О «генетически модифи­цированной» пище нын­че говорят много и охот­но — говорят политики и госчи­новники, специалисты в области биотехнологии, медицины и эко­логии, представители духовен­ства, деятели культуры и искус­ства... «Съедобные» плоды ген­ной инженерии регулярно, по­долгу и «с аппетитом» муссиру­ются практически всеми сред­ствами массовой информации. Обрушивающийся на современ­ного потребителя информацион­ный поток, «искрящийся» спе­циальными терминами вроде «генетически модифицирован­ных источников» и «трансген­ных продуктов» (а также не­сколько пафосными определени­ями вроде «пищи 3-го тысячеле­тия» и «пищи Франкенштей­на»), довольно внушителен, но наделе... не особенно полезен.

Слишком уж много эмоций содержит нынешнее информирова­ние обывателя о достоинствах и недостатках генетически модифи­цированных продуктов пита­ния — и слишком мало бесстра­стных фактов. Фактов, знание ко­торых позволит посетителю су­пермаркета, узревшему на упа­ковке подходящего для своей «продовольственной корзины» продукта надпись «содержит мо­дифицированный крахмал» сде­лать покупку или отказаться от та­ковой без мучительного гамлетов­ского «быть или не быть», залих­ватского родного «была — не бы­ла!» и бескомпромиссного «не верю!» а ля Станиславский. И по­тому есть смысл эти факты по­искать.

«Коль скоро все назвать своими именами...»

Для того чтобы лучше ориен­тироваться в потоке противоре­чивой информации о «генетичес­ки модифицированных» продук­тах питания, потенциальному их покупателю не помешает обза­вестись «шапочным» знаком­ством с некоторыми биотехноло­гическими терминами — иначе вышеозначенный поток легко и непринужденно превратится в са­мый настоящий потоп. В коем безвозвратно сгинет истинная картина вещей.

Сегодня для характеристики «проблемы Франкенфуд» СМИ широко используют термины «ге­нетически модифицированные источники» (сокращенно — ГМИ), «генетически модифици­рованные организмы» (ГМО) и «трансгенные растения/живот­ные». Причем нередко между эти­ми терминами прослеживается этакий знак равенства — что, во­обще-то, неверно. Трансгенные организмы всегда являются гене­тически модифицированными — это факт. А вот то, что генетически модифицированные организмы всегда являются трансгенными — совсем не факт.

Дело в том, что генетически модифицировать исходный геном (набор генетического материала, содержащегося в клетках живого организма) любого организма можно по-разному — можно, например, искусственно внедрить в него чужеродную генетическую информацию. А можно — просто искусственно «выключить» или «усилить» некоторые гены¹ исходного генома (как это происходит в ходе обычного, предусмотренного природой, мутационного процесса, с результатами которого давно и вполне законно работают селекци­онеры). В последнем случае био­технологи не используют содержа­щих «чужую» ДНК специфических генно-инженерных конструкций, способных активно встраиваться в геном исходного организма, — а ведь именно этими самыми конструкциями противники «Франкенфуд» чаще всего и «пугают» потребителя.

Таким образом, трансгенными являются организмы, в геном кото­рых встроен дополнительный учас­ток ДНК, а генетически модифи­цированными — трансгенные ор­ганизмы, а также организмы, неко­торые собственные гены которых «выключены» или «усилены».

Кроме трансгенных организ­мов и искусственно создаваемых генетиками мутантов к категории генетически модифицированных организмов иной раз не совсем корректно могут быть причислены и продукты, полученные путем не молекулярных, а клеточных био­технологий (переноса тех или иных частей — органелл — клет­ки: митохондрий, хлоропластов) — хлибридизации(переноса хлоропластов), мибридизации (переноса митохондрий), слияния протопластов или сомаклональной вариации. Думается, здесь нет смысла подробно разбираться в деталях этих технологий — дос­таточно сказать, что генетической «неприкосновенности» потреби­теля плодов сих биотехнологичес­ких изысков практически ничего реально не угрожает. Хотя выгля­деть такие культуры-«мичурин­цы» (на взгляд противников всего неестественного) могут весьма устрашающе — представьте себе,например, морковь с ботвой... пет­рушки. Именно такое растение не­когда было получено биотехноло­гами путем слияния протопластов двух вышеозначенных растений.

Тернистый путь «запретного плода»

Уже 30 лет тому назад, обсуж­дая меры безопасности при ис­пользовании только что появив­шейся технологии рекомбинантной ДНК, ученые постановили предельно жестко ограничить «свободу» будущих трансгенных организмов — вплоть до создания генетической невозможности вы­живания последних во внешнем мире. За пределами лабораторий, то бишь. Но уже спустя десять лет, когда выяснилось, что не так уж и страшны трансгенные орга­низмы, как их может «малевать» пресса, узники-рекомбинанты по­лучили первые «послабления» — и вышли в свет. Новый Свет, пре­имущественно.

Немало времени ушло на про­хождение через мощные «фильт­ры» федеральных агентств, конт­ролирующих использование ле­карств и пищевых продуктов, охрану окружающей среды и на­циональное здравоохранение — но еще больше времени потребо­вало формирование обществен­ной толерантности к «генетичес­ким монстрам». Североамерика­нский континент образца середи­ны 80-х помнит и массовые акции протеста, и скандальные медиакампании и даже физическое уничтожение экспериментальных полей консервативно настроенны­ми гражданами... Все это было.

Однако прошло — и нынче США является безусловным мировым лидером в производстве генетически модифицированных продуктов питания (на долю это­го государства приходится до 70% всего объема их производ­ства). Уверенно развивают вы­шеозначенное производство Ка­нада и ряд стран Латинской Аме­рики. А также Европы — Фран­ция, например. Занимается этим и Китай конечно же. Количество «съедобных» видов, подвергших­ся генетической модификации, к настоящему времени исчисляет­ся многими десятками — соя, картофель, свекла, рапс, кукуру­за, томаты, бананы, батат, па­пайя... Количество же пищевых продуктов, в состав которых вхо­дят ГМО и ГМИ, исчисляется уже совсем другими порядками. ГМ-продукты продаются во мно­гих странах мира (в России — с 1999 года; по крайней мере — официально), их употребляют в пищу сотни миллионов жителей планеты — такова сегодняшняя реальность.

Свойства, приобретенные сельскохозяйственными культу­рами в результате генно-инже­нерной модификации, без преу­величения, — чрезвычайно ценны. Устойчивость к действию гербицидов и пестицидов, нео­бычайно широкий диапазон тем­ператур окружающей среды, при котором обеспечивается сохран­ность плодов, а урожайность не снижается; сами показатели уро­жайности... Все это впечатляет. Также как выраженные полезные свойства некоторых продуктов — как, например, оптимизирован­ный для профилактики атеро­склероза и избыточного веса про­филь жирных кислот в некоторых сортах генетически модифициро­ванных кукурузы и сои, высокое содержание знаменитого лекопена в ГМ-томатах, особые свой­ства крахмала в картофеле (не позволяющие, в частности, по­следнему впитывать много жира во время жарки). Однако недове­рие существенной части плане­тарного народонаселения к гене­тически измененным пищевым продуктам от этого меньше не становится — несмотря на то что, пожалуй, ни один из видов сырья для пищевых продуктов не подвергается такой жесткой про­верке на безопасность, как ГМО. И в основе этого недоверия ле­жит, несомненно, страх.

Чего боимся...

Боимся мы преимущественно того потенциального вреда, кото­рый могут оказать генетически модифицированные организмы на организмы наши собственные. И еще — того потенциально опасного влияния, что могут ока­зать ГМО на окружающую среду.

Угрозы, «исходящие» от ГМО, можно условно разделить на две категории — потенциаль­ные (гипотетические, или посту­лируемые) и... приписываемые. Что касается последних, то сюда можно отнести упоминаемые непримиримыми противниками ГМ-продуктов питания аллерги­ческие реакции (в том числе — извращенные реакции на введе­ние некоторых антибиотиков) и определенные гормональные из­менения (феминизацию мальчи­ков и преждевременное половое созревание у девочек). К этой же категории относится и якобы об­наруженная у генетически моди­фицированной сои способность вызывать снижение потенции у мужчин. Ни один из вышепере­численных эффектов ГМО в нас­тоящее время не подтвержден объективизированными метода­ми доказательной медицины — и это значит, что все данные утве­рждения могут считаться факти­чески голословными.

Сложнее обстоит дело с угро­зами потенциальными — т.е. те­ми, что могут исходить от транс­генных продуктов питания, на­пример. Как следует из самого определения «потенциальные», никаких убедительных свиде­тельств в пользу реального вре­доносного эффекта трансгенных продуктов в настоящее время нет. Но таковой может (теорети­чески) проявиться спустя годы. По мнению врагов «пищи Фран­кенштейна», коль скоро содержащие чужеродную (даже — «чужевидную») ДНК генно-инженер­ные конструкции «умеют» внед­ряться, скажем, в геном помидора, то почему бы не предположить, что, освободившись из переварен­ного человеком помидора, они смогут внедриться и в геном, нап­ример, эпителиоцитов(клеток, из­нутри покрывающих кишечник) человеческого кишечника? Заме­нив тем самым естественный для человека «вертикальный» поря­док передачи генов от предков к потомкам на совершенно не ти­пичный «горизонтальный» поря­док — с опасными, возможно, последствиями? В виде токсичес­ких, иммунопатологических реак­ций или канцерогенеза (провоци­рование онкологических заболе­ваний), например?

Справедливости ради здесь стоит отметить, что «горизон­тальный» (т.е. не от предков к потомкам, а как бы «со сторо­ны») перенос генетической ин­формации не является изобре­тением генных инженеров — он существует в природе на протя­жении многих миллионов лет. С незапамятных времен и по нас­тоящее время геном человека «горизонтально» модифициру­ется, например, вирусами — «усыновленных» фрагментов их генетической информации в ДНК любого из нас более чем достаточно. Как достаточно, в общем-то, и внутренних средств защиты от «горизонтального» потока чужеродных генов — в частности, значительную часть нуклеиново-кислотных «при­шельцев» безжалостно «ре­жут» на функционально беспо­лезные куски имеющиеся у нас многочисленные специальные ферменты под названием рестриктазы. И если таким «при­шельцем»    окажется  искусственная генно-инженерная конструкция, использованная для модификации помидора, то на снисхождение со стороны вы­шеупомянутых энзимов-цербе­ров ей рассчитывать не прихо­дится.

Конечно, о стопроцентно га­рантированной безопасности трансгенных организмов для че­ловеческого здоровья говорить пока что также не приходится — хотя бы потому, что нынешняя генная инженерия отнюдь не со­вершенна. Однако вероятность наличия такого негативного эф­фекта однозначно оценивается как низкая.

...И как спасаемся?

С этой постулируемой «трансгенной» угрозой каждый из нас имеет право бороться в добровольном порядке — игно­рируя генетически модифициро­ванные (причем именно транс­генные) пищевые продукты. Правда, для этого необходимо уметь безошибочно отличать та­ковые от продуктов, избежав­ших вышеупомянутой «пре­зумпции виновности». То есть от продуктов «натурального» про­исхождения. И в идеале разли­чать их нужно уметь не только на магазинных прилавках и стелла­жах, но и, скажем, в тарелке с деликатесом, только что подан­ной официантом.

Для обеспечения эффектив­ной анти-ГМО «навигации» в магазинах тех стран, чье эконо­мическое состояние в полном порядке, а народонаселение не особенно благоволит к «пище Франкенштейна», местным за­конодательством предусмотре­на обязательная маркировка пищевых продуктов, содержа­щих определенные количества ГМ-компонентов, — для Европы, например, это самое коли­чество составляет 0,9%. За от­сутствие такой маркировки или занижение содержания ГМИ на производителя будут непремен­но наложены серьезные штраф­ные санкции. Что касается проблемы «экспертизы в тарел­ке», то и последняя в вышеоз­наченных странах худо-бедно решается — на основе разраба­тываемых миниатюрных ДНК-тестеров, позволяющих произ­водить экспресс-анализ пищи прямо на месте, быстро и на­дежно.

Что касается нас, то здесь, как водится, вес не так просто... Во-первых, специальная марки­ровка продуктов питания, содер­жание ГМ-компонентов в кото­рых выше 0,9%, в России не яв­ляется обязательной — пока что это дело сугубо доброволь­ное. И несмотря на то, что вы­шеозначенный, обязательный для маркировки, порог содержа­ния упоминается в ряде отечест­венных нормативных актов с июня 2004 года, Госдума до сих пор не «узаконила» этого поло­жения — хотя «подступалась» к вопросу в ноябре сего года. Впрочем, законодатели обеща­ют повторить попытку уже в са­мом начале года 2005-го.

Во-вторых, поймать произ­водителя на обмане в России го­раздо труднее, чем в Европе, — в силу того что лабораторная ба -за контролирующих проблему ГМ-продуктов ведомств слабо­вата: явно недостает оборудова­ния для количественного анали­за ГМ-компонентов, да и каче­ственное определение таковых в продуктах оставляет желать лучшего.

И, наконец, в-третьих: пре­дусмотренная в настоящее вре­мя сумма штрафа для нарушите-

лей существующих законов (20 тыс. рублей) при всем же­лании не может характеризо­вать штрафную санкцию как сколько-нибудь серьезную. А значит — и эффективную.

Заключение

Генетически модифициро­ванные продукты питания уже стали сегодняшними реалия­ми — и вряд ли они исчезнут со сцены глобального рынка завт­ра. Залогом тому служат как постоянно совершенствующие­ся уникальные качества самих продуктов, так и солидный эко­номический интерес их произво­дителей. Противоречивость ин­формации о безопасности ГМО, по-видимому, также продлится еще не один год — у «пищи Франкенштейна» немало серьезных противников; достаточно вспомнить, что продолжающая­ся по сей день трансатлантичес­кая «ГМ-война» между США и Европой началась еще в про­шлом веке. А на войне, понят­ное дело, как на войне — вся информация выверена в первую очередь идеологически. Истина же в данном случае, как обычно, находится где-то рядом. Рядом с золотой серединой между по­лярными мнениями сторон. И посему для будущей мамы, сто­ящей перед вопросом, «быть или не быть» в ее рационе гене­тически модифицированным пищевым продуктам, наверное, имеет смысл руководствоваться словами великого философа из Поднебесной, мудро заметив­шего, что «осторожный человек редко ошибается».

¹Ген - участок ДНК, структурная и функциональная единица наследствен­ности, контролирующая образование ка­кого-либо признака.