Татарская рассылка

ХАРБИНСКИЕ МИНАРЕТЫ

Ровель КАШАПОВ

В июле исполнилось 100 лет событию, последствия которого сказались на судьбах народов нескольких стран: началась эксплуатация Китайско-Восточной железной дороги.

Соглашение о ее строительстве между Китаем и Россией было подписано в 1896 году. А уже на следующий год 16 августа был отслужен молебен по случаю начала строительства. Предприимчивый люд России пришел в возбуждение - началась гигантская стройка. Дорога, берущая начало от пограничной станции Манчжурия и идущая до Суйфыньхе с ответвлениями на Харбин, Чань Чунь, Далань (Дальний), как легендарное Эльдорадо привлекало к себе искателей счастья.
Концессия на строительство была выдана Русско-китайскому банку. Было создано Общество строительства и эксплуатации КВЖД. Темпы строительства дороги превышали скорость аналогичной постройки в Америке в полтора раза. В отдельные годы на строительстве работало до 100 тыс. человек, среди которых было около 6000 служащих.
Казанские татары появились в Китае с первых дней строительства. Главным образом, это были купцы, мелкие торговцы. Вторая волна нахлынет сюда после отступления частей белой армии. В основном ее составляли неимущие из военных, которые стали работать на предприятиях и транспорте. Третья, небольшая волна, прибьет тех, кто перед началом коллективизации в СССР почувствовал опасность.
Необходимо сказать, что Манчжурия, по которой проходила дорога, не была забытым Богом уголком. В этой связи уместно привести слова участника Русско-японской войны генерала Игнатьева: "Я слыхал в России, что наше купечество интересуется Манчжурией как новым рынком. Однако, глядя на теплую одежду китайцев, на их добротные и зачастую шелковые халаты, я видел, что наши морозовские кумачи и ситцы могут еще спокойно лежать на складах".
Конечно, в этих условиях татарскому купечеству необходимо было проявлять незаурядные способности, дабы зарекомендовать себя. Они были достойными конкурентами русских и китайских коммерсантов. Загидулла Агишев, проживая в Харбине, владел магазином в Тухунде. Преуспевающий купец Айдаров владел в Харбине магазином готового платья. Довольно широко была известна традиционная для татар продукция кожевенного завода "Лихо" братьев Сатлыгановых. Волжские мусульмане быстро налаживали взаимоотношения с местным населением. Китайцы, известные своими твердыми убеждениями в вопросах нравственности, не могли не симпатизировать таким качествам татар, как трезвый образ жизни, благочестие, трудолюбие.
Наши соотечественники жили в различных городах Манчжурии, где в начале XX века стали создаваться мусульманские общины. В 1904 году наиболее крупная возникла в Харбине. Такие же объединения были в Хайларе, Бухеду, Мукдене, Хунхульди, Чань Чуне, Якэши, Гирине. К началу двадцатых годов в Манчжурии проживали более полутора тысяч татар. Некоторые из них находились на государственной службе в качестве переводчиков, в пограничных охранных отрядах и полиции.
А торговая экспансия татарских коммерсантов распространялась все дальше на Восток - Корею, Японию, Юг Китая. Изучив японский язык, купец Агафуров Бадретдин стал совладельцем крупной торговой фирмы. Доктор Терегулов владел кумысолечебницей в Монголии. Китайцы и русские отмечали особую основательность, которую приобретала внутренняя организация татарских общин с их приверженностью национальным традициям и обычаям и заботой о малоимущих и детях-сиротах.
Особое внимание в общинах уделялось культурно-просветительской деятельности и образованию молодежи. Крупные общины приобретали для своих нужд земельные участки. На таком участке в 1906 году была построена первая в Харбине татарская школа "Гинаят", названная в честь ее основателя харбинского ахуна Гинаятуллы Салиазхметова (Ахмеди). В ней кроме общеобразовательных предметов и русского языка преподавалась история тюркотатарских народов, изучался Коран. В тридцатые годы в татарских школах стали изучать японский язык. Немало молодых людей продолжали свое образование в высших учебных заведениях. Политехнический факультет Северо-Маньчжурского университета окончил Абдулла Ахтямов, отец которого был служащим мануфактурного магазина "Бента". Коммерческий факультет этого университета окончила его сестра Шафика, которая работала в главной конторе знаменитой фирмы "Чурин и К°". В университете обучался секретарь правления молодежной секции татарской общины в Харбине Фатых Бадретдин.
В 1908 году татары в Харбине открыли бесплатную библиотеку с читальным залом. В ней были книги на разных языках. В 1918 году на углу Артиллерийской и Биржевой улиц в районе пристани было построено двухэтажное здание общины с театральным и спортивным залами. В нем также размещались канцелярия, школа, библиотека, молодежная комната, на базе которой организовалась секция мусульманской молодежи. А с 1919 года свои первые спектакли стал ставить театральный кружок.
Основной задачей молодежной секции было патриотическое воспитание. В этих целях проводились лекции, литературные вечера, концерты. Даже радиопередачи, подготовленные молодыми татарами, транслировались по харбинскому радио. Жизнь общины широко освещалась в русских газетах "Маньчжурский вестник" и "Харбинское время", а также в татарской "Яна япон мухбиру", издававшейся в Японии. С 1935 года в Мукдене стала выходить газета "Милли байрак", считавшаяся органом Комитета независимости "Идель-Урал". Ее издателем был управляющий магазином "Стелла" в Мукдене Сальман Аитов, а редактором - учительница Ркия Давлеткильди.
Особое внимание в общинах уделялось религиозной жизни. Ислам проник в Китай уже в VII веке при таньском императоре Тай Цзуне. Его исповедуют дунгане, уйгуры, казахи, киргизы, народности боань, дунеянь и другие, в основном сунниты. В тех городах, где находились мечети, татары посещали их наравне с другими мусульманами. Например, как в Мукдене, где ахуном был китаец Чжан Абубекир. Несколько лет духовным главой татар-мусульман на Дальнем Востоке был Шамгони Маджьяр, который проживал в японском городе Кобе. После его смерти эту обязанность исполнял харбинский имам Мунир Хасбиуллин, а затем муфтий Абдулкерим Рахимов, живший в Корее. Важным событием для татар в Маньчжурии стала закладка в 1923 году мечети в честь 1000-летия со дня принятия ислама волжскими татарами. Ее строительство было закончено в 1937 году, а двумя годами раньше татары в массовом порядке стали менять свои фамилии путем замены в них русских окончаний на традиционные восточные.
Татарские женщины не стояли в стороне от общественных дел. Во всех общинах существовали женские кружки, которые оказывали помощь благотворительным отделам. В Харбине в ведении благотворительного отдела находилось общежитие для престарелых, инвалидов и хронических больных, детский приют для сирот и детей из малоимущих семей. Здесь же был интернат для учащихся, прибывших из других мест. В приюте было 20 взрослых постояльцев и 30 детей.
Благотворительный отдел оказывал помощь больным для льготного лечения, участвовал в организации похорон. Для пополнения фонда харбинской общины ежегодно устраивался благотворительный вечер "Шарк кичесы". Среди женщин-активисток выделялась жена коммерсанта Ханифа Айдарова, а также Азиза Байчурина, Арифа Шагимарданова, Магисарвар Шакирова. Женщины занимались педагогической деятельностью не только в татарских, но и в русских школах. На специальных курсах по подготовке учителей в Мукдене преподавала Фарида Агеева. Женщины не лишались возможности проявлять деловые качества. На мануфактурной фирме работала Халида Акчурина. Ее сестра Ашраф - в администрации одной из фирм. В японской юридической фирме служила Ханифа Байтимирова. В качестве зубного врача в Харбине практиковала Магинур Байчурина. Возглавляла коллектив татарской школы в Маньчжурии Майсара Набиуллина.
Татары не только поддерживали тесные связи между собой, но и стремились не порывать связи с соплеменниками в Советском Союзе. Это ярко проявилось, когда организовывалась помощь голодавшему Поволжью. Начало Второй мировой войны внесло свои коррективы в жизнь татар на Дальнем Востоке. Начиная с сороковых годов, они семьями стали выезжать в Турцию. После войны этот процесс продолжился, уезжать стали не только в Турцию, но в США и Австралию.

"Восточный экспресс"

Бурхан Шахиди

Юлдуз Халиуллин

3 октября 1894 года в деревне Аксу Тетюшского района Казанской губернии родился мальчик Бурхан Шахидуллин. В 1955 году он стал заместителем председателя Всекитайского Собрания Народных Представителей.
Говорят: в судьбе нет случайностей - человек скорее создаёт свою судьбу, нежели встречает её. Более того, "случай" и "судьба"- это одни только пустые слова: упорное благоразумие - вот что определяет жизненный путь человека. Этот человек подтвердил своей жизнью, что так оно и есть.
Он вошёл в историю под именем Бурхана Шахиди. Жизнь его была долгой - почти 95 лет. И была она необычайно неровной - с поразительными взлётами и падениями, новыми взлётами и новыми падениями. Однако закончилось на взлёте...

Рассказ о некоторых сторонах жизни Бурхана Шахиди начну с краткого обзора источников. Это изданная к 90-летию в Пекине книга его воспоминаний, при участии автора переведённая на другие языки - в частности, на уйгурский и казахский, с казахским вариантом которой я познакомился в 1998 году в библиотеке Института стратегических исследований Казахстана в Алма-Ате.
Книгу Б.Шахиди с серьёзными, порой жёсткими критическими выкладками, впервые в научный оборот ввёл академик Академии наук Республики Татарстан Миркасым Усманов ("Ябылмаган китап", Казань, 1996 ел).
Третий источник - документальное исследование казахстанских востоковедов "Кто есть кто в СУАР КНР", вышедшее небольшим тиражом в Алма-Ате в 1997 году для служебного пользования.
Толчком же к написанию этого очерка послужила неожиданная встреча и беседа с профессором Мурадом Бурханом, сыном Бурхана Шахиди, состоявшаяся в Алма-Ате в 1999 году в доме моего друга академика Т.Хайруллина. Конечно, в ходе краткой беседы с М.Бурханом мне удалось уточнить лишь отдельные моменты жизни его знаменитого отца. Многое по-прежнему осталось за скобками.

Татарские корни

Во всех официальных китайских источниках периода 50-60-х годов, когда Б.Шахиди занимал важные государственные посты в столице Синьцзян - Уйгурского автономного района Урумчи и Пекине, утверждается, что "Бурхан Шахиди, уйгур по национальности, родился в 1894 году в округе Аксу (Синьцзян)".
Академик М.Усманов, изучавший этот вопрос по многим источникам, считает, что всё это лишь удобная версия канвы биографии Б.Шахиди, продиктованная, скорее всего, китайскими властями после 1949 года. Он аргументированно доказывает, что Б.Шахиди родился несколькими годами раньше упомянутой даты в татарской семье в деревне Аксу Казанской губернии России.
Как освещается этот вопрос в современных китайских источниках? Заглянем в "Энциклопедический словарь по истории Синьцзяна" (Урумчи, 1993, с. 143): "Бурхан Шахиди (1894-1989), предки которого были выходцами из города Аксу в Синьцзяне, родился в 1894 г. в Казани. В 1912 году вернулся в Китай в качестве служащего торговой компании и принял китайское гражданство".
Начало биографии, так сказать, в окончательном варианте самого Б.Шахиди, изложенном в мемуарах, выглядит следующим образом: "Я родился 3 октября 1894 года в деревне Аксу Тетюшского уезда Казанской губернии. По рассказам деда Губайдуллы, мои предки были уйгурами, выходцами из далёкого Китая, с берегов реки Аксу".
Когда любознательный юноша Бурхан Шахидуллин приехал в поисках новизны и знаний из деревни Аксу в Казань, то его зять Шараф без особого труда устроил его приказчиком в книжный магазин издательства "Магариф", определил вольнослушателем в медресе "Мухаммадия".
Три года жизни в Казани (1908-1911) завершились неожиданно. В 1911 году, как пишет Бурхан Шахиди, по делам книжной торговли он оказался на Нижегородской ярмарке. Здесь познакомился с Исмагилом Яппаровым, татарским купцом из Семипалатинска, который пригласил его к себе на работу в качестве бухгалтера.
К началу XX века Семипалатинск стал своего рода форпостом по развитию торговых связей между российскими регионами и Западным Китаем - Синьцзяном. Многопрофильное семейное объединение Яппаровых "Тянь-Шань" создало свои торговые точки и заготовительные конторы почти во всех крупных городах Синьцзяна.
В Семипалатинске, в головной конторе компании "Тянь-Шань" Бурхан Шахидуллин быстро вошёл в круг своих обязанностей по бухгалтерским делам и успешно прошёл "испытательный срок". В сентябре 1912 года его направляют в Западный Китай - в город Чугучак в качестве бухгалтера двух крупных магазинов и заготовительной конторы компании "Тянь-Шань". Это было начало новой жизни в незнакомой стране.

Пятьдесят лет жизни в Синьцзяне

Так называется книга Бурхана Шахиди, вышедшая в Пекине в 1984 году к его 90-летию, где он рассказывает о своём жизненном пути. Как и многие мемуаристы, автор даёт выгодную для себя интерпретацию собственным поступкам.
"Я вернулся на родину своих предков, чтобы остаться там навсегда", - пишет Бурхан Шахиди. Это было началом его бурной, полной неожиданных поворотов жизни, неоднократно оказывавшейся на грани краха.
Здесь, в Синьцзяне, главным образом в его столице Урумчи, Бурхан Шахиди проживёт более полувека, последовательно поднимаясь по служебной лестнице вплоть до поста главы правительства крупнейшего региона Китая.
Крах Цинской империи в 1911 году и образование Китайской Республики привели к ожесточённой внутриполитической борьбе за власть, чем воспользовались иностранные державы, разделив Китай на сферы влияния: японцы господствовали в Маньчжурии, англичане - в Кантоне, немцы и американцы - в Шанхае.
Синьцзян был сферой влияния России и затем СССР. В 30-40-х годах XX столетия Синьцзян сотрясали перевороты, завершавшиеся образованием различного рода "республик".
Первые десять лет жизни в Сяньцзяне, работа во внешнеторговой компании Яппаровых "Тянь-Шань" стали для Бурхана Шахиди хорошей школой предпринимательства. К тому же он основательно изучил социально-экономическую структуру Синьцзяна.
Несколько слов об успехах Бурхана Шахиди на государственной службе. Одно лишь перечисление занимаемых им должностей говорит само за себя. В начале 20-х годов он работает на таможне руководителем небольшой конторы, затем назначен начальником транспортного управления Синьцзяна; в 30-е годы занимает должности заместителя председателя планового комитета правительства Синьцзяна, потом становится консулом Китая в СССР. Вдруг карьера обрывается: в 1938-1944 годы Бурхан Шахиди находится в тюрьме в качестве политзаключённого "высокого ранга". Но многое может человек, который думает, что может. Казанский уйгур, похоже, думал именно так. Это оценили. И в 1944-1947 годы он занимает должность губернатора Урумчи, члена гоминьдановского правительства Республики Китай в Нанкине, председателя правительства Синьцзяна.
С приходом осенью 1949 года в Китае к власти коммунистов Бурхан Шахиди продолжает работать председателем правительства Синьцзяня. До этого он никогда не состоял в каких-либо политических партиях. Теперь стал членом КПК и сразу был кооптирован в состав Постоянного Комитета Синьцзянского бюро ЦК КПК и назначен членом Военно-административного комитета Северо-Запада КНР. В 1951-1954 годах Б.Шахиди занимал должность председателя Народного Консультативного Совета (парламента) СУАР КНР, в течение длительного времени был председателем и затем почётным председателем Исламской Ассоциации Китая.
Как бы между делом Бурхан Шахиди успел блеснуть на дипломатическом поприще и, судя по мемуарам, на "невидимом фронте" - в политической разведке по меньшей мере двух держав - СССР и Китая.
Отныне он ведущий деятель государственной элиты Синьцзяна, часть китайского истеблишмента, обеспеченного всеми привилегиями. В соответствии с этим статусом все его дальнейшие контакты с представителями иностранных государств отныне будут носить сугубо официальный характер и всецело служить интересам китайского государства.

Знание языков - ключ к "постижению большой политики"

У Бурхана Шахиди был природный дар освоения языков. Начальное образование, полученное в Аксу, и несколько лет обучения в привилегированном казанском лицее, надо полагать, дали молодому Бурхану Шахи-дуллину хорошую возможность навсегда закрепить знание литературного татарского языка. Ведь недаром говорят: кто не знает родного языка, тот не выучит в совершенстве и иностранного.
Оказавшись в 1912 году в Синьцзяне, он быстро уловил: чтобы выжить и тем более занять достойное место в обществе, надо незамедлительно и основательно выучить уйгурский язык - средство общения с представителями основного этноса региона. Он достиг и здесь самой высшей планки - стал официальным переводчиком генерал-губернатора, издал несколько книг на уйгурском языке, в том числе сборник стихов.
Но этого ему было недостаточно: если ты хочешь стать полноценным гражданином Китая и занять соответствующее положение в обществе, ты должен во что бы то ни стало знать китайский язык, причём не хуже китайца с высшим образованием.
К началу 20-х годов Бурхан Шахиди свободно общался на китайском языке. Более того, оказавшись по воле судьбы в тюрьме, он умудрился писать стихи на китайском языке (по его словам, посвящённые Мао Цзэдуну). Там же, в тюрьме он начал работу по созданию трёхъязычного словаря и позже, в начале 50-х годов в Пекине издал большим тиражом "Уйгурско-русско-китайский словарь" объёмом свыше 800 страниц.
По словам его сына Мурада Бурхана, будучи председателем правительства Синьцзяна, Бурхан Шахиди с представителями казахской, узбекской и дунганской диаспор всегда вёл диалог на их родных языках. Поскольку он хорошо знал китайскую иероглифическую письменность, вполне возможно, он мог свободно читать и японские газеты.
В 1929 году Бурхан Шахиди был направлен для закупок оборудования и некоторых видов вооружения в Германию. Быстро разместив заказы, в ожидании дальнейших указаний из Урумчи он активно начинает заниматься изучением немецкого языка. В 1930 году, сдав специальные вступительные экзамены, Бурхан Шахиди поступает в Берлинский университет и успешно завершает в нём полный цикл трёхгодичного обучения.
Отличительная особенность Бурхана Шахиди, на мой взгляд, заключается в том, что он осваивал языки как бы "на ходу" и самостоятельно - выражаясь современным языком, "без отрыва от производства", но всегда с практическим прицелом.

В Синьцзяне

Деятельность Шахиди в Синьцзяне получила высокую оценку китайских властей. Во всех официальных источниках неизменно отмечается, что в 1949 году, являясь председателем правительства провинции Синьцзян, Бурхан Шахиди принимает решение "не препятствовать вводу в Синьцзян подразделений Народно-освободительной армии Китая, чем внёс весомый вклад в дело мирного освобождения Синьцзяна".
Оценки тогдашних оппозиционных сил в Синьцзяне носят прямо противоположный характер. При этом они исходят из того, что именно такой подход Бурхана Шахиди лишил военные формирования Республики Восточный Туркестан возможности отстоять свою самостоятельность. Безусловно, такая точка зрения тоже имеет право на существование. Но нельзя питать никаких иллюзий относительно того, что в 1949 году китайская армия остановилась бы на полпути к Синьцзяну. В случае сопротивления военных формирований Синьцзяна кровопролитие стало бы неизбежным и привело бы к огромным человеческим жертвам.
В этой сложной ситуации, как мне представляется, Бурхан Шахиди принял разумное решение, которое, естественно, способствовало не только взлету его карьеры, но и включению его имени в историю современного Китая.
В то же время нельзя не согласиться и с мнением татарского историка М.Усманова, когда он подчёркивает, что полноценную оценку деятельности Бурхана Шахиди может дать лишь уйгурский народ - основной этнос Синьцзяна.
Современный Синьцзян - Уйгурский автономный район (СУАР) - полностью интегрированный стратегический район Китая. Он занимает площадь в 1,6 млн. квадратных километров, что составляет шестую часть всей территории Китая, и располагает огромными природными ресурсами. В трёх горных системах региона обнаружены свыше 3 тысяч месторождений 120 видов полезных ископаемых. Прогнозируемые запасы угля оцениваются в 2,2 триллиона тонн, оценочные запасы нефти - 30 млрд. тонн, Здесь встречаются почти все виды полиметаллических руд. По мнению американских экономистов и политологов, в первой половине XX! века Синьцзян станет одним из самых притягательных регионов Азии для мировых транснациональных компаний.
В Урумчи, древней столице уйгуров, а районе небоскрёбов я не мог не обратить внимания на то, что здесь в основном мелькают лица ханьской национальности и очень мало людей коренных этносов- в частности, уйгуров и казахов. Заглянул в китайскую статистику. Оказывается, ныне 80 процентов населения Урумчи составляют хань-цы. Уйгуров лишь 12 процентов, да и те а основном живут на окраинах города.
В результате проведённых Пекином целенаправленных "миграционных мероприятий" к началу 80-х годов этнодемогра-фическая ситуация в СУАР изменилась коренным образом. Задача китайского руководства - "достижение паритета между ханьским и тюркоговорящим населением региона" была "решена": по американским источникам, на начало 2000 года в СУАР КНР проживало 35 млн. человек, в том числе 21 млн. ханьцев, 11 млн. уйгуров, 2 млн. казахов и около 1 млн. представителей других национальностей.

На высоких постах в Пекине

В 1955 году Бурхан Шахиди по приглашению премьера Госсовета КНР Чжоу Эньлая переходит на руководящую работу в столицу Китая. В течение длительного времени он работает заместителем Председателя Всекитайского Собрания Народных Представителей (ВСНП) первого, второго и третьего созывов. Одновременно он исполнял обязанности заместителя председателя Комитета по делам национальностей ВСНП первого и второго созывов (1954-1964).
Знаток проблемы Синьцзяна того периода М.Усманов в своей книге "Ябылмаган китап" в разделе, посвящённом критическому анализу деятельности Бурхана Шахиди, поднимает вполне закономерный вопрос:
"Кому и какой идее служил Бурхан Шахиди? Колонизатору Янь Зиншину, ставленнику Цинской монархии, сохранившему свой пост губернатора в далёкой китайской провинции и после революции 1911 года? Или сменившему его на этом посту милитаристу генералу Чжан Чжич-жуну, или, может быть, полуфашисту, палачу Шэн Шисаю? Чан Кайши и Мао Цзэдуну? А возможно, и Сталину? От такой беспринципной головоломки, ей-богу, сам чёрт шею сломает", - заключает М.Усманов.
Сказано, конечно, категорично, и в такой постановке вопроса, разумеется, есть логика. Действительно, Бурхан Шахиди возглавлял правительство Синьцзяна при нескольких политических режимах, коренным образом отличающихся друг от друга по своим политическим платформам. Но его главный постулат был неизменным: Бурхан Шахиди всегда выступал за "единый неделимый Китай", против отделения Синьцзяна. В подходе к этой основополагающей проблеме Синьцзяна он исходил, на мой взгляд, из понимания реальной действительности: при любых режимах и изменениях политической обстановки Китай никогда не допустит потери богатейшего и крупнейшего региона.
Будучи прагматиком в политике, Шахиди хорошо изучил и воспринял "консервативное, иносказательное китайское мышление", разбирался в его тончайших нюансах. Государственным деятелям ведущих стран мира ещё предстоит изучить и понять политические компоненты"современного китайского мышления" хотя бы потому, что в начале XXI века Китай впервые,выпрямив свои экономические крылья, бросил прямой вызов США и остальному миру, претендуя по крайней мере на роль второй сверхдержавы.
Что касается оценки "китайского мышления", сошлюсь лишь на "заочный диалог" двух видных дипломатов - американского и советского. Джордж Кеннан, работавший послом США в Японии, Индии и Китае, пришёл к выводу о том, что "в индивидуальном плане китайцы, вероятно, самые умные люди среди всех народов мира".
О.А.Трояновский, бывший посол СССР в Японии, Китае и в ООН, пишет в своих мемуарах, что он не хотел бы спорить с Кеннаном по этому поводу, поскольку считает весьма рискованным делать такие обобщения в применении к целым народам. Но на основе личного опыта (он был послом СССР в КНР в 1986-1990 годах) считает китайских руководителей по их профессионализму на уровне, а в ряде случаев и выше уровня руководителей любой другой страны мира.
Размышления о государственной деятельности Бурхана Шахиди в Синьцзяне, на китайской земле, невольно толкают меня на исторические сопоставления аналогичного характера. Кому и какой идее, например, служили выдающиеся государственные деятели Франции Талейран и Фуше, оставаясь на посту министра иностранных дел и министра внутренних дел при четырех-пяти режимах, фактически уничтожавших друг друга? Ответ однозначен - интересам французского государства.

Слово сыну Бурхана Шахиди профессору Myраду Бурхану:
О политике
- Отец весьма болезненно воспринимал обвинения в свой адрес со стороны тогдашних лидеров уйгурской диаспоры, обосновавшихся в США и Турции, относительно того, что, дескать, именно он является виновником присоединения Синьцзяна к Китаю в 1949 году. "Они не имеют никакого представления о реальной обстановке и соотношении сил. Я убеждён, что тогдашним решением мирного воссоединения я предотвратил массовое кровопролитие,которое принесло бы неисчислимые жертвы для населения Синьцзяна, в первую очередь для уйгурского народа", - утверждал Бурхан Шахиди.
О семье
- У отца была большая семья - девять детей от двух жён: четыре - от первой жены, уйгурки по национальности, пять - от второй жены, татарки.
Наша мама была моложе отца на двадцать лет. Рашида ханум - так звали её друзья нашей семьи - родилась в городе Кульджа (на Северо-Западе Китая), там же она окончила татарскую школу. Как отличницу её оставили преподавателем начальных классов в той же школе. Позже она выехала на учёбу в СССР и с отличием окончила двухгодичный учительский институт в Ташкенте. Мама посвятила педагогической работе почти полвека. Дети и многочисленные внуки Бурхана Шахиди "разбросаны" по городам Китая, Казахстана и Узбекистана. Летом 1999 года Мурад Бурхан с женой впервые за тридцать лет провёл свой отпуск в Алма-Ате и Ташкенте в кругу семей своих родных сестёр - дочерей Бурхана Шахиди.
В годы "культурной революции" молодой учёный-нефтяник Мурад Бурхан семь лет отсидел в тюрьмах и лагерях, так сказать, в ранге "белого воротничка" тогдашнего китайского общества. Теперь он доктор технических наук, профессор, возглавляет нефтяной институт в Урумчи, в совершенстве владеет уйгурским и китайским, свободно общается на татарском и русском языках.
Жена М.Бурхана Шамсекамар - уйгурка, тоже свободно говорит по-татарски и по-русски.
Гостеприимные хозяева Гриф и Фирдавес Хайруллины, в доме которых мне посчастливилось встретиться с Мурадом и Шамсекамар, весь вечер услаждали нас татарскими романсами собственного сочинения. Но "гвоздём программы" оказалась татарская народная песня "Сарман" в исполнении китайского профессора Мурада Бурхана...

журнал "Татарстан"

Приглашаем Вас посетить следующие сайты на которых установлена форма подписки на на "Татарскую рассылку" :

Барда районы. Пермь татарлары
- первый сайт Бардымского района и татар Пермской области

Башкортстан татарлары
- сайт татар Башкортостана

Вы можете установить на Вашем сайте форму подписки на "Татарскую рассылку", напишите мне письмо, и я вышлю Вам код вставки. После установите формы адрес Вашего сайта будет включаться в рассылку.

Архив "Татарской рассылки"
Домашняя страница "Татарской рассылки"
Буду признателен если Вы отправите своим друзьям и знакомым, интересующимся татарской общественной жизнью ссылку на домашнюю страницу рассылки.

Уважаемые читатели "Татарской рассылки"! Вы можете написать мне о своих замечаниях и предложениях. Постараюсь их учесть в следующих выпусках рассылки.
Буду признателен за помощь в обеспечении "ТР" новыми материалами. Вы также можете обратиться к другим подписчикам, с удовольствием предоставлю такую возможность.

Былтыр, tatar-bashkort@narod.ru