Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Культурный минимум

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Подписчиков 478 RSS
←   Октябрь 2007   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Открыта: 12-04-2007

Автор
КультурПрофи

Статистика

478 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Культурный минимум вып.141007


*

К У Л Ь Т У Р Н Ы Й    М И Н И М У М
[Раз в неделю рецензии на одну книгу, один фильм, один музыкальный CD
от группы профессиональных читателей/зрителей/слушателей.
Честно, эмоционально, лаконично.]
выпуск 141007

спецвыпуск:
вместо трех маленьких одна большая
NB! Не только для интересующихся джазом, современной музыкой

Дискэ Суэмацу, американский публицист
Почему Американцы возненавидели джаз?
Пер. Ивана Бубнова

Доля джаза на музыкальном рынке Америки в настоящее время составляет 3 процента. Сюда входят такие великие мастера, как Джон Колтрейн, и откровенные халтурщики (или, может быть, только я о них так думаю), вроде Кенни Джи. Бесчисленные потуги возродить жанр, исходящие от неустанных энтузиастов, к коим относится Винтон Моралис и от целых организаций, ни к чему не приводят. Что же произошло? Неужели разладилось что-то в Американской культуре, охладевшей к джазу? Как бы дико это не прозвучало, но факт остаётся фактом.

Как-то мы с женой обсуждали рекламный ролик, в котором пухленькая девушка, пританцовывая, пела что-то отдалённо напоминавшее «My way» Фрэнка Синатры. Текст песни  переделали от начала до конца, переиначив «My way» на название интернет-сервиса e-Bay. «Недурно сделано», – сказал я жене. «Поэтому мне и понравилось» – ответила она, так и не осознав, что крутили римейк.
Я давно знаю, что у нас с женой разные подходы к музыке. Для меня принципиально неважен текст, для неё – музыка. В отношении слушания – мы по разные стороны баррикад. И на её стороне оказывается больше людей. Многие мои знакомые полагают, что у меня диковинные или примитивные вкусы в музыке. Всякий раз, когда я говорю, что, например, вот эта песня мне нравится, они смотрят на меня, как на умалишённого. Затем они принимаются объяснять, чем плоха эта песня и я понимаю, что речь идёт не о музыке, а о тексте. Я концентрируюсь на тексте и нахожу, что они правы. То же случается и с друзьями, которым нравится какая-то музыка, а я всё никак не возьму в толк, что же в ней хорошего, пока не вслушаюсь в текст.

В самом крайнем случае, как было с моей женой, стоит переделать текст, и песня становится в принципе неузнаваемой. Песня с перекроенным текстом для неё уже совершенно другое произведение. У меня же всё наоборот. Я скорее всего пропущу мимо ушей слова, как бы там их не кромсали. В силу известности Фрэнк Синатра стал исключением, уж больно знаменитую песню выбрали для рекламы.

Мне кажется, моя жена слушает музыку исключительно по-американски, а я исключительно по-японски. Когда не знаешь английского, любая песня на английском автоматически превращается в песню без слов. Голос служит дополнительным  музыкальным инструментом. Сейчас повсюду доминирует американская музыка, и где бы ты не находился, мимо неё не пройдёшь. Получается, что люди, не владеющее английским, воспитываются на музыке без слов, на инструментальной музыке. В Японии, например, такая музыка составляет половину всего, что слушают. И когда кто-то включает Мадонну, Майкла Джексона или Бритни Спирс, он едва ли поймёт, о чём поётся. Уши приучаются слушать и любить инструментальную музыку, поэтому джаз в Японии до сих пор популярен.

Чтобы полюбить инструментальную музыку, необходимо научиться понимать отвлечённое искусство, а это требует определённой воли. Нельзя же, бесцельно попивая вино, сделаться его ценителем. Бесцельно разглядывая цвета (как мы делаем это ежедневно), вряд ли станешь  экспертом в колористике. Великое искусство требует от зрителя куда большего внимания, чем популярное.

В этом отношении, уши американцев расслабились и обленились. Не так давно почти каждый умел играть на одном или нескольких музыкальных инструментах. Сейчас большинство американцев вряд ли отличат трубу от саксофона. Отчасти из-за музыкальных клипов, музыка стала визуальным искусством. Американская культура настолько замкнута на визуальности, что музыка без видеоряда уже не может пробиться к слушателю. Музыка превратилась для американцев в фон, в гарнир к основному блюду. Переволновавшийся оратор, стоя перед большой аудиторией, не знает куда  запрятать свои руки, то же случается с американским ухом, когда включаешь инструментальную музыку без видеоряда. Американцы теряются, ищут чем бы себя занять, и, глядя на что-то, никак с музыкой не связанное, отодвигают её на второй план. 

Те, кто сочинял музыку, наверняка сталкивались со следующим. Играешь друзьям, в надежде, что они выскажутся. Первые 10 секунд тебя слушают молча. Проходит 20 секунд, слушатели начинают что-то искать глазами. На тридцатой секунде кто-то заговаривает, его подхватывают остальные. По прошествии 40 секунд музыку уже никто не слушает. В детстве, я помню, мы с отцом часами просиживали перед магнитофоном с закрытыми глазами, вслушиваясь в звуки, раздававшиеся из колонок, как будто смотрели фильм. И не мы одни этим занималось, так было со многими нашими знакомыми. Делает ли так кто-нибудь сейчас? Сегодня в гостиных магнитофон – это продолжение телевизора.

Преобладание визуального восприятия – лишь одна из проблем. Куда  большая проблема – это доминирование мозга, мышления, рефлексии. Американцы вообще перестали воспринимать отвлечённые вещи. Это требует отключения мозгового аппарата, или, по крайней мере, умения отодвинуть мысли на задний план. А это не так просто, как кажется на первый взгляд. Когда человек приходит в музей современного искусства, он зачастую думает: «Да ведь и я так нарисую», или «Чего эту чепуху в музее повесили?», или «Дома у меня простыня один в один, как эта картина» и т.д. Они не дают абстракции прямо контактировать с эмоциями: её предварительно профильтровывают через мысль, ассоциации, интерпретации. Во многом, это защитная реакция. Люди боятся признаться, что они чего-то не понимают, боятся показаться недостаточно сведущими. Их мысли заполняет назойливый  шум,  и из-за страха они уже  не видят, не слышат, не ощущают вкуса.

Именно поэтому песни на родном языке и картины с узнаваемыми объектами куда легче воспринимаются людьми. Они занимают их мозг. Это всё равно, что, выступая перед большой аудиторией, крутить в руках карандаш; волнуешься куда меньше, потому что руки заняты.

Эстетическая ценность Моне и Маркуса Ротковича одинакова, но первый практически недоступен восприятию большинства людей, даже если второго они почитают за великого художника. Разница в том, что в картинах Моне представлены материальные объекты: реки, деревья, горы, кони и т.д.  Зрители фиксируются на них, проецируют собственные яркие воспоминания на картину, и это упрощает процесс восприятия. В картинах Маркуса Ротковича зрителю не за что зацепиться. То, что перед зрителем, – максимум того, что он может извлечь из картины. У зрителей как бы отнимают спасительный карандаш.

Нечто подобное происходит и с инструментальной музыкой. Если текста нет, думать не о чем, проецировать эмоции не на что. Как только текст заговаривает о любви, сексе, расизме,  духовном разладе, одиночестве, полицейских, о чём угодно, тут же разбухают всяческие эмоции. В джазе слов нет, джаз для большинства людей – это как цвет стен, пока не повесишь на стену чего-нибудь, они и не заметят какого она цвета.

Эта весьма неприятная тенденция в американской культуре, кажется, необратима. Популярность рэпа – тому доказательство. Мне нравится рэп как особый тип музыки, ничего плохого в нём я не нахожу, но научить уши слушать он уж точно не поможет. Когда в песне присутствует музыкальная составляющая, её можно исполнить на фортепиано (без певца и аккомпанемента), она будет хороша сама по себе. Отсутствие музыкальной составляющей ясно обнаруживается, когда играешь на фортепиано популярные сегодня песни. Их можно исполнить на нескольких клавишах. Возможно, такое восприятие музыки даёт бесценный опыт проникновения в поэтическое слово, но едва ли это помогает понять музыку как форму абстрактного искусства.

Что же делать? Необходимы сознательные шаги по направлению к абстрактному в музыке. Например, играть больше инструментальной музыки в школе, или учить детей играть на музыкальном инструменте, а не петь. В принципе, можно учить одной инструментальной музыке, так как не-инструментальная музыка будет окружать ребёнка вне школы. Нужно найти баланс.

Конечно, проблема не ограничивается невниманием американцев к джазу, это проблема музыки в целом. Преобладание слов и картинок в американской культуре сделало рэп и музыкальные клипы крайней границей доступной музыки, всем, на что она только способна. Если так пойдёт и дальше, мы лишимся огромной доли того, что дарит нам жизнь.

Здесь можно ознакомиться с журналом, для которого мы пишем.

С 24 по 30 сентября на сценических площадках Москвы прошел 3-й Всероссийский Фестиваль особых театров «Протеатр».

Всегда много новостей для тех, кто интересуется проблемой бездомности, в ЖЖ-сообществе "Помощь бездомным людям"
В избранное