Когда приятельница радужно щебечет: «Зая, будь на позитиве!», я почему-то слышу другое: «Улыбайтесь, шеф любит идиотов»… Когда любимый мужчина успокаивает: «Не люблю, когда злишься. Ты ведь ласковая!», хочется резко развернуться и клацнуть зубами: «А я не всегда котёнок ласковый. Бывает, я злюсь, обижаюсь и даже ревную. Отрицательные эмоции - это нормально. Тебе доказать?»
Конечно, до поры до времени я не стану пугать любимого превращением из нежной феи в
фурию. Но и круглосуточно пребывать «на позитиве» не собираюсь. И дело не в рекомендации Минздрава выплёскивать негативные эмоции, «не то стрессы и инфаркты». Просто я знаю массу случаев, когда Путь Добра, Всепрощения и Улыбок заводил в тупик. Зато выпущенные на свободу обида, гнев, злость давали «хулигану и дебоширу» мощный толчок в нужном направлении.
Разозлись!
Вскипаем: Жили-были Ваня и Маша. Ваня любил Машу и старался радовать ненаглядную: то подарком побалует,
то к морю отвезёт. Маша принимала земные блага сначала благодарно, затем как должное, потом – с раздражением: «А шубку можно было бы и подороже! А телефончик покруче!»
Ваня огорчался и зарабатывал с усиленным рвением. Он хотел доказать ненасытной «владычице сердца», что достоин признания, уважения, любви. Что далеко не каждый мужчина будет здравствовать на каждый Машин чих. Жертвы на алтарь любви становились
всё весомее и престижнее. А Маша опять отказывалась воздавать Ване должное: закатывала глаза и истерики, выставляла из дому, перемежая абсурдными сценами ревности…
Ваня растерялся и обсудил ситуацию с мудрой опытной начальницей. Валентина Степановна, в прошлом тренер детской сборной по волейболу, дала спортивный совет: «Разозлись! Уйди от неё на пару дней, тресни кулаком и хлопни дверью! Мужик ты или где?»
Долго ждать не пришлось. Маша фыркнула, Ваня вспылил: «Достала, сил больше нет!»
И пропал на трое суток. Вернулся домой «типа за вещами», дверь открыла заплаканная Маша, прыгнула на шею, повисла и обмякла. И целых три месяца в этой ячейке общества было слышно, как ангел пролетает… Потом Маша, конечно, сорвалась с катушек, Ване пришлось повторить демарш, ещё и ещё. Теперь Маша более-менее вошла в разум, Ваня доволен, мы и Валентина Степановна, в прошлом тренер, за него рады.
Выпускаем пар: Даже самые воспитанные, умные и тонкие люди имеют неприятное свойство садиться
на шею и наглеть, глупые и невоспитанные - подавно. Умных легко привести в чувство намёком или беседой, с неумными номер не пройдёт. Чтобы показать им пределы территории, за которую нельзя заходить, нужно задействовать единственный понятный им язык – язык силы. Хлопнуть, грохнуть, рявкнуть, то есть продемонстрировать агрессию и злобу. Не поверите – больше уважать станут.
Отомсти!
Вскипаем: Ивану Иванычу не повезло работать под началом Людмилы Максимовны – женщины
весомых лет, таких же достоинств и спорных представлений о трудовой этике. Будучи в хорошем настроении, гранд-дама порхала по отделу: «Я ча-а-айка!», в плохом - металась коршуном и строчила служебные записки на подчинённых. В основном на Ивана Иваныча, так как он был парадоксально терпелив. На стол самого высокого начальника ложились кляузы: «Товарищу Емельянову С.Г. Довожу до сведения, что Иван Иваныч косо на меня посмотрел…» Шеф вздыхал и нарушал обещание бросить курить. Иногда звонил Ивану Иванычу: «Ну, вы это… понимаете… Она же женщина…»
Однажды Иван Иваныч пришёл домой разъярённым, выпил флакон корвалола, тем самым испугав любящую жену. Та выпытала правду и, призвав на помощь Музу, написала пять служебных записок на Людмилу Максимовну. Боже мой, что это были за «служебки»! Благородно-седовласый адвокат Генри Резник пожал бы авторше руку.
На стол шефа легли интересные документы. Он читал, поправлял галстук и
радостно клялся не бросать курить. И впервые подумал, что Иван Иваныч-то молодец, может, когда захочет, раздать всем сестрам по серьгам!
Была серьёзная беседа, Людмиле Максимовне пришлось ответить за всё, кропотливо изложенное Иваном Ивановичем. Гранд-даму пожурили, запретили ябедничать, разрешили оставаться чайкой, а коршуном – ни-ни.
На следующий день Людмила Максимовна говорила ломким от слёз голосом, отказалась от «чайки» и воплощала недобитого лебедя. Иван Иваныч расчувствовался и
дома попытался раскаяться в содеянном. На что любящая жена ответила: «Тебе её жалко, это совершенно человеческая эмоция. Но позволь напомнить, что она тебя не жалела, и если бы не получила щелчок по лбу, продолжила бы изводить. И поставь, пожалуйста, корвалол на место».
Теперь Ивана Иваныча уважают и немного боятся. О том, что «докладные» - инициатива и дело рук жены, знаем лишь мы с вами.
Выпускаем пар: Отдельные человеки думают: «Все равны, а я равнее». Или «Я же женщина! Мне
можно!» И под этим девизом творят что хотят. Зачем думать, каково подчинённым и окружающим, если ты начальник или женщина (а то и в комплексе).
Пострадавшие от выходок читают религиозную литературу про «подставь левую», психологическую – «как избавиться от желания мстить», с интересом рассматривают топоры в бытовых отделах. И надеются, что обидчик однажды устыдится. А вот и дудки. Если хотите прижизненной реабилитации и торжества справедливости – к оружию! Позаимствуйте у «супостата» методы и способы,
чтобы не перегнуть палку и в минуты раскаяния утешаться: «Око за око, синяк за «фонарь».
Презирай!
Вскипаем: Юноша Антон был хватким менеджером и тайным карьеристом. Он шустро сообразил, что только лишь выполнения плана по продажам маловато для продвижения к руководящему креслу. Попытался закрутить роман с начальницей: говорил цветисто, смотрел жалобно, оплакивал
несчастливую долю «без женской ласки и понимания».
Поняв, что барышня глуха к амурным воззваниям, Антон взял моду ходить в кабинет босса рангом повыше. Там менеджер пел песни, что дома его не ценят, нужно повышение, и он с жаром работает, но вдруг начальница стала строить глазки, и он растерян.
Хорошо, что босс не один год жил на свете. Вызвал на ковёр начальницу и объяснил, какая змеюка уютно расположилась на её груди. Барышня презрительно скривилась и при коллективе высказала Антону
всё, что думает. Сотрудники побледнели: «Эва! Этак он и нас подставит! И вообще не по-мужски себя повёл!»
Никто ни слова не сказал Антону. Ни до, ни во время, ни после. Его избегали. Проходили, точнее, проскакивали мимо, лишь бы не протягивать руку для приветствия. Его игнорировали и презирали. Давая понять, что карьеру придётся строить в другом месте. И другими способами.
Выпускаем пар: Человек – существо социальное, изоляция от «сородичей и соплеменников» считается самым страшным
наказанием. Провинившегося дикаря изгоняли из племени; нашкодившего детсадовца ставят в одинокий угол, «чтоб подумал над своим поведением»: как видите, ничего не изменилось. Презрение как эмоция неприятна для испытывающих её, но целительна: набедокуривший задумается, с чего вдруг от него нос воротят, а свидетели лишний раз зададутся вопросом, что хорошо, что плохо. Разве не права была барышня, пострадавшая от наветов, что дала волю презрению?
Ревнуй!
Всипаем: Таня
и Сергей дружили пару лет. Окружающим было ясно как божий день, что эти двое созданы друг для друга. «Этим двоим», впрочем, тоже, но «в нагрузку» они боялись признать очевидное. Тане Сергей нравился, но пересиливали сомнения: «Если до сих пор не сделал серьёзный шаг, значит, я ему не нужна».
Сергей разве что в обморок не падал от Тани, но не смел признаться: «А может, я всё придумал?» Девушка так боялась показаться навязчивой, что при встрече говорила о чём угодно, кроме собственных чувств. О новом
симпатичном коллеге Максе: «Катались на роликах, у него отличный сын-первоклашка». Об отыскавшемся спустя много лет однокласснике: «Сашка – математический монстр! Все олимпиады по математике выигрывал!» О стареньком соседе Иване Николаевиче: «Представляешь, он совсем один, даже внуки не навещают. Я ему молоко и хлеб покупаю, тяжело дедушке в магазин ходить».
Сергей слушал разные истории, но слышал одно: «У меня со всеми роман. И с сыном Макса, и с соседом». Поскольку встречались они часто, а герои
Таниных историй были постоянны, в один прекрасный момент Сергей устроил сцену ревности. Вот прямо взял и высказал: «Безобразие! Душу из меня вынула! Только и слышу про Макса и Сашку! И Ивана Николаевича не пощадила, в плен взяла! Разве не видишь, что люблю тебя?» Таня обиделась, всхлипнула и… обрадовалась. Он сказал много разного, но Таня услышала одно и главное: «Люблю».
Глядя на счастливую
пару Тани и Сергея, мы не считаем, что ревность - страшное и безобразное чувство.
Выпускаем пар: Люди умеют говорить, но не всегда умеют слышать и слушать. И пока кто-то, потеряв терпение, не выйдет из берегов и не назовёт вещи своими именами, истина остаётся «где-то рядом», а люди – порознь.
…Рассказанные истории – всего лишь частные случаи, счастливые сюжеты с хеппи-эндом, а не общее правило. Объединяет их одно: прежде чем рванул клапан, герои долго терпели, буря эмоций
грянула, когда молчаливо сносить было невозможно и бессмысленно. Прежде чем устраивать сокрушительный разнос, попытайтесь вразумить обидчика, мол, «не доводи, сердечный, до греха». И если тот дерзко ухмыльнулся в ответ, что поделать: «Кто не спрятался – я не виноват».
Множество литературных произведений и научных исследований посвящено переживаниям любящих – их чувствам, взлетам и падениям эмоциональных состояний; их
любви счастливой, несчастной, взаимной, платонической, виртуальной, безумной, но я как-то не встречала ни одного исследования о том, что переживает тот, кто является объектом любви, а ведь это понимать крайне важно. Читать статью
