Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Китай перспективнее Америки?

Когда говоришь об «экономическом чуде», которое на наших глазах сотворили китайские
коммунисты, то в ответ обычно слышишь – «Да там же людей публично расстреливают!
Там студентов танками подавили на площади Тяньаньмэнь! Там секту Фалуньгун гоняют!
Там демократии нет!». Спрашиваю – а разве демократия несовместима с твердостью
власти? Разве китайцам не разрешают ездить по всему миру? Разве мало их сидит
в Интернете?

Демократия – не для нищих, а для богатых (экономически-самодостаточных), это
же ясно. В КНР исполняется завет Дэн Сяопина – «Обогащайтесь!». По мере обогащения
китайцев будет крепнуть и китайская демократия. А разве в демократических западных
странах развивалась демократия по-другому? Разве там на ранних стадиях демократии
не было ограничения прав для бедных, системы выборщиков, различных цензов? Даже
в передовых США разрешили голосовать своим бабулькам лишь в 1921 году, когда
окреп американский «средний класс».


Последний убийственный аргумент – «мы не китайцы!». «А разве китайцам противопоказаны
2х2=4 или современные  лекарства», - возражаю я. Спор этот – глупый, пустой.
Любую территорию с любым народом можно превратить в конфетку, было бы руководство
нешкурным, умным и ответственным. Россия в беде, потому что ошкурившиеся русские
понавыбирали шкурников-негодяев-временщиков, а Китай в лидерах, потому что его
руководители на первое место ставят национальные интересы. Вот и вся разница.

Когда-то я защищал диссертацию о политике Китая, интересуюсь этой самобытной
соседней страной и стараюсь отслеживать китайские реформы. И с интересом знакомлюсь
с оценками, которые дают им российские и зарубежные эксперты. 

В московском еженедельнике «Эксперт» напечатан материал, который подготовили
Наталья Архангельская и Александр Механик – Капитализм с китайским лицом: Экономическое
чудо Китая основано на правильной стратегии, выдвинутой КПК. Но за это партии
придется расплатиться потерей монополии на власть (17 октября 2005, № 39 /485/,
стр.  http://www.expert.ru/expert/current/data/39-china3.shtml?_medvs). Относящиеся
к эпохе минувшего индустриализма термины «капитализм» и «социализм» устарели
с наступлением постиндустриализма,
и даже на зависимой периферии мировой цивилизации, включая нынешнюю Россию, уместнее
говорить не о «капитализме», а о некой социальной патологии неофеодального типа.
В Китае же – не  капитализм и не социализм, а постиндустриализм. При пересмотре
конституции КНР в 1988 г. негосударственный сектор экономики был объявлен "дополнением"
к государственному. В 1993 г. в конституции было закреплено понятие "социалистическая
рыночная экономика". В 1999 г. негосударственный сектор экономики трактовался
как "важная составная
часть социалистической рыночной экономики". В ноябре 2002 г. на XVI съезде КПК
была принята концепция «трех представительств», где под «третьим представительством»
подразумевалось китайское «третье сословие», китайское предпринимательство, китайский
частный национальный капитал.  В 2004 г. были внесены изменения, закрепляющие
"неприкосновенность" "законно нажитой" частной собственности.

Материал представляет собой интервью с членом-корреспондентом Российской Академии
наук, специалистом по экономике Тихоокеанско-Азиатского региона Василием Васильевичем
Михеевым. «Он, - пишут авторы, - явно любит объект своего изучения /КНР/. И верит
в эту страну. Он убежден, что бояться Китая не следует, что с ним надо дружить
и кое в чем брать с него пример».

- Как бы вы охарактеризовали политическую систему Китая?

- Совершенно очевидно, что это не тоталитарная система. Но она и не демократическая
в том смысле, как это понимается в США и Европе. Это авторитарный режим, где
монополия на политическую власть принадлежит Компартии, но такой, которая целью
своей ставит, во-первых, рыночную трансформацию экономики. Во-вторых, глобализацию
китайского общества - расширение связей и общения с внешним миром. В-третьих,
Компартия идет на укрепление власти закона, тем самым ограничивая сферу, где
политические решения могла принимать
только она сама. И наконец, форсирует развитие демократии снизу, поощряя самоуправление
деревень, выборность местного руководства и т. д. 
Все перечисленное требует расширения свободы слова - КПК идет и на это. И когда
про Китай пишут, что он в этом смысле занимает третье место "от конца" после
Северной Кореи и Кубы, то это просто непонимание того, что происходит в стране.
Да, там существует запрет на интернет, но запрещается вовсе не все: запрещаются
прямые выпады против руководства страны, пропаганда идей секты "Фалуньгун" и
порнография. Все. А обсуждение экономических и политических вопросов происходит
и в широкой печати. Ну, может, не в центральной
прессе, но освещаются разные точки зрения. То есть движение в сторону плюрализма
есть, хотя монополия Компартии сохраняется. 
Если сравнить Китай с постсоветскими режимами, то можно сказать, что с точки
зрения демократии он находится на более высоком уровне развития, чем большинство
стран Центральной Азии, включая сюда, возможно, и Казахстан. А уж о Белоруссии
и говорить нечего. С Россией сравнивать сложнее: российская действительность
слишком разноплановое явление.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Чушь какая-то. Надстроечное мышление! А по-базисному – демократия
укрепляется прежде всего через экономическую свободу, которой в Китае ныне больше,
чем в США. И мои знакомые молодые предприниматели с Дальнего Востока предпочитают
открывать свой бизнес в Китае, а не в России. И предприниматели всего мира стремятся
в Коммунистический Китай. А из путинской России – капиталы бегут. Вот таков критерий
демократии – где капиталу лучше, там и демократичнее/

- Главный фактор изменений в стране - это все же экономика?

- Безусловно, экономика. Самый серьезный стратегический вызов Китая сегодня состоит
в том, что экономически Китай, условно говоря, является для рыночных демократий
"своим". Да, он - конкурент, но по экономическим параметрам - свой. А вот с точки
зрения политики он - "чужой". И этот тезис помогает понять суть отношений Китая
с Западом. 

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Опять чушь! В политике наивно руководствоваться дихотомией
«свой-чужой». Политика – схватка воль, субъектов. «Свой» - значит «свой» вассал?
Никсон сказал о Сомосе – «я знаю, что он сукин сын, но он наш сукин сын», то
есть «свой». Путин для Запада – да, действительно, «свой», а Китай – «чужой»,
потому что самостоятелен, субъектен. Его уважают, и его пытаются остановить,
в том числе в истории с Unolokal/

Смотрите, вот китайцы хотели купить Unokal за наличные. Если бы British Petroleum
купила Unokal, я думаю, об этом, кроме маленького круга экспертов, никто бы не
узнал. А тут такой шум. Реакция на политически чужого. 
Режим меняющийся, трансформирующийся. Если вернуться к вашему первому вопросу,
то можно сказать еще так: это политический режим, находящийся в переходном периоде
от тоталитарного коммунистического к демократическому через этап авторитарного.
В будущем, я думаю, Китай придет все-таки к демократическому режиму в общепризнанном
смысле слова.

- Но логика такого движения сужает ареал Компартии. То есть, начав движение в
эту сторону, Компартия рубит сук, на котором сидит.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Глупый вопрос. Как мало понимают базисное в надстроечной РФ!/

- Да, это означало бы крах для ортодоксальной компартии, но такая компартия в
Китае уже в общем-то и без того прекратила свое существование. КПК сама меняется
и трансформируется. Очень важно понять: ушел в прошлое тот этап, когда был верен
тезис, что в Компартии Китая идет борьба сторонников реформ с их противниками.
С такими мерками обычно подходят к тоталитарным и ортодоксальным режимам американцы.
Но этот взгляд совершенно не соответствует тому, что сегодня представляет собой
КПК. Что происходит внутри нее?
Борьба за власть, но борьба какая? Пока еще она ведется по правилам партийного
устава, но линия фронта пролегает не между реформаторами и ортодоксами, а между
партийными группами, связанными с крупным китайским бизнесом. 

- За свое место на поляне?

- Да. Потому что Китай - большая страна. Есть, скажем, шанхайские кланы, откуда
вышли Цзян Цзэминь и другие бывшие руководители. У сегодняшнего руководства -
свои фавориты, и вот конкретный пример: Ху Цзиньтао продвигает программу реконструкции
северо-восточных промышленных районов Китая. Это означает, что средства из бюджета
пойдут туда, а шанхайская зона получит меньше. Вот за что идет борьба - за перераспределение
ресурсов. Но ведется она, повторяю, по правилам Компартии: через механизм пленумов
и съездов.
Кстати, я вообще не уверен, что это худший механизм.

- А демократические механизмы во внутрипартийной жизни действуют?

- Безусловно. Там тоже вставал вопрос о третьем сроке для Цзян Цзэминя, и это
не прошло. Ведь демократия - это прежде всего выборность, сменяемость власти,
причем сменяемость прозрачная, понятная и предсказуемая. Это ясно для разных
кланов, и они борются за власть, не убивая засидевшегося диктатора, а стараясь
выиграть выборы. Так или иначе.

- В уставе партии есть ограничения по срокам?

- Да, два срока по пять лет. Цзян Цзэминь хотел продлить, были выборы, и ему
сказали "нет". Его потом сохранили еще на какое-то время на посту председателя
военной комиссии, утверждаемом парламентом. Сейчас он ушел и оттуда, но в тот
момент получил восемь процентов голосов против. То есть было реальное голосование.

Но самое главное то, что его идея о третьем сроке не прошла. Да, сослались на
авторитет ушедшего Дэн Сяопина, но тем не менее никто не стал менять практику.
Это элемент реальной демократии, когда кланы понимают, что выборность - в их
интересах, она стабильность обеспечивает. А китайцы, которые в середине семидесятых
были на грани гражданской войны - после Мао Цзедуна, культурной революции и "банды
четырех" - больше всего боятся политической дестабилизации. Почему они так за
экономический рост держатся? Они
видят, что он дает повышение жизненного уровня, то есть стабильность.

- Наша элита гораздо более скудоумна, она никак не может этого понять.

- Знаете, это другая политическая традиция. Беда в том, что у нас, собственно
говоря, политической элиты, то есть профессиональных политиков нет. В коммунистическую
пору были, но потом игра пошла по другим правилам. 
Вот, например, Путин: стал президентом, а ведь он даже не был губернатором. В
США, скажем, в президенты без губернаторского трамплина не пройдешь. В советское
время, не побывав секретарем обкома, стать членом Политбюро просто невозможно
было. То есть была определенная школа. В Китае она сохранилась.

- Но наша советская элита не сумела вырулить на рыночный путь и потеряла абсолютно
все. Страну потеряла.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: После смерти Сталина не было чисток элиты и соответственно
не было паретовского «круговорота элит», обновления и конкуренции наверху. А
в КНР благодаря «великой пролетарской культурной революции» произошла радикальная
чистка номенклатуры, и много позиций заняли молодые патриотически-настроенные
кадры, схожие со сталинскими «выдвиженцами» в ходе Великой Чистки в конце 1930-х
годов. Вспомним, что именно сталинские «выдвиженцы» выиграли Великую Войну и
добились сказочного послевоенного взлёта
Советского Союза. Маоистские «выдвиженцы» обеспечили нынешнее китайское «экономическое
чудо». Лидером модернизации стал патриот Дэн Сяопин, тогда как за сорок лет после
Сталина в советском руководстве остались шкурники или догматики/ 

- Я думаю, что сработал личностный фактор. В Китае могло тоже произойти все по-другому,
если бы вовремя не появился такой человек, как Дэн Сяопин. Такая сильная личность.
Он не был особым мудрецом, но он учился во Франции, знал, что такое рыночная
экономика, и понимал, что руководить страной методами коммун, больших скачков
и т. д. нельзя. Это - крах. Встал вопрос: а как же коммунистическая перспектива?
И Дэн Сяопину хватило мудрости не говорить: давайте это отбросим. Он сказал:
давайте будем модернизировать
страну и назовем это социализмом с китайской спецификой, а когда вырулим куда-нибудь,
тогда и дадим определение этому строю. 
Сейчас, кстати, появилось движение новых левых, реанимирующее старые лозунги:
они видят расслоение, видят богатых. Но забывают о том, что бедные и раньше были,
но тогда не было таких богатых, и разрыв не был таким видимым. То есть прежние
лозунги остаются. 
Но Дэн Сяопин приглушил идеологический подтекст экономических реформ, чего, к
сожалению, не сумел сделать Горбачев, который продолжал до последнего носиться
с идеей социализма: мы, говорит, начали, но мы не знали, на что вырулим. Дэн
тоже этого не знал, но он знал, что рыночных отношений не избежать, потому что
командная система не работает.

- Роль личности в истории?

- Увы, в критический момент в России у руля оказалась личность, которая не имела
видения перспектив. У Дэна такое видение было. Кроме того, он подвергался репрессиям,
с его именем связано прекращение деятельности "банды четырех", возглавляемой
женой Мао, которая выступала за казарменный социализм. В общем, он воспринимался
как спаситель страны. За ним пошли, попробовали и увидели, что стало получаться.

Я помню, когда Горбачев пришел к власти, он все спрашивал: как же так, мы столько
вбухали в сельское хозяйство - и никакого результата? Китайцы ничего не делали,
а за четыре года решили проблему продовольствия! 
Действительно, они ничего не делали, только коммуны отменили. Дали крестьянам
возможность самим производить и продавать. 
И все же при всем позитиве, о котором я сейчас говорю, в ближайшее время главная
цель Компартии Китая - не демократическая система западного образца, а сохранение
своей монополии на власть. Почему? Если отбросить личностные мотивы, то главное
- боязнь хаоса, дестабилизации. Все-таки не надо забывать, что в стране 700 млн
крестьян, которые не имеют ни бесплатного среднего образования, ни медицинского
обслуживания. У многих официальные доходы не превышают 300 долларов в год на
человека, то есть меньше доллара
в день. Да, страна двигается вперед, но, если в нынешних условиях этот детонатор
сработает, он может вызвать неконтролируемые протестные движения. А в Китае они
локально постоянно возникают. У нации есть склонность к бунту, и руководство
страны этого боится.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Китайцы в самом деле сохранили пассионарность в отличие от
опустошенных шкурничеством и деморализованных и рассыпавшихся русских/

- Но ходят какие-то слухи, что в перспективе в Китае может сложиться двухпартийная
система?

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: В больном нищем стагнирующем обществе естественен интерес не
к базису, а к надстройке – и вопросы надстроечные, и ответы соответствующие/

- Нет, это открыто не дискутируется, решений никаких на этот счет не принято.
Обсуждение вариантов изменения политической системы идет, но монополия Компартии
пока сомнению не подвергается. Помимо КПК у них есть еще восемь партий - марионеточных,
они пытаются их сейчас активизировать. Но в условиях монополии КПК это смешно.

Наиболее продвинутые политологи пытаются искать другие варианты. Ну, например,
идея переформатировать компартию в социал-демократическую - у нас это тоже обсуждалось
в горбачевские времена. Параллельно КПК демонстрирует интерес к изучению шведской
и других европейских моделей социализма. Есть и более интересный вариант двухпартийной
системы - с партией Гоминьдан, это совсем новая идея, возникшая на фоне их контактов
с Тайванем. Она хороша еще и тем, что втягивание Гоминьдана в эту схему сработало
бы против
президента Тайваня Чен Шуйбяня, который хочет независимости от Китая. 
Но эту идею, насколько я понимаю, руководство пока даже и не обсуждало. Если
вариант с социал-демократией они обсуждали и сказали "нет" (нельзя менять название),
то идея с партией Гоминьдан только едва появилась.

- Как и наши коммунисты, они так упорно держатся за свое название?

- Конечно. Это традиция. Ведь карьера всех этих людей связана с комсомольско-партийным
продвижением. Они не считают, что это название их дискредитирует. Совершенствовать
партийную структуру, стратегию - это да, а менять название - зачем? Для Запада?
Этот глупо.
Они убеждены, что раз КПК проводит рыночные реформы, политику открытости, то,
значит, она прогрессивна. 
И надо признать, что Компартия не отворачивается от проблем, она старается их
понять, проанализировать и решить. У них даже бытует такой тезис: мы готовы принять
любую критику из-за рубежа. Да, здесь есть доля лукавства: права человека, Тайвань.
Но от проблем они не отворачиваются и название не сменят. 
Что касается Гоминьдана как второй партии наряду с КПК, то в этой идее что-то
есть. Дело в том, что сегодняшние бизнес-кланы пока в политике хотят немного:
их процветание связано с фигурами внутри КПК. Но по мере развития бизнеса, расширения
количества рыночных субъектов им станет тесно.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Союз КПК и Гоминьдана фактически уже свершился, и переговоры
уже состоялись. По китайскому обычаю, союз оформлен сначала не на бумаге, а на
доверии/

- Растущий крупный бизнес захочет продвигать свои интересы...

- Да, причем не только через Компартию, но и через альтернативу. У них есть движение
"Фалуньгун", но они его боятся, потому что оно носит явно антипартийный характер.
Гоминьдан - это другое, это традиция. Вспомните: их было двое - Мао Цзэдун и
Чан Кайши. Кроме того, китайцы, хотя и не говорят об этом вслух, очень много
копируют с США, отсюда и сама идея двухпартийной системы. Они переняли, скажем,
и такую стратегию: дороги, автомобили, квартиры. Сейчас они реформируют социальную
систему, также очень глубоко
изучив американский опыт.

- И чтобы закончить с КПК, последнее: быть членом партии - это престижно?

- Очень интересный вопрос. С одной стороны - да: если вы хотите занимать государственные
посты, вы должны быть членом КПК. Однако у молодежи прослеживается новая тенденция:
не хотят они идти в эту партию. Впрочем, и ни в какую другую тоже. Их интересует
бизнес, они видят возможности удовлетворения своих личных потребностей, своего
развития вне сферы, где успех зависит от членства в партии. Это связано с рынком
и с открытостью. Многие молодые дипломаты со знанием русского языка уходят из
МИДа: их не устраивают
низкие зарплаты.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Роль руководства КПК велика, но не столько в идеологическом,
сколько в менеджерском плане. Когда прорываешься в постиндустриализм – неактуально
забивать голову надстроечными фантазмами. Экономическая практика – критерий идеологической
истины. Если практика блестяща – значит, идеология прагматична и потому верна.
А идеология нехитрая – обогащаться, обеспечивать экономическую самодостаточность
как можно большему количеству китайцев, искусно не допуская слишком большого
разрыва между предпринимателями-работодателями
и трядящимися. Пока это удается благодаря бурному экономическому развитию. Ежегодный
рост ВВП Китая в 2003-2005 годах составил 9,5%, или около 15% прироста мирового
ВВП. Более 40% прироста ВВП обеспечивается экспортом. Более 50% экспорта приходится
на предприятия с участием иностранного капитала. Прямые иностранные капиталовложения
в 2005 г. достигли почти 600 млрд долл. Золотовалютные резервы превышают 700
млрд долл. Индекс потребительских цен составил в 2003-2005 гг. около 1,5% в год.
Остатки банковских сбережений
частных вкладчиков достигают 100% ВВП. В стране насчитывается более 1000 официальных
миллиардеров в юаневом исчислении: 1 долл.= 8,1 юаня. Общий объем китайских инвестиций
за рубежом составляет около 50 млрд долл. и за 2004-2005 г вырос более чем на
70%/.

- Это серьезная угроза для Компартии. Есть риск ее окрестьянивания?

- Но в КПК не очень-то принимают необразованных. Вступить в нее не так просто,
хотя смотря для кого. Ну, например, в университетах проводятся кампании по привлечению
в ее ряды студентов. Это очень показательно: пытаются подтянуть именно интеллектуалов.

Руководство КПК понимает, что та, старая партия уже умерла, в перспективе, хотя
и неблизкой, - двухпартийная система. То есть придется делиться властью. И они
ищут способы выживания. И для России, между прочим, все эти вопросы отнюдь не
праздные. 
Да, Компартии придется делиться властью, но главное, чтобы это не сопровождалось
социальным взрывом - у нас общая граница. Пока Китай развивается спокойно, мы
можем сотрудничать и решать многие спорные вопросы. А если там случится серьезный
кризис, это затронет и наши интересы. И глобальные рынки тоже. Китай определяет
погоду уже на многих рынках: текстильном, энергетическом, металлургическом. До
конца прошлого года он выступал в основном как реципиент капиталов, а сегодня
можно говорить уже об экспансии китайских
денег за рубеж.

- Чем вы объясняете такие впечатляющие экономические успехи Китая: верной стратегией,
особенностями национального характера или чем-то иным?

- Я не сторонник объяснять что бы то ни было национальными особенностями. 

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Это правильно! Русский, китаец, американец – одно и то же.
Многое зависит от «граничных условий». Когда русский или китаец переезжает в
США, то быстро приспосабливается и обычно добивается успеха. Русский – конкурентоспособен
в нормальных условиях, но скручивается и десубъектизируется «своей» шкурной властью.
А если американца переместят в условия низового нищего россиянца, то он уже через
полгода начнёт гадит в собственном подъезде и голосовать за лицедея Путина и
его подлую «Единую Россию».
Все люди одинаковы, если растут из схожего базиса/

Нет ничего особо выдающегося в китайском характере. Американские военные мне
говорили, что тайваньские летчики не выжимают всего из F 16, не нужна им эта
машина. Это всё равно что ездить на "Мерседесе" со скоростью 40 километров в
час по прямой. Почему? Физически не выдерживают. 
Возьмем интеллектуальный труд. Сами китайцы мне говорили, что на 90 процентов
их статьи и выступления на конференциях - это заимствования. 
Да, какие-то крестьянские работы они, возможно, делают более скрупулезно, чем
европейцы, культура может влиять и на отношение к труду. Но этот фактор не главный.
Основное все же - верная стратегия, хотя тоже небезупречная. Взять хотя бы огромные
инвестиции, которые вызывают перегрев экономики. И государственные, и частные.

- Государство не боится инвестировать? Не боится, что своруют?

- Здесь они рассуждают как южнокорейцы: ну, своруют. Мы выделяем деньги на борьбу
с коррупцией - действуйте. Да, коррупция в Китае очень распространена, но с ней
борются: ловят, сажают и даже стреляют. Причем не делают исключения и для высшего
руководства - секретарей горкомов. Они признают коррупцию очень серьезной проблемой
страны, но убеждены, что она не должна влиять на экономическую стратегию. 
Это наша крупная ошибка в России: все решения рассчитаны на жуликов. А если так,
то ничего хорошего не будет. Взять хотя бы эту идиотскую идею с налоговой амнистией.
Вы меня извините, но люди, которые честно платили налоги, остаются в дураках.
Тогда надо предусмотреть для них компенсацию - за счет тех, кто сейчас заплатит.
Нельзя, чтобы честный человек оказывался идиотом. В Китае это понимают. Но стратегия,
повторяю, небезупречна: избыточные капиталовложения, например, порождают повышенные
цены на жилье. Вообще
последние два-три года эта страна начинает жить по современным рыночным требованиям.
С тех пор как разрешили покупать автомобили, этот рынок растет на 80 процентов
в год, жилищный рынок тоже растет в процентах с двузначными числами.

- Что значит "разрешили покупать"?

- Раньше это было запрещено, а года три назад разрешили. В прошлом году в Китае
выставку проводила фирма Bently, выставили 40 автомобилей, самый дешевый - 350
тысяч долларов. В последний день объявили: могут купить все желающие. Девятнадцать
автомобилей купили за наличные тут же.

- А компетентные органы не заинтересовались покупателями?

- Органы интересуются прежде всего партийцами. Например, действует запрет: члены
партии не могут играть в казино. Пожалуйста, если ты беспартийный - трать деньги,
как хочешь. Но если у тебя в кармане партбилет и ты занимаешь какой-то пост -
выбирай. Если хочешь - играй, но мы тебя исключаем из партии и снимаем с государственного
поста.

- Да, китайская элита определенно поумнее нашей.

- Поумнее, потому что она обеспокоена самовыживанием. Не дай бог, социальные
конфликты, экономический кризис или внешнеполитический конфликт с кем-нибудь.

- Они боятся проблем на международной арене?

- Сейчас уже меньше, потому что их политика в последнее десятилетие была направлена
на оптимизацию своих отношений с основными субъектами международных отношений.
Кроме того, китайцы очень тесно завязались экономически с США, Японией, Евросоюзом,
хотя в последнем случае успехи меньше, чем в первых двух. Никто не пойдет на
политическую дестабилизацию, потому что в США есть Boeing, есть Coca-Cola: четыреста
из пятисот крупнейших международных корпораций имеют свой бизнес в Китае.

- Вот вам уроки культурной революции и Тяньаньмэнь.

- Да, у них выработалась система табу. Хотя Тяньаньмэнь - это немного другая
история. Приказ о силовых действиях отдал Дэн Сяопин, а до того он же говорил,
что нельзя развивать экономическую реформу без политической. Но тут вдруг испугался.
Чего? Хаоса и дестабилизации. Страх семидесятых годов сработал таким вот образом.
Сейчас, кстати, элита снова начинает вытаскивать этот лозунг Дэна на повестку
дня.

- Какова по численности китайская диаспора за рубежом? И можно ли сегодня выехать
из страны легально?

- Нет никаких проблем, и с каждым годом эта процедура упрощается. В этом году
были сделаны такие послабления в отношении китайского туризма за границу, что
в Европе даже забили тревогу. Подсчитано, что через пять-семь лет ежегодно из
Китая будет выезжать за рубеж 100 миллионов туристов. 
Есть прогресс и в отношении миграции внутри страны. Еще три года назад были очень
жесткие ограничения: буквально были лагеря, куда бросали тех, кто незаконно приехал
в город. В этом лагере мигранты должны были заработать себе на обратный билет.
Сегодня такого уже нет, хотя проблема с регистрацией в городах существует. 
Что касается китайской диаспоры, то в целом она насчитывает более 30 миллионов
человек, чьи совокупные активы оцениваются примерно в 3 триллиона долларов. Особенно
много китайцев в США, в Европе (в Голландии), в Юго-Восточной Азии (в Таиланде
и Индонезии). В Таиланде на какой-то конференции мне сказали, что через эти рынки
китайский становится интернациональным языком общения, вытесняя английский.

- Как относятся к китайцам в этих странах?

- По-разному. В Юго-Восточной Азии китайцев боялись: во время азиатского финансового
кризиса в Индонезии все пошли бить китайцев, потому что только они от него не
пострадали. Их мелкий бизнес основан на самоокупаемости, деньги берутся у знакомых,
у родственников, а не в банках. Это вызвало раздражение, да, их били. Естественно,
в Юго-Восточной Азии Китая продолжают опасаться. Но сейчас видят в нем и рынок
сбыта - этого раньше не было. Ну представьте себе их средний класс: человек с
доходом от тысячи долларов
и выше в месяц, имеющий собственности на 100-110 тысяч долларов. И таких в стране
от 65 до 80 миллионов человек. Плюс 360 миллионов городского населения. Во всей
Европе - 400 миллионов. Это серьезно.

- Но крестьян вдвое больше...

- Да, в городах живет лишь треть населения, остальные - в селах. Что касается
диаспоры, то сейчас в ней появилось новое поколение людей, которые хотят ощущать
себя китайцами, чувствовать связь с родиной - с родиной, но не с режимом. Китай
много посылает молодежи учиться в США, в Англию. И если раньше многие там оставались,
то сейчас возвращаются назад: в Китае появились бизнес-возможности. Один молодой
китаец рассказывал: зачем мне работать в Штатах, если я в американской фирме
никогда не займу пост директора?
А в Китае я на той же иностранной фирме получу хорошее место.

- Что вы думаете по поводу российской фобии на тему о том, что китайцы вот-вот
оккупируют наш Дальний Восток?

- Этот вопрос начинает утомлять. Вот вам простая статистика: в прошлом году из
Китая в Россию было 800 тысяч человеко-посещений. Из них где-то 50 тысяч нарушали
визовый режим. Сегодня на Дальнем Востоке на 6 миллионов местных приходится 200-250
тысяч китайцев. Это 4 процента, в царской России было 5 процентов. А русских
человеко-посещений в прошлом году в Китай насчитали полтора миллиона. Но что
касается серой иммиграции, да, проблема существует. Закон, правда, нарушается
не без помощи российских компетентных
органов.

- Китайских рабочих завозят даже в среднюю Россию, целыми партиями, потому что
не хватает местных рабочих... Многие пытаются остаться. Вот эти люди, когда остаются,
они лояльны стране пребывания или все-таки чувствуют себя чужими?

- Не исключено, что они более лояльны нашим властям, потому что посольство китайское
ими совсем не занималось. Правда, сейчас ситуация меняется. Если нарушают права
китайцев, задерживают партии товаров, рынки громят - в последнее время они ставят
вопрос на высоком уровне. Я думаю, что эти перемены вызваны как раз тем, что
была замечена недостаточная лояльность здешних китайцев к своей родине.

- Россия в последнее время активизировала свои контакты с Китаем - и экономические,
и политические. А между тем бытует мнение, что мы своими руками взращиваем себе
конкурента и соперника. Да и американцам это не нравится.

- Если мы имеем дело с коммунистическим Китаем - это одно. Но если речь идет
о нынешнем Китае, превратившемся в рыночную экономику и в перспективе имеющем
шансы стать рыночной демократией, чем тогда отношения с Китаем хуже отношений
с Евросоюзом и с США? У американцев есть два ярко выраженных подхода к Китаю:
одни просто зарабатывают деньги - это ВПК и те, кто с ними связан, потому что
под китайскую угрозу можно получить большие деньги. А другие говорят: да вы что,
там же наша корпорация бизнес делает. Россия
должна играть свою игру, но всем понятную, иначе опять кончится тем, что нас
выгонят с этой площадки.

- Каков сегодня уровень жизни в Китае?

- Опять все упираемся в эту диспропорцию: город и деревня. Деревня может себе
позволить очень мало. Сейчас в Китае около 500 миллионов телефонных точек, значит,
есть они и в деревнях. Сельский житель уже может купить себе телевизор. Но все-таки
не надо забывать, что Китай - это развивающаяся еще страна, и поговорим лучше
о городе. Там, например, месяц назад подняли налогонеоблагаемый уровень зарплаты
с 80 примерно до 200 долларов в месяц. Зарплаты авторитетных преподавателей и
ученых достигают тысячи долларов
и больше. Разрешили покупать машины - автомобили местного производства раскупаются
"с колес": затоваривание не больше 5 процентов. Это означает огромный платежеспособный
спрос. Туризм: в Китае главное - это не внешний туризм, а внутренний: примерно
5 процентов ВВП. И еще примерно столько же - продукты питания.

- Власти что-то делают, чтобы все же подтянуть уровень деревни к городскому?

- Как мне кажется, легитимность Компартии в глазах народа обеспечивается в том
числе и тем, что КПК эти проблемы видит и старается их не замалчивать, а решать.
Городское население растет. Создаются, например, города в деревне: выделяются
инвестиции на создание в провинции предприятий, на развитие инфраструктуры. Опять
же американская модель - создать инфраструктуру, и люди сами забегают. Бывает,
что и выгоняют крестьян с земли. Когда строили дамбу "Три ущелья", сняли с мест
огромное количество крестьян, но
дали им компенсацию денежную, чтобы можно было купить дом в деревне. Плохо, конечно,
но тем не менее есть попытка поступить по справедливости. Да, не всегда все довольны,
но огромное население, очень бедная страна, и не может быть рост сразу для всех.

- Проблема питания в стране решена?

- Полностью. У них даже изменилась концепция продовольственной безопасности.
Почитайте работы хотя бы пятилетней давности: "Импорт - это плохо". Сейчас 10
процентов продуктов питания импортируется. На юге едят таиландский рис: ну и
что, у нас есть ресурсы, мы экспортируем, но лучше импортировать. Решена проблема
доступной и качественной еды - сеть дешевых ресторанов, где можно недорого и
безопасно поесть. Они плохие, как "Макдоналдс" в США, но есть в них можно. С
едой сегодня проблема в другом - в структуре
питания. Растет количество ожиревших детей, в Южной Корее было, кстати, то же
самое. Меняется набор продуктов: с традиционных риса, овощей и рыбы переходят
на хлеб и мясо. Молоко стали пить - вроде бы хорошо, а эффект вот такой. Проблема
широко обсуждается. В Китае все те же проблемы, что и во всем мире: убийства,
мафия, наркоторговля, проституция - все есть.

- Верны ли прогнозы, что в перспективе Китай, если будет развиваться так же динамично,
сравнится по мощи, например, с Америкой?

- Если говорить о мощи Китая, то тут есть надуманные оценки, связанные с тем
антикитайским лобби в развитых странах, прежде всего в США, которое делает на
этом деньги. И чтобы пугать публику, они используют очень лукавый прием: сравнивают
экономики через паритет покупательной способности, тем самым непомерно завышая
экономические возможности Китая. Если разница по этому показателю между развитыми
странами составляет 10-20 процентов, по миру в целом - 40 процентов, то Китай
по этой шкале вырывается вперед не
на проценты, а в разы - в четыре с половиной раза. И если следовать этой логике,
то к середине века Китай действительно должен обогнать всех. 
Но это не соответствует реальности. Да, китайский город можно сравнивать с европейским,
но там будет другой курс. Автомобиль стоит примерно столько же, ну, в Китае чуть
дешевле. Квартира стоит примерно столько же в Пекине, сколько и в Москве, может,
на 10-20 процентов дешевле. Это сопоставимо. 
Но они же сравнивают в целом. И в результате вылезает совершенно забытая в Европе
структура потребления. То есть получается эффект нулевой цены. 
Например, кружка пива в Китае. Там есть хорошее пиво, а есть плохое пиво - 5
юаней. Официальный курс - 8 юаней за доллар. В Европе кружка дешевого пива стоит
1 евро. Но для европейца пиво за 5 юаней ничего не стоит: он его не будет пить
даже бесплатно. 
Когда структуры потребления примерно одинаковые - вопросов нет. А когда они такие
разные, получаем эффект нулевой цены по большому количеству позиций. И картина
получается совершенно извращенная. Надо отделять деревню, считать только город,
и тогда получаются обычные 40 процентов. Но он не обещает неистового роста ВВП.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Наивны сопоставления по потреблению, когда сравнивают мощь
держав. В 1970-х годах СССР по мощи превосходил США, хотя по потреблению уступал.
Мощь и потребление – совсем разные вещи. Методология сопоставления мощи – совсем
другая, чем методология сопоставления потребления, хотя и по потреблению кипят
споры между экспертами. Ниже я приведу методологию сопоставления мощи КНР и США,
которой придерживается мой школьный друг китаист Александр Николаевич Анисимов,
доктор наук из Центрального экономико-математического
института Российской Академии наук/

- Каким может быть китайский ВВП через двадцать лет? Есть оценки?

- Есть, конечно. Это можно прикинуть, но тезис о том, что Китай догонит США,
абсолютно фантастичный. Вот смотрите: сейчас китайский ВВП, грубо говоря, составляет
1,5 триллиона долларов. Может, чуть меньше. ВВП США - примерно 10 триллионов.
Один процент прироста американской экономики дает 100 миллиардов, что равняется
6 процентам прироста экономики Китая - чтобы разрыв не увеличивался. А если США
дает 3 процента, то это уже зашкаливает за китайские возможности. Так что каждый
пойдет своим путем».

МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Прогноз Василия Михеева неубедителен. Возможно, он не очень
компетентен в сопоставлении мощи. Поэтому обратимся к прогнозу Александра Анисимова,
представленному в его статье «США начинают проигрывать и проиграют тем больше,
чем слабее будет Россия». Не знаю, опубликована она или нет, она передо мной
– в рукописи:

«Стратегия Англии в золотой век английской политики всегда была основана на принципе
поддержания баланса сил в Европе и мире в целом. Американская же политика всегда
базировалась (так было до последнего времени) на принципе "действовать, игнорируя
то, как это повлияет на баланс сил". Отсюда второй принцип - максимизировать
выигрыш в краткосрочной перспективе, невзирая на последствия. Например, медлили
с открытием   Второго фронта, рассчитывая на этом сэкономить силы. Результат
- гегемония СССР в Восточной Европе.
В Ялте США фактически согласились на эту гегемонию опять-таки ради выигрыша в
краткосрочной перспективе - разгрома дышащей на ладан Японии. 

Когда после разгрома Японии выяснились, что Чан Кайши вовсе не считает себя американской
марионеткой, США в разгар борьбы Чан Кайши с военными силами КПК заняли в отношении
Гоминьдановского Китая позицию, не способствовавшую успеху этой борьбы (мол,
в Гоминьдановском Китае вызревает"новый деспотимзм") и .... получили в Китае
вместо Чан Кайши - Мао Цзэдуна. Урок был усвоен Генри Киссинджером, который в
1970-е годы проводил в отношении КНР и СССР политику, основанную как раз на принципе
поддержания баланса сил,
но он не был усвоен руководством США в целом. 

Рейгановская администрация, не учитывая, что соотношение сил очень быстро меняется
в пользу Китая, сосредоточила энергию на борьбе с СССР, который был объявлен
"империей зла" и пребывал в этом статусе даже при Горбачеве. Согласно канонам
политики баланса сил,  СССР нужно было ослабить и в ослабленном виде, по возможности,
законсервировать. Американская же политика была построена на другом принципе
- США получат огромные политические выгоды в результате распада СССР и крайнего
ослабления России.

С самого начала эта политика основывалась на том, что Китай не только сегодня,
сейчас, но и через 10 или 20 лет - не в состоянии эффективно противостоять США.
Это при том, что 20-летний план развития КНР (на 1980-2000 гг.) явно предусматривал,
как минимум, достижение промышленностью Китая уровня США. 

Сегодня Китай - безусловный мировой лидер в области производства товаров массового
спроса для лиц с средним и небольшим уровнем дохода и товаров инвестиционного
назначения. Как ни считай, но сегодня в целом китайское промышленное производство
больше американского, тогда как объем нового нежилищного производственного строительства
в КНР в 3-4 раза больше, чем в США (потребление цемента соответственно в 5 с
лишним раз больше). Это дает положение на перспективу. 

Даже мяса в КНР производят на 2/3 больше, чем в США. 

Совсем неплохи дела и с качественными показателями состояния экономики КНР. Объем
производства продукции электронной промышленности в КНР, превысивший 1 трлн.
юаней,  в сопоставимых ценах - не меньше, чем в США. Телефонов в КНР ныне больше,
чем в США! Мощности по персональным компьютерам в КНР еще в 1998 г. составляли
12 млн.(Китайский статистический ежегодник, Бэйцзин, 2000, стр. 461).

Применительно к условиям неядерного конфикта, силовой потенциал государства довольно
хорошо отображается показателем, исчисляемым путем умножения численности населения
на сталепотребление. У Китая он в шесть раз больше, чем у США.

И вот при наличии такого гиганта все противовесы ему на континенте уничтожаются.
Тем самым, Буш старший в геополитической плане на перспективу около 2015 г. сдал
весь Евразийский континент Китаю, так же как Рузвельт в 1945 г. сдал его Сталинскому
СССР. В обоих случаях эта коллизия явилась следствием погони за краткосрочными
политическими выгодами, что всегда представляло собой характерную особенность
американской внешней политики.

Основная особенность советской политики (после Сталина) состояла в том, что она
не создавала события, а лишь реагировала на них. Китайская политика всегда основывалась
на принципе создания событий. Примеры - кризис в Тайваньском проливе в 1958 году
 (способствовал извлечению из СССР ядерных технологий), конфликт с Индией ( конец
1950-х -начало 1960-х годов), конфликт с Вьетнамом с сопутствующим резким ухудшением
отношений с СССР (толкнул США на резко антисоветский курс), прорыв на мировые
рынки в 1990-е годы
с целью приобретения там зоны влияния и частичной парализации влияния США на
мировую экономику, прорыв в ВТО с этой же целью, создание зоны потенциального
острого кризиса в Тайваньском проливе (после 1995 г.) с явным расчетом оказывать
таким образом влияние на поведение США на мировой сцене.

Вот что говорил в 1975 г. тогдашний министр иностранных дел КНР Цяо Гуаньхуа,
разъясняя партаппаратчикам необходимость временного сближения КНР и США:  "Мы
похороним их одного за другим" ("Frankfurter Allgemeine Zeitung", 14.Х.1975).
 Расчет был на то, что,  сближаясь с США, Китай способствует росту конфликтного
потенциала между США и СССР. Расчет оправдался, то есть при Рейгане-Буше США
пошли в ловушку. СССР оказался уничтоженным. Понятно, что паники в Пекине это
не вызвало. Первая часть "программы",  озвученной
Цяо Гуаньхуа, оказалась реализованной ! Факт. От него никуда не денешься.

Теперь Китай остался один против США и их многочисленных союзников. Эта ситуация
существует уже более десяти лет. И что характерно, после 1992 г. стратегическое
положение Китая и его положение на мировой арене непрерывно укреплялись, а США
– ослабевали. Это тоже факт и в своём роде факт потрясающий. Казалось бы, должно
было быть наоборот.

В США, как известно, имеются политики, которые считают, что можно и даже нужно
Россию добить безотносительно к тому, как это повлияет на китайскую политику
и мировое положение Китая и вообще на ситуацию в Восточной Азии. Это при том,
 что,  коль скоро Россия будет  "добита" или  же  от нее оторвут Дальний Восток
(что-то в этом духе предлагает Бжезинский, прилагающий к России модели разделов
Польши - Первый раздел, Второй раздел, Третий раздел, забывая о том, что эти
разделы инициировались Пруссией и Австрией
),  то хозяевами на Дальнем  Востоке,  от Аляски и до Сингапура, по логике вещей
должны стать китайцы и японцы и, в первую голову, китайцы, поскольку континентальный
Дальний Восток при такого рода развитии событий автоматически станет зоной преимущественного
китайского влияния.  В Китае, кстати, на него уже сейчас именно так и смотрят.
Япония максимум получит четыре острова.

Парадокс - но с этой возможностью стратегические планировщики США не считаются.
 Между тем, если она реализуется, то с претензиями США на мировое лидерство будет
автоматически покончено раз и навсегда.

Получается, что ключ от мирового будущего США - в руках России.

Если Россия соизволит "вдруг" распасться - положение США сразу становиться очень
сложным (по причине изменения ситуации на Дальнем Востоке и, может быть, в Европе).
 Если она "лишь" продолжит деградировать - результат тот же самый, хотя и с некоторой
растяжкой во времени.

Американская стратегия в постсоветском мире базируется на двух "китах": 1) распад
Китая не только возможен, но и вероятен, 2) Китай не в состоянии в военном отношении
противостоять США.

В СССР в свое время (1920-е годы) и даже 1940-е и отчасти 1950-е годы считали,
что весь мир только и жаждет, что последовать советскому примеру и начать строить
"социализм". Революция 1917 г. рассматривалась как начальное звено в длинной
цепи аналогичных событий. Оказалось - ничего подобного. Революция 1917 г. была
уникальным явлением. Советский опыт можно было экспортировать только на штыках
или при помощи штыков (без советского вмешательства в гражданскую войну в Китае
победа КПК была бы невозможной).

В США совершали и, кажется, всё еще совершают аналогичную ошибку, считая, что
за распадом СССР последует распад Китая. То есть сугубо частному событию придают
значение события универсального.

Непосредственная причина распада СССР - это социальный и политический износ партийно-бюрократической
элиты при отсутствии творческой и государственно-мыслящей контрэлиты.
В Китае (да!) тоже имеет место износ партийно-бюрократической элиты, но в силу
ее изначально государственнической и даже националистической ориентации гораздо
меньший, чем у советской элиты, к тому же гораздо более старой (на 20 лет). 

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Александр Анисимов недооценивает благотворное воздействие Большой
Чистки в виде маоистской «великой пролетарской культурной революции» 1966-1976
годов на обновление китайской партноменклатуры и на выдвижение молодых энергичных
патриотически-мыслящих руководителей, которые правят КНР до сих пор. Именно эта
Большая Чистка стала предпосылкой «четырех модернизаций» Дэн Сяопина, как схожая
сталинская Большая Чистка освежила советскую элиту и стала предпосылкой Великой
Победы и атомно-космического
послевоенного взлёта СССР и превращения его в самую могучую державу мировой истории/

Но главное не в этом - а в том, что контрэлита в Китае (представленная буржуазными
элементами ) имеет ярко выраженный творческий и государственно- (и национально)
мыслящий характер. К тому же зарубежные китайцы (понятно, весьма националистически
настроенные) представлены и в органах Народного представительства, и в экономике
Китая, и это люди, которые абсолютно не зависят от бюрократии КНР. Скорее наоборот,
если учесть, что они вбросили в КНР за 10 лет несколько сот миллиардов долларов.


Наконец, в Китае есть армия, политическое поведение которой в прошлом (последний
раз в 1989 г., когда она взяла штурмом Пекин и покончила с митингом на площади
Тянаньмэн, отстранив от власти "китайского Горбачева" - генсека Чжао Цзыяна)
ясно свидетельствует о наличии у нее корпоративного духа. 

Далее - все элементы китайской элиты отлично сознают, что, если не будет мощного
Континентального Китая, они будут всюду, в Китае и за его пределами, - раздавлены.
Если какие-либо иллюзии в отношении западных элит и были, то после кризиса 1997
г., устроенного американскими спекулятивными фондами исключительно с целью подрыва
экономических позиций китайского капитала в Юго-Восточной Азии, они исчезли.
При такой констелляции социальных и политических сил распад Китая исключен.

Исторически, кстати, тенденция к распаду брала в Китае вверх только в случае
переросшего в вооруженную борьбы острого внутреннего кризиса, имеющего первопричиной
нижекритическое падение жизненного уровня массы населения. Но в Китае жизненный
уровень населения растет.

Если говорить совсем просто, то экономически благополучный Китай покрыт броней
национализма, и распад его, в отличие, например, от распада США, представляющих
в своем современном виде сильно дезинтегрированное политическое образование,
которое приходится скреплять идеей борьбы с терроризмом, в предвидимом будущем
невозможен.

Реально в китайском мире преобладают центростремительные тенденции, что и находит
наглядное выражение в массированных капиталовложениях зарубежных китайцев (в
том числе тайваньских) в Континентальный Китай.

Американское стратегическое планирование в постосоветский период можно было бы
считать отвечающим обстановке, если бы Китай распался еще в 1990-е годы и если
бы обнаружилась неспособность Китая реагировать на внешние угрозы ростом военных
расходов и производить высокотехнологичные вооружения.

Но Китай не распался и не собирается распадаться. И в то же время он обнаружил
значительную способность реагировать на рост потенциальных угроз увеличением
военных расходов. Как известно, по данным американского "Агентства по контролю
над вооружением и разоружению", военные расходы КНР выросли с 1980 г.  по 1995
г. более чем в 2,5 раза (Statistical Abstract of the United States. Washington,
1998). С 1995 г. по 2000 г.  прямые госбюджетные военные расходы КНР выросли
в 2 раза,  по 2002 г. - примерно в 2,6 раза.
По  2005 г., по официальным данным, запланирован их рост против уровня 2000 г.
в 2 раза.

Итого, рост с 1980 по 2005 год - примерно в 10 раз! 

Видимый рост прямых госбюджетных военных расходов КНР с 1995 по 2002 год (примерно
на 100 млрд. юаней), считая по покупательной способности юаня - минимум 50 млрд.
долл. Приростные характеристики показателей прямых бюджетных военных расходов
КНР (тех, о которых регулярно публикуют в КНР данные) после 1995 г. идут на американском
уровне.

Можно привести огромное количество другой опубликованной в КНР цифири, показывающей,
что Китай в состоянии "соревноваться" с Соединенными Штатами не только в производстве
компьютеров (что уже имеет место), но и в производстве высокотехнологичных вооружений.

Вот некоторые факты: после американской ракетной атаки на китайское посольство
в Белграде - в июле 1999 г. в КНР были созданы на базе уже имевшихся мощностей
две специализированные Корпорации для производства баллистических ракет и систем
ПВО-ПРО. В первой из них, по данным Китайского экономического ежегодника (Чжунго
цзинцзи нянь-цзянь), - 130  предприятий и организаций,  во второй – 140. Похоже,
что ракетно-космическая промышленность Китая вскоре будет обладать большими мощностями,
чем таковая США. Так, Корпорация
по производству ракет ПВО-ПРО ориентировалась, по данным того же Китайского экономического
ежегодника (не путать с Китайским статистическим ежегодником), на то, чтобы в
2005 г. выйти на мировой уровень 1990-х годов.

Вот еще информация, показывающая как обстоят дела согласно американским оценкам,
если их авторы не склонны к шапкозакидательским настроениям: в номере еженедельника
"Ньюсуик" (США) от 3 марта 1997 г. (стр. 26-27) в статье, подводящей итоги "эры
Дэн Сяопина" в связи с его кончиной, военные расходы КНР исчисляются на 1995
г. в 5,7% ВВП, которое в свою очередь берется равным 3 трлн. долл.; тут же приводится
карта с указанием на ней 13 районов базирования китайских межконтинетальных баллистических
ракет. 

Именно так - не 13 МБР, а 13 районов базирования МБР!

Проблема состоит даже не в том, сколько КНР имеет стратегических ракет, способных
достать США, а сколько он может их произвести, если у китайского руководства
возникнет ощущение опасности. МБР дешевы (сравнимы по стоимости, без учета затрат
на НИОКР, с современными истребителями). Поэтому они могут производиться в больших
количествах. Чем больше экономические возможности страны, тем, понятно, больше
она в состоянии производить чего угодно, в том числе и МБР. А у Китая экономические
возможности огромные.

В начале 2002 г. в США был опубликован доклад, в котором утверждалось, что к
2015 г. количество ракет дальнего радиуса действия в КНР увеличится в 4 раза
и достигнет 75-100 единиц ("Независимое военное обозрение", 2002, N 5, стр. 4).
75-100 МБР- это стоимость (без учета затрат на НИОКР) 100-200 современных истребителей,
тогда как у Тайваня их несколько сот. Этот доклад явно ориентирован на людей,
испуганных событиями 11 сентября.

Американцев пугают "осью зла" (КНДР-Ирак-Иран) и "ячейками терроризма".

А реальную проблему для США представляет Китай,  в котором население называет
свою страну "Срединным государством" (Чжунго), а вовсе не «Объединенные государства
Восточной Азии" (Китаем, а, точнее, Катаем в 12-13 веках именовался Северный
Китай, в период, когда там существовали государство, основанное северными соседями
Китая в качестве завоевателей) .

Тотем русского народа, если он вообще существует, - это, видимо, медведь.Тотем
китайского народа - дракон или тигр. Теперь вместо медведя (который по существу
очень мало хотел вылезать из своей берлоги и вылез из нее только в силу обстоятельств
Второй мировой  войны), американский орел имеет против себя тигра или дракона.

А что будет, если этот дракон или тигр еще в два раза увеличит военные расходы
сверх уже фактически объявленного на 2005 г. уровня?

А что если он построит новую китайскую стену в виде превосходящей по эффективности
системы ПРО? Скажем, за 10-20 лет.

А вот без всяких что и если. Китай снова стремится в несколько раз за 15-20 лет
увеличить промышленное производство. А оно еще в 1995 г., как ни считать, было
сравнимо с  американским. Ну, и в каком положении через 15 лет будут США?

У них фактически не больше 10 лет, чтобы справиться с проблемой. А для этого
нужно сначала назвать проблему своему народу. Но в Вашингтоне этого боятся. 
И вместо этого рассуждают об "осях зла» и "ячейках террора".

А боятся сказать не в последнюю очередь потому, что сказать правду - значит признать,
что США никакой ни центр мира уже сегодня, что допускать смерть СССР было нельзя,
что реформы в России, ликвидировав ее способность быть противовесом Китаю и создав
ситуацию, чреватую экономическим поглощением России Китаем, подрывают глобальные
позиции США, что американская политика минимум 20 лет была далеко от оптимума.

США начали реагировать на проблему тигра-дракона, но начали реагировать поздно,
китайцы на Великой шахматной доске вчистую обыграли и Киссинджеров, и Бжезинских.

Не удовлетворившись ошибками, которые уже сделаны, в США делают новые ошибки:
они втягиваются в противоборство с азиатскими элитами и державами , и это при
том, что реальная ударная сила вооруженных сил США (без использования ядерного
оружия) немногим больше таковой Югославии в 1999 г. и , вероятно, немногим больше
силы современной российской армии.
Китай мог бы воспрепятствовать экспансии США на Ближнем Востоке и в Центральной
Азии. Но он пока не воспрепятствовал.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Видимо, эта статья Александра Анисимова была написана до последних
успехов Китая в Центральной Азии, когда благодаря нескольким удачным ходам на
центральноазиатской шахматной доске китайцы существенно укрепили свои позиции
и ослабили американские/

Как только операции в Азии обернутся для США внутриполитическим кризисом, то
при неспособности экономики США выносить серьезные конъюнктурные риски, нервности
элиты и хрупкости американской политической конструкции неизбежно возникнет ситуация,
исключающая возможность для США помешать Китаю воссоединить Тайвань с применением
силы. И он будет воссоединен.

После этого стратегическое положение Китая улучшится в такой степени,  что сохранение
американцами своего влияния в Японии станет невозможным - либо Японию придется
выпустить на свободу (возврат к положению примерно на 1890 г.), либо она станет
вассалом Китая, что для США еще хуже .

Единственный выход для США - с минимальными  потерями - признать факты и начать
действовать в соответствии с этим.

Строительство ПРО - разумная (с американской точки зрения) мера, свидетельствующая
о росте чувства реализма, но она недостаточна в виду неизбежной ограниченной
 эффективности любой системы ПВО-ПРО.

То влияние, которое США еще имеют,  они, имея перед собой «Срединное государство»,
этот подлинный центр мира на перспективу, сохранись не в состоянии без форсированного
создания в Евразии политического и экономического и военного (в последнюю очередь)
 противовеса Китаю, но при этом без американского участия (то есть нужен в известном
смысле возврат в 1980-е годы).

Реально это возможно в двух случаях. Первый вариант - США уходят из Европы. Второй
вариант: связка США -Еврогруппа НАТО сохраняется, но Россия восстанавливается
в нейтральном варианте на основе массированной помощи наподобие предоставлявшейся
по плану Маршалла .

В обеих случаях мировая ситуация утратит опаснейшую биполярную форму, которую
она имеет сегодня и в которой проигрывает тот, кто не готовится к войне (США
и Китай готовятся), и трансформируется в ситуацию трехполюсного мира, в котором
проигрывает тот,  кто воюет. Но, конечно, после урегулирования ситуации США окажутся
в менее выигрышном положении, чем они были в 1990 г.

Но с этим им надо смириться. Их положение и сейчас хуже, чем в 1990 г. Именно
поэтому в США уже в конце 2001 г. имел место бум строительства атомоубежищ.

США реально недостаточно сильны, чтобы без чрезмерного риска действовать так,
как им предписывает их новая стратегическая доктрина (превентивно и наступательно),
при том, что существует китайский противовес, масса которого быстро растет и
который через 10-15 лет просто опрокинет весы».

МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Поскольку я с детства мыслю с Александром Анисимовым в унисон,
то во многом с ним согласен. Представления же члена-корреспондента Российской
Академии наук Василия Михеева тоже кое в чем интересны, но они недоучитывают
как мощь Китая, так и динамику и вектор её наращивания.