дают зелёный свет,
Отмашку и свисток для новой мили.

А мы трусливо не спешим вперёд,
Мы счастливы: зачем нам перемены?
Но этот год ушёл, как всё уйдёт,
И пропадёт в архивах постепенно.

Пройдёт как снег, испишется как мел,
И как вино до донышка допьётся:
Таков удел любых из наших дел -
Ведь нет неисчерпаемых колодцев.

А мы хотим быть теми, кем нельзя,
Остаться молодыми и пустыми,
И лишь мечтать: мы принцы и князья,
Мы имениты, но забыли имя.

Не слышать хода механизма дней,
Избегнуть и потери и старенья 
И, встретив смерть, раскланиваться с ней
Как с бабушкой чужой - без уваженья.

Не трепетать от башенных часов,
Листающих своей певучей медью
Весь постраничный список голосов
Любимых, посторонних и соседей.

Весь этот наш убогий капитал,
Так бережно накопленный и скупо, -
Всего лишь сон, который напитал 
Нас ложной пищей, иллюзорным супом.

И что не сон? И что не прах и тлен?
Что смерть не съест и срок не обесценит?
Что неизменно среди всех измен,
Неукрадимо, недоступно тленью?


Так ночь близка, так близок Новый Год
И Дед Мороз уже несёт подарки...
Кружится конфетти и хоровод,
А мы в костюмах с масками - и с чаркой.

Играем роли - ёжиков и львов,
Шутов, певцов, царей, простолюдинов, -
Костюмы прирастают силой швов,
А в рюмках времена пьянят как вина.

Испей минуты, дни, года, века,
Они кружат и отшибают разум.
Взгляни - твоя ли у тебя рука?
И ты ли - ты - пока горишь в экстазе?

Итак, я счастлива. Наркотик сладок мне.
Мне жаль расстаться с этим упоеньем,
Но подлая кукушка на стене
Всё мечется взволнованною тенью...


Словесность - математика. Плюс слог
И минус смысл - и всё же получилась
Обновка для ума: смешливый Бог
Вновь милость шлёт и не корит за хилость.

За лень и сон, за руны на снегу -
Черты, не прорисованные глубже...
Вчерне живём и втуне на бегу
Следами испещряем землю вчуже.

Лишь стрелки, рассекая полотно,
Зачем-то жизни ткань на части режут.
Мы спим и видим сон, нам всё равно,
О, не будите нас убийством нежным!

(с)Ольга Арефьева


Зрение

Сегодня зрение какое-то иное.
Снега слепят, синицы шелестят.
Мой дом - ветхозаветное каноэ -
Скользит по фону как-то вбок и вспять.

И хочется идти и помнить детство
Всё вдаль и вдаль, как птица в пустоте,
Шагами попирая фона девство
Быть одинокой кистью на листе.

Расфокусируй. Наведи на резкость -
И пустота ещё пустей вдвойне.
И нет меня. И нет печалей детских, 
Что с нынешнею славой наравне.

Ведя следы из ныне до иного,
Горжусь, как самоучка-каллиграф
Ничто не старо. Но ничто не ново.
Ничто - во всём, чего достанет взгляд.

(с)Ольга Арефьева


Сонет о сухоцветах

Застыли сухоцветы, будто кости, -
Прекрасные в своём презреньи к тлену.
Их беззащитно-вычурные ости
Торчат в снегу, где вязну по колено.

Так скромно и с достоинством свой жребий
Нести порой присуще старым девам:
Казалось бы, бесплодны их посевы
И доли у любви уже не требуй.

Но семена, увядшие в их лонах, 
Другой росток дадут - не в этом мире,
По истеченьи их годов преклонных
Сойдут снега иллюзий и кумирен,

И примет смерть их высохшие члены,
И будет им росток другой - нетленный.

(с)Ольга Арефьева


Новогоднее

Когда-нибудь придёт сегодня,
Тогда надену я тетрадь, 
Начищу голос новогодний
И буду ярко умирать.

Придут игрушки меховые,
И мама мне взмахнёт ногой,
Я выбегу с венком на вые
И ослепительно нагой.

Итак, песдец. Гремят салюты
И в рюмках пенится салат
Хлопушки водкою надуты
Игрушки яростно блестят.

Приди, о чернь, приди, голымба,
Вонзи мне в спину томагавк.
Мне так идёт окружье нимба, 
Когда ты пляшешь краковяк!

Да, жили мы достойно смерти -
В трамваях пели про трамвай,
Чернила прятали в конверте,
Шептали громко "наливай!",

На стенах известью писали
И наряжались в декаданс,
И пИсали на пьедестале,
И стиль плясали "мосгостранс".

Так будем же такими дальше!
Нам по колено этот мир,
Наполним небо звоном фальши,
Воздвигнем глиняный кумир!

Наполним злом терпенья чаши,
Поднимем на руки собак,
Глотнём пьянящей манной каши,
Ведь смерть прекрасна натощак!

(с)Ольга Арефьева


Умри на бис

Умри на бис, красивая актриса,
Ещё раз вниз - на доски, на цветы -
Старухи сухи не дождутся биса:
В их смерти нет изящной красоты.

Ты, как венок сонетов, совершенна,
Перекликаясь позою с судьбой
Сначала падаешь на узкие колена -
И восклицает горестный гобой.

Потом, воздев извилистые руки,
Ты всех прощаешь. Скрипка голосит
Скрипачка, некрасивая от муки,
Сквозною темой смерти нам грозит.

В тот миг никто не смеет к гардеробу
Спешить, чтоб взять пальто без суеты!
Ты умоляешь милого ко гробу 
Собрать свои любимые цветы.

Конечно, он согласен! Дорогая! 
Не умирай! Но вдруг в оркестре дробь,
Литавры гром ужасный изрыгают
И струны мелкой трелью бьёт озноб.

Ты валишься подстреленной пернатой,
В оркестре пауза - и слышен тела стук.
К автографам сбегаются фанаты, 
Дан занавес - и ты живая вдруг.

Цветы, записки, гром аплодисментов,
Оркестр сияет темою любви...
Для этих вот томительных моментов
И властвуют актрисы над людьми. 

Потом уйдут в гримёрку оркестранты,
И выстроится очередь в фойе...
И лишь сама ты скажешь - очень странно
Мне действо театральное сие.

(с)Ольга Арефьева


Мастер Смерти


Существа его звали - Мастер Смерти
Он был близко знаком с Той, за левым плечом.
С той, что просто молчит и никем не вертит,
Но близка нам больше, чем кто-то ещё.

С той серьёзной и не понимающей шуток,
С той бессонной самой, но сулящей сон,
С той, чей лик каждый миг то красив, то жуток,
Говорящей любому, что он есть он.

Был знаком он, но не был запанибрата,
Он умел уважать и знал цену вещам.
Изменяет свой вес и объём многократно
Всё в присутствии той, что сама нища.

Слишком мало богатств сохраняет цену,
Отразившись в её прямых зеркалах,
Но зато в песок превращаются цепи
И иллюзии стен рассыпаются в прах.

Он учил тому, что любой есть воин,
Его главный враг и противник - он сам,
Кто себя победит - тот станет собою,
А кто Сам - тому ни к чему чудеса.

Зажигание взглядом, движенье предметов -
Это фокусы, чтоб развлекать детей,
Соблазнять девиц, вдохновлять поэтов,
И для прочих нелепых пред смертью затей.

Есть одна дорога - вперёд и прямо,
Есть одна любовь - к свободе от пут.
Посмотри под ногой - там череп Адама -
Даже он погиб, хотя очень был крут.

Существа не знали, как он был счастлив
Быть всегда иным, чем момент назад,
Никогда не спать, не кататься в масле,
Не владеть ничем, но всегда играть. 

И считать себя много лет как мёртвым,
Потому не должным жить так как все,
Раз ты умер - ты срама не имешь тоже,
И никто тебя не загонит в сеть.

И когда Она косить приходила,
То брала лишь тех, кто был жизнью пьян,
Кто цеплялся за суеты стропило
И набитый цветной бумагой карман.

Урожай состоял лишь из тех, кто думал, 
Что владеет всем, не поняв, что нищ,
Кто считает площади, ставки, суммы
И не видит, как вниз летит кирпич. 

Но ему она тоже не улыбалась,
Не считая вечной улыбки костей
Ведь он был чужим, и к чему тут жалость?
И он сам - не кланялся даже ей.

(с)Ольга Арефьева



Попософия

Попа - лицо человека, - сказал однажды Сенека.
Без попы - неясно,  кто ты, - сказал в ответ Аристотель.
Оглянись на попу назад! И у Сократа есть попа, брат!
Хотел бы я быть Попенгауэр! - воскликнул вслух Шопенгауэр.
К попе у нас нет вопросов! - Спинозе сказал Ломоносов.
Это то, что спины пониже, - замечено Фридрихом Ницше.
Здоровой попе все рады! - сказано у Гиппократа.
Держи попу в холе и неге, - потомкам советовал Гегель.
Цитирую Эпикура: наша попа - наша натура!
Попа важна, как и сердце! - часто подчёркивал Герцен.
За попу душа болит, - тяжко вздыхал Гераклит.
Обращайся ты с попой ласково! - наказывала Блаватская.
Попой верти веселей! - Галилео кричал Галилей.
Без попы - ни рыба ни мясо, - Энгельс сказали с Марксом.
Всё попа, иное - потом, - задумчиво молвил Платон.
Без попы сидеть было б трудно!  - добавил Джордано Бруно.
Голове, - говорил Коперник, - попа совсем не соперник!
Тема попы навязла в зубах! - брюзжал старина Фейербах.
Попа - друг человека, - говаривал Фрэнсис Бэкон
Без попы не стоит и жить, - писал Демокриту Эвклид.
Не меняют попы хозяев, - тонко подметил Бердяев.
Хорошая попа - талант! - заявил уверенно Кант.
У кого попа есть - тот надеется! - гласит уравнение Лейбница.
Из попы исходит бедро! - заметил Дени Дидро.
Мэри Поппинс - мой идеал! - ещё Лобачевский писал.
Свою попу понять сумей ты! - заповедь Зигмунда Фрейда.
Всегда с нами попа идёт - сказал древний грек Геродот.
Не люблю я этот поп-арт! - ворчал геометр Декарт.
Поп-музыка - это низко, - Франциск заявил Асизский.
О май попа, май дарлинг! - вскричал англичанин Дарвин.
С попой жить веселее, - химик сказал Менделеев.
Как жить, если попы нет? - задал вопрос Архимед.
Доказал Пифагор теорему:  всегда наша попа там, где мы.

(с)Ольга Арефьева

Пишите мне!

Оля.

P.S. А ещё у меня есть домашняя рассылка: юмор, иногда
фото и разные забавные мелочи. Чтобы подписаться, надо
послать на адрес majordomo@ark.ru письмо с любым subject
и текстом в письме subscribe homelist
Чтобы отписаться, надо послать на адрес majordomo@ark.ru
письмо с текстом unsubscribe homelist