Вермахт 1939 - 1945

Военная археология

Последняя новость - это открытие чата. Приглашаю всех. Посидим. Поговорим.

Золотая осень - лучшая пора не только для поэтов и грибников. Для тех, кто 
ищет в лесу не рифмы и грузди, а следы войны, она не менее благодатна. 
Урожаем следопытов становятся боеприпасы, оружие и амуниция. Мифы о 
сенсационных находках и баснословных барышах «черных следопытов» толкают 
на раскопки все новых и новых искателей. О тайнах жизни «копателей» наш 
корреспондент беседует с легендой питерских «черных» Максимом 
Сидоренко.

   - Да это все советские дела! "Красные следопыты" считали себя патриотами, а всех других называли мародерами или "черными". Мол, их интересуют только вещи, а нас - поиск. Но даже для того, чтобы установить имя погибшего, одних костей мало, они же не подписаны. Нужны вещи, и их поиском занимаются все, кто копает. При этом "черные" всегда были и оставались "черными", а "красные" - стали и белыми, и зелеными, как кому карта политическая легла. "Черные" же совестью своей не торгуют, черный - это цвет траура.
    - И вы один из них?
    - Я - "черный", к тому же одиночка, мне большие толпы не нужны. Первую свою вещь я получил в подарок в 6 лет, когда мне в Могилеве подарили простреленную красноармейскую каску. Потом, уже лет через пять, захотелось и немецкую найти, ну и пошло. Особенно меня заинтересовало оружие - это ведь главное в военной истории. Начал собирать коллекцию. стал ездить на раскопки, старшие ребята ввели в круг тех одержимых, кто серьезно копает. Ну, а поскольку Бог ни руками, ни головой не обидел, то и коллекция росла быстро. Реставрировал оружие, получались хорошие вещи, хоть и муляжи по сути. Да вот пришел этому всему конец.
    - Взяли по 222-й?
    - Именно. Я ведь никогда ничего не скрывал, проходной дом у меня был, на стенах винтовки и автоматы висели. Кому-то, наверное, завидно стало, а может быть, у милиции план очередной случился - одним словом, коллекцию у меня в 95-м году забрали. 11-й отдел УУР во главе с майором Максимовым провел операцию. Коллекцию вынесли, завели уголовное дело, которое тянулось аж три года, а в итоге получил я полгода условно за незаконное хранение - нашли у меня тогда несколько неразряженных патронов. А часть коллекции, конечно, разворовали. Могу совершенно точно сказать, что некоторые вещи, которые по документам были якобы переданы в Артиллерийский музей, туда не поступили, а до сих пор лежат в кабинетах 11-го отдела. Уж больно понравились!
    - И что же, охоту копать не отбили?
    - Куда там! Но через пару лет случилось еще одно несчастье. Этажом ниже на лестничной клетке убили какого-то бизнесмена. Я его даже не видел никогда, но милиция пришла ко мне. Выломали дверь, забрали новую коллекцию, вплоть до холодного оружия. Правда, через полгода почти все удалось вернуть, исчезли лишь несколько штык-ножей и оптический прицел.
    - Вот видите - есть правда на земле!
    - Если бы! Я стал писать. Публиковал в газетах правду о следопытах, о тех, кто пострадал от милиции. Рассказал и о самом главном враге всех оружейных коллекционеров, майоре Кулиниче из 11-го отдела УУР. И видимо, своими статьями здорово их достал! Они решили меня снова "привлечь" и 6 февраля 1999 года сделали свое дело. Я был в тот день на работе (как и положено, работал в котельной), без меня произвели обыск и все вынесли. При этом я, уже ученый, дома ничего "криминального" не держал, ни патрончика целого. Придраться было не к чему, но опера нашли - прямо в прихожей, едва вошли, на тумбочке вещдок и "обнаружили". Пожалуйста, смотрите, понятые, это тротиловая шашка!
    - А ее не было?
    - Я-то знаю, что не было, а если бы и была, то не на тумбочке перед входной дверью же, верно? Это была явная подстава, и уже в отделе один из них сказал: "Ну что, сука, будешь еще про нас писать?" Так я попал в "Кресты", где и отсидел полгода, пока не вышел под залог. Теперь вот жду суда, а остатки своей коллекции еще из "Крестов" я попросил передать Артиллерийскому музею.
    - Печальный итог, печальный. Но не жалеете?
    - Да нет. Теперь вот нашел любимую работу - в военном магазине оружейным мастером. Занимаюсь реставрацией старого "копаного" оружия, которое после этого проходит сертификацию и продается для коллекционеров. Пускай свою коллекцию не сохранил, по крайней мере, любимое дело осталось. Я считаю, что это счастье, когда есть дело и за это еще деньги платят. А поскольку в нашей стране, как я понял, собирать оружие и военную технику в масштабе 1:1 чревато, то собираю его в масштабе 1:35!
    - И сколько же вас, настоящих, осталось?
    - Сейчас, думаю, на Питер человек около пятидесяти. Настоящих, я имею в виду, кого сам знаю. Большинство из них бывшие одиночки, которые сейчас получили "крышу" в виде всевозможных поисковых отрядов и клубов "красных следопытов" (вроде "Мифа" или "Северо-Запада"). Они стали осторожнее: как десять лет назад, мину к себе домой не понесут - все они если не через аресты, то через "обносы" или хотя бы "терки" с милицией прошли. Не беру эти несметные толпы, которые съезжаются на всевозможные вахты памяти, курсантов, школьников.
    - Вас, "черных", все в меркантильности обвиняют, мол, вы копаете исключительно на продажу - не врут ли?
    - Продать мину или взрывчатку? Кому: чеченцам или браткам? Я общался с криминалом, зачем им это старье? Тол, конечно, не гниет, но частично теряет свои свойства, а уж инициирующие средства тех времен, детонаторы, сделанные на сплаве гремучей ртути и оксида свинца, живут в земле всего несколько месяцев! Да и гораздо легче сейчас купить все свеженькое с военного склада - хоть автомат, хоть гранату. А копаное уже в прошлом! Я думаю, что на "черных следопытов" частенько кивают, чтобы не попасть за "группу" в хищении взрывчатых веществ с военного склада. Ну, попались с тротилом, что сказать? В лесу нашел! За грибами ходил - такая отмазка.
    - То есть на старой взрывчатке не разбогатеешь?
    - Нет, для нелегального рынка копаная взрывчатка уже не товар. Качество не то, расфасовка, даже вид. Эпизодически используется, но с каждым годом все меньше. К тому же и запасы оружия в земле не бесконечны: в 50-е собрали с поверхности пистолеты, потом винтовки и автоматы, потом пошла лопата. Конечно, можно вдруг найти блиндаж со "шмайсерами" в смазке, но редкость это необычайная. Но все равно будут находить и через пятьдесят лет, и через сто...
    - Только не говорите мне, что следопытам нечего предложить.
    - Врать не стану, антикварный интерес есть. Допустим, немецкими рыцарский крест (не нагрудный, а шейный) в отличном состоянии стоит до семи тысяч долларов. Но найти его в таком состоянии крайне трудно: во-первых, он действительно железный, во-вторых, сначала надо найти убитого генерала или высшего офицера! Никто из моих знакомых такого креста не находил. Но все-таки, скажу как профессионал, серьезного бизнеса на этом не сделать.
    - Затраты не окупаются?
    - Ну, вот, к примеру, на моем ремне немецкая пряжка - она стоит пятьдесят долларов. А сколько я потрачу на дорогу, питание, снаряжение? В лесу проживу не меньше недели, да и не факт, что эту пряжку найду. Граната-"колотуха", обезвреженная, стоит до тридцати, каска эсэсовская с рогами с подшлемником - около двухсот долларов, парашютный шлем десантный в идеальном состоянии - около тысячи. Затраты не покрываются выходом тех вещей, которые можно продать. И лет пять уже эта тенденция углубляется. Это вам не 60-е, когда золото на немецких кладбищах выкапывали килограммами! Форма практически не сохраняется, другое дело - каски, котелки, ложки, пуговицы, жетоны, кожа. Но стоит-то это копейки!
    - А что происходит со спросом - меняется ли он?
    - Сейчас стали пользоваться спросом антуражные вещи: не просто медаль - а медаль простреленная, не обычный котелок - а с надписями и теми же пулевыми отверстиями. Даже оружие раньше требовалось чистое, реставрированное, а теперь коллекционеры хотят, чтобы было видно: оружие копаное, с ржавчиной, с расщепленным прикладом, развороченной ствольной коробкой. Кстати, боевое оружие коллекционер не станет покупать - свобода дороже. И еще одно: чистым оружием рынок стал пополняться извне. С чердаков, со складов, из-за границы - и все трехлинейки, ППШ и "шмайсеры" в гораздо лучшем состоянии, нежели копаное оружие. Да и "Ижмаш" своих Калашниковых столько напроизводил, что старые автоматы потихоньку из боевых в макеты переделывает и продает.
    - То есть отечественное оружие тоже в цене?
    - Сейчас спрос пошел и на Красную Армию - и на вооружение, и на форму, и на все прочее. Кстати, оружие наше немецкого поразнообразней. По бедности и нашему русскому бардаку чего только не выдумывали: ампулометы, бутылкометатели из фановых труб и прочее. На Невском пятачке нашли однажды бойца с учебной трехлинейкой! Как он ею воевал и сколько? Плюс старье бойцам пихали со складов: трофеи с Первой мировой воины и даже Русско-турецкой!
    - А советские военные награды как ценятся?
    - С наградами опять-таки сложнее, я имею в виду их сохранность. Где и в какой почве лежали, что с местностью происходило - это важно. У нас, конечно, больше драгметаллов использовалось, чем у немцев, но все равно копаные награды хуже хранимых. Ну а рыцарскому кресту, о котором я говорил, у нас соответствует по цене орден Ленина первой модели, когда он был еще не золотой, а на серебре. Он даже подороже будет.
    - И все-таки опасное это дело, подорваться не боитесь?
    - Кто подрывается? Дилетанты или дети. Я знаю устройство снаряда, я могу его обезвредить. А когда начинают его пилить, долбить или совать в костер... Какой уважающий себя снаряд в костре не взорвется? Подрыв - это закономерность. Мы говорим, что у нас перенасыщенность земли боеприпасами, но никто же не говорит об избытке рельсов, если на них положил голову перед паровозом человек, задумавший ее лишиться? Случайность в нашем деле крайне редка.
    - Где копают и почему?
    - Больше всего, конечно, в Синявино. Этот край копают с 50-х годов, а сейчас люди перемещаются и в другие, менее известные районы: на Карельский перешеек, например. В области можно найти и совсем не тронутые лопатой места, но для этого надо поработать в архивах, с ветеранами встречаться.
    - Частенько "черных" упрекают в том, что они чуть ли не поклонники фашизма. Вот и на вас я вижу кое-что явно немецкое, а?
    - Почему я на себе ношу вот эту пряжку, перстень парашютиста Люфтваффе, перстень СС с черепом, обозначающий презрение к смерти? Не потому, что я фашист, а потому, что горжусь трофеями, которые взяли в бою мои предки. Любой народ гордится своими трофеями, и только мы уничтожали их после войны. Да вы посмотрите на этих "фашиков", которые косят под немцев, все их прикиды - грубая самодельная подделка! Они не копают, а я не знаю ни одного копателя, кто был бы нацистом. Что же касается немецких парашютистов, то я их просто уважаю. Не как нацистов, а как профессиональных солдат.
    - И что в этом вас так привлекает, в чем вы ловите кайф?
    - Лопатой махать сутками, по болотам верст пятнадцать отшлепать, жить в лесу неделями - такова судьба следопыта. Я вообще пушки люблю и перетаскивал стволы, лафеты, колеса на своем горбу неоднократно. И зимой тоже! Зачем мне это надо? Из-за денег? Просто это мое, и в поиске я нахожу свой азарт.