Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

Кельты, русы, викинги. Таинственный мир Севера. Первые распри


Первые распри.

 

“Теперь, этим первоцветом в моей руке,

Я презираю тебя и клику твою…” 

 

 

“Мои кровоточащие розы…”

 

Нет ли изъяна в твоей розе, Сомерсет?”

“Нет ли шипа в твоей розе, Плантагенет?”

 

Шекспир уделяет отдельно целую сцену в 1-й части Генриха VI, чтобы показать герцога Йоркского и его главного соперника, герцога Сомерсета,  обменивающихся такими колкостями в саду. Вводя сцену в середине горячего спора – тема которого остается непонятной – поддерживаемого их сторонниками, Йорк поворачивается к присутствующим и декларирует:

 

“Пусть тот, кто истый джентльмен,

Благородный от рождения

Считающий, что правду говорил я,

Сорвет со мною вместе с этого куста белую розу”

 

Сомерсет ответил на этот вызов, сорвав красную розу и призвав своих сторонников сделать тоже самое, и таким образом Йорки и Ланкастеры приобрели свои символы. Одновременно, исторический период приобрел свое поэтическое название. Эта приукрашенная кажется неизбежно мифической. Шекспир не придумал ее сам, но нет свидетельств, что она действительно имела место. Однако нет свидетельств, заставляющих предполагать, что этого не было. Дом Ланкастеров, по-видимому, не использовал красную розу в качестве эмблемы до восхождения Генриха VII на трон в 1485 году. Дом Йорков в действительности не использовал белую розу, обычно они использовали герцогскую эмблему с соколом и оковами, унаследованный от их предка Эдмунда Лэнгли, который был известен своей страстью к соколиной охоте.

 

Как бы там ни было, эта сцена демонстрирует соперничество партий, которые начали образовываться в 1450 году. Знать начала объявлять себя сторонниками либо герцога Йорка, или Сомерсета, пресловутого политического зубра королевы.

 

 

 

“Грязная толпа крестьян и батраков…”

 

Вполне предсказуемым было то, что народный гнев не утих с убийством Саффолка. В 1450 году, вечно непостоянные граждане Кента собрались на празднование Троицы и двинулись на Лондон. Ими руководил образованный и прекрасный демагог Джек Кэйд, который составил список требований для правительственной реформы. Это были обычные жалобы народа – чтобы коррумпированные официальные лица окружающие королеву Маргариту были изгнаны, а права герцога Йоркского были признаны. Кэйд играл на недовольстве народа, называя себя “Джон все исправляющий”, а позднее величая себя “Джон Мортимер”, рассчитывая на симпатию к родственным связям Йорков и Мортимеров.

 

Король Генрих вышел, чтобы встретить этих повстанцев, приказав им разойтись. Его армия, состоявшая из 20000 человек против 5000 бунтовщиков, должна была обеспечить разгром. Однако он как обычно все испортил, разделив свою армию на две части, оставив один отряд в качестве личного эскорта. Повстанцы стойко выдержали яростную атаку, и нападавшие сами обратились в бегство. Оставшиеся люди короля присоединились к бунтовщикам, и преследовали бегущего короля до Гринвича. Победивший Кэйд повел своих людей на Лондон.

 

Показная идея политической реформы была отброшена, когда восставшие достигли города. Последовали вполне ожидаемые грабежи и хаос, достигшие апогея, когда повстанцы окружили Тауэр и потребовали, чтобы королевский казначей, Лорд Сэй, был  выдан им. Их требование было удовлетворено, и Сэй был казнен, после суда больше похожего на пародию на правосудие. Его голова была воздета на пику и пронесена по городу. Голова кентского шерифа, которого постигла такая же участь, была присоединена к процессии.

 

В конце концов, правительство Лондона организовало отпор, и после жаркой схватки на Лондонском мосту, повстанцы были отброшены за ворота, рассеявшись по окраинам. Многие были захвачены и казнены в печально известной “Жатве голов”. Кэйд бежал в сад в Хатфилде, где был найден и смертельно ранен новым шерифом Кента, Александром Иденом. Это было постыдное дело, и послужило лишь для того, чтобы  показать слабость правительства и народные волнения.

 

Король Генрих, по-видимому, подозревал, что Йорк был замешан в этом, но герцог в действительности находился в это время в Дублине, будучи назначенным наместником Ирландии, чтобы держать его подальше от столицы. В то же время, французы захватили всю Нормандию, за исключением Кале, и наступали на старый английский оплот в Аквитании. Потеря Нормандии в основном произошла из-за неумелости герцога Сомерсета. Йорк был недоволен тем, что его безалаберный оппонент получил признание, в котором ему было отказано. Он оставил свой пост в Ирландии и начал собирать сторонников. В 1452 году он зашел так далеко, что появился с большой армией у стен Лондона, где его встретил король, приблизительно с такими же силами. Они долго наблюдали друг за другом; Йорк не хотел нападать на своего суверена, Генрих не хотел злить такого могущественного вассала. В итоге они начали переговоры, во время которых Йорк потребовал удаления Сомерсета.

 

Как обычно, когда королева узнала новости, она яростно вступилась за дело короля, отказавшись от любого потенциального компромисса.  Йорк, который взял на переговоры лишь небольшой эскорт, оказался пленником – хотя это слово не было произнесено вслух – могущественной королевы. Его отвезли в Лондон и вынудили поклясться, никогда не восставать против своего суверена. Это было еще одно унижение для много натерпевшегося герцога. Но затем произошли неожиданные события, позволившие Йорку испытать столь вожделенный вкус власти. В августе 1453 года король Генрих, никогда особенно не отличавшийся ясностью ума в лучшие времена, окончательно пал жертвой семейного безумия. Это было больше того, что постигло его опозоренного деда, который был подвержен убийственной ярости и безумным заблуждениям, подобного его вере в то, что он был сделан из стекла. Болезнь Генриха VI скорее приняла форму отрешенности от окружающего мира. Он не обладал ни физическими, ни умственными способностями – он не мог говорить, двигаться, и как-либо иначе осознавать окружающий мир.  Были призваны доктора, чтобы помочь теми варварскими методами, которые были присущи средневековой медицине, но ни кровопускание, ни прижигание его плоти не изменили состояния Генриха. В отчаянии королева послала за изгоняющими дьявола, но королевские демоны оказались слишком неподатливыми даже для этих людей.

 

Королева Маргарита была в плачевном состоянии. Через месяц, после того как король поддался своему безумию, она родила долгожданного наследника, Эдуарда Ланкастера, ребенка, которого его отец мог не признать. Она должна была бороться с опекой правительства, материнством, беспокойными йоркистами, и необходимостью сохранять состояние короля в тайне от Йорка, который только и ждал подобной возможности. Однако к 1454 году тайна перестала быть таковой, и регент был назначен. Йорк был вполне ожидаемым выбором, и в марте он получил титул протектора королевства, который позволял ему править страной. За короткое время, которое он находился у власти, он смог сделать небольшие изменения и консолидировать поддержку, играя со своими врагами и пытаясь компенсировать плохое королевское правление.  Однако это было не все. На Рождество король внезапно пришел в чувства. О последних семнадцати месяцах он не помнил ничего. Он вышел из своего ступора тихим и одиноким человеком, еще более послушный королеве, чем когда-либо прежде.

 

Йорк был вынужден покинуть свое место. Но его аппетит к власти был возбужден, и королева Маргарита ясно это видела. Более того, рождение принца разбалансировало ситуацию, усилив позицию королевы, в то время как Йорк перестал быть следующим после короля наследником трона. Теперь, желая уничтожить ее противника раз и навсегда, Маргарита манипулировала королем Генрихом созвав совет знати и призвав Йорка и его союзников выполнить оммаж королю. Йорк был настроен скептически. Он считал, что это приглашение было устроено для его ареста и изгнания, и решил что настало время взяться за оружие. Вот так началась первая военная конфронтация Войны Алой и Белой розы.  

 

 

“…забыло ли мое колено лук?”

 

Когда Йорк вновь пошел на Лондон, он мог успокоить себя тем, что на этот раз у него были сильные союзники. Это были Невиллы: Ричард, граф Солсбери, и его сын, Ричард, граф Уорвик. Солсбери был братом герцогини Сесилии, и, следовательно, был связан с герцогами родственными узами. Но более важным было то – семейная преданность в ту эпоху стоил мало – что Невиллы были враждебны по отношению к королю, также как и Йорк. Они также искали сильного союзника в их феодальной распре с Перси – могущественной семьей с севера которые расширяли свои владения за счет Невиллов.

 

Из этих двух, сын обладал большим статусом. Благодаря удаче в женитьбе и наследстве, Уорвик стал крупнейшим землевладельцем в Англии. Более того, он обладал харизмой и чутьем, и военной решительностью, которые привлекали обычный народ. Это были достоинства, компенсировавшие недостатки Йорка, хотя Уорвик, также как и герцог, был высокомерным и  преисполненным чувством собственной значимости. К тому же он был довольно аморален.

 

Хотя он смирился с неизбежностью вооруженного конфликта, Йорк не собирался настаивать на своих преимущественных претензиях на трон. На этом этапе война являлась просто соперничеством группировок, а не династическим конфликтом. Его главной целью было защитить Генриха от коррумпированного влияния королевы и Сомерсета, и ради этого он написал прокламацию. Он послал ее королю, но Сомерсет перехватил ее, прежде чем она попала в руки Генриха.

 

Когда королевская армия достигла армии Йорка, некоторые посчитали, что конфронтация завершится также как неудачная компания герцога в 1452 году. Они ожидали, что все окончится как три года назад, однако вскоре они смогли убедиться в том, что ошибались. 22 мая 1455 года, две армии встретились неподалеку от Лондона, в Сент-Олбансе. Ланкастерцы устроили свой лагерь на месте городского рынка, и здесь они построили баррикады, чтобы защитить себя. Но позиция была плохо выбрана и была непригодной для обороны. Когда, в тот же день, Йорк и Невиллы вошли в город, ланкастерское сопротивление развалилось и началось паническое бегство. Уорвик, который совершил неожиданную фланговую атаку на город, загнал герцога Сомерсета и короля в угол (последний, который был таким же плохим солдатом, как и правителем, оставался позади схватки). Сомерсет был убит, а король Генрих был ранен стрелой в шею. Он бежал, проклиная своих врагов. Вскоре после этого битва закончилась.

 

Битва при Сент-Олбансе была великой победой Йорка. Герцог убил своего главного противника, Сомерсета, и многих его сторонников. Среди погибших был известный лорд Клиффорд, сын которого выжил и поклялся отплатить йоркистам. Сам король был захвачен в плен, когда его рану осматривали в доме дубильщика. Йорк, все еще уважавший своего суверена, молил о прощении, еще раз объяснил свои мотивы к восстанию. Его искренность ободрила побежденного короля.

 

После Сент-Олбанса, произошла пауза в вооруженных действиях. Большинство участников были огорчены тем, что битва вообще стала необходимой, и пытались разрешить свои разногласия. Королева Маргарита оставалась бескомпромиссной в своей ненависти к Йорку, но это вполне ожидалось со смертью ее фаворита, Сомерсета. Но Генрих был теперь более добродушным по отношению к йоркистам, причем настолько, что обвинил – со своей обычной наивностью – “День любви” во время  которого йоркисты и ланкастерцы должны были пожать друг другу руки и пообещать жить в гармонии вместе. Более осязаемой выгодой было, на короткий промежуток времени, восстановление Йорку статуса протектора, который оставался им до следующего года. Невиллы также были вознаграждены. В апреле 1456 года Уорвик был назначен капитаном Кале, плацдарма во Франции, который оставался последней частью английских владений после Столетней войны. Эта кажущаяся невинная честь вполне могла изменить течение Войны Алой и Белой розы, поскольку Кале имел большой гарнизон, прекрасный флот, и позицию, из которой можно было вторгнуться в Англию, если такое вторжение станет необходимым.

 

Иронично, но назначение Уорвика могло также способствовать следующей фазе войны. Его пиратские действия на германских королях из его базы в Кале привели королеву в ярость, которая всегда предпочитала сохранять Англию нейтральной. Было ли ее первоочередной целью защитить иностранное судоходство или просто дискредитировать могущественного графа, неизвестно. Каким бы ни был ее мотив, в результате, в 1458 году, он был вызван в Лондон, чтобы предстать перед судом. Он прибыл с небольшой армией верных сторонников. Хотя в городе ощущалось напряжение, суд ни к чему не привел. Позднее, Маргарита попыталась сместить Уорвика с его поста в Кале в пользу своего нового подхалима, Генри Бофора, сына герцога Сомерсета, принявшего этот титул после его смерти. Когда Уорвик прибыл в Лондон, чтобы заявить о своем отказе, сдать свою позицию, Маргарита, по-видимому, предприняла попытку убить его в зале совета. Уорвик бежал, но было очевидно, что теперь, результатом этих событий будет еще большее кровопролитие.  

 

 

“Несправедливый герцог…”

 

В начале 1459 года все в Англии ожидали войны; вопросом было, кто выступит первым. Королева Маргарита уже предприняла опасные шаги, переведя двор в Ковентри, где она могла отреагировать на угрозу со всех направлений, и ввела, до сих пор уникальную, французскую практику призыва на воинскую службу, чтобы собрать свою армию. Три лидера оппозиции – Йорк, Солсбери и Уорвик – поняли, что им опять нужно собрать свои силы и идти на Лондон. Но присутствие Маргариты в Ковентри препятствовало этому, разделяя армии трех лордов. Уорвик находился во Франции, Солсбери был далеко на севере в фамильном замке Миддлхэм в Йоркшире, а Йорк находился в своей великой крепости Ладлоу на уэльской границе. Если бы кто-нибудь из них попытался в одиночку выступить со своей армией, он рисковал бы быть отрезанным и уничтоженным королевой.

 

Но делать было нечего. Они договорились о встрече в Уэльсе. Солсбери пошел на юг, пока Уорвик плыл из Кале, чтобы выполнить необходимую задачу оккупации Лондона. Граф не хотел оставлять у себя в тылу не захваченной такую грозную базу. Выполнив эту задачу, он отправился на запад к Ладлоу.

 

Солсбери был в наиболее опасной ситуации. Он пошел на значительный риск, двигаясь в Уэльс, поскольку его армия была гораздо меньше, чем армия королевы и наиболее уязвима. Маргарита никогда не упускала такой возможности. 23 сентября 1459 года большая часть ее сил встретилась с Солсбери при Блор Хит. Однако, граф был опытным ветераном. Он занял хорошую оборонительную позицию позади холма, с мутной рекой между ним и его врагами. Местность и его лучники отбросили неопытных лордов королевской армии, понесших большие потери. Солсбери одержал невероятную победу и смог продолжить свой поход. Он ловко оставил свои пушки у старого монаха, который периодически стрелял из них, введя противника в заблуждение относительно позиции противника.

 

В итоге йоркисты встретились у Ладлоу. Но их достижение было обесценено новой угрозой. Теперь королевская армия стала существенной силой, достаточной для того, чтобы уничтожить йоркистов, и она быстро пошла в наступление. 12 октября две армии встретились при Ладфорд Бридж на реке Терн. Произошла короткая пауза, во время которой противники изучали друг друга. Тем временем, моральное состояние йоркистов упало. Они начали дезертировать в больших количествах, главной потерей был контингент солдат из Кале под предводительством Эндрю Троллопа, который перешел на другую сторону и рассказал об оборонительных  приготовлениях. Йорк и Невилл должны были понять, что победа теперь невозможна. Они ускользнули из лагеря и бежали, оставив свою армию.

 

Многие рассматривали это как трусливый и предательский поступок, в то, что Йорк бросил герцогиню Сисилию и троих детей в Ладлоу, не добавило ему уважения. Но возможно йоркисты правильно рассудили эту ситуацию. Генрих VI определенно не был мстительным человеком, и он вскоре оставил армию восставших в покое, зная, что его истинные враги уже выскользнули из его рук. Герцогиня и ее дети – Маргарет, Джордж и Ричард – были взяты под стражу, но с ними хорошо обращались, хотя Ладлоу подвергся особенно жестокому разграблению.

 

По возвращении в Ковентри, королева объявила графа Солсбери, графа Уорвика, герцога Йорка и его сыновей, графов Марча и Рутлэнда изменниками короны, лишенными земель, и разрешила их арест и казнь. Для йоркистов больше не было пути возврата.

 

Йорк уплыл в Ирландию вместе со своим семнадцатилетним сыном Эдмундом, графом Рутлэндом. Его там хорошо приняли, и этот прием он заслужил своей доброй службой в бытность свою наместником. Его другой сын, восемнадцатилетний сын Эдуард, граф Марч, присоединился к Солсбери и Уорвику в Кале. Маргарита послала нового герцога Сомерсета выбить Уорвика и взять Кале, но, несмотря на повторяющиеся попытки, он не смог этого сделать.

 

Новый план йоркистов состоял в том, чтобы захватить и удержать Лондон, и с его административными ресурсами и богатствами пропагандировать кампанию и видоизменить само правительство. В соответствии с ним, 26 июня 1460 года, Невиллы и Марч высадились в Кенте. Они были популярны в этой области, и народ приветствовал их. Они двинулись на Лондон. В начале существовало сомнение, открывать ли городу перед ними ворота, но влиятельные и симпатизирующие им люди в городе (многие из которых были купцами, пострадавшими во время правления короля Генриха) приложили все усилия, чтобы этому ничто не помешало. Весь Лондон был быстро захвачен, за исключением укрепленного Тауэра, где напуганные ланкастерцы под предводительством опытного солдата, лорда Скэйлза, держались в ожидании короля. Несколько дней лорд Скэйлз вызывающе обстреливал из пушек башни улицы города. В конце концов, он попытался бежать, однако был пойман и убит.

 

Король и королева были в Ковентри, когда узнали о произошедшем. Король быстро двинулся в мрачную погоду по направлению к Нортхэмптону, оставив королеву и сына. Когда он встретился с Невиллами 10 июля, он оказался прижатым к реке Нен, которая разлилась и не позволяла отступить. Его армия вдвое меньше армии йоркистов, а дождь делал его пушки бесполезными. Когда йоркисты пошли в наступление, солдаты Лорда Грея де Рутина дезертировали – это было спланировано заранее – и битва превратилась в разгром. Верный герцог Бакингэм был убит, а сам Генрих VI пленен. Как при Сент-Олбансе йоркисты просили у своего пленника прощения, обращаясь с ним со всем почтением. Тем не менее, он оставался их пленником и не был освобожден.

 

Это была великая победа. Когда королева Маргарита узнала ужасные новости, она взяла своего сына и бежала к союзникам в Шотландию, будучи ограбленной неверными слугами по пути. Йорк, находившийся в Ирландии, немедленно отправился в Лондон.   

             

 

“Я твой король, а ты предатель вероломный.”

 

Чтобы понять события последовавшие незамедлительно после этого, необходимо распознать недостатки в характере герцога Йоркского и почтение, которое вызывал Генрих VI своими добродетелями и своим титулом.

 

10 сентября 1460 года Ричард Плантагенет, герцог Йоркский, направился в Лондон во главе трубачей, несших знамена с гербами Англии. Он по королевски вошел в Вестминстерский дворец, где заседал парламент из многих вельможей страны. Войдя, он поклонился лордам, приблизился к трону в дальнем конце, и положил на него руку, как будто претендуя на него, как на свою собственность.

 

Если Йорк ожидал одобрения, он его не получил. Неловкое молчание воцарилось в зале. Даже Уорвик и Солсбери отказались приветствовать его, словно пораженные его необдуманным и неожиданным жестом. В своем высокомерии, Йорк совершенно неправильно оценил ситуацию. То, что он более подходил для трона, чем Генрих было неоспоримо, но Генрих VI царствовал почти четыре десятилетия, и английская знать ужаснулась перспективе сместить царствующего короля. Ричард II был опасен для страны, но Генриха VI окружала аура святости, и свергнуть святого было гораздо более трудной задачей, чем свергнуть тирана.

 

Йорк был взбешен, но собрался и заявил о формальных претензиях на трон как потомок Лайонела Антверпенского. Когда было мягко предложено, чтобы Йорк посетил короля, чтобы обсудить этот вопрос, Йорк сердито ответил, что более правильным будет, если Генрих придет к нему. Но в итоге он выбежал прочь и добился аудиенции короля, который не смог отказать. Йорк мог удерживать короля, но король владел короной. Это был тупик.

 

Последующие несколько недель странно контрастировали с кровавыми битвами, до этого характеризовавшими Войну Алой и Белой розы. Теперь сражения велись посредством старых книг и законных решений, и они велись законниками, которые изучали наследственные прецеденты, чтобы выяснить, кто из двух претендентов имеет  преимущественные права на трон. Йорк был неоспоримым наследником старшего сына Эдуарда III, но он был его потомком посредством двух женщин, что, по мнению сторонников Генриха VI, сводило на нет его претензии. Законники отказались выносить окончательный вердикт, предоставив сделать это Палате Лордов. В результате, лорды проголосовали в пользу Йорка, но заявили, что Генрих был королем слишком долго, чтобы так просто сместить его. 31 октября компромисс был найден – Генрих будет править до своей смерти, после чего троном овладеет Йорк. Это не было победой для герцога, который был на десять лет старше короля, но это было лучшее чего он смог достичь и он примирился с этим. По крайней мере, держа короля под контролем, он мог править находясь за сценой.

 

 

“Di faciant laudis summa sit ista tuae.”

 

Королева Маргарита закономерно пришла в ярость, услышав, что ее сын, принц, был лишен наследства. Она укрепила поддержку среди шотландцев и, собрав сторонников на севере, отправилась в Лондон для того, чтобы оспаривать достигнутый компромисс с мечом в руках. Йорк, Солсбери и Рутланд выйдя, чтобы встретить ее, прибыли к замку Сандал рядом с Уэкфилдом в Йоркшире. Граф Марч отправился на запад, чтобы собрать подкрепления, и, на кануне Рождества, Йорк решил зазимовать в Сандале, дожидаясь прибытия сына.

 

Он, по-видимому, не подозревал о размерах армии королевы, которая значительно превосходила его армию, и подошла, чтобы начать осаду. Запасы продовольствия у герцога были незначительными, и он был вынужден отправить отряды фуражиров.  Роялисты имели сильных руководителей, включая Эндрю Троллопа, который изменил йоркистам при Ладфорде год назад. Ланкастерцы решили спрятать два отряда в лесу, окружавшем замок Сандал, и попытались выманить герцога, насмехаясь над ним из-за стен, говоря, что он боится женщины.

 

30 декабря, герцог, который по-прежнему не представлял превосходства вражеских сил противостоящих ему, открыл ворота своего замка и вышел из него. Причина этого остается загадкой. Может быть, он страдал от недостатка продовольствия, может быть, предпринял быстрое нападение на беспорядочно расположившегося врага. Какова не была бы причина, лона решила его судьбу. Противник вышел из засады и окружил его. В последовавшей свалке Йорк был сброшен с лошади и убит. Его сторонники, видя безнадежность положения, быстро сдались.

 

Солсбери ожидала похожая судьба. Он был захвачен в плен, затем убит, при попытке бежать. Тем временем, сын Йорка, Эдмунд, граф Рутланд, попытался бежать с поля боя. Когда он почти оказался в безопасности, его внезапно атаковал лорд Клиффорд, который пронзил его сердце, таким образом, отомстив за смерть своего отца и заслужив прозвище “Кровавый Клиффорд”. День закончился триумфом королевы. Маргарита не присутствовала при сражении, но узнав новости, приказала, чтобы голова ее врага была водружена над Миклгэйтскими воротами, “…так, чтобы Йорк смог смотреть на город Йорк.” Перед тем, как тело герцога было забрано с поля, лорд Клиффорд издевательски водрузил на него бумажную корону.

 

Йорк не был великим человеком. Он не достиг значительного успеха, и он никогда не владел любовью или преданностью людей, знавших его. Но его не стоит выбрасывать из истории. Он выказал терпение, проницательность и настойчивость. Он сопротивлялся распространению коррупции, когда никто другой не делал этого, не ради своих целей, а потому, что чувствовал в этом опасность для своей страны. Его доброжелательность к дважды плененному королю ярко контрастировала с тем, как действовал Генрих IV в аналогичной ситуации много лет назад. Йорк вполне мог спокойно жить, наслаждаясь богатствами его обширных земель. Вместо этого, он потратил свою жизнь в попытках вернуть мир беспокойной Англии. Но он не выполнил эту задачу.  Это предстояло сделать новому поколению.

 

Далее>>

 

Оригинальный текст

 


В избранное