Путинский неофеодализм в сравнении с царствованием Николая I. 2

Признателен Александру Кузьменкову из Братска за проделанную большую и нужную работу - сравнение реалий двух эпох, николаевской и путинской, разделенных более чем полутора веками. Давно хотел сам исполнить гражданский долг историка и сделать эту работу, она напрашивалась, ведь всё познается в сравнении и нет ничего нового под Солнцем, и путинщина тоже, но Александр Александрович опередил и 27 июня 2007 года разместил вполне удовлетворяющий меня текст «Романов и путин спектакль по-русски», методологически опираясь при этом на концепцию известного современного французского обществоведа Ги-Эрнеста Дибора о "спектакулярном обществе":

«Едем дальше. Спектакулярное общество всеми силами стремится заменить факт идеологемой. Поэтому власть в социуме такого рода превращается в контроль над информационными потоками.

Николаевская цензура стала притчей во языцех. И, право, не без оснований. Министр народного просвещения А. Шишков на первом же своем докладе у государя получил от него предписание составить новый цензурный устав вместо действующего. Так возник цензурный устав 1826 года, получивший прозвище «чугунного». Он состоял из 230 параграфов и отличался отменной жесткостью: один из цензоров пошутил, что с точки зрения устава и «Отче наш» выглядит якобинством. Но правовая конкретика херово уживается с произволом. Потому в 1828 был принят новый устав, где не было столь подробной детализации недозволенного, – тем выше становилась персональная ответственность цензора за публикацию. То-то ребятишки жопу рвали, выискивая крамолу на пустом месте!

«Какой-то стихотворец говорил о небесных глазах своей любезной. Цензор велел ему, вопреки просодии, поставить вместо небесных – голубые, – ибо слово небо приемлется иногда в смысле Высшего Промысла! В славной балладе Жуковского назначается свидание накануне Иванова дня; цензор нашел, что в такой великий праздник грешить неприлично, и никак не желал пропустить баллады» (А. Пушкин «Путешествие из Москвы в Петербург», черновой вариант главы «О цензуре»).

Но и этого венценосцу показалось мало. В том же 1828 при Министерстве народного просвещения было учреждено Главное управление цензуры, в ведение которого входил общий надзор за деятельностью цензурных учреждений. Вместе с тем право цензуры было пожаловано III Отделению, Министерству внутренних дел, Ведомству путей сообщения, Комиссии по постройке Исаакиевского собора и даже Главному управлению государственного коннозаводства (ему-то на хуя?). Информация, поступающая в печать, проходила на редкость тщательную фильтрацию: во второй половине 1830-х было введено «параллельное цензурование», при котором каждое издание читалось двумя цензорами раздельно. В 1848, после Февральской революции во Франции ситуация еще раз ужесточилась: под председательством адмирала А. Меньшикова был создан временный секретный комитет для тотальной ревизии русской периодики. На смену временному комитету пришел постоянный (и тоже секретный) под председательством Д. Бутурлина, который работал вплоть до 1855. Эта контора штудировала все издания, напечатанные с разрешения цензуры. Но современной периодикой дело не ограничилось. По словам М. Погодина, цензуре подверглись классики – Кантемир, Державин, Карамзин, Крылов; под запрет попали сочинения Платона, Эсхила, Тацита.

Преданья старины глубокой… Впрочем, и новое есть хорошо забытое старое. Оказавшись в кресле президента, Владимир Владимирович первым делом озаботился ситуацией на информационном фронте. Уже в июне 2000 славный наш Совбез под председательством не менее славного С. Иванова принял «Доктрину информационной безопасности», каковую господин президент подписал два месяца спустя. Этот документ допускает, что российские СМИ могут представлять угрозу национальной безопасности посредством публикации «неверных или искаженных сведений». Медоточивый Р. Саква, и тот не выдержал:

«Она «Доктрина информационной безопасности» представляла собой комбинацию тривиальных, злобных, параноидальных и бессмысленных положений и являлась наихудшим примером путинского неосоветизма» («Путин: выбор России»).

В первом же своем обращении к Федеральному Собранию 8 июля 2000 года Путин процитировал эту маляву, сказав, что многие телекомпании и газеты занимаются «массовой дезинформацией», выступая в качестве «средства борьбы с государством».

Политика господина президента в области mass-media уже тогда стала предельно ясна. Прямой цензуры Владимир Владимирович не вводил. Не думаю, что 29-я статья Основного Закона этому как-то мешает: Конституцию нынешний режим давным-давно поставил раком. Но и без цензуры нет недостатка в способах заткнуть хавальник несогласным журналюгам. Инциденты с НТВ и ТВС кого хошь научат фильтровать базар, а пресс-службы всех мастей потчуют «четвертую власть» тщательно просеянной информацией.

В октябре 2005 международная организация «Репортеры без границ» опубликовала рейтинг свободы СМИ. Россия заняла в этом рейтинге 138-е место из 167 возможных. Есть, кстати, дивная перспектива и вовсе опуститься ниже плинтуса. Осенью 2006 Общественная палата известила о подготовке так называемой «Хартии журналиста». Председатель думского комитета по информационной политике В. Комиссаров в этой связи оперировал до боли знакомыми штампами: «Говорить, что свобода должна быть без границ, – опасная игра. Не стоит лелеять и пестовать тех, кто разламывает Россию изнутри». О каком разломе речь, можно уяснить по предполагаемым срокам принятия «Хартии» – конец 2007. Как раз к парламентским и президентским выборам.

Что при Романове, что при Путине – одни таблоиды процветают. Тираж «Северной пчелы» временами превышал 10 тысяч экземпляров (цифра для XIX века внушительная), «Комсомольская правда» достигла и вовсе запредельных показателей: 3 миллиона с лихуем. Оно и понятно: шедевры Булгарина и Асламовой не претендуют на разрушение идеологем…

Спектакль есть вечное настоящее. Потому, кроме существующих реалий, ему враждебны и исторические: там кроется слишком много нежелательных аналогий. Людьми, лишенными исторической памяти, не в пример легче манипулировать. «Уничтожить историческое знание как таковое – вот в чем заключалась главная задача господства спектакля» (Г.Э. Дебор «Комментарии к обществу спектакля»).

Принято считать, что исторического знания нас лишили большевики – ей-Богу, сущая хуйня. Россия этим знанием практически никогда не обладала. Отечественную историю не переписывал только ленивый. Ко времени Николая I ее, болезную фальсифицировали как минимум четырежды: сперва этим занялась Русская православная церковь, чтобы прикрыть свою обосранную задницу; затем – Романовы, чтобы подтвердить свою легитимность; после них – Миллер, чтобы утвердить норманнскую теорию; а потом – Карамзин, чтоб доказать «необходимость самовластья и прелести кнута». Как тут не вспомнить максиму Гегеля: история есть политика, обращенная вспять? Но в наше время история искажается даже без намека на политическую целесообразность, ради самого искажения. В ход идет все: домыслы Разумовского, вымыслы Фоменко и Носовского – нам, татарам одна хуй, лишь бы от правды подальше. Давеча вот заместитель генерального прокурора Колесников делился с парламентом ценнейшей информацией: изначально Коран был написан на скифском языке, да и землю пахать англичане научились у скифов… Оценили репризу?

Думаете, герои наши остались в стороне? Хрен по деревне, два по селу. И государь император, и господин президент, как умели, приложили руку к фальсификации русской истории.

«Господу подвластно только будущее, император же способен изменять прошедшее!» (А. де Кюстин «Россия в 1839 году»).

В 1836, послушав оперу «Жизнь за царя», Николай Павлович пожелал, чтоб история Ивана Сусанина попала в школьные учебники – до того по душе пришелся монарху костромской, куды не на хуй, патриот. Более того, в 1851 Сусанину поставили памятник. Едва ли не одновременно с тем Н. Костомаров доказал, что история эта – чистой воды легенда. Ивана сына Осипова замочили по пьянке казаки-мародеры. После зять его Богдан Сабинин пронюхал, что царь-батюшка оделяет деньгами пострадавших от поганых ляхов, и сочинил соответствующую мелодраму. Новой династии нужна была своя мифология, и Михаил Феодорович пожаловал челобитчикам деревню Коробово и освобождение от податей на вечные времена. Да присовокупил к наградам грамоту: «Иван, ведая про нас, великого государя, где мы в те поры были, терпя от тех польских и литовских людей немерные пытки, про нас, великого государя, тем польским и литовским людем, где мы в те поры были, не сказал, и польские и литовские люди замучили его до смерти». И кого в итоге чтим, PR-героя?

В 2002 Владимир Владимирович объявил День защитника отечества выходным и тем самым лишний раз подчеркнул значимость 23 февраля. Однако 23 февраля 1918 года красные матросы во главе с товарищем Дыбенко получили от немцев таких пиздюлей, что рвали когти из-под Пскова до самой Гатчины, где отбили у железнодорожников цистерну спирта и нажрались с горя. Псков был сдан. Дыбенко угодил в ревтрибунал, где его обвинили в херовом руководстве войсками (а хули еще ждать от бывшего прапорщика?), в потворстве пьянству и необоснованных расстрелах. Немцы выкатили большевикам крутую предъяву: отторжение Польши, Прибалтики и части Закавказья, превращение Украины в германский протекторат и выплату аж 6 миллиардов марок контрибуции. На заседании ЦК РСДРП (б) Ленин не допустил даже прений по вопросу. В протоколе говорится: «Тов. Ленин считает, что политика революционной фразы окончена. Если эта политика будет продолжаться, то он выходит из правительства и из ЦК». Ультиматум подействовал: ЦК большинством голосов принял кабальные условия германского командования. Ебена мать, что празднуем-то, капитуляцию?

Историческая наука, к несчастью, была и остается достоянием немногих, а школьный курс истории благополучно забывается при получении аттестата. Единственным источником знаний о прошлом у нас стал синематограф (спектакулярная культура всегда визуальна). Кино само по себе не страшно. Беда в том, что практически любая современная лента на историческую тему – такая высокопробная хуйня, что барон Мюнхгаузен от зависти в гробу ворочается.

Взять хоть сериал «Печорин» (режиссер А. Котт, «Арк-фильм», 2006): господа офицеры в конце 1830-х вооружены драгунскими шашками образца 1881/1909 года (отчасти даже солдатскими, без гарды). Подчиненные называют полковника «превосходительством», хотя этак именовали генерал-майоров и генерал-лейтенантов; полковнику же полагался титул «высокоблагородие». Ебаный насрать, в лом было толкового консультанта найти?!

Ну да это цветочки рядом с новейшей экранизацией васильевской повести «А зори здесь тихие» (режиссер Мао Вэйнин, «First Field Studio», 2006). Вот уж, бля буду, бред беременного матроса! Старшина Васков во время финской кампании геройствует в гимнастерке, на земле при этом – ни снежинки. Каково? Война с Финляндией, чтоб вы так знали, началась 30 ноября 1939 года, а закончилась 12 апреля 1940. Всю войну зима на дворе была, еб в гробину вашу мать! Дальше – больше: Рита Осянина с женихом приходят расписываться в ЗАГС, как явствует из таблички на дверях, – «Областной ЗАГС г. Тверь». Блядь, да не было на карте СССР такого города – Тверь! Был город Калинин, сто хуев вам в рот и якорь в жопу! Я понимаю, что хунвейбинам реалии российской истории – до сраки дверца. Но кто бы объяснил, на хера эту откровенную поебень тащить на российский (!) государственный (!!) телеканал? Хотя и так ясно…

Пришел на ум Пушкин: «Калмыки не имеют ни дворянства, ни истории. Дикость, подлость и невежество не уважают прошедшего, пресмыкаясь перед одним настоящим».

Калмыков Александр Сергеевич обхезал совершенно незаслуженно. Покойный Ю. Сенкевич в одной из своих передач рассказывал, что любой друг степей знает, к какому субэтносу принадлежит, – к бузавам, торгоутам или дербетам; более того, – наизусть помнит свою родословную до десятого колена. Кто из русских может этим похвастаться? Прошлое в России скрыто под такой густой ретушью, что его черты неразличимы. Этот прискорбный факт без малого 200 лет назад отметил Чаадаев:

«Мы живем одним настоящим в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего… Что такое жизнь человека, говорит Цицерон, если память о прошлых событиях не связывает настоящего с прошедшим! Мы же, придя в мир, подобно незаконным детям, без наследства, без связи с людьми, жившими на земле раньше нас, мы не храним в наших сердцах ничего из тех уроков, которые предшествовали нашему собственному существованию… Наши воспоминания не идут дальше вчерашнего дня; мы, так сказать, чужды самим себе» («Философические письма. Письмо первое»).

В итоге имеем то, что имеем: вечное настоящее. Политика тотального забвения ежедень оборачивается самым натуральным маразмом.

Один из самых ярких примеров беспамятства – дикая и пошлая эклектика российской государственной символики. На гербе у нас имперский орел; на дензнаках – республиканский, керенских времен, лишенный царских регалий; геральдическую неразбериху сопровождает сталинский гимн, в очередной раз переписанный проституирующим Михалковым: «Предками данная мудрость народная…»

Какие, на хуй, предки? – от них только имена и уцелели. Патриарху Алексию II приписывают высказывание: «Путин – Владимир Святой наших дней». Se non e vero, e ben” trovato! – дивный образчик отечественного исторического дилетантства. Сравнение с братоубийцей, что силком выебал полоцкую княжну Рогнеду «пред отцем и матерью», – тот еще комплимент, век воли не видать!

Над патриаршим приколом можно посмеяться. Но в большинстве случаев нашим компатриотам с их злокачественной амнезией не до смеха. Валентину Соловьеву помните? Если нет, то напомню: эта ушлая баба в 90-е почем зря разводила лохов под вывеской фирмы «Властилина», за что целую пятилетку давила шконарь. Откинувшись по УДО, мадама опять принялась фармазонить и за считанные месяцы успела кинуть на бабки аж 5 тысяч человек. И это более чем закономерно: история наказывает за невыученные уроки.

Спектакль не оставляет места ни анализу, ни рефлексии: нехай слон думает, у него калган большой!

«Уничтожить логику было одной из основных задач новой господствующей системы» (Г.Э. Дебор «Комментарии к обществу спектакля»).

Проделать это не сложнее, чем сесть на толчок, надо постоянно подбрасывать подданным жвачку для мозгов, каковая всегда в избытке. Вот хоть high life, к примеру. В 1829 Пушкин иронизировал: 10 лет назад в моде были политическая экономия и строгость нравов, а нынче французский кадриль заменил Адама Смита. В 2006 ВЦИОМ выяснил, что пугачево-киркоровским разводом россияне интересуются втрое чаще, нежели переходом к выборам по партийным спискам. Пипл за милую душу хавает главный национальный проект – поголовную дебилизацию.

Результатом разрушения аналитических способностей становится паралогическое мышление, которое основано на непреднамеренных логических ошибках, – одним словом, умение моржовый хуй за мясо не считать. Дабы сказанное не выглядело абстракцией, процитирую питерского борзописца Ю. Андреева:

«Нас жмут, хотят в порошок стереть? Хорошо, значит есть великолепная возможность закалить волю, изострить разум в борьбе с враждебными обстоятельствами!.. Подорожали самые необходимые продукты питания? Замечательно! У нас есть возможность развить такие внутренние возможности , благодаря которым значительную часть нашего рациона составит самая чистая из всех энергетических субстанций – разлитая в мире энергия прана… Вздулись цены на табак и алкоголь? Великолепно! Это указание самой жизни прекратить самоотравление наркопродуктами» («Что человеку надо»).

В психиатрии подобный образ мыслей называется бредовой интерпретацией. Правящая в обществе спектакля элита культивирует откровенную патологию, ибо власти паралогизм более чем выгоден. Еще Бакунин подметил чисто русский парадокс: враждебное отношение к государству у нас мирно уживается с верой в доброго царя. Эта бредовая антиномия благополучно дожила до наших дней. Опрос, проведенный «Левада-центром» осенью 2006, показал, что 70 процентов респондентов поддерживают политику Путина и ровно столько же считают чиновников федерального уровня наиболее коррумпированными. Да-а уж…

Имея под рукой ту же «Северную пчелу» или Останкинскую башню, устроить подобную разруху в головах просто, как два пальца уссать. Но вот ведь парадокс: власть, насаждая шизофрению, сама рано или поздно ею заражается.

В 1830, во время эпидемии холеры два контрабандиста нарушили карантинный режим, и граф Пален потребовал для них смертной казни. Императорская резолюция гласила:

«Виновных прогнать сквозь строй тысячу раз двенадцать раз. Слава Богу, смертной казни у нас не бывало, и не мне ее вводить» (Цит. по: А. Бернштейн «Империя фасадов»).

Для того, чтоб подохнуть во время экзекуции, не надо было 12 тысяч шпицрутенов, – и трех за глаза хватало…

В 2003, во время «прямой линии» с Путиным, физик из Дубны задал президенту вопрос: «утечка мозгов» продолжается, не пора ли обратить внимание на науку? Ответ, без преувеличения, потрясает:

«Значит, наше образование, наша наука способны выдавать очень качественный, конкурентоспособный на мировом рынке кадров продукт» (Цит. по: В. Бушин «Ваши речи пахнут ладаном»).

Но нет предела совершенству. Феноменальную логику продемонстрировал в 2005 тогдашний чеченский президент А. Алханов:

«Мы констатируем… изменение к лучшему криминогенной обстановки, ситуации в борьбе с преступностью. Статистика по похищениям людей за полтора года впервые пошла на рост. Почти наполовину выросли факты грабежей. Но в целом ситуация стабильная. Правоохранительные органы успешно справляются с задачами» (Цит. по: В. Шендерович «Монолог с властью»).

Особо добавить к этому нечего. Разве что повторить вслед за Гойей: сон разума рождает чудовищ.

Дабы оградить великодержавную бутафорию от посягательств, нужен крепкий репрессивный аппарат. Это понимали все отечественные самодержцы, от Ивана Грозного до Путина.

«Там, где господствует концентрированный спектакль, также господствует полиция» (Г.Э. Дебор «Общество спектакля»).

Николай Павлович, оказавшись у власти, первым делом принялся изучать воззрения декабристов – и извлек из взглядов Пестеля сугубую для себя пользу: тот предполагал установить в России десятилетнюю диктатуру и довести численность полиции до 133 тысяч человек. В результате 25 июня 1826 император отдал распоряжение об учреждении Корпуса жандармов и преобразовании Особой канцелярии Министерства внутренних дел в III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Возглавил контору А. Бенкендорф, которому высочайше было поручено «утирать слезы обиженных и наказывать виновных». На первое монаршье пожелание Александр Христофорович положил с прибором, зато второе выполнил в точности. Правда, масштабный прожект Пестеля не был осуществлен. Штат III Отделения состоял из 16 человек, а жандармов в России насчитывалось 4,5 тысячи – в 30 раз меньше, чем мечталось мятежному полковнику. Ну да воевали-то ребятишки по-суворовски: не числом, а умением.

«Сфера деятельности новообразованного органа тайной полиции охватывала практически все стороны жизни страны, ничто не могло пройти мимо бдительного ока шефа жандармов и самого императора, любившего, как он признавался, доносы, но презиравшего доносчиков» (М. Рахматуллин «Император Николай I и его царствование»).
Чиновникам III Отделения для приличия прочли курс лекций по праву. Но контора графа Бенкендорфа не особо стесняла себя законами. Лучшее тому свидетельство – эпиграмма тех лет:

У Цепного моста видел я потеху:
Черт, держась за пузо, помирал со смеху...
«Батюшки... нет мочи!» – говорил лукавый, –
«В Третьем отделеньи изучают право?!
Право... на бесправьи?! Эдак скоро, братцы,
Мне за богословье надо приниматься.

Мудрый японец Басё говаривал: «Ищи то, что искали древние, но не ходи по следам древних». Вероятно, Владимир Владимирович знаком с этой истиной, – дзюдоист, все-таки. А если и не знаком, то следует ей интуитивно. Его метода укрепления репрессивного аппарата – явное know-how: врастание гэбухи в госорганы. Добравшись до кормила, он первым делом потащил за собой славных андроповских соколов во главе с Ивановым и Черкесовым (оба и по сю пору состоят при солидных портфелях). «По некоторым оценкам, почти 40% высоких назначений в первые дни его президентства пришлись на выходцев из КГБ, и эта тенденция продолжала сохраняться» (Р. Саква «Путин: выбор России»).

К нашему берегу не щепка, так говно. Возникла цепная реакция: чекисты принялись оккупировать региональные и местные органы власти. Губернатор Воронежа, президент Ингушетии, мэры Дивногорска и Братска и иные прочие… имена их ты, Господи, веси. Волей-неволей вспомнишь Пушкина: «Шпионы подобны букве «ъ». Они нужны в некоторых только случаях, но и тут можно без них обойтиться, а они привыкли всюду соваться». Но электорат, вскормленный совдеповским мифом о чистых руках и горячем сердце, был в поросячьем восторге.

Ситуация развивалась по Стивену Кингу: чем дальше, тем страшнее.

Численность милиции к 2002 возросла до 2 миллионов. Прикинем пропорцию (прошу прощения за сюрреализм с дробями): на 100 россиян при Николае Павловиче приходилось 0,006 жандарма, при Владимире Владимировиче – 1,4 мента. Количественным ростом дело не ограничилось. В 2005 МВД издало внутренний приказ, закрепляющий за милицией «право применения спецсредств в чрезвычайных обстоятельствах». По мнению экспертов, этот приказ фактически узаконил право расстреливать мирные демонстрации.

Функции политической полиции нежданно-негаданно получили фискальные органы. В феврале 2005 представительницы Союза комитетов солдатских матерей имели неосторожность встретиться в Лондоне с А. Закаевым. За этим последовала проверка налоговой инспекции. В том же самом 2005 Г. Каспаров собрался в Кемеровскую область. Местный хан, солнцеликий Амангельды Гумер-улы Тулеев – да продлит Аллах его дни! – тут же посулил бизнесменам, которые окажут содействие оппозиционеру, «очень плотное знакомство с налоговой полицией».

По оценке бывшего путинского советника А. Иларионова, в 2007 число выходцев из ФСБ на ключевых государственных должностях достигло 77 процентов. А на вышке маячит очумелый чекист…

Истинные размеры преференций, полученных охранкой в последние годы, разумеется, тайна за семью печатями. О положении дел позволяет судить один-единственный факт. В 2001 господин президент вернул ФСБ право, отнятое Горбачевым у КГБ в 1988: пользоваться доказательствами, полученными из анонимных источников. На практике это означает, что путинский НКВД, подстать сталинскому, в шесть секунд слепит любую чернуху, – заебешься потом отмазываться.

В 2005 В. Устинов, вопреки своему прокурорскому амплуа, заделался адвокатом дьявола:
«Если в обществе уничтожены понятия греха и стыда, то порядок в нем может поддерживаться только полицейский» (Цит. по: В Шендерович «Монолог с властью»).

Вот и я говорю: пойти сухари посушить, что ли, – из-за разницы во взглядах на грех и стыд…

А что ж народ? Народ, как водится, безмолвствует: нам кто ни поп, тот и батька.
«Отношение, которого спектакль к себе требует, есть в основе своей пассивное приятие; впрочем, он его уже добился, ему никто и не думал возражать – да и как мог возразить, если спектакль обладает монополией на видимость!» (Г.Э. Дебор «Общество спектакля»).

PR в России больше, чем PR. Оттого власть, не жалея глотки, впаривает подданным казенный оптимизм. Сравните-ка два высказывания (первое принадлежит Бенкендорфу, второе – Путину):

«Прошлое России удивительно, настоящее более чем великолепно, будущее выше всего, что может себе представить воображение».

«Ситуация в стране стабильная и будет улучшаться».

Вы можете смеяться, но фуфло канает: трудно ждать другой реакции от человека с отшибленной памятью и увечной логикой. Жаль, не было во времена Николая Павловича социологов, и рейтингов никто не высчитывал. Да и без того понятно, что монарх пользовался непререкаемым авторитетом. В 1831, во время холерного бунта на Сенной площади он осадил толпу недовольных одной-единственной фразой: «Молитесь и не шумите больше!» Питерцы повалились на колени с криком: «Согрешили, окаянные!» Мемуарист подвел итоги:

«Личность Николая Первого в широкой среде обывателей не только не вызывала злобы, но была предметом благоговения» (В. Маклаков «Воспоминания»).

С Владимиром Владимировичем не в пример проще: нам о его рейтингах докладывают регулярно. Как правило, от 37 до 50 процентов опрошенных оценивают деятельность господина президента высоко и от 36 до 48 считают ее удовлетворительной.

С хуя ли загуляли, господа компатриоты? Не видали вы добра от Романова, не видите и от Путина.

В 1841 генерал-адъютант Кутузов, объехав три губернии, докладывал государю императору:

«Положение крестьян не только не улучшилось, но бедность их достигла высочайшей степени» (Цит. по: Б. Тарасов «Рыцарь самодержавия»).

Вот что любопытно: николаевская Россия была бедной (бедными были 80 процентов дворян и, соответственно, примерно столько же крепостных), но не нищей. Французский экономист Моро-Кристоф насчитал в европейской части страны чуть больше процента неимущих. Про нас этого не скажешь. Совместное исследование «ROMIR monitoring» и Института общественного проектирования (2005) показало: 8 процентам населения не хватает денег на еду . Британец Д. Дундас, прокатившись по Российской Империи, утверждал: «Русский крестьянин может разбогатеть обыкновенным усердием и бережливостью» – надо признать, что оброчным мужикам это действительно иногда удавалось. Мы такой возможности лишены, ибо труд перестал быть гарантией заработка.

В марте 2007 Росстат в очередной раз констатировал: суммарная задолженность по заработной плате составила 4 миллиарда 863 миллиона рублей и увеличилась по сравнению с февралем на 60 миллионов рублей (на 1,3 процента); при этом федеральный бюджет задолжал работникам 125 миллионов рублей, бюджеты субъектов РФ – 65 миллионов, местные бюджеты – 227 миллионов . В кармане ни копейки, вся жопа в малофейке, – жить стало лучше, жить стало веселее! В упомянутом исследовании говорится: «предпосылок к социальному взрыву нет, поскольку россияне адаптировались к новым условиям жизни». Зря брехал Бонапарт, что перевороты совершаются брюхом… Паситесь, мирные народы, еб вашу мать через коромысло! Но зарубите на носу: не волков стригут, а овец.

Спектакль требует аплодисментов, и зритель покорно аплодирует. Но гони природу в дверь, она влетит в окно.

«Что бы ни говорили эти покорные подданные, что бы они ни делали, восторг их остается принужденным: это – любовь стада к пастуху, который кормит его, чтобы зарезать» (А. де Кюстин «Россия в 1839 году»).

От мазохизма добра не жди. Генерал-адъютант Кутузов в трех губерниях не услышал ни одного радостного голоса: «Печать уныния и скорби отражается на всех лицах». Для сравнения: по данным Института Сербского, прирост депрессий в России в последнее время составляет от 3 до 5 процентов ежегодно.

Ко всему-то подлец человек привыкает! А потому оппозиции не было при Романове, нет и при Путине. Воля ваша, но не могу я признать диссидентами ни братьев Критских со товарищи, ни Петрашевского - III Отделение от великого ума прописало им цугундер, а советский Агитпроп соорудил из них героев. Последовательных вольнодумцев николаевской эпохи можно пересчитать по пальцам одной руки: Ситников да Герцен с Огаревым. История повторяется: дрессированный Касьянов и прикормленный Проханов – та еще оппозиция. Диссиденты из них, как из залупы долото. Есть в природе Лимонов с Каспаровым и Билуновым, – да поди разбери, кто из них на содержании у ФСБ. Писал же Дебор в своих «Комментариях», что в обществе спектакля исключено появление звезды, не интегрированной в зрелище…

Контрабанду, как известно, делают на Малой Арнаутской. Равным образом, большая часть нынешней крамолы изготовлена если не в Кремле, то на Лубянке. Судить об этом позволяет участь оппозиционной телекомпании «Рен ТВ». В конце 2006 крупным акционером «Рен ТВ» стало ООО «Аброс» – предприятие, подконтрольное приятелю президента Ю. Ковальчуку. Председателем совета директоров холдинга «Рен ТВ» тут же была избрана директриса «Аброса» Л. Совершаева – в недавнем прошлом заместитель полпреда президента в Северо-Западном федеральном округе. Тем не менее, содержание общественно-политических программ не меняется. На хера Владимиру Владимировичу пестовать инакомыслие? Еlementary, my dear Watson! Третий закон Ньютона гласит: всякое действие вызывает равное по силе противодействие. Стало быть, надо лишний раз плеснуть масла в огонь, чтобы потом иметь все основания для массированных зачисток. Ментовской беспредел в Благовещенске, Бежецке и Красноярске на этом фоне покажется детским садом, – вот тогда и настанет на земли мир, а во человецех благоволение. Дай-то Бог, чтоб я ошибся.

Раковая опухоль спектакля непрерывно растет. Метастазы ее поражают все без исключения социальные институты, от юстиции до медицины. Противостоять этому прогрессирующему блядству можно единственным способом: «Поиски критической истины о спектакле просто обязаны стать истинной критикой» (Г.Э. Дебор «Общество спектакля»). Чем, стало быть, и займемся. Иного не дано.


Глава II. СЕГОДНЯ И ЕЖЕДНЕВНО!..

Мне хотелось выявить сходство двух спектаклей, николаевского и путинского. Поэтому, говоря о практике зрелища, я намеренно не касаюсь сугубо современных шоу, как-то: партийное строительство, выборы, монетизация льгот, национальные проекты, борьба с олигархами и проч. Но и без того найдется о чем потолковать. Вы хочете песен? – их есть у меня…

ЗАКОН ДИКТАТУРЫ

Авторитарную власть хлебом не корми, дай попиздеть насчет правопорядка: тем вернее сойдет с рук откровенное самодурство. Потому водевиль «Укрепление законности» навечно прописался в репертуаре российского политического театра.

«Всякая мысль к утверждению силы законов… всегда принята будет Нами с благоволением» (Высочайший манифест от 13 июля 1826).

«Диктатура закона – единственный вид диктатуры, которой мы должны подчиняться» (В. Путин, цит. по: Р. Саква «Путин: выбор России»).

И Романов, и Путин немало потрудились, ремонтируя фасад отечественной законности. Уже 26 января 1826 Николай Павлович распорядился создать в составе Собственной Его Императорского Величества канцелярии II отделение. Новое учреждение ведало составлением «Полного собрания законов Российской империи» и «Свода законов Российской империи»; непосредственными исполнителями этой задачи стали член Государственного совета М. Сперанский и профессор права М. Балугьянский. Мужики оказались сущими трудоголиками: через три года было готово 45-томное «Полное собрание законов», куда вошли свыше 30 тысяч законодательных актов, начиная от «Соборного уложения 1649 года». Еще через два года вышел в свет 15-томный «Свод законов» – собрание действующих законодательных актов, расположенных в тематическом порядке. Владимир Владимирович также немало порадел о законотворчестве. При нем были приняты II часть Налогового Кодекса, III часть Гражданского Кодекса, Уголовно-процессуальный Кодекс, Трудовой Кодекс, Кодекс об административных правонарушениях, Бюджетный Кодекс и Жилищный Кодекс, не говоря уж о законах и подзаконных актах, коим несть числа.

Но авторитарная власть общается с подданными на метаязыке (определение см. у А. Пиза), который надо понимать с точностью до наоборот. Если вам раскидывают чернуху насчет правопорядка, то будьте благонадежны, – его под шумок подменят произволом. Первый же параграф николаевского «Свода законов» гласил: «Император Российский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной власти не только за страх, но и на совесть сам Бог повелевает». Путин, вестимо, подобных правовых норм не вводил, да и на хуй они нужны? Россия – страна азиатская, адат у нас не в пример сильнее шариата, и единственным непререкаемым законом здесь была и остается прихоть самодержца.

К примеру, при расследовании дела декабристов выяснилось, что в заговоре намертво увяз Сперанский (да-да, тот самый): мятежники прочили ему место во Временном революционном правительстве. Улики были столь значительны, что члены следственной комиссии сочли нужным испросить высочайшего разрешения на арест. Тем не менее, Николай Павлович без тени сомнения отказал: «Нет! Член Государственного совета! Это выйдет скандал! Да и против него нет достаточных улик» . В результате Сперанский не только остался на свободе, но и судил декабристов (блядь, и не стремно же было!).

Не менее показательный случай произошел с графом Клейнмихелем: как-то раз государев любимец насмерть забил станционного смотрителя за то, что на почтовой станции не оказалось свободных лошадей. Когда об этом доложили императору, тот приказал убийце позаботиться семье погибшего, и только.

В 1832 в России была введена уголовная ответственность за мужеложство: лишение всех прав состояния и ссылка в Сибирь сроком до 5 лет. И свет, и двор прекрасно знали, что барон Геккерн регулярно прочищает духовку своему приемышу Дантесу. Но никто и пальцем не пошевелил, чтоб упечь пра-ативного Жоржика в солнечный Нерчинск.

Цензор Никитенко, глядя на сии, а такожде иные паскудства, с горя едва всю волосню на сраке не вырвал: «Нам пришлось удостовериться в горькой истине, что на земле русской нет и тени законности» («Дневник»).

На все законотворчество путинских времен тоже можно положить с прибором: единственным реальным источником права в стране является воля президента и присных его.

Взять хоть президентский закон о назначении губернаторов. Мало того, что он противоречил 3-й и 32-й статьям Конституции; он курочил всю систему взаимодействия органов государственной власти. Госдума, тем не менее, рассмотрела его в считанные недели, будто речь шла о ценах на гондоны: 29 октября 2004 закон был принят в первом чтении, 1 декабря – во втором и 3 декабря – в третьем. Пять дней спустя Совет Федерации единодушно его одобрил. В декабре 2005 за дело взялся Конституционный суд, и в воздухе запахло откровенной комедией. Дело в том, что в 1996 губернатор Алтайского края был избран не всенародно, а депутатами Законодательного собрания, и тогда Конституционный суд признал эти выборы незаконными, поскольку там отсутствовало прямое волеизъявление избирателей. Однако в легитимности президентской инициативы никто из судей не усомнился. Председатель Конституционного суда В. Зорькин заявил: «По мере развития общества правовые позиции Конституционного суда могут уточняться». Та еще логика: я не блядь, я честная давалка… Верно написал Петр I в одном из артикулов: «не держися правил, яко стенки, бо есть правила, а есть и случаи». В переводе на разговорный русский сие значит: вовремя подъебнуть – тоже искусство!

Желаете еще? Да ради Бога. На заре туманной юности Владимир Владимирович имел неосторожность заявить: «Существует золотое правило, основной принцип любой демократической системы. Он именуется презумпцией невиновности» (Цит. по: Р. Саква «Путин: выбор России»). Тем не менее, в 2005 президент (ах, да он ли это был?!) внес в Госдуму законопроект, отменяющий презумпцию невиновности налогоплательщиков. В.В. предложил похерить в 108-й статье НК фразу о том, что виновность в совершении налоговых правонарушений должна быть установлена решением суда. Как следствие, с 1 января 2006 фискальные органы получали право взыскивать штрафы в бесспорном порядке, при полном отсуствии каких-либо судебных процедур: сами, сами комиссары, сами председатели! Надо ли говорить, что и эта противоправная хрень была принята без сучка и задоринки?

Узнаете стиль работы? – «повиноваться верховной власти не за страх, а за совесть сам Бог повелевает…»