Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Кельты, русы, викинги. Таинственный мир Севера.

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Ресурс для позитивных изменений" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

←   Июль 2007   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
Автор
Алексей Фанталов

Статистика

1.199 подписчиков
-2 за неделю
←   Все выпуски   →

Кельты, русы, викинги. Таинственный мир Севера. Жан-Жак Атт.


Жан-Жак Атт.

 

 

По просьбам кельтских трудящихся публикую краткое изложение концепции галльской мифологии Жан-Жака Атта.

 

Наиболее ценным с мифологической точки зрения памятником кельтского искусства является знаменитый котел из Гундеструпа. Он украшен позолоченными серебряными пластинами с мифологическими сценами. Пластины расположены как снаружи, так и изнутри котла. 

Разброс в датировках котла очень велик: 4 в. до н. э. – 6 в. н. э. Наиболее основательным признана датировка, предложенная Дрекселем (Drexel) – от 100 г. до н. э. по 50 г. н. э., с акцентом на первую часть этого периода. Он указал на ряд классических и скифо-сарматских черт (к последним относятся такие элементы, как насечки на телах животных, их расплющеные губы, граненые плоскости тел, форма крыльев грифонов и движение в противоположных направлениях. Дрексель утверждал, что кельтская мастерская, ответственная за эту работу, находилась в ареале Черного моря и могла быть занесена на север кимврами. (Bober, 1951). Последнюю мысль поддерживает Щукин, но он видит в облике котла не скифские, а фракийские черты. (Щукин, 1994, 149).

Вот толкование сцен, изображенных на котле из Гундеструпа, предпринятое Жан-Жаком Аттом (приводится в том порядке, какой существует в работе Атта).

Первая пластина показывает громовержца Тараниса, сжимающего в правой руке колесо, кельтский символ молнии и атрибут божественной власти. Воина в рогатом шлеме, который также держится за колесо, Атт считает прообразом кельтского Марса (Hatt, 1980, 68). Хищных зверей, находящихся справа и слева от Тараниса, французский ученый полагает атрибутами его могущества. Внизу расположена бараноголовая змея и скачущие грифоны. Змея явно принадлежит подземному царству и связана с влагой, а баранья голова ассоциируется с растительностью (о чем пишет и Голан). Грифоны, по мнению Атта, принадлежат кельтскому солнечному богу Беленусу (называемого греками Аполлоном), который смягчал гневного громовержца, вызывая очищающий дождь. Бараноголовая змея, таким образом, есть отчасти символ дождя.

Вторая пластина демонстрирует бога с оленьими рогами, сидящего скрестив ноги. Все специалисты в один голос называют его кельтским Цернунном, которого часто называют “оленьим богом”. Атт приравнивает Цернунна к кельтскому же Эзусу, считая первого ипостасью, связанной с миром мертвых, а второго – со стихией плодородия и урожая. В левой руке Цернунн держит бараноголовую змею, в правой кольцо (или шейную гривну). Атт полагает, что это кольцо предназначается Богине-матери, жене бога. На шее у Цернунна-Эзуса такое же кольцо. Бог окружен животными. По левую руку от него расположен волк, по правую олень. Волк стремится растерзать оленя (Атт), но Цернунн не дозволяет ему.

Вторая половина сцены на этой же пластине показывает путь человеческой души в кельтский рай. Маленькая человеческая фигурка, сидящая на дельфине, по мнению Атта, воплощает умершего, плывущего под покровительством Цернунна к Острову Блаженных. Это толкование звучит убедительно, поскольку из средневековых ирландских саг известно, что мир блаженных душ находится на острове в западном океане и образ дельфина часто связан с ним. Однако, человечек атакуется хищным зверем, символизирующим плохую смерть (Атт). Бычок же, впереди дельфина (точно такой же изображен над оленем) ведет умершего на Остров Блаженных (Hatt, 1980, 69).

Новая пластина показывает Богиню-мать и ее обоих супругов: Тараниса – справа, Эзуса слева (Hatt, 1980, 69). Оба мужских божества хорошо узнаваемы по предыдущим композициям.

На следующей пластине Богиня-мать (супруга Тараниса), представлена как госпожа небес. Слева и справа от нее находятся розетки, символизирующие небо. Богиня окружена также двумя животными, в которых можно узнать слонов. По мнению Атта, здесь они олицетворяют защитную функцию (кельты воевали в армиях Карфагена и эллинистических государств и могли видеть, как боевых слонов использовали в качестве живых щитов). От кого же слоны оберегают богиню? Внизу мы видим хищного зверя, в точности такого же, как те два, что сопровождали громовержца в первой композиции. Зверь окружен грифонами: “богиня сдерживает власть своего супруга Тараниса с помощью Беленуса-Аполлона.” (Hatt 1980, 70).

Очередная пластина демонстрирует Богиню-мать под землей, во владениях своего второго супруга, Эзуса-Цернунна. Справа от нее находится кельтское божество Смертриус, которого Атт считал принадлежащим кругу Эзуса, и которого иногда отождествляют с Гераклом. Смертриус сражается с хищным зверем, посланным Таранисом (Hatt, 1980, 70). Слева от богини, по мнению Атта, изображен тот же Смертриус, но уже победивший хищника и потому ликующий.

Дальше мы видим пластину (6 б), которую Атт назвал “превращение Богини-матери в цаплю”. Она, вместе с двумя своими прислужницами, вынуждена произвести данную трансформацию, дабы спастись от “Адского пса”, посланного Таранисом. (Так что мы, фактически имеем дело с тремя цаплями – образ, который связывается с богиней Бригитой, получившей статус святой в ирландских сагах). Богиня-мать держит в правой руке ворона, являющегося посланником Беленуса, отправленным дабы предостеречь ее от грозящей опасности (здесь полет фантазии Атта слишком смел). Перед грудью богини показаны воин и собака, представляющие авангард армии еще одного кельтского бога – Тевтата. Однако они оба пали жертвами гнева Тараниса (Hatt, 1980. р. 70).

Сцена со следующей пластины (7 а) названа Аттом “отправление войска Тевтата”. С точки зрения французского ученого, здесь совмещены два эпизода: чествование Богини-матери и Эзуса (воины со щитами несут Майское дерево – обычай выбора майской королевы сохранялся в Европе в течении всего Средневековья и восходил к обряду священного брака бога (или короля) и богини). Другой эпизод относится к теме борьбы богов. Тевтат – бог племени – воинского коллектива, принимает сторону партии Богини-матери и Эзуса. Он собирает войско и устраивает жертвоприношение – друид погружает человека в бочку с водой (такой тип жертвоприношения римский автор Лукан считал посвященным исключительно Тевтату). Атт думает, что в данном случае это жертвоприношение означает союз между миром мертвых и миром живых, своего рода “присягу подземному миру” – миру Цернунна-Эзуса (Hatt, 1980, 71). У ног друида изображена собака (известно, что кельты использовали боевых псов). Атт полагает, что это та же самая собака, которую мы видели уже мертвой в предыдущей композиции (мастер, изготовивший котел, как бы “забежал вперед”). Вверху композиции показаны четыре всадника, предводительствуемые бараноголовой змеей (существом круга Цернунна). На их шлемах видны эмблемы различных богов, ведущих борьбу против Тараниса, соответственно: ворон Беленуса, кабан Тевтата, оленьи рога Цернунна и радуга Марса Люцетиуса (Hatt, 1980, 71).

Очередная сцена демонстрирует бога, поднимающего двух воинов, каждый из которых, в свою очередь, держит по маленькому кабанчику. Атт утверждает, что здесь изображен Тевтат, как судья, решающий посмертную судьбу воинов, которые в то же время представляют искупительную жертву в его честь. Тот воин, под чьими ногами находится собака, проявил малодушие и будет съеден ею. Тот же, под ступнями которого стоит крылатый конь – герой, и будет унесен на Остров Блаженных.

Следующая наружная пластина отсутствует. Атт полагает, что на ней могло быть изображено жертвоприношение оленя, дающее могущество Цернунну-Эзусу. Эта жертва преподнесена ему Смертриусом-Геркулесом (ученый ссылается на кельтский рельеф из Донон).

Еще одна внутренняя пластина показывает стремление кельтских Диоскуров принести в жертву быков, ради того, чтобы Богиня-мать вернула свой человеческий облик. Греческих Диоскуров, как известно было двое, а здесь их три и быков тоже три (возможно, по одному на каждую превращенную птицу). У ног каждого  воина, вооруженного мечем, по бегущей собаке, а над ними три хищных зверя Тараниса, присланные помешать жертвоприношению (Hatt, 1980, 73). Правда, можно предположить, что утроение призвано всего лишь усилить эффект движения.

Следующие две наружные пластины трактуются Аттом как изображения, соответственно, докельтского бога охоты, благосклонно принимающего оленьи жертвы и бога, названного Цезарем Диспатером кельтов, бога мертвых, представленного здесь укротителем драконов.

Последняя из боковых пластин демонстрирует Беленуса-Аполлона, удовлетворяющего просьбу одного из Диоскуров пройти к другому, в котором мы узнаем Смертриуса. (Hatt, 1980, 74).

На донце котла изображены великолепный бык, а также прыгающий человек с мечом и две собаки. Сцена напоминает критские “игры с быком”, но Атт видит здесь борьбу Смертриуса против собак, посланных Таранисом захватить жертвенного тельца (Hatt, 1980, 74).        

Здесь приведено столь пространное изложение иконографического анализа Атта ибо котел из Гундеструпа представляет уникальный памятник, по насыщенности мифологическими образами не имеющий себе равных в искусстве Варварской Европы. Он дает нам чрезвычайно большой обьем информации по мифологии древних галлов, которая, представляя великую традицию, не сохранилась в письменных источниках. При этом, Атт, будучи директором Музея античного искусства в Эльзасе, являлся знатоком данной традиции и подкреплял свой анализ другими данными из всего обьема древнекельтских и галло-римских памятников. В отечественной, да и зарубежной научной литературе трудно встретить столь смелую и в то же время серьезную попытку приподнять завесу над ранними кельтскими мифами. Несмотря на некоторые неосмотрительные толкования и спорные частности, анализ Атта, в целом, убедителен и имеет важное значение.

 

Алексей Фанталов.

ИНДОЕВРОПЕЙСКИЕ ВАРВАРЫ: МИФЫ И ИСТОРИЯ.

 
В избранное