Rabin
Ultima Thule
Дов Конторер
Война легенд
По завершении очередной недели памяти Рабина сумма накопившихся впечатлений
от
бесконечных речей, публикаций в печати, разговоров с людьми и картины
общественного мнения в израильской блогосфере сводится для меня к следующему:
с
тем, во что покойного премьер-министра превращают сегодня правые, я не согласен
практически в той же степени, как и с тем, во что его превращают левые.
Необходима существенная оговорка: слева в подразумеваемом здесь контексте
находится официальная презентация политических устремлений определенного лагеря,
тогда как справа - почти не проявленное публично, то есть в Кнессете и в ведущих
израильских СМИ, умонастроение другой, весьма значительной части общества, для
которой Рабин стал едва ли не символом зла. Эта непроявленность располагает
к
тому, чтобы назвать данное настроение <<маргинальным>>, но в действительности
речь
идет о явлении массовом и давно уже не поддающемся определениям подобного рода.
По моему глубокому убеждению, Ицхак Рабин не был ничтожеством, ко всему готовым
карьеристом, трусом, циником и размазней, как и не был он гениальным стратегом,
великим государственным мужем, бескорыстным подвижником, отцом нации и т.п. Его
биография есть часть израильской истории. Не худшая ее часть.
Как мы видим теперь, очень многим среди пришедших на смену Рабину цинизм,
карьеризм, готовность жертвовать интересами страны в угоду той или иной
конъюнктуре оказались присущи даже и в большей степени, чем убитому премьеру.
<<Система>>? Вините <<систему>>. Но тогда имейте уже и смелость задуматься над
тем,
частью чего является наша <<система>>, каким механизмам влияния и чьим интересам
она так часто бывает подчинена.
Да и не одна только <<смелость>> для этого необходима... Без соответствующей
культуры мышления, без адекватных изучаемому предмету аналитических матриц, без
системного, в свою очередь, сбора и анализа данных самые <<смелые>> бысто
заканчивают свой поиск на конспирологических задворках (если не в клинике
профессора Стравинского). Но здесь речь не об этом.
Когда говорят, что Ицхак Рабин был сыном <<фанатичной коммунистки>>, не хотят
знать и помнить о том, что именно таким, как она, сионизм был обязан в 20-е годы
изрядной долей своей энергии. Да, сама Роза Коэн в юности не была сионисткой
(кстати, противником сионизма был и ее отец, могилевский раввин). Она примкнула
к уезжавшим в Страну на пароходе <<Руслан>> почти случайно. Но своего будущего
мужа Нехемью она впервые встретила в мае 1920 года, когда тот, в составе боевого
звена сторонников Жаботинского, пришел на помощь защитникам Старого города.
<<Красная Роза>>, как её называли в то время многие, принадлежала к числу
организаторов еврейской самообороны в Иерусалиме. А еще год спустя, после
яффского погрома и убийства Бренера, она раздавала оружие первым добровольцам
<<Хаганы>> в Хайфе.
Это всего лишь одна деталь, и я не собираюсь здесь говорить о том, что было в
биографии Рабина подлинного, серьезного, героического. Было. И стремление
оплевать разом все, что связано с его именем, лично мне представляется делом
глубоко недостойным. В той же мере, как и попытка освятить его именем самое
провальное и катастрофическое по своим последствиям решение израильского
правительства.
<<Общественное мнение>> напугано тем, что треть израильтян высказалась недавно
за
амнистию Игалю Амиру. В этой трети огромное большинство говорит о возможности
амнистировать Амира через 25 лет, но <<общественное мнение>> все равно напугано.
Если верить ТВ, в целях противодействия этой тенденции решено усугубить
глорификацию покойного премьера, повысить регистр ежегодного траурного пафоса
и
пр.
Заведомая контрпродуктивность подобных действий кажется очевидной. И в самой
политике Рабина, и еще более в факте его убийства был заложен катастрофический
потенциал раскола в израильском обществе. Этот потенциал возрос многократно в
силу идеологической алчности левых, попытавшихся в 1995-1996 гг. раз и навсегда
подавить своих противников через отождествление критики <<Осло>> с брутальным
политическим насилием.
Далее возникла и стала усиленно насаждаться легенда о том, что если бы не
убийство Рабина, <<мирный процесс>> давно уж принес бы израильтянам свои
благословенные плоды. В действительности <<мирный процесс>>, как совокупность
эйфорических ожиданий, связанных с признанием ООП, потерпел фиаско еще при жизни
Рабина, доказательством чего был в то время стремительно падающий рейтинг
премьер-министра и его партии. Объективные обстоятельства вели Рабина к отказу
от <<Осло>> - или к позорному поражению на выборах, после которого Ликуд получил
бы возможность свернуть процесс поэтапных уступок Арафату. Но убийство Рабина
явилось де-факто последним шансом политики <<Осло>>, и лишь яростная
террористическая атака ХАМАСа в феврале-марте 1996 года уничтожила этот шанс.
Биньямин Нетаниягу победил на выборах, однако в новых условиях, едва выбравшись
из электоральной пропасти и связав себя обязательствами <<преемственности курса>>,
он не мог трактовать свое избрание как однозначный вердикт израильского
общества, дающий ему право решительно отказаться от дальнейшего диалога с ООП.
Лживая легенда о том, что Игаль Амир <<убил мирный процесс>>, способствует
психологической мобилизации левого лагеря и предоставляет ему желанное поле для
самоутешительного моделирования в жанре альтернативной истории, но естественным
результатом насаждения этой легенды стало появление других легенд - прямо
противоположной политической направленности. В равной мере эмоционально
заряженные, левые и правые легенды отчаянно борются между собой за образ
покойного премьера, обостряя и без того глубокий раскол в израильском обществе.
Точка возможного примирения
Целительной в этой ситуации стала бы адекватность. С одной стороны, осознание
левыми того факта, что без фундаментальной ревизии <<Осло>> и без внятного
осуждения сопровождавшей его риторики, всего этого тошнотворно-пропелерного
чванства, почти любое доброе слово о Рабине воспринимается многими гражданами
страны как апология изначально спорной политики, предлагавшейся вкупе с одиозной
культурной концепцией <<израильтяне против евреев>>.
С той же стороны необходим отказ от демонизации <<мерзкого убийцы>>. Всякому
ясно,
что в моральном отношении Амир безусловно менее <<мерзок>>, чем любой преступник,
убивающий свою жертву при ограблении, изнасиловании и т.п. Политическое убийство
есть государственное преступление, и государство, исходя из своих интересов,
вправе относиться к нему с особой строгостью, но законодатели общественного
вкуса напрасно вгоняют себя и пытаются вогнать израильское общество в состояние
моральной истерики при каждом упоминании имени Игаля Амира. Если они еще не
поняли своей ошибки, следует сообщить им прямым текстом: господа, это не
работает.
Кстати, право государства на особую строгость в отношении преступлений подобного
рода тоже имеет свои пределы. К числу таковых относится, например,
недопустимость ретроактивного законодательства и законодательства ad hominem,
то есть введения правовых актов, направленных против конкретного человека.
Существующая в Израиле норма не обязывает президента страны устанавливать срок
наказания лицам, приговоренным к пожизненному заключению. Таким образом,
возможность предельной строгости по отношению к убийце премьер-министра заложена
уже и в действующем израильском законодательстве. В связи с этим попытки ввести
специальный закон, который лишит президента в будущем права определить Амиру
конечный срок наказания, выглядят и вызывающе, и нелепо.
Наконец, по итогам очередной недели памяти Рабина возникает естественное желание
справиться о психическом здоровье дамы, занимающей пост министра просвещения
в
нашем правительстве. Ее заявление о том, что дата убийства Ицхака Рабина должна
восприниматься израильским обществом как равная по своему значению Дню
Катастрофы европейского еврейства и Дню независимости Израиля заслуживает разве
что публикации в рубрике <<Без комментариев>>. Трудно понять, что именно
подтолкнуло госпожу Тамир к мысли о том, что посредством этого заявления она
может способствовать достижению своих идеологический целей.
С другой стороны, необходим отказ от ставшего весьма популярным в правых кругах
огульного очернительства Рабина. И не только потому, что азартная ложь <<в ответ>>
не делает чести кому бы то ни было.
Как уже говорилось выше, вырвать из сионистской истории Ицхака Рабина (и, если
уж на то пошло, <<Красную Розу>>) невозможно. Тотальное очернительство ведет
в
данном случае к самоотчуждению от еврейской истории минувшего века, причем
именно от той ее части, которая, при всех своих парадоксах и внутренних
проблемах, в наибольшей степени связана с опытом реальной ответственности за
судьбу своего народа. И теми, кто заявляет теперь о своей готовности заменить
сбившийся с пути авангард, должна особенно остро осознаваться опасность утраты
преемственности по отношению к прежним поколениям, делавшим еврейское
национальное дело. В противном случае они и зарекомендуют себя, и действительно
станут авантюристами.
Туман над иранской проблемой
В преддверии назначенных на понедельник, 13 ноября, переговоров премьер-министра
Эхуда Ольмерта с президентом США Джорджем Бушем газета <<Гаарец>> опубликовала
примечательное заявление, сделанное на днях <<высокопоставленным источником в
администрации Белого дома>>. Согласно этому заявлению, в Израиле <<понимают
теперь, что решение иранской ядерной проблемы должно быть политическим>>.
Цитируемый источник выразил уверенность в том, что <<Израиль не предпримет
попытки атаковать иранские ядерные объекты, число которых составляет в настоящее
время около двухсот>>. Нейтрализовать иранскую программу военными средствами
будет несравнимо труднее, чем уничтожить иракский реактор, как это сделал
Израиль в 1981 году, подчеркнул в беседе с корреспондентом <<Гаарец>>
представитель администрации США. И при этом <<нет ничего опаснее безуспешной
попытки подобного рода>>, добавил он.
Трудно сказать, в какое мере цитируемое заявление отражает реальную позицию
президента Буша и его окружения. Означает ли оно реальный отказ американского
руководства от планов проведения военной операции против Ирана или его следует
понимать как часть <<дымовой завесы>>, призванной утаить, насколько это возможно,
подлинные стратегические намерения Соединенных Штатов?
С учетом поступающих сообщений о концентрации американских военно-морских сил
в
районе Персидского залива версия о <<дымовой завесе>> может показаться весьма
убедительной. В конце октября в Аравийском море начались совместные учения
американских и индийских ВМС <<Malabar 03>>, для участия в которых в этот район
прибыла ударная авианосная группа США в составе авианосца <<Боксер>>, ракетного
крейссера <<Банкер Хилл>>, двух эсминцев, атомной подводной лодки <<Провиденс>>
и
кораблей сопровождения. Если по окончании учений эта эскадра не покинет
Аравийское море, <<Боксер>> станет чертвертым авианосцем США в районе Персидского
залива - вместе с уже находящимися там авианосцами <<Энтерпрайз>>, <<Эйзенхауэр>>
и
<<Иво Джима>>.
Почти одновременно с американо-индийскими учениями у побережья Бахрейна
состоялись крупные международные учения ВМС при участии боевых кораблей США,
Великобритании, Италии, Франции, Австралии, Бахрейна, Катара и ОАЭ. Кроме того,
практически в том же контексте сообщается о концентрации американских и
саудовских боевых кораблей в Красном море.
Но не менее убедительно выглядят и сообщения о том, что состоявшиеся 2 ноября
испытания новых ракет в Иране произвели самое серьезное впечатление на
американских (и израильских) военных. В ходе этих учений иранцы осуществили
почти единовременный запуск десятков баллистических ракет, установив таким
образом своеобразный мировой рекорд. Но, что еще важнее, в ходе состоявшихся
испытаний было продемонстрировано наличие у Ирана разделяющихся боевых частей
к
ракетам <<Шихаб-3>>.
Таким образом, существуют определенные основания и для того, чтобы трактовать
процитированное <<Гаарец>> заявление американского источника как признак
наметившейся перемены курса администрации США.
Иранская тема в очередной раз займет основное место в ходе переговоров Эхуда
Ольмерта с президентом Бушем. И, допуская, что предварительный <<слив>> информации
о понимании Израилем трудностей, связанных с проведением военной операции против
Ирана, действительно указывает на определенный сдвиг в политике США по отношению
к иранской ядерной угрозе, мы естественным образом задаемся вопросом о том, что
означает для нас эта тенденция.
В публичном, полемическом плане иранская ядерная тема накалена до предела. Даже
и безотносительно к вопросу о том, для чего <<на самом деле>> стремится Иран
к
овладению ядерным оружием, мы наблюдаем сегодня следующую ситуацию: упорный
отказ Тегерана от уступок мировому сообществу в вопросе об обогащении урана,
с
одной стороны, и регулярные антиизраильские заявления Ахмадинежада, с другой.
Таким образом, в общественное сознание впечатывается следующий факт: руководимое
исламистами крупное ближневосточное государство создает ядерное оружие,
сопровождая свои действия политической риторикой, в ходе которой то и дело
говорится о возможности уничтожения Израиля. То, что такое стало теперь
допустимым, уже и само по себе является стратегическим фактором первостепенной
важности. И опять же: безотносительно к вопросу о том, что именно собираются
делать иранцы со своей бомбой.
В политическом решении данной проблемы Израиль может быть заинтересован даже
и
больше, чем любое другое государство мира. Но полная капитуляция США и других
стран Запада перед Ахмадинежадом не может считаться разумным решением иранской
ядерной проблемы.
В контексте подлинного и серьезного урегулирования Израилю важен не только (и
не
столько) тот или иной технический аспект заведомо эфемерного контроля за
иранской ядерной программой. Куда более важным стало бы для Израиля изыскание
такого модуса договоренностей между Западом и Тегераном, при котором иранская
сторона совершила бы недвусмысленную ревизию оголтелой риторики Ахмадинежада.
При всей накаленности данного вопроса, это могло бы произойти и без публичного
самоунижения Ирана. Но без такой ревизии курс Вашингтона на <<политическое
решение>> иранской ядерной проблемы может обернуться откровенным предательством
по отношению к Израилю.
