Трудная притирка

Вчера вечером наши инновационщики собрались в Доме ученых на Пречистенке и обсудили организационные и программные вопросы. Конструктивное участие в работе принял Юрий Вячеславович Шевцов (блоггер guralyuk) из Минска. Организационная основа – «критическая масса» из примерно дюжины орговиков – необходимое условие реализации любого крупного общественно-модернизационного проекта. Но отнюдь не достаточное. Если нет идеи, отвечающей тому или иному жизненно-важному вызову времени и потому выражающей интересы задействованных социальных групп, то не будет ни поддержки, ни перспективы. На сей момент обозначилась «стартовая команда», но до «критической массы» пока далеко, и потому до разделения труда и организации работы по направлениям дело никак не доходит. Важно сейчас определиться мировоззренчески.

Обсуждали, в частности, «тезисы к манифесту», подготовленные одним из зачинателей проекта. На мой взгляд, они получились несколько полемичными и нуждаются в более подробном обосновании. Но начало обсуждению положено, есть от чего отталкиваться. Надо также составить совсем краткое резюме проекта – не больше одной страницы.

Идея может быть только глобальной, фундаментальной. Ведь проблемы нынешней России сопряжены с мировыми. Нынешний мировой кризис – лишь один из симптомов перехода человечества к постиндустриальному «обществу знания». Глобализация есть глобальная инновация. Перестройка мировой финансовой, экономической, социально-политической системы – остро стоит на повестке дня. Поэтому наш проект неизбежно нацелен не только на решение проблем модернизации России, но в идеале должен основываться на некоей новой универсалистской системе ценностей, обобщающей-интегрирующей традиционные системы.

Вот тут и начинаются разногласия. Мол, зачем думать о всём человечестве, надо уделять внимание только России – «Россия – всё, остальное – ничто». Мол, хватит с нас «русского всечеловечества» и какого-то «русского мессианства», лучше отгородиться от остальных народов и идти «своим путем». И опыт Запада и Востока нам не годится, только сбивает с толку. Что иностранцам здорово, то русским смерть.

Я же исхожу из традиционной русской «философии всеединства» и напоминаю арийский завет tat twam asi (то ты еси) и призываю начинать с высших вопрошаний, чтобы придти к более глубоким и универсальным ответам, содержащихся в откровениях мировых религий и в том числе в родном Русском Православии, но не только в нём. И постижения мудрецов и открытия ученых – приближают к высшим ответам, которые направляют наши дела.

Идейный водораздел между «вселенским» и «местническим» существенен, и склонность к изоляции русских от остального мира считаю мутацией-деградацией. Наш русский народ центровых-имперских «новых римлян» («Третий Рим») низводится этими мутантами до участи «новых румын», то есть до чего-то периферийного из «третьего мира». Смирение с русской депассионаризацией и «русским этнозоологизмом» - не для меня. Лишь стремясь к высшему – обретаешь достойное. Сорокинский «день опричника» - хоспис, а не прорыв.

Как только чётко обозначен данный идейный водораздел, сразу от модернизационно-инновационного проекта отшатываются массы нынешних «русских национал-патриотов» и «шибко-православных». Это – только начало идейного размежевания как неизбежного момента в становлении нового. Чтобы крепче объединиться, сначала надо размежеваться.

Следующее размежевание – с отрицающими единство рода человеческого и единство всего мира Божьего живого и неживого и соответственно единого для всего сущего высшего смысла бытия сущего. Часто говорят, что южане и чучмеки и кавказцы и жиды – это звери, а не люди, и рядом с ними невозможно существовать, и надо хотя бы от них отгородиться, если уж нельзя стереть их с лица земли. Эмоция ненависти захлестывает, люди теряют голову и опять-таки впадают в этнозоологизм, ксенофобию. И фобия очень могучая, перевешивает здравый смысл, определяет жизнь и ведет к патологизированной оценке ситуации и к неверным решениям и к ошибкам и обычно к проигрышу. Между тем самые подлые негодяи и полицаи, я это крепко усвоил со времен Великой Войны, - «свои» по рождению и крови, а среди представителей каждого народа всегда найдутся достойные люди, с которыми выигрышно взаимовыгодно общаться - они не вызывают никакой аллергии. И весь мир един, раз мы познаем его и управляем им, а род человеческий рожден, если судить по геному, от пары Прародителей (Ева и Адам), и все расы могут рожать друг от друга. И языки человеческие взаимопереводимы, поскольку исходят из единого для всего рода человеческого познания добра и зла и мерцающей в каждой человеческой душе искры Божьей, высшего смысла. Все люди и все народы равнодостойны, ибо несут в себе образ и подобие Божье, но каждый человек и каждый народ - особый цветок Божьего сада.

Существеннейшее размежевание – конфессиональное. Исхожу из того, что откровения всех религий исходят из одного источника. Бог один и един – единобожие! Некоторые наши доморощенные буддисты отвергают единобожие, одна буддистка разфрендила меня за девиз универсальной информационно-поисковой системы «один Бог, один Мир, один Панлог». На самом деле все конфессии, как и все языки, - вдохновлены высшим смыслом и соответственно выражают смыслы всех вещей. Каждая конфессия, включая буддизм и научный «атеизм», акцентирует одну из граней всеобъемлющего Единства, Единого Бога. Созданный по образу и подобию Божьему, человек наделен даром с-мысла и тем самым способен давать имена вещам. В Торе сказано – «И когда образовал Бог Всесильный из земли всякого зверя полевого и всякую птицу небесную, привел он к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и как назовет человек какое-либо живое существо, так и имя его. И нарек человек имена всему скоту и птицам небесным и всяким зверям полевым» (Брейшит 2:19-20; Бытие 2:19-20). В Священном Коране этот момент «наречения имен» подробнее изложен в Суре 2 «Корова» /Аль-Бакара/ в аятах 31-36. Обряды индуизма тоже подчеркивают момент всеединства и центральную роль жреца-жертвоприносителя в единении человека с высшим миром. Буддизм – короткое замыкание земного и высшего.

Практический вывод – новая система ценностей постиндустриального «общества знания» должна быть надконфессиональной в том смысле, что критическо-рационально вбирает-интегрирует традиционные ценности конфессий и рационализирует-проясняет скрытый за их откровениями и обрядами высший смысл. Эту всеобъемлющую систему ценностей Карл Ясперс называет «философской верой». Исповедуя её, освобождаешься от наростов обрядоверия и становишься более правоверным православным, чем массовый обрядовер-православный, и более правоверным мусульманином, чем обрядовер-мусульманин, и более правоверным буддистом, чем обрядовер-буддист. Надконфессиональность не противоречит той или иной конфессии, а укрепляет её и сопрягает с другими. И это – не экуменизм, а прорыв к единому для всего человечества Высшему Смыслу. Как только постигается суть такой «надконфессиональности», то «снимается» межконфессиональная рознь и начинается взаимообогащение ценностями. Притом глобализация не унифицирует конфессии и сопряженные с ними культуры, а возвышает их до самораскрытия и расцвета. Не надо всем переходить на английский язык, чтобы общаться в глобализирующемся мире, - пусть сохраняются и расцветают сотни разных языков, обогащаясь модерновым сленгом, во многом интернациональным и ныне англоокрашенным. И не надо всем переходить в одну веру – старую или новую, чтобы соответствовать «обществу знания», - пусть сохраняются и расцветают традиционные конфессии, рационально-критически освобожденные от косного и отвлекающего от высшего смысла обрядоверия.

Надпартийность – обязательный момент искомой новой «системы ценностей». Упёртые партийцы несовместимы с холистическим мировоззрением «общества знания». Партия – от корня «парт» (= «часть»). Часть или грань чего? «Обществу знания» нужны цельники, а не частники, ибо ближе к высшему = ближе к целому. Здесь – средоточие современной политики. Распутать партийные и межпартийные дебри невозможно, если исходить из прихотливых слов надстройки, а не из конкретных дел базиса. Попробуем смотреть в корень, чтобы не запутаться в кущах иллюзий и надежд.

Новое Время зародилось в результате произошедшего в Европе взрыва «критической массы» экономически-самодостаточных и потому политически-субъектных низовых хозяев-собственников сел и городов. Низовые бюргеры = горожане = граждане = буржуа и сельские крепкие мужики оттеснили феодалов и взглянули на окружающий природный, социальный и политический мир субъектно, по-господски. Ведь субъектность (суб-ъект = под-мет = под-лежащее) – это отношение к самому себе и к окружающему миру как к об-ъекту, пред-метному. Человек в своей субъектности уподобляется Господу Богу и как бы уравнивается с Ним. «И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло» (Бытие 3:22). Субъектный взгляд на самого себя, общество и мир породил новую философию и новое искусство (портрет, натюрморт), новое буржуазное общество (с его идеологиями и партиями) и прорыв научно-технической цивилизации. Субъектность (и стремление к ней), вырвавшись на свободу в Новое Время, определяют историю и политику. Политические партии, а также нации, компании, профсоюзы и другие виды самоорганизации низовой субъектности, - на авансцене жизни и разделяют людей по интересам, сопряженным с базисными отношениями собственности и эксплуатации.

Есть четыре главных идеологии субъектного Нового Времени и соответственно четыре типа политических партий – либерализм (субъектность для достойных), национализм (субъектность для своих), анархизм (субъектность для особи), коммунизм (субъектность для всех). Субъектность предполагает экономическую самодостаточность. Но при слабом развитии производительных сил недостаточно ресурсов общества, чтобы обеспечить экономическую самодостаточность для всех стремящихся к ней. Отсюда – схватка за ресурсы, за их распределение. Одни социальные группы захватывают больше ресурсов и привлекают для их освоения досубъектную массу, которая быстро социализируется, то есть приспосабливается к социуму, в котором доминируют прорвавшиеся субъектники, и индуцируются субъектностью, и среди бедняков-досубъектников тоже пробуждается тяга к субъектности, к экономической самодостаточности. В итоге образующиеся классы работяг политизируются, различные партии обретают массовую базу. Либералы и националисты разделяют «избранных» и «неизбранных», анархисты и коммунисты отрицают такое разделение и склоняются к эгалитаризму. Буржуазные революции, свергая силовиков-феодалов, нуждаются в массовой поддержке и апеллируют как к «третьему сословию», так и к трудящимся города и деревни под лозунгом «свобода, равенство и братство». Но трудящиеся после победы буржуазного общества требуют своей доли ресурсов, а их на всех не хватает, и вспыхивает «классовая борьба», которая иногда приводит к победе анархистов и коммунистов. Ясно, что каждая партия – либеральная, националистическая, анархистская, коммунистическая – имеет «рациональное зерно», однако целостник призван осознавать ограниченность-частичность каждой из этих партий и добиваться того, чтобы все стремящиеся к субъектности могли обрести её. Современное развитие производительных сил создает базисные предпосылки массовой субъектизации.

Однако ряд обществ, в том числе российское, несмотря на обилие природных ресурсов (захваченных обычно узким кругом шкурников-мародеров), слишком бедны в плане уровня жизни масс, чтобы достичь массового богатства при перераспределении ресурсов. Ресурсы – хорошо, но необходимо наработать общественное богатство, чтобы создать предпосылки субъектизации. Чтобы наработать, надо обучить, лечить, накормить, обуть, одеть, дать крышу над головой, то есть свершить социализацию. Социализация и субъектизация взаимосвязаны. Социализация – почва и лоно субъектизации, тогда как субъектизация – мотор и двигатель социализации. Социализация в ходе нарабатывания общественного богатства создает возможности для форсирования субъектизации. Наша задача – добиться максимальной субъектизации народов, обществ и людей.

На пути массовой низовой субъектизации – социальная несправедливость или шкурный интерес тех классов и социальных слоев, которые монополизировали ресурсы и власть и не хотят взращивания низовой субъектности, усматривая в ней своего могильщика или социально-политического конкурента (пример путинской РФ - перед глазами). Кроме того, множество низовых людей с детства сломлены и не стремятся к субъектности, а насильно тащить к свободе непродуктивно. И многие способные к субъектности легко предаются шкурничеству и жлобству. Весь комплекс этой проблематики надо держать в уме, чтобы оптимально проводить политику модернизации и инновационного развития. Соответственно недостаточен каждый «изм».

Либерализм легко скатывается в социал-дарвинизм и считает «быдло» безнадежным даже как почву субъектности, хотя это не так, и работать с низами необходимо, заботясь о их подтягивании, взращивании в их недрах тяги и способности к субъектности. Национализм (имеется в виду этнонационализм) легко скатывается в ксенофобию и расизм и вообще склонен разделять людей на «своих» и «чужих» и сеет рознь и пресекает возможности взаимовыгодного сотрудничества между этносами-народами и блокирует глобальные международные инициативы, что не годится для нас совершенно. Коммунизм слишком акцентировал социализацию, что не могло не ущемлять субъектизацию, и это послужило главной базисной причиной краха СССР, и лишь в последние десятилетия в Коммунистическом Китае наметилось более-менее гармоничное сочетание социализации и субъектизации, что позволяет КНР претендовать на роль мирового лидера, - однако по сей день коммунисты не всегда осознают, насколько прав Владимир Ильич Ленин, который указывал, что люди неравны, и всегда были, есть и будут ведущие и ведомые, и надо избавиться от эксплуатации человека человеком, но не больше. Аналогично анархизм тоже хорош, но стать субъектным-свободным хочет и может отнюдь не каждый, а что делать со слабыми и греховными и злыми и извергами?

Вопросы не абстрактные, от ответов на них, например, зависит выбор системы земельных отношений – или наделять всех крестьян самодостаточной земельной собственностью и делать каждого из них фермером-единоличником, или все же кооперировать крестьян и не давать им права продавать свой земельный пай кому угодно. Моя позиция, изложенная в надпартийной базисно-конкретной Программе постиндустриальной модернизации России ,a href="http://www.panlog.ru/modules.php?name=Content&pa=showpage&pid=1">«Путь из тупика»</a>, состоит в том, чтобы каждый желающий мог обрести экономическую самодостаточность, но при этом, как и предлагал Петр Аркадьевич Столыпин, помогать стремящимся к субъектности скооперироваться, получить доступные кредиты, технику, удобрения, семена… Идеал - не жлоб-частник, а строй цивилизованных кооператоров. Такой строй, который на наших глазах возник в Сингапуре или Малайзии, а ещё ранее в Финляндии или Ирландии и в ряде других более-менее успешных стран.

Заимствовав «рациональные зерна» у каждого из четырех главных «измов», можно найти точки союза-сотрудничества с каждой из партий. Более того, стремясь, как ранее масоны, по максимуму усилить своё влияние в общественно-политической жизни, рационально иметь своих людей в других партиях и осуществлять в них функции «прогрессора» с позиций высшего знания. Это – не совсем инновация, но иногда полезное средство достижения своей высшей цели. А высшая цель, если отвлечься от эсхатологической эзотерики, - построить такое «общество знания», в котором как можно больше людей независимо от их конфессионального, социального или этнического происхождения при всемерной поддержке самого общества могли бы обрести субъектность экономической самодостаточности и тем самым свободу духовного и политического выбора.