Интернет-издательство "NewBooks" БЕСПЛАТНЫЕ электронные книги

Newbooks открывает новые имена авторов
отечественной фантастики, мистики, фэнтези

---

НОВЫЕ ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ

Константин КРУТСКИХ

"Гости из прошлого"

Скачать эти и другие электронные книги можно на сайте

http://www.newbooks.ru

Выпуск 42 Константин КРУТСКИХ ГОСТИ ИЗ ПРОШЛОГО Роман

Глава первая

Сто лет плюс две недели

Это апрельское утро ни чем не отличалось от любого другого апрельского утра в Москве конца двадцать первого века.
Удивительное время года - весна! Она как бы вбирает в себя все остальные сезоны, но при этом обладает и чем-то своим, неповторимым. И это неповторимое начинается как раз с середины апреля.
Март - это большей частью зима. Еще лежат на дворе сугробы, правда уже напоминающие не настоящий снег, а стыдливую вату, которую некоторые до сих пор кладут под елку, несмотря на запреты пожарных. А морозец может так напоследок прихватить зазевавшегося, как не удается и в декабре.
Май - это уже лето. Начинают распускаться сады, горлышками миллионов цветов во всю крича о будущих фруктах и ягодах. Кружит голову опьяняющий запах сирени. И хотя в школах еще не закончены занятия, ребятня уже не изнывает, зная, что свобода не за горами.
Начало апреля чем-то напоминает осень. Из под снега появляется на свет Божий пожухлая бесцветная трава. Скверы засыпаны мокрой, недопревшей за зиму листвой. И, выйдя на улицу, думаешь только о том, как бы не ухнуть в лужу. И, точно так же, как осенью, детям вновь пора собираться в не слишком ласковую школу после каникул.
Но середина апреля - это и есть, собственно весна, без примесей. Именно то, за что ее так любят поэты да и просто дети.
Даже здесь, в центре шумного города, где и к концу двадцать первого века не может быть речи ни о каких подснежниках, чувствуется, что земля наконец-то начала оживать. Всего несколько дней держится это удивительное ощущение. Последние остатки снега совсем недавно схлынули в водосток, и земля уже успела подсохнуть. Именно подсохнуть, а не истомиться под летнем зноем. Еще не появилась свежая трава, и мы видим подлинное лицо земли, как будто кожу подростка, которому предстоит познакомиться с процессом бритья где-то через пол-года. Оно сероватое, это лицо, но в нем уже ощущается грядущая зелень. И вот это вот предзеленое состояние природы так радует душу, так окрыляет!
Кругом сухо, но не засушливо. Прохладно, но не ветрено. Ты шагаешь по улице, впервые в этом году широко расправив грудь. Впервые не чешется голова от шапки. Впервые топаешь и топаешь размашистым шагом, не высматривая затаившуюся лужу. Впервые просто идешь и наслаждаешься окружающим покоем. И если тебе даже не до прогулок, ты спешишь в школу или на работу с таким настроением, будто все равно гуляешь в свое удовольствие...
Знаменитый поэт Николай Герасимов стоял у окна, поднявшись из-за письменного стола, и думал о том, что хорошо бы когда-нибудь облечь вот эти вот мысли в стихотворную форму. Только не сейчас. Его уже несколько месяцев обуревал один крупный замысел, к воплощению которого он только-только приступил. Впервые в жизни он решил взяться за произведение такого объема, поэтому отвлекаться на короткие стишата совсем не хотелось.
А все-таки мысли о весне показались Николаю ценными, и он подумал, что надо бы набросать их в виде отдельного файла, в папке для черновиков. Это много времени не отнимет, минут пять от силы.
Поэт снова опустился за компьютер, собираясь открыть на экране новое окно. И тут неожиданно раздался звонок в дверь.
"Ну что ты будешь делать! - мысленно возмутился Николай. - Никак не дадут заняться романом. Как на зло!" Такое с ним случалось довольно часто. Иногда он часами не мог заставить себя сесть за компьютер, но если только кто-то появлялся на пороге, или видеофонил, приглашая в гости, поэт начинал сердиться и говорить, что ему совсем не дают работать.
Николай кинулся к двери так, будто ожидал срочную телеграмму. Привычка. Если тебе сто двенадцать лет, а живешь ты уже долгие годы один, можно было бы и не торопиться. Кто бы там ни явился, в принципе могли бы подождать. Да и какие в конце двадцать первого века телеграммы?
Открыв дверь, Николай увидел того, кого и ожидал. Ну правильно, кто же еще может заявиться в такую рань, в половине седьмого утра, когда нормальные москвичи еще досматривают сны о предстоящем лете, об отпусках и каникулах?
На пороге стоял седой и лысоватый толстяк, одетый в форму старшего офицера Исследовательского Флота. Золотистые звездочки, говорившие о количестве экспедиций, были сняты для сохранности. Не таскать же их на себе каждый день. Зато полные красные щеки светились в полумраке лестничной клетки не менее ярко.
Собственной персоной звездный капитан первого ранга Ефим Королев. Одноклассник, друг детства и вообще ближайший друг.
- Шастаешь по ночам. Опять за старое, - констатировал Николай вместо приветствия.
- А мы с тобой и есть старики, - парировал Ефим.
Они уже давно притерпелись к привычкам друг друга. Например, Николай прекрасно знал, что как и все, кто провел большую часть жизни в космическом пространстве и на чужих планетах, его друг не чувствовал времени суток. Поэтому каждый звонок по видеофону Ефим начинал со слов: "Вы тоже не спите?" Иногда это звучало забавно для адресата. А иногда, например, в три часа после полуночи - для самого капитана.
Они постояли некоторое время в прихожей. Николай расспрашивал друга о том, как поживают его внуки. Тот за разговором успел снять китель и прошествовал в комнату.
Пока Николай доставал из шкафа вешалку, Ефим заметил, что компьютер на рабочем столе поэта включен. На экране светился незаконченный текст. Приглядевшись он увидел, что это, кажется проза, а не короткие стихотворные строчки. "Непохоже на Колю," - подумал капитан и, движимый любопытством, уселся за компьютер. К своему изумлению, он прочел следующее:
"Прямо из космопорта я отправился возложить цветы Хрустальной Деве. Она была самым необыкновенным и поэтичным из всех монументов Марса.
Собственно, при жизни Дева имела обычное, человеческое имя - Алиса Гусева. Говорят, что она была пра-пра-правнучкой того самого красноармейца Гусева, который первым из землян высадился на Марсе. Так это, или нет, но только дух покорителя вселенной был у нее в крови. К своим двадцати годам она успела избороздить половину галактики. Ее тысячу раз могли сожрать инопланетные твари, могли изрешетить метеоритные дожди, могли поглотить сверхновые звезды или жерла вулканов, в конце концов, могли изжарить пиратские бластеры. Однако, ей было суждено погибнуть совсем рядом с домом.
Алиса отправилась на Марс для прохождения преддипломной практики, на обычном рейсовом транспортнике. И тут случилось невероятное для давно уже обустроенной Солнечной системы. Пересекая орбиту Фобоса, корабль столкнулся с обломком то ли спутника, то ли станции столетней давности. Прямо в пассажирском салоне образовалась брешь высотой в полтора метра. На корабле было триста пассажиров - студенты, ученые, старики, счастливые отпускники, женщины с детьми... Алиса сориентировалась меньше, чем за секунду, и поступила, как моряки докосмической эпохи. Стремительным прыжком преодолела половину салона и вписалась точно в дыру.
Ремонтники прибыли меньше, чем через полчаса. Пробоину заштопали, и теперь можно было без опаски входить в атмосферу. Тело отважной девушки, ставшее более хрупким, чем стекло, бережно вырезали из корпуса планетолета, умудрившись ничего не повредить. Медики надеялись разморозить Алису, благо к тому времени опыты с анабиозом уже давно давали успешные результаты. Но увы - девушка заткнула дыру, встав лицом наружу, и прежде, чем замерзнуть, она успела задохнуться. К тому же, ее глаза, гортань, легкие, слизистая рта и носа, были повреждены необратимо.
И вот теперь Алиса возвышается над одной из полярных шапок Марса. Ее фигура настолько высока и величественна, что вся планета кажется постаментом. И каждый корабль, заходящий на посадку или устремляющийся в космос, обязательно делает над скульптурой круг почета.
Вся композиция чем-то неуловимо напоминает знаменитый монумент у села Петрищево, хотя и поза и выражение лица девушки совершенно другие. Особенность монумента в том, что сделан он полностью изо льда. Здесь, в краю вечной зимы, не найдешь более прочного материала. Но автор памятника, известный своим новаторством скульптор Николай Дубравин, автор таких незабываемых работ, как "Хиросима", "Космонавт Комаров", "Дети "Норд-Оста", пошел дальше - он расставил вокруг статуи невидимые под снегом прожектора, окрашивающие всю фигуру в соответствующие цвета. Поэтому Алиса стоит, словно живая - все ее тело затянуто в ярко-красный комбинезон, лицо и ладони - нежно-розового цвета, волосы - каштановые. Ну а глаза - пронзительно-синие, заставляющие зрителя каждый раз вздрогнуть и стать чуточку добрее и мужественнее."
Прежде, чем вошедший в комнату Николай успел опомниться, толстяк пометил весь фрагмент и нажал кнопки, необходимые для удаления.
- Ты что делаешь? - возмутился поэт. Но было уже поздно.
- А ты? - возразил Ефим. - Какой ты тут чепухой занимаешься?
- И вовсе даже не чепухой, - возразил Николай.
- Это ж надо, чего удумал! Сочинять всякие небылицы про Алису! Во-первых, ее фамилия - Селезнева, а вовсе не Гусева. Как же ты мог такое забыть?
- Так это же не о ней, - слабо сопротивлялся Николай.
- Во вторых, такого монумента на Марсе нет. Если хочешь, проверь в путеводителе Игоря Можейко.
- Ну, это просто фантазия, - ответил Николай. - Я решил написать фантастический роман.
- Роман? Вот это новость! Ты же, поэт, друг мой. Поэт. В смысле, рифмоплет. Проза, да еще фантастика - совсем не твой профиль.
- А от чего бы мне на старости лет не заняться фантастикой? Вон, скажем, Кир Булычев мог ее писать, а мне почему нельзя?
- Знаю я твои фантазии. Старик Фрейд, как сказал бы Садовский. Ты помнишь о том, что Алиса была рядом с тобой. Потом исчезла из твоей жизни. Исчезла так, что отыскать ее невозможно. И в очень раннем возрасте. Вывод - твое подсознание подсказывает, что она геройски погибла. Элементарно, Ватсон.
- Ну а что же удивительного в геройской гибели? Космос, как ты успел убедиться на своей шкуре, полон всяческих неожиданностей. Скажешь, тебе не приходилось терять членов экипажа? Ну а то, что речь идет о девчонке... так в войну знаешь, сколько их погибло? Мне дедушка рассказывал, что и у них в партизанском отряде одна такая сражалась... Взорвала себя гранатой вместе с десятью фрицами. А было ей лет пятнадцать.
- Де-едушка, - передразнил Ефим скрипучим голосом. - Ты сам уже по годам дедушка. И у тебя могла быть такая внучка, как Алиса.
- Постой-ка, - спохватился вдруг Николай. - А разве в моем тексте было написано "Алиса"? Нет, серьезно "Алиса"? Я же хотел назвать свою героиню Зиной. Так звали ту, что воевала вместе с дедушкой - Зина Гусева. К твоему сведению, ее имя даже присвоено одной сельской школе на Смоленщине. Зина, Зиночка...
- Ага, так легко спутать, - заметил Ефим с ехидством.
- А разве не легко? - искренне удивился Николай.
- Так и быть, верю. Может быть, тебя похожая фамилия подвела. Тоже ведь птичья, летучая. Но в любом случае, подобная опечатка доказывает, что ты, друг мой, без конца думаешь о той самой Алисе.
- Ну думаю, думаю я о ней, - сдался Николай. - Да и как не думать? Фимка, ведь ты же ее видел не меньше моего! Неужели забыл, какие у нее глазища?
- И какие же? - спросил Ефим с невинным видом.
- Ну такие, огромные, синие, на пол-лица!
- А может, и вообще без лица? - произнес Ефим явно издевательским тоном.
- Интересно, все толстяки такие жестокие? - спросил Николай с глубокомысленным видом. - И ты, и Весельчак...
- А ты, мой худенький идальго, чем хныкать, лучше погляди-ка на календарь.
- Ну и что? - Николай невольно бросил взгляд на электронное табло, висевшее на стенке. - 11 апреля 2084 года. А что такого? День космонавтики только завтра.
- Не дошло? - произнес Ефим назидательным тоном, каким иногда поучал внуков. - 2084-й год! Одиннадцатое апреля! Сегодня ровно сотая годовщина с того момента, как некий любопытный мальчик сунул свой нос в неподходящую щель, и чуть не превратился в Буратино. Кстати, я к тебе и зашел для того, чтоб эту дату отметить. Как-никак, без меня ты бы не увидел никакой Алисы, по крайней мере, за свое первое столетие.
- Так значит, ты тоже все это время думал о ней? Ах ты бандит! Пират настоящий, да и только! Ишь, замаскировался, что твой Крыс!
- Конечно думал! - признался Ефим. - По-твоему, кто мне помог поступить в косморазведочный? Да если бы я на экзамене по навигации не представил себе ее глаза, завалил бы все к чертовой бабушке!
- Глаза, говоришь? Те, что без лица? - пришло время подтрунивать и для Николая.
- Ладно, не придирайся. Да, те самые. А кто, кроме нее, вытягивал меня из альдебаранских болот? А из огненного ада на Меркурии?
- Фимка!
- Колька!
Старые в обоих смыслах друзья крепко обнялись и принялись похлопывать друг друга по спине.
- Ай! Мой ревматизм! - вскрикнул вдруг Ефим и согнулся в три погибели.
Николай быстренько набрал код аптечной линии, и из конвейера выскочил тюбик с мазью.
- А все же ты жестокий, - заметил Николай. - Как ты мог решить, что я даже понарошку способен подумать о гибели Алисы?
- Ну, извини, извини, - проскрипел Ефим, смазывая больную поясницу. - Просто я подумал что если кто и способен на подобный подвиг, так это она...
Алиса, Алиса! Сколько раз она помогала ребятам из шестого "Б"! Самый первый раз - уже через пару дней после того, как вернулась к себе, в двадцать первый век.
И почему это авторы приключенческих романов никогда не пишут о том, что было потом? Почему оставляют героев на вершине их славы, в момент триумфа, когда все враги разгромлены, добро торжествует и рыцарь получает венок из рук прекраснейшей дамы? Чтобы читателю оставалось только порадоваться за него?
Увы, вершина - это всего лишь точка. А за нею неизбежно следует спуск. И автору, наверное, следовало бы упомянуть о том, что счастливый и гордый рыцарь возвращается в свое имение, где ему приходится платить крупные налоги сеньору, королю и святой церкви, а за время похода наросли огромные проценты. Что крестьяне в отсутствие землевладельца могли поразбежаться, и собрать их будет весьма затруднительно. Что замок без хозяина пришел в упадок и требует срочного ремонта, а тут еще на него разевает рот жадный и трусливый сосед. И значит, при таком раскладе нашему герою-победителю придется слезно уговаривать своих крестьян вернуться по домам. Потом распродать привезенные из похода сокровища. И если вся сумма уйдет на уплату долгов, то он не сможет нанять каменщиков для ремонта, а будет вынужден сам взяться за мастерок.
Почему-то все эти подробности остаются за пределами книжной обложки. А жаль. Вот и шестиклассники не подозревали о том, что победителей может ожидать наказание.
Естественно, сорванцам не сошел с рук коллективный прогул. Шутка ли - одна из групп в десять учеников, на которые класс делился для изучения английского, сбежала с уроков на весь день! Мало того, никто даже не соизволил придумать убедительной причины. Даже самой непростительной, вроде похода в кино. Все молчали, как партизаны.
Гроза разразилась в ближайшую субботу - назначили внеочередное родительское собрание. Герасимову, как главному зачинщику досталось больше всех. Кто чем расплатился дома, ребята после рассказывали неохотно. Прошел слушок, что некоторым даже влили ремнем - это в шестом-то классе!
Казалось бы, такую взбучку все должны были запомнить надолго. На то и рассчитывала классная Алла. Но вышло-то как раз наоборот! Ой что было, ой что было! А как будто ничего и не было... Гневные крики учительницы и домашние санкции оставили в душе у ребят лишь смутное воспоминание, которое выветрилось уже назавтра. И стоя у доски, под гневными душеспасительными тирадами классной, и лежа на диване со спущенными штанами, под отцовским ремнем, Коля не видел ничего, кроме огромных синих глаз Алисы.
Господи, ну что такое вся эти земные дрязги по сравнению с тем, что открылось Будущее! По сравнению с тем, что пришла она - воплощение мечты и надежды!
Жалко конечно, что в понедельник снова пришлось спускаться с небес на землю, тащиться в школу, стоять у доски а потом дома снова зубрить осточертевшие уроки. Но теперь этот спуск был не таким болезненным. Он происходил как бы на парашюте. А раньше приходилось грохаться, лихорадочно беря уроки у птиц.
А может быть, спускаться все же не пришлось. Алиса притянула небо к земле. И помня о ней, стало возможным ходить по грунту и по облакам одновременно.
Помня о ней. Но бесплотная память нуждается в некотором материальном фундаменте, которого ребята не получили.
Даже фотографии от Алисы не осталось. А ведь точнехонько на следующий день после победы над пиратами в школу заявился фотограф, приходивший каждый год. Стал шлепать традиционные снимки. "Прямо на могилку," - пошутил Садовский.
Девочка из будущего не оставила новым друзьям не только снимка, но и какой-нибудь вещи на память или автографа. Ребята осаждали Юльку, требуя припомнить, не оставила ли Алиса у нее дома записки или тетрадки с задачами, не смастерила ли чего нездешнего. Грибкова была бы рада поделиться с друзьями, но увы - ей самой ничего не досталось, кроме пару раз надетой майки и шорт. Эх, Алиса, могла бы хоть алый галстук свой отдать ребятам на память. Его-то можно было разделить. Собственно, галстук - это и есть частица разделенного боевого знамени. Да что теперь говорить...
Словом, шестой "Б" остался наедине со своими воспоминаниями. Правда, среди ребят нашелся хоть один, сумевший как-то скрасить горечь разлуки.
Борька Мессерер, который раньше изводил всех своими карикатурами, вдруг стал необычайно серьезен. Он и прежде не выпускал из рук какого-нибудь предмета, оставляющего след на бумаге (и, чего греха таить, на парте) - карандаша, авторучки, пера для туши, или даже мела. А теперь его нельзя было за уши оттянуть от чистого листа. Он рисовал в тетрадках, как в клеточку так и в линеечку, в альбомах для черчения, а так же на огромных ватманских листах, припасенных для стенгазеты. И впервые за все время никто над ним не смеялся.
Нетрудно догадаться, что на всех рисунках была Алиса. Алиса у доски, Алиса за партой, Алиса наповал сражающая гроссмейстера. Алиса прыгающая: а) выше волейбольной сетки, б) в длину на несколько десятков метров, в) из окна школы, и, наконец, д) вверх ногами через забор (это со слов Юльки). Далее - Алиса верхом на Юльке (словно паночка на Хоме Бруте, как заметил Садовский). Алиса в больничной пижаме, на бегу картинно разбрызгивающая ногой лужу. Алиса напряженно думающая, не отрывая взгляда от миелофона. Алиса, резко обернувшаяся на зов ребят после безуспешной погони...
Борька даже как-то создал целый комикс, и о подвигах Алисы в учебе, и о погоне за пиратами. Но масштаб был не тот. Тогда он взял сразу несколько чертежных альбомов, скрепил их вместе и на каждом листе с одной стороны изобразил крупным планом всех действующих лиц в последовательном движении. Вышел громадный том толщиною в целый портфель. Если листать быстро, получается что-то вроде мультфильма.
Но особенно Боря мучился с одним рисунком. Ему никак не удавалось точно передать взгляд Алисы в последний момент, перед тем, как за нею закрылась дверь подвала. Волосы, нос, рот, овал лица, не говоря уже о школьной форме и галстуке - все это выходило сносно. Но вот передать правильно ее глаза никак не получалось. Ее удивительные глаза, которые в первый и последний раз за время их знакомства, грустили, несмотря на улыбку.
Мессерер охотно дарил ребятам свои рисунки. За копиями очередного сюжета выстраивалась даже целая очередь, в которой безоговорочно уступали первое место лишь Коле Герасимову, как ветерану. А Юльку, наоборот, оттесняли в самый хвост, поскольку она и так достаточно насмотрелась на живую Алису. Ребята просили у Бори и тот самый последний рисунок, но он долго отказывался. Не желал отдавать незаконченное, неудачное. То и дело рвал новые наброски в клочья. Он изничтожил таким образом, наверное, с полсотни листов. И только к зимним каникулам седьмого класса довершил свой труд.

Продолжение следует...

---

http://www.newbooks.ru

Интернет-издательство "NewBooks" БЕСПЛАТНЫЕ электронные книги

 

До скорой встречи!