[TIFLO] Инвалидам нигде не рады
Инвалидам нигде не рады
18.10.2010
Ольга Шульга
Эксперты утверждают: тысячи детей школьного возраста оказались фактически брошенными
государством на произвол судьбы - у маленьких российских инвалидов
нет условий для обучения вместе со здоровыми детьми в обычных общеобразовательных
классах. А между тем для многих из них это единственный шанс сохранить
правильную самооценку и побороться за достойное место под солнцем в будущем.
Только в Москве, по данным столичного Департамента здравоохранения, проживают
23,7 тысячи детей с ограниченными возможностями. В России их 593 тысячи. С какими
сложностями они сталкиваются в общеобразовательных школах? Как решают
эти проблемы чиновники? Разобраться попыталась корреспондент <Трибуны>.
Игорь Авдеев стал инвалидом на пятом году жизни. Вместе с отцом малыш попал в
автомобильную катастрофу, врачи с большим трудом спасли ему жизнь. Однако
после серьезной операции Игорь остался без левой руки. Два года его мама сидела
с сыном дома и, как могла, внушала ему, что эта травма - еще не приговор,
с ней можно быть счастливым и жить без оглядки на инвалидность. Никаких препятствий
для того, чтобы отдать сына в обычную школу, она не усмотрела. Казалось
бы, ему и впрямь ничто не мешает там учиться. Но не тут-то было.
:Готовиться к походу в первый класс Игорь начал еще летом. С сияющими глазами
выбирал себе рюкзак, долго крутился перед зеркалом в новенькой школьной форме.
Первого сентября он стоял на своей первой школьной линейке гордый, с огромным
букетом гладиолусов в единственной, правой руке. Потрясения начались после
первого же урока. На перемене самые дерзкие одноклассники стали с интересом щупать
его пустой рукав и хихикать. Спустя месяц в классе за ним закрепилась
кличка <Однорукий>. В школе Игорь держался, как мог, а дома плакал. В конце концов
его мама не выдержала, отправилась в школу - разговаривать с классным
руководителем.
- И что вы думаете, мне ответила учительница, когда я рассказала ей о том, как
одноклассники называют моего сына? - возмущается Лариса Викторовна, мама
Игоря. - <А что, разве это не так?>.
После этого скандал продолжился в кабинете директора. Школьный руководитель извинилась
перед Ларисой Викторовной, учительница получила строгий выговор.
Но последний удар по психике малыша нанесла работница школьного буфета. На большой
перемене, когда первоклашки толпились у прилавка в очереди за булочками,
она вдруг грозно рыкнула: <Калеку пустите без очереди!> С Игорем случилась истерика...
После этого случая из школы его пришлось забрать. Теперь учителя приходят к нему
домой. Лариса Викторовна страшно переживает: она хотела, чтобы ее сын сызмальства
общался со сверстниками и не боялся той жизни, что ждет его за порогом дома.
Не получилось.
Дом как пытка
Екатерина Иванчикова не ходила ни разу в жизни, у нее атрофия мышц. Все детство
малышка провела дома, у телевизора. Когда мама вывозила ее в коляске на
улицу, она с завистью смотрела на шумные компании здоровых малышей. Часто спрашивала
у взрослых: <Неужели у больных не бывает друзей?> Что ей на это ответить,
мама - Клавдия Иванчикова - не знала.
Три первых школьных класса Катя училась дома, под руководством репетиторов. Два
года назад после общения с социальным работником ее мама поняла: дочку надо
отдать в обычную общеобразовательную школу.
- В нашем городском управлении образования (Катя живет в Московской области.
- Прим. ред.) мне пошли навстречу, сказали, что в школу ребенка зачислят. При
этом подберут школу получше, с самыми опытными учителями, - рассказывает Клавдия.
Чиновники не обманули. Педагоги присматривали за Катей с особым вниманием, с
ходу объяснили ее одноклассникам, как нужно себя вести с новой ученицей. И
мечта Кати сбылась - у нее появились две подруги - Лена и Маша. Они играли с
ней на переменах, забегали в гости домой, сверять домашнее задание. Счастью
малышки и ее родни не было предела.
Проблема возникла с неожиданной стороны.
- Пока Катя училась в четвертом классе, то есть в начальной школе - сложностей
у нас не было. Да, в школе не было ни одного пандуса, но занятия тогда шли
на первом этаже, коляску туда я поднимала на руках. На втором этаже проходил
только английский язык - тогда мы звали школьного учителя физкультуры, и нам
помогал он. Но в прошлом году дочка должна была перейти в пятый класс. Тут уроки
идут на третьем, а то и на четвертом этаже. Лифта нет. Физрук, как назло,
уволился, а я самостоятельно не смогла бы дотащить туда коляску:
Найти деньги на подъемник для Кати ни ее маме, ни директору школы не удалось.
- Я звонила в местное управление образования, мне объясняли: лишних денег у них
нет, финансовый кризис, а раскошеливаться придется только ради моей дочери,
- вспоминает Клавдия.
Девочку из школы пришлось забрать. На прощание директор клятвенно пообещала:
она сделает все возможное, чтобы подъемник для Кати все же смонтировали. Но
он не появился и в этом году.
- Директор сказала, что деньги ей все же удалось найти, вроде бы помогли какие-то
спонсоры. Я звоню ей каждый день, она обещает, что его вот-вот смонтируют,
но его все нет и нет...
:Пока мы разговариваем с Клавдией, ее дочка сидит рядом и плачет. Ей хочется
вернуться к друзьям, жить той же жизнью, что они. Объяснить девочке, что это
невозможно, нам не удается.
Спасительная идея
По статистике, из 593 тысяч российских детей-инвалидов образование получают около
250 тысяч. В основном они учатся на дому или в специальных интернатах.
Остальные остаются неграмотными. И происходит это в то время, когда во всем мире
практикуется метод, позволяющий обогатить малышей и подростков с ограниченными
возможностями такими же знаниями, как и их здоровых сверстников. Речь идет об
инклюзивном - <включенном> или <совместном образовании>. Ученые твердят:
для тысяч детей - это единственный шанс получить нормальные знания, научиться
общаться со сверстниками и вырасти полноправными членами общества. Ведь где
бы ни учились дети с инвалидностью - на дому или в специнтернатах, у них нет
никаких социальных отношений, связей, контактов, знакомств, дружб, точек соприкосновений.
На словах российские чиновники прелесть задумки вроде бы понимают. На деле происходит
иначе. Простой пример: в апреле этого года Московская городская дума
приняла закон, который предусматривает, что в каждом классе допускается не более
трех учащихся с ограниченными возможностями, а в школе в целом доля таких
учеников не может превышать 10%. Однако положение закона о дополнительном материально-техническом
обеспечении школ вступает в силу лишь со следующего года.
Сотрудники столичного департамента образования уверяют, что московские школы
во всеоружии и готовы принять детей-инвалидов:
- В основном в инклюзивном обучении участвуют дети с нарушениями опорно-двигательного
аппарата. Для них предусмотрены пандусы, специальные парты, <ступенькоходы>
(мобильные лестничные подъемники). Преимущество последних в том, что они быстро
монтируются. По нашим данным, 1448 московских школ оборудованы пандусами
и подъемниками (всего в столице около 1500 школ. - Ред.), - объяснил <Трибуне>
пресс-секретарь столичного департамента образования Александр Гаврилов.
Взгляд со стороны
Между тем независимые эксперты бьют тревогу. По их мнению, столь радужная статистика
не отражает реальную картину вещей:
- Физическая доступность школ подразумевает, что они могут принять детей с разными
формами инвалидности, начиная с тех, кто передвигается на инвалидной
коляске, и заканчивая незрячими и неслышащими. Для этого нужна кардинальная перестройка
школьных зданий. У нас же часто бывает так: установили пандус на
крыльце и считают, что школа готова принять детей с ограниченными возможностями,
- объясняет менеджер проектов региональной общественной организации инвалидов
<Перспектива> Павел Обиух.
Не менее своеобразно, по словам эксперта, решаются и прочие проблемы:
- Помимо физической доступности для детей-инвалидов каждая школа должна обладать
соответствующей материально-технической базой, к примеру, специальными
развивающими играми, оборудованием для сурдоперевода. Этого зачастую нет. Необходима
и специальная методическая подготовка не только педагогов, но и всех
сотрудников школ - вплоть до охранников и уборщиц, которые будут сталкиваться
с такими детьми. У нас она практически отсутствует. Даже в вузах, если студентам
и читают такой предмет, как коррекционная педагогика, его завязывают исключительно
на медицинских проблемах. В итоге учителя не знают, как построить работу
с такими детьми.
Выражают скепсис и правозащитники:
- Та школа, с которой мы имеем дело сегодня, - диаметрально противоположна идее
инклюзивного образования, - сокрушается член Общественной палаты РФ, руководитель
организации <Право ребенка> Борис Альтшулер. - О том, что нам нужно к нему переходить,
говорится с высоких трибун, однако в готовящемся законе <Об образовании>
необходимых для этого предпосылок нет. Речь там по-прежнему идет о шаблонном
обучении, которое не предусматривает ни индивидуального подхода к каждому
ученику, ни вариативности. Отдельная песня - система, по которой работают психолого-медико-педагогические
комиссии. По идее они должны вести сопровождение
ребенка-инвалида в школах, помогать ему там устроиться, построить комфортные
отношения с учителями и сверстниками. На деле же они оказываются едва ли не
карательным органом, который ставит ребенку диагноз, как штамп, на всю жизнь
и забывает о нем.
Что в этой истории самое печальное? Пожалуй, то, что время, которое наша школа
может потратить на восхождение к <инклюзивному идеалу>, не берется предсказать
даже самый дальновидный эксперт.
Досье
Инклюзивное (франц. inclusif - включающий в себя, от лат. include - заключаю,
включаю) или включенное образование - термин, обозначающий процесс обучения
детей с особыми потребностями в общеобразовательных (массовых) школах. В основе
инклюзивного образования идеология, которая исключает любую дискриминацию,
обеспечивает равное отношение ко всем людям, но создает особые условия для детей,
имеющих особые образовательные потребности.
Система инклюзивного образования включает в себя средние и высшие учебные заведения.
Ее целью является создание безбарьерной среды в обучении и профессиональной
подготовке людей с ограниченными возможностями. Данный комплекс мер подразумевает
как техническое оснащение образовательных учреждений, так и разработку
специальных учебных курсов для педагогов и учащихся, направленных на развитие
их взаимодействия с инвалидами. И кроме того, специальные программы для облегчения
процесса адаптации детей с ограниченными возможностями в общеобразовательном
учреждении.
Кстати
Спецшколы и интернаты - образовательные учреждения с круглосуточным пребыванием
учеников. На территории РФ существует также система домов-интернатов социальной
защиты, в которых образовательные программы осуществляются силами социальных
педагогов. Однако де-юре такие дома-интернаты не являются образовательными
учреждениями и не могут выдавать документ об образовании. В настоящее время для
домов-интернатов разрабатывается специальный образовательный стандарт.
Коррекционные классы общеобразовательных школ - положительным фактором в данном
случае является наличие у инвалидов возможности участвовать в школьных мероприятиях
наравне со сверстниками из других классов, а также то, что дети учатся ближе
к дому и воспитываются в семье.
Домашнее обучение - вариант обучения детей-инвалидов, при котором преподаватели
образовательного учреждения посещают ребенка и проводят с ним занятия на
дому. Домашнее обучение может вестись по общей или вспомогательной программе,
построенной с учетом возможностей учащегося. По завершении курса ребенку
выдается аттестат об окончании школы с указанием программы, по которой он проходил
обучение.
Дистанционное образование предоставляется детям-инвалидам на расстоянии (при
помощи спутникового телевидения, радио, компьютерной связи и т.п.). Для осуществления
дистанционного обучения необходимо мультимедийное оборудование (компьютер, принтер,
сканер, веб-камера и т.д.), с помощью которого поддерживается связь
с центром дистанционного обучения. В ходе учебного процесса проходит общение
преподавателя с ребенком в режиме онлайн и выполнение учащимся присланных
ему в электронном виде заданий.
Сегодня в России с помощью дистанционного обучения можно получить не только среднее,
но и высшее образование. В программы дистанционного обучения активно
включились многие отечественные вузы.
А как у них?
За рубежом, начиная с 1970-х гг., ведется разработка и внедрение нормативных
актов, способствующих расширению образовательных возможностей инвалидов. В
современной образовательной политике США и Европы получили развитие несколько
подходов, в том числе: расширение доступа к образованию (widening participation),
мэйнстриминг (mainstreaming), интеграция (integration), инклюзия, т.е. включение
(inclusion). Мэйнстриминг предполагает, что ученики-инвалиды общаются
со сверстниками на праздниках, в досуговых программах. Интеграция означает приведение
потребностей детей с психическими и физическими нарушениями в соответствие
с системой образования, остающейся в целом неизменной, не приспособленной для
них. Включение, или инклюзия - реформирование школ и перепланировка учебных
помещений, чтобы они отвечали нуждам и потребностям всех без исключения детей.
В большинстве западных стран сложился консенсус относительно важности интеграции
детей-инвалидов. Государственные и частные школы получают бюджетное финансирование
на детей с особыми потребностями и соответственно заинтересованы в увеличении
числа учащихся, официально зарегистрированных как инвалиды. Положения об
инклюзивном образовании включены в Конвенцию ООН <О правах инвалидов>, одобренную
Генеральной Ассамблеей ООН 13 декабря 2006 года.
<Трибуна>
Выпуск листа на новом месте: 5704
количество подписчиков: 235
подписаться письмом:
culture.people.tifloresource-sub@subscribe.ru
Заказать правила рассылки по почте:
culture.people.tifloresource-rules@subscribe.ru
