Fw: Интернет-газета "Мы здесь" Прямая речь
Информационный канал Subscribe.Ru
Юлия Шрейбер, Реховот
Полюбившийся многим прием - аналогия.
Вы с семьей вышли из дома. Вы - это, скажем, лично вы - глава семьи, жена,
двое детей - 5 и 10 лет, - и ваша собачка, любимый пудель, ласковый и
бестолковый.
Вы идете по делам, и вдруг на вас нападает свора диких собак.
Одна из них сцепилась с пуделем, вторая повалила малыша на землю и, похоже,
намеревается перегрызть ему горло, а ваша жена пытается ее отогнать, третья
собака загнала старшего ребенка на дерево и надрывается внизу лаем.
К месту схватки приближаются с разных сторон еще несколько крупных и
зубастых собак. Самая злобная из них рвет зубами вашу ногу.
Вы достаете пистолет и стреляете - сначала в ту, что грызет вас, чтобы не
мешала, потом в ту, что терзает ребенка, после - в доедающую пуделя, а
напоследок - в ту, что ждет добычи под деревом. Остальные разбегаются, но
недалеко - и стоят в отдалении, грозно рыча. Вы стреляете в еще одну, она
падает, остальные убегают теперь уже насовсем.
Вы помогаете жене и младшему ребенку подняться, старшему - слезть с дерева;
пуделю уже, увы, ничем помочь нельзя. Вы вызываете "скорую", которая
зашивает раны вам, жене и укушенному ребенку и назначает всем по 40 уколов
в живот.
Вы возвращаетесь домой, включаете телевизор - и диктор сообщает: "Сегодня в
городе Н. гражданин М. расстрелял группу бродячих собак". И картинка - лужи
крови на месте схватки, причем, как вам помнится, кровь принадлежит вашему
пуделю.
Другой блок новостей уточняет, что одна из убитых собак, та, что грызла
вашу ногу, - восьмимесячный щенок (мастифа, но это неважно, она - ребенок),
вторая (та, что нападала на вашего ребенка) принадлежит известному в городе
человеку. Третья (которая лаяла под деревом) - совершенно безобидное
существо, ни разу никого не укусила, но лаяла действительно по поводу и без
повода. А вот четвертая, разорвавшая пуделя, - бешеная.
Далее задают вопросы разным комментаторам. Комментаторы комментируют.
- Конечно, - говорит один, благообразный и упитанный, - собак убивать
нельзя. Тем более в такой неравной битве. У них ведь нет пистолетов, они ч
естно борются зубами. К тому же они ведь голодные. Их можно понять.
- Нууу, - робко вступает второй, лохматый и бородатый, - что же вы хотите?
Чтобы М. их тоже покусал?
- Нет, - отвечает третий, лысый и пылкий, - конечно, нет. Нужно было убить
бешеного пса, а остальные за что пострадали? Щенок вообще ничего не сделал,
подумаешь, за ногу укусил! Не убивать же его было за это! Брехливая тоже
никого кусать не собиралась. Да и известный в городе человек теперь может в
суд подать. За убийство его собаки.
- Да, но как разберешь, какая бешеная, а какая нет, в такой экстремальной
ситуации? - спрашивает диктор.
- На то мы и люди, чтобы разбираться, - назидательно ответствует лысый, -
мы не должны уподобляться. Ничего экстремального там не было, все ведь живы
остались в результате?
- Но погодите, - вмешивается представитель общества защиты животных. - Как
же так? Разве можно вообще стрелять в живых существ? Они же нам доверяют!
Их нужно кормить, защищать, а не отстреливать!
Вы изумленно слушаете этот бред, потом идете в интернет и видите заголовки
статей:
<<Расстрел беззащитных животных!>> - вопиет один сайт. И фото с лужей крови
на асфальте.
<<Беспричинное нападение на собак!>> - взывает другой. И фото с милой щеняч
ьей мордочкой.
<<Защитим наших любимцев!>> - не отстает третий. И на фотографии - дуло
автомата, направленное на читателя.
Вы открываете свой блог и описываете события со своей точки зрения.
Фотографий с места происшествия у вас нет, но вы берете фотоаппарат,
снимаете своего ребенка со швами на руках, и выкладываете снимки в качестве
иллюстрации.
В комментариях - много сочуствующих, но есть и доморощенные следователи и
моралисты.
- Фотошоп, - уверенно заявляют они, изучив фотографию.
- Зачем вы вообще ходите с пистолетом? - вопрошают они. На ответ - если бы
не пистолет, нас уже бы в живых не было, - следует реплика: ну, и хорошо
было бы, зато собачки бы живы остались. На замечание - нашу собачку тоже
убили - они со знанием дела заявляют: это еще надо проверить, кто вашу соба
чку убил, сами же, небось, попали случайно.
- Вы убиваете щенков!
- Нечего жить там, где опасно!
- Ходите другой дорогой!
- Лучше бы вы их кормили, тогда они бы вас не трогали!
На последний лозунг типа "Смерть убийцам собак!" вы устало отвечаете: да
пошел ты, придурок.
Комментатор радостно потирает руки: смотрите, какой агрессивный! А чего ты
такой агрессивный-то? А?
Действительно. Чего это я. Агрессивный такой.
* * *
Вчера посмотрела новости на ОРТ. Вот сколько раз себе говорила: не смотри
новости на ОРТ, вредно для здоровья, опасно для рядом находящихся
предметов, в первую очередь - для телевизора, экран которого остается цел
лишь благодаря моей лени.
Совершенно бессмысленно обижаться на российских интернет-пользователей, так
сказать, ин масс. То, что им показывают, ничего, кроме гнева против
израильского агрессора, вызвать не может. Конечно, интересующийся пойдет в
интернет, спросит очевидцев, поразится и, возможно, переубедится. Но и в
интернете есть разные точки зрения, иди знай, чья верная? Кроме того,
существует такая тонкая штука, как импритинг - запечатлевание. Если только
что вылупившемуся цыпленку показать вместо мамы-курицы собачку, он эту соба
чку и будет держать за маму, - как курица после ни старайся, как ни
показывай ему: а вот у тебя глазки как у меня! А вот у тебя перышки как у
меня! А у собачки этого нет, - видишь, я - твоя мама? - Не увидит. Его мама
- та, что первая в поле зрения оказалась.
Вот и у телезрителей - что первое услышалось, то и правда.
Переучить можно. Но трудно. Поэтому так важно хотя бы пытаться доносить
информацию - хотя бы до тех, кто готов слышать, в том числе в мирное время.
Теперь о новостях. Повторюсь: смотрела один блок, по одному каналу.
Выборка, возможно, так себе.
Итак, израильская армия стреляет по мирным жителям Газы, женщинам и детям.
(картинкой - мужчина в полном расцвете сил лежит на земле, над ним
убивается женщина в платке. Из картинки непонятно, жив он или нет, но
женщина очень убедительна).
То есть мужчину тоже жалко, конечно. Мне вообще всех жалко. Но он не похож
на дитя.
- В Газе - голод, - по-английски объясняет дородная дама, поводя рукой
эдаким царственным жестом: во какой голод, только полюбуйтесь. Куда ни
глянь.
Ни слова о том, что гуманитарную помощь хамасовцы прячут от населения и
даже продают этому самому населению, что недавно сгорел склад с огромными
запасами продовольствия, которые почему-то лежали на складе, а не по кухням
голодающих.
- Израиль обстрелял здание ООН, в котором находились полторы тысячи ч
еловек. Хотя на здании была хорошо заметная маркировка! Двое раненых, -
горестно вещает голос за кадром.
Если нарочно стреляли в здание, двое раненых из полутора тысяч - результат
не очень. Если попали случайно, какие претензии? Кстати, на машинах с
хорошо заметными маркировками ООН палестинцы успешно перевозят боеприпасы.
Машина с хорошо заметными маркировками ООН участвовала в похищении наших
солдат в 2000 году, да и сами миротворцы тогда здорово отличились, скрывая
известную им информацию о похищении и даже снятый в момент убийства солдат
фильм от израильской стороны. Прекрасно зная, что солдаты были убиты на
месте, они поддерживали версию переговоров, предполагающих, что солдаты
живы и находятся в плену.
Свой "нейтралитет" они объясняют своеобразной этикой - принципом
невмешательства. По-видимому, именно руководствуясь этим самым принципом,
ООН помогает доблестным бойцам ХАМАСа бежать от настигающего израильского
агрессора. Вот, например, [ http://ru.youtube.com/watch?v=MAR_Iwq9-R0 ] ч
удесный ролик, - можно полюбоваться, как бодрые юноши с автоматами
запрыгивают в машину с хорошо заметными маркировками ООН. Так что хорошо
заметные маркировки ООН совсем не означают, что под ними находятся мирные
ООНовские зайки. Но откуда, скажите, средний российский зритель может об
этом узнать?
- Гуманитарная катастрофа! - доверительно сообщает доктор Мадс Гилберт. Тот
самый доктор, который одобрил теракты 11 сентября.
В конце сюжета - злорадным голосом: "А между тем обстрелы южных городов
Израиля продолжаются".
И всё.
Между тем.
Заехать бы этому комментатору между глаз. Может, радости в голосе
поубавится.
* * *
В эту войну телевизор старалась не смотреть, все боялась, что какой-нибудь
деятель, которого я считала приличным человеком, ляпнет что-нибудь типа
фразочки "израильская реакция непропорциональна", и потом его видеть будет
противно. Или актер выскажется так, что и кино с ним потом не посмотришь,
будешь думать: а, вот он - или придурок, или фашист...
Придурок - потому что не хочет знать правду, а фашист - потому что, если не
придурок, то знает правду, а значит - подписался под лозунгом ХАМАСа, в точ
ности повторяющем лозунг Гитлера: смерть евреям.
Я хожу по улицам своего города, смотрю на людей. Каждое утро - один и тот
же маршрут, в одно и то же время. От дома до работы.
Вот идет пожилой рав - я встречаю его каждое утро, сверяю по нему часы. Он
в кипе, и с белой бородой до пояса. В Суккот он несет с собой все
положенные по сезону предметы в специальном футлярчике, в другие дни -
только таллит и тфилин - он явно ходит или учиться, или учить. Мы
незнакомы, но здороваемся по утрам. Почему бы не пожелать друг другу
хорошего дня? Его хотят убить, потому что он живет здесь.
Вот девочка лет восьми - пшеничные волосы собраны в хвост, вздернутый нос,
веснушки. В прошлом году она ходила с сестричкой - очень похожей, но без
веснушек. В этом году ходит одна - может быть, вторая теперь ходит в другую
школу? Ее хотят убить, потому что она живет здесь.
Папа с двумя детьми - я называю их про себя "семейство муравьев" - он
отвозит детей в садик на велосипеде, дети в специальных сиденьях, один на
раме, второй на багажнике, оба малыша с сосками, и у всех троих - папы и
двух детишек - к каскам приделаны проволочные "усы" с пенопластовыми
шариками на концах. Когда они едут, шарики смешно покачиваются. Их хотят
убить, потому что они живут здесь.
Еще одна девочка лет девяти - она всегда опаздывает в школу, я встречаю ее
в восемь утра, а до школы еще бежать и бежать, и она бежит и бежит, тащит
за собой рюкзак на колесиках, колесики дребезжат, издалека доносится звонок
на урок, и она бежит еще быстрее, темные волосы летят, расстегнутая курточ
ка трепещет. Ее тоже хочет убить г-н Хания, хотя он никогда не видел ее и
не подозревает о ее существовании.
Строгая дама, всегда в юбке и пиджаке, гранатовые бусы, очки, сердитый
взгляд, поджатые губы, вид конторской служащей, которую уже все достали,
хотя рабочий день еще не начался. Наверное, она работает в институте
национального страхования, он находится на нашей улице, ей бы это пошло. Ее
тоже хотят убить, она оккупантка, хотя она явно родилась здесь, а не
оккупировала эту землю, и ни у кого ее не отняла.
Папа везет годовалого малыша в коляске, они останавливаются поговорить с
собакой за забором, со встречным прохожим, с летящей мимо птицей. На них
смотрят через прицел оптической винтовки затуманенные ненавистью глаза.
Мама ведет только научившуюся ходить малышку в сад. Девочка упала и
заплакала, мама присела напротив на корточки и объясняет, почему так получ
илось: не нужно бежать так быстро, надо поднимать ножки, когда идешь, и
тогда ты не упадешь. Эта девочка в смешной шапочке с помпоном, которая
только что плакала и уже смеется, обнимая маму, - виновата в том, что
жители Газы уже который год живут беднее, чем мы, и не хотят строить дома,
а хотят убивать, и учат этому своих детей.
Я иду мимо новых домов с балконами, уставленными цветами, мимо старых
домов, увитых плющом, мимо зеленеющих - в пустыне - деревьев, мимо детских
площадок, кафе, где люди сидят по утрам с газетой, мимо магазинчика с
посудой и булочной по соседству - владелец магазинчика и булочник пьют кофе
со сливками за складным столиком прямо на тротуаре и степенно беседуют.
Израильские агрессоры, убивающие маленьких детей.
Я сажусь в автобус. Водитель - всегда жизнерадостный эфиоп, специально для
меня он выучил по-русски "доброе утро" и говорит это без акцента. Его тоже
хотят убить, он оккупант - он виноват в страданиях несчастного
палестинского народа, в том, что у них нет автобусов и нет дорог, а есть
только ненависть и много оружия, везде, где только можно - оружие.
В вагоне поезда утром пахнет кофе, апельсинами, свежим хлебом. Кто-то
уткнулся в компьютер, кто-то пьет кофе или жует бутерброд, солдаты почти
всегда спят. Попеременно звонят мобильные телефоны - одни отвечают тихо,
другие беседуют на весь вагон. Все эти люди - под прицелом градов, касамов,
автоматов. Только потому, что они евреи и опять, уже второй раз за
последние 100 лет, не хотят тихо и незаметно исчезнуть с земного шара и
решить свой вопрос окончательно.
Нас хотят убить, потому что за это платят. Нас хотят убить, потому что мы
хотим работать, а не воевать. Нас хотят убить, потому что мы построили в
пустыне сад.
Нас хочет убить народ, которого нет, жители государства, которого нет -
наемники нового бесноватого фюрера, Ахмадинежада. Нас хотят убить уже много
лет только за то, что мы другие.
И те, кто поддерживает в этой войне несуществующий народ несуществующей
страны Палестины, - они тоже хотят нас убить, хотя мы не сделали им ничего
плохого, они ничего не знают о нас и не хотят знать, и морщат нос: "Опять
вы развонялись, когда же вы успокоитесь уже, когда же вы, наконец,
сдохнете", - и гордятся почему-то такой своей непримиримостью к нам,
агрессорам, вся агрессия которых состоит лишь в том, что, с трудом
оправившись от Катастрофы, мы пытаемся просто жить, строить, пить кофе на ч
истых улицах и растить своих детей не под звуки сирен воздушной тревоги.
Ходить по городу, не боясь зайти в автобус, в котором может в любой момент
взорваться зомбированный подонками и охочий до гурий юный герой.
Эти люди без конца разводят руки в недоумении: "Как вы можете воевать с
таким несчастным народом?". Не надо торопить историю. Ведь если они победят
нас, то придут к вам, как пришел Гитлер.
Коротко об авторе
Юлия Шрейбер родилась в Москве, училась на программиста в текстильном
институте, программистом же сейчас и работает - в небольшой фирме в Тель-
Авиве. Два года проучилась в университете им. Маймонида на переводч
еско-журналистском факультете, но степень не закончила - уехала в Израиль в
1995 году. Параллельно с учебой работала в еврейском культурном центре, в
библиотеке. Семья - муж Сергей, две дочери - Нета и Керен, обе родились в
Израиле. Живет в Реховоте. В <<МЗ>> публикуется впервые.
http://subscribe.ru/
Код этой рассылки: media.news.online.interesno2005
