В Михайлов. Произведения

Еще раз. Роман.

4

 
Вернувшись домой, Алексей плотно поужинал, выпил минеральной воды, освобожденной
предварительно от газов (другие напитки он обычно не признавал), после чего спустился
в глубокий, подвал. Подвал был двухэтажный, сухой, с хорошей вентиляцией. Здесь
не было ни банок, ни обычного для подвалов домашнего хлама. Даже полок, и тех
не было. Голые стены и земляной пол. Подвал был устроен так, что туда не проникали
ни свет, ни звук. Александр разделся, выключил свет и лег прямо на земляной пол.
Он лежал и смотрел в темноту. Тело расслаблялось, мысли замедляли свой бег, чувства
успокаивались. Он превращался во тьму…
Моргана приезжала к нему дня за три до смерти. Было уже заполночь, когда возле
дома остановился ее аккуратный автомобиль. Она вошла без стука, не говоря уже
о телефонном звонке. Такие вещи не позволялись никому, но Моргана… 
-Не помешала? – спросила она.
-Ты никогда не мешаешь.
-Ночь все-таки.
-Забыла, кто я?
-Как поживаешь?
-Как обычно… Ты чем-то встревожена?
-Да нет, устала просто… Давай я сварю кофе. А потом... хочу ночную прогулку.
-Как скажешь.
Моргана варила кофе, а он смотрел… Действительно было что-то не так. Она изо
всех сил пыталась быть такой, как обычно, но он… Он чувствовал любую фальшь,
и она это знала. Это могло означать только одно: картина благополучия предназначалась
кому-то еще, третьему, незримому участнику их встречи, которому совсем не надо
было знать…
-Готово.
Моргана ловко разлила кофе по чашкам.
-Жаль, что у тебя нельзя курить.
-Извини. Это я не могу позволить даже тебе. 
-Это я так, бурчу. 
-Куда бы ты хотела пойти?
-Никуда. Вернее, куда глаза глядят. В последнее время было много работы. Слишком
много работы для мозга, и почти ничего для тела. Пора восстановить равновесие.
Ночная деревня была словно вымершей. Нигде не горел свет. На улицах (какое неподходящее
названия для почти непроходимых участков между домами) не было ни души. Даже
собаки предпочитали молчать. Моргана взяла его под руку. 
-Тихо как.
-Здесь все затихает с заходом солнца.
-Ни пьяной молодежи, ни мотоциклистов…
-Здесь почти никто не живет…
Во дворе одного из заброшенных домов под огромной ивой стояла лавочка.
-Давай посидим?
-Пойдем.
-Надеюсь, здесь ты мне позволишь курить?
-Моргана, я…
-Знаю, - она провела рукой по его голове.
Моргана долго вертела сигарету в руках, словно не знала, что с ней делать. Наконец,
она закурила, выпустила из носа дым… Сигарета так и осталась тлеть у нее в руке.
Моргана задумчиво смотрела на огонек сигареты, словно была совершенно одна. Алексей
не мешал. Сигарета давно успела потухнуть, когда Моргана бросила на землю окурок.
-Знаешь, - сказала она, - мы можем больше не увидеться… Не перебивай. Ты сам
все поймешь. И тогда… В общем, я хочу, чтобы ты понял… здесь все не такое, как
выглядит. И еще… Они не виновны.
-Кто они, и в чем не виновны?
-Ты поймешь. Скоро ты сам все поймешь. И тогда… - она закурила новую сигарету,
- тогда выполни мою просьбу.
-Говори.
-Не спеши выполнять приказ. Хорошо?
-О чем ты?
-Сейчас тебе лучше не знать. Иначе… Когда нужно, ты сам разберешься… во всем.
-Хорошо. Будем считать, что тебе видней.
-Вот именно. Мне виднее. Да, если спросят… Я приезжала. Этого от них не утаить.
Была уставшей и немного нервной. Но не более. Ты понял? – она пристально посмотрела
ему в глаза.
-Как скажешь, Моргана, как скажешь. 
-А теперь проводи меня до машины.
Вот, значит, о чем была речь… 
Его всегда забавляли попытки авторов детективных романов объяснить гениальность
своих героев высоким развитием логического аппарата. Лучшие из них, правда, описывали
практически медитативное поведение главного героя, будь то Шерлок Холмс, Пуаро,
или… 
Алексей прекрасно понимал, что логика – это не более чем инструмент шлифовки,
эффективный, когда уже определены объекты приложения сил, когда уже глубинное
погружение в суть вещей позволило определить внутренние связи явлений «не форму,
а суть», когда общий вид решения уже всплыл на поверхность сознания, и надо только
доработать детали.
Все дело в том, что решение поднимается на поверхность только во время мертвого
штиля, когда ни одна мысль не тревожит сознание, а для этого…
На четвертый день он открыл глаза. Несколько дыхательных упражнений, легкая гимнастика,
чтобы тело смогло «вновь ожить». Выбравшись из подвала, он первым делом накинулся
на воду, затем приготовил себе еду, затем… 
Чем больше он вслушивался, тем больше ему не нравился тот еле заметный след,
который он обнаружил на месте преступления. Он так и не смог понять, с кем или
с чем имеет дело, и от этого ему было не по себе. Это было чье-то незримое присутствие,
чье-то вторжение в его мир, вторжение, на которое он не знал, как реагировать.
С остальным было все ясно. Он знал кто. На вопрос где должна была ответить луна.
Через неделю. В полнолуние. Неделя ожидания или свободного времени. Все зависело
от того, как к этому отнестись. Он предпочел отдых. Неизвестно, с чем ему придется
встретиться там, впереди. Всю неделю он только и делал, что ел и спал. 
В ночь полнолуния он надел легкий спортивный костюм, кроссовки и вышел из дома.
Дойдя до края деревни, он перешел на бег. Надо было найти особое место, определенное
луной. Луна не везде разговаривала со своими друзьями. Сосредоточившись на чувстве
волка, он прибавил шаг. Десять минут хорошего бега (на этот раз место встречи
было недалеко от деревни), он был на вершине небольшого холма. Пять минут на
то, чтобы прийти в себя, еще пять минут на отождествление с волком… Уроки Кахтра
не прошли зря: отождествляясь, он все равно оставался собой.
Александр долго вслушивался в ночь, пока не услышал тот самый, доступный только
избранным тварям сигнал. Довольно зарычав, он скинул с себя всю одежду. Вещи
он сложил на земле и сел на них по-японски. Теперь надо было познать ночь, настроиться
на нее, почувствовать ее характер… Это было похоже на первую ночь с любимой…

Когда все было готово, он задрал вверх голову и завыл. Это была песня, посвященная
луне. Песня, которую много веков назад сложили волки. Он пел, вкладывая в каждый
звук всю свою душу, все свои чаяния и надежды, все помыслы. Нужно полностью обнажиться
перед луной, иначе она не станет слушать песню. Он пел, потом замолкал, чтобы
вслушаться в ночь, затем снова пел…
Наконец он услышал приятное покалывание в области сердца – так стучалась к нему
луна. Александр закрыл глаза и полностью отдался королеве ночи…
Он видел деревню, видел дом, видел, как туда добраться… Там были запахи, которые
он искал. Все, кроме того… С ним луна ничем не могла помочь. Ей он тоже не был
знаком.
Поблагодарив луну, он поднялся на ноги, оделся и медленно пошел домой. Можно
было не спешить. Вернувшись, он снял телефонную трубку. 
-Выезжайте, - сказал он. 


5


Чувство опасности. После слияния с волком, оно стало еще более тонким. Добавился
опыт общения с людьми, и не просто опыт, а опыт врага, изгоя, опыт зверя, бросившего
людям вызов и одержавшего над ними верх. Он лежал в пещере и чувствовал опасность
сразу у входа. Но надо было выходить. Если мяса волка на какое-то время еще бы
хватило, хотя большую часть туши он уже съел, то отсутствие воды делало дальнейшее
пребывание внутри невозможным. Собравшись с силами, он осторожно выглянул из
пещеры. Опасность была нигде и повсюду. Он не мог точно определить, откуда она
исходит, и это было неприятней всего. В любом случае, выбора у него не было.
Не успел он сделать и нескольких шагов, как острая боль пронзила его спину чуть
выше лопатки. Перед глазами все поплыло, и он потерял сознание.
Очнулся он в лесу. Голова раскалывалась. Во рту было настолько сухо, что казалось,
будто язык потрескался, как сухая земля. Вода была рядом, он чувствовал запах.
С трудом поднявшись на ноги, он заковылял к воде. Идти было недалеко. К счастью,
его оставили всего в нескольких метрах от небольшой речки. Вода была чистой и
совершенно холодной. Напившись, он вошел по шею в воду и долго стоял там, пока
в голове не стало совсем ясно. После холодной ванны захотелось есть. Поймать
пару крыс не составило никакого труда. Не густо, но на первое время вполне. Не
успел он закончить трапезу, как вновь появилось чувство опасности. На этот раз
она сжималась вокруг него кольцом. Послышался собачий лай. А еще он почуял людей.
Людей было много. Они были вооружены. Они хотели его смерти. 
Охота! Первым пришел в себя волк, но зверь был бессилен в этой ситуации. Один
неправильный шаг, и… Собрав всю свою волю, он отбросил страх, сел по-японски
и закрыл глаза. Темнота уже ждала. Постепенно чувства начали собираться в одно,
которое только и могло найти выход. Есть! Он вскочил на ноги и побежал к воде.
Пройдя по дну несколько десятков метров, он ухватился руками за нависшие над
водой ветки дерева, и ловко полез наверх. Он так быстро карабкался, что ему могла
позавидовать любая обезьяна. Очутившись почти на верхушке, он раскачал дерево
и прыгнул как можно дальше в сторону. С первого раза было трудно правильно рассчитать
прыжок, и он чуть не сорвался на землю. Все же ему удалось схватиться за толстую
ветку почти что в самом низу. На отдых времени не было. Так, перепрыгивая с ветки
на ветку, он уходил как можно дальше от того места, где могли обнаружить его
следы. 
Когда появились охотники (он двигался им навстречу), он плотно прижался к стволу
дерева и сидел так, боясь даже дышать. Повезло. Охотники прошли мимо. Теперь
он был за кругом. 
Надо было спешить. Узнав, что он вышел из окружения, охотники могли поменять
район поиска. Он быстро спустился на землю и… Острая боль пронзила его спину.
На это раз он успел разобрать, что источник боли находится внутри. 
Очнулся он внутри уже знакомого саркофага. На лице была все та же маска, а к
голове, рукам и ногам были прикреплены многочисленные провода. Послышалось гудение,
и камера вновь начала медленно наполняться водой. Погас свет. 
Он был готов к новой битве. Тело практически сразу расслабилось, а чувства слились
воедино и растворились в темноте. Появился электромагнитный сигнал. На этот раз
он был более мягок. Сигнал рассказывал, а не убивал. И вместе с сигналом в его
сознание вливалась новая составляющая: его превращали в человеческую личность.
Ему оставалось только впитывать информацию…
Проснулся он в совершенно белой комнате на чистой постели. Проснулся человеком,
12 летним мальчиком, Алексеем,  собой.
В дверь постучали.   


6


Почуяв собак, он сбавил скорость. Алексей чуял их еще за несколько километров.
Нужно было остановиться и немного поспать. Выбрав место, он уверенно свернул
с проселочной дороги в посадку, которые есть практически возле каждой дороги.
За посадкой никто не ухаживал, и под бурьяном могло быть все, что угодно, но
лучше все-таки разнести машину (теперь она ему была не нужна), чем оказаться
у всех на виду. Чужаки здесь, судя по всему, встречались не часто. Повезло. Интуиция
не подвела и на этот раз. Он вышел из машины, осмотрелся, на всякий случай закидал
ее ветками – благо, тут этого добра было навалом. Теперь самое время было поспать.
Начинался день.
Проснулся он на закате. Выбравшись из машины, он сладко потянулся, сделал несколько
физических упражнений, затем достал из багажника сумку, где лежали еда и термос
с чаем. Поужинав, он бросил объедки в багажник, после чего достал из кармана
мобильный телефон.
-Я на месте. Можете забирать. 
Он выбрался на дорогу и побежал в сторону деревни. Для него эти несколько километров
были пустяком. Ему легко удалось приблизиться незамеченным к нужному дому. Людей
по ночам здесь на улицах не было, а собак он давно уже научился заговаривать.
Собаки не обращали на него внимания – этому он тоже научился у дромов. В нескольких
окнах горел свет. Одно из них было открыто. Были слышны голоса. 
-У нас в армии таджика за неделю научили русскому языку, - рассказывал молодой
мужской голос, - было у нас два садиста. Поспорили, что он за неделю устав выучит.
А парень вообще был не в зуб ногой. Через неделю устав знал наизусть. Караульной,
по-моему, службы, уже не помню какой. Сутками учил. Никуда его, правда, больше
не привлекали. Объяснения и трендюля, объяснения и трендюля. Через трендюлю из
любого, наверно, можно сделать гения.
-А у нас хохол один так и не смог устав выучить. Что только с ним не делали.
Не смог человек. Не дано… 
Алексей осторожно заглянул внутрь. В просторной комнате за большим столом ужинали
человек пятнадцать. Пожилая женщина, судя по всему, хозяйка, несколько молодых
людей с женами или близкими подругами, дети… Тех, кто ему был нужен за столом
не было. Не было их и в деревне – так говорила интуиция, которой он доверял на
все сто. 
Пора.
Он запрыгнул в окно. Когда хозяева успели что-либо сообразить, все, кто мог оказать
сопротивление, лежали на полу. Пара сотрясений, пара переломов, несколько ребер…
Он мог убить всех голыми руками (оружие он не признавал), но он не стал этого
делать. ОНИ НЕ ВИНОВНЫ. Эти слова Морганы не выходили у него из головы.
-Тихо,  - приказал он начавшим, было, плакать детям, и они замолчали. 
-Мне нужен ваш гость. Только он. Где он? 
-Послушай, - заговорила пожилая женщина, - муж говорил…
Она тряслась и заикалась от страха.
-И что он говорил?
-Он говорил… Ты все равно своего добьешься… Я скажу… только детей… - она боялась
произнести это слово.
-Мне не нужны ваши дети, как и никто из вас. За вами придут другие, если вы вовремя
не уберетесь. Я не стану вас трогать. Мне нужен только он.
-Они ушли.
-Куда?
-Муж не говорит. Там за деревней есть круг…
Она говорила правду. Они здесь действительно ничего не знали. Он это чувствовал.
-Ты покажешь мне дорогу, - его выбор остановился на симпатичной девочке двенадцати
лет, - а вы бросайте все и убирайтесь. Они здесь будут через пару часов.
Алексей схватил девчушку в охапку и выпрыгнул в окно. Странно, но он действительно
чувствовал симпатию к этим людям. К людям, которых он должен был бы убить. На
улице он посадил девочку себе на шею и побежал. Ему не надо было ее ни о чем
спрашивать. Он прекрасно чувствовал, куда надо бежать. 
Минут через двадцать они были на месте. Там Алексей опустил девочку на землю
и посмотрел ей в глаза.
-Домой не ходи. Ты не успеешь. Иди туда, где вы прятались с отцом. Помнишь? Там
тебя не найдут. Домой не ходи. Поняла?
-Да, - прошептала она в ответ и побежала прочь.
-Удачи, - тихо сказал он ей вслед.


7


Проснулся он в совершенно белой комнате. В голове был полный сумбур. Все его
сущности подняли бунт против такого грубого вмешательства, перемешались, спутались
в единый клубок ядовитых змей, злобно шипящих друг на друга. От этого зверинца
голова была готова разорваться на тысячи кусков. Он лежал, обхватив голову руками
и тихо стонал. Больше он ни на что не был способен.
В комнату вошла молодая, лет двадцати, среднего роста девушка. Она была очень
милой, хотя многим бы не понравился слишком властный взгляд ее удивительных глаз.
Эти глаза светились запредельным огнем, словно кто-то, совсем не из нашего мира,
смотрел ее глазами. 
-Здравствуй. Меня зовут Моргана. Я буду тебя курировать, - сказав это, она немного
покраснела. 
Алексей никак не отреагировал. 
-Можно я закурю? – спросила она, садясь на белый стул, стоящий возле белоснежного
стола, - ах да, ты не знаешь, что это такое. Ладно, я закурю, а ты, если не понравится,
скажешь. Хорошо? Или подашь знак. 
Моргана достала из сумочки (слава богу, не белой) еще запечатанную пачку сигарет
и зажигалку. Она распечатала пачку и, не найдя пепельницы, бросила фольгу и целлофан
в стакан. Позже там оказалась и потухшая спичка. 
Воздух наполнился неприятным, тяжелым дымом, который щекотал в носу и першил
в горле. Алексей закашлялся, отчего его голову словно пронзили сотни раскаленных
игл. Он громко застонал.
-Извини, извини, я не буду курить, - Моргана потушила сигарету и открыла окно,
- сейчас здесь проветрится. Послушай… Если ты меня слышишь, подай знак.
Его правая рука дернулась несколько раз.
-Хорошо. Теперь послушай. Здесь никто не спрашивает согласия. Я тоже совсем не
хочу в этом участвовать. Единственная разница… В общем, если хочешь выйти живым
из этой богадельни, постарайся вести себя поактивней. 
Сквозь шум и головную боль он почувствовал искреннее участие и желание помочь.
-Я… не… и… - только и смог он сказать. 
-Ты говоришь! Замечательно. Я понимаю, тебе плохо, ты хочешь поспать. Сейчас
тебе сделают укол, и ты сможешь уснуть, а когда ты проснешься, станет немного
легче. 
Он вновь пошевелил рукой.
-Вот и хорошо. Я пойду, но скоро вернусь. Возможно, ты еще будешь спать. 
Она осторожно поднялась со стула и вышла из комнаты. Не успела закрыться за ней
дверь, как в комнату вошла некрасивая медсестра со шприцем в руке и два здоровых
санитара.
-Подержите его, - сказала медсестра, не скрывая страха и брезгливости.
Санитары сильно придавили его к кровати, отчего стало больно во всем теле. Он
инстинктивно попытался освободиться, но они навалились еще сильней.
-Смотри! Брыкается, зверюга, - сказал один из санитаров, и они громко заржали.

-Держите его лучше, - вмешалась медсестра.
-Как умеем.
Она грубо вонзила в него иглу и быстро вколола лекарство.
-Все, хороший мальчик, лежи. Теперь тебе надо поспать…
Она говорила ему всякую ерунду, как здоровой, чужой собаке и медленно пятилась
к двери. Санитары шли следом. Они старались не показывать, что боятся, но у них
получалось из рук вон плохо. 
Они не успели дойти до двери, когда Александр провалился в глубокий, тяжелый
сон без сновидений. 
-Как самочувствие? – спросила Моргана, входя в комнату.
-Лучше.
-Не думала, что ты заговоришь после пяти уколов.
-Рот как чужой.
-Это с непривычки. 
-Что со мной делают?
-Ты об уколах или вообще?
Он не ответил.
-Если об уколах… Без них твой мозг бы просто не выдержал. А вообще… Им понадобился
супер, и ты попался под руку.
-Но я не хочу быть супером.
-Наши желания никого не волнуют. Ты либо делаешь то, что от тебя требуется, либо
погибаешь. Или-или. Третьего не бывает. 
-Но зачем?
-Не знаю. Здесь лучше не знать лишнего. На, лучше, держи, - Моргана протянула
ему большой спелый апельсин.
-Что это?
-Сейчас, подожди.
Она почистила апельсин, разломала его на дольки.
-Бери по одной и ешь. Вкусно?
-Очень.
Моргана вспомнила неприличный анекдот и слегка улыбнулась. 
-Я забавный?
-Я не поэтому.
-…?
-Так, вспомнила… Ты еще не поймешь. 
-Ладно.
-Сегодня нам неплохо бы погулять. Сам подняться сможешь?
-Попробую.
Голова еще кружилась, да и тело было слабым, но ходить можно было вполне.
-Куда пойдем?
-Во двор. Пока только во двор. 
Они вышли из комнаты, прошли по пустому белому коридору.
-Ты как предпочитаешь? Пешком или на лифте?
-Объясни.
-Извини. Я постоянно забываю.
-Тогда на лифте. Что такое пешком, я уже знаю.
Они вошли в кабинку лифта. Моргана нажала на кнопку, и кабинка медленно поехала
вниз. 
-Здесь всего пять этажей, поэтому лифт такой медленный.
-А я на каком?
-Ты на третьем.
Было раннее лето. Пели птицы. Вовсю цвели цветы. Летали бабочки. Да и зелень
имела совсем еще свежий вид. Алексей остановился на ступеньках и сильно вдохнул
через нос. Голова закружилась немного сильней, но все равно было приятно.
-Нравится? У нас тут здорово.
-За нами смотрят? – это был не вопрос, а уверенное утверждение человека, который
знает, о чем говорит.
-Откуда ты знаешь?
-Я чувствую.
-Здесь везде камеры… Но как ты узнал?
-Когда мне что-то нужно, я просто узнаю.
-А ты забавный. Ты как решето. Знаешь, что такое решето?
-Не помню.
-Это такая штука с дырочками. Так и ты.
-Штука с дырочками?
-Именно. Ты находишь камеры, но не знаешь, что такое лифт. Умеешь считать, но
не знаешь, что такое решето.
-Когда в меня засунули это… оно было кусками.
-Хочешь сказать! Невероятно! Ты что, чувствовал… - от волнения Моргана поперхнулась
и закашлялась.
-Только немного. Потом я потерял сознание. 
-Все равно, это… Ты не проголодался?
-Я бы поел.
-Отлично. Тогда пойдем.
-Столовая, - прочитал он по складам надпись на двери, - нам сюда?
-Входи. 
-От себя… Это как?
-Это туда, - Моргана толкнула дверь. 
-А когда сюда?
-Когда сюда, пишут: на себя. 
Столовая была маленькой, на десять столов. Пахло вкусно. Людей почти не было.
Только за тремя столиками сидели небольшие группы людей.
-Садись.
-Слушаю вас, - возле них возникла официантка. 
-Для нас готово?
-Спецзаказ?
-Да.
-А вы что будете?
-Давайте то же самое. Там хватит?
-Я посмотрю.
-Хорошо.
-Ты, наверно, хотел бы чего-то существенного, но после принудительного питания
лучше ограничиться кашкой. Пусть желудок привыкнет к еде.
-Эти люди… они все смотрят на нас.
-Не обращай внимания. Просто…
-Просто они только слышали, но никто не видел.
-Откуда ты знаешь?
-Я же говорил. 
Принесли реденькую овсянку, сваренную на воде, но со сливочным маслом.
-Будем учиться есть. Бери ложку вот так… Теперь аккуратно набирай, и в рот. Как
я…
Вскоре они подружились. Моргана была рядом с ним практически целыми днями, бережно
заделывая дыры в решете, - так они называли процесс первичной адаптации. Поняв,
что он, подобно князю Мышкину мог видеть внутреннюю сущность вещей, она не пыталась
быть неискренней. Ее открытость сочеталась с природным тактом в довольно редких
пропорциях, что делало ее более чем милой. С другой стороны Моргана была единственным
(знакомым) человеком, кто не испытывал страх, ненависть или неловкость рядом
с мальчиком. Моргана была немного дрессировщицей, Алексей немного зверем. 


Проснулся он от довольно-таки сильного чувства. В последнее время…
В первый раз это произошло пару недель назад. Всю ночь ему снилась Моргана. Они
были вдвоем. Что происходило во сне, и происходило ли вообще что-нибудь, он не
помнил. Тогда он тоже проснулся от совершенно нового, щемящего душу, чувства.
Его член был напряжен, как тетива лука. Сильно хотелось в туалет. Прежде, чем
он успел встать, его трусы стали мокрыми. Это была не моча, а совсем другая,
липкая жидкость. Запасной простыни не было, и ему пришлось спать на голом матрасе.
  
-Ничего страшного, - сказала ему Моргана, - это бывает со всеми. У девочек еще
хуже. Ты взрослеешь, и больше ничего.
На этот раз было нечто иное. Его словно бы кто-то теребил и тащил куда-то за
руку. За окном светила полная луна. Она была огромной и совсем совсем близкой.
Он смотрел на луну, луна тоже смотрела на него. Луна проникала в самую сущность
Алексея. Он был совершенно обнаженным и беззащитным перед ее взглядом. Это состояние
приносило неведомое ранее блаженство. Алексей вернулся в постель, расслабился,
собрал воедино все свои чувства. Сомнений не было, его ждала луна. Она приглашала
на свидание. Он прислушался. Никого. Алексей осторожно поднялся с постели, не
включая свет, надел тапочки и тихонько вышел из комнаты. Коридор был пуст. Лифты
не работали. Алексей бесшумно побежал вверх по лестнице. Дверь на чердак, украшенная
надписью: «Проход запрещен!» была заперта. Что ж. Шуметь, так шуметь. Сильным
ударом ноги Алексей сорвал дверь с петель, и она с грохотом рухнула на пол.
-Стой! Стрелять буду! – услышал он испуганный окрик охранника.
Охранник не успел даже опомниться… 
Вперед, на крышу! Крыша была плоской, обычной крышей высотного дома. Луна висела
прямо над головой. Алексей Сел по-японски и завыл. Он вкладывал в вой всю свою
душу, всего себя. Временами он сам превращался в вой. 
Несмотря на то, что он всецело отдался вою, какая-то часть его существа видела
все, что происходило вокруг. На всех этажах загорелся свет. Торопливо открывались
оружейные комнаты. Люди заряжали оружие. Кто-то схватил телефонную трубку, и
где-то далеко зазвонил телефон.
-Слушаю, - сказал раздраженный мужской голос.
-У нас чп!
-Где он?
-На крыше. Один охранник….
-К черту охранника! Поднимай всех, но ничего не предпринимайте.
-Все уже подняты. Люди ждут приказ.
-Ничего не предпринимайте! Слышыите? Ничего!
-А если он…
-Ни в коем случае! Не при каких обстоятельствах!
-Слушаюсь.
Трубка ответила короткими гудками. 
Вой закончился также внезапно, как и начался. Алексей поднялся на ноги. Его тело
дернулось, и начался танец. Все это происходило совершенно помимо воли Алексея,
без малейшего участия с его стороны. Это был опасный, смертельный танец. Танец,
больше похожий на бой.
Он видел, как на крышу высыпали вооруженные люди, как кто-то кричал и махал руками.
На него смотрели с ненавистью, с интересом, с ужасом, с восторгом, смотрели во
все глаза, смотрели через прицел… Ему было все равно. Луна танцевала в его теле,
а все остальное…
Танец закончился также внезапно, как и начался. Алексей рухнул на пыльный рубероид.
Он был настолько слаб, что не мог даже пошевелиться. Внутри растекался абсолютный
покой.  
-К нему кинулись люди, но Моргана преградила им путь:
-Всем стоять! Пристрелю любого, кто попытается к нему подойти.
-Ему нужна помощь, - возразил ей кто-то.
-Я сама помогу. Когда будет нужно. А теперь уходите. Слышите!
-Я не могу встать, - прошептал он, когда ощущение блаженства медленно растворилось,
подобно утреннему туману.
-Я помогу.
Моргана подняла его с пола.
-Сможешь идти?
-Не знаю. 
Медленно они вернулись в комнату, и только там Моргана позволила себе вопрос:
-Что это было.
-Не знаю, - ответил он, проваливаясь в глубокий сон.
Когда он проснулся, в комнате на белом стуле сидел Владимир Геннадьевич.
-Это луна. Я знаю. С завтрашнего дня у тебя будет свободный доступ на крышу.
Скажи охраннику, и тебе откроют. Не надо больше ничего ломать и никого калечить.
Хорошо?
-Я не хотел.
-Я знаю. Это на будущее.
-Я постараюсь.
-Ты уж постарайся, - сказал он и вышел из комнаты.  


Со временем он превратился в идеального охотника, в безжалостного убийцу, способного
выследить и уничтожить любого как в городских условиях, так и на любом природном
ландшафте. Его превратили в настоящего агента 007, в боевую единицу, которая
с виду ничем не отличалась от любого нормального человека. Он легко входил в
любую роль, начиная с бомжа и заканчивая светским львом. Он мог спокойно довольствоваться
ничем, но знал толк в том, что мы называем роскошью. Знал шесть языков, умел
вести себя в любой компании, владел любым видом оружия, но предпочитал работать
без ничего, только голыми руками.
С ним работали десятки учителей по 15 – 20 часов в сутки, и если он не сошел
с ума, то только благодаря своему умению прятаться в темноте, которая была единственным
бальзамом для уставшего, перегруженного мозга, который загружали по принципу:
чуть больше, чем он способен вместить. 
Единственно, чего никто не учитывал, так это учения Кахтра, который передал ребенку
свой навык шамана: настоящего шамана дромов. Это знание все еще спало в его подсознание,
и никто, ни одна живая душа не знала, чем может обернуться его пробуждение.
-Завтра тебе предстоит серьезный экзамен.
Они сидели на скамейке и пили легкое вино, передавая бутылку по кругу: Алексей,
Моргана и Владимир Геннадьевич.
Моргана заметно нервничала.
-Экзамен… Какой именно? Опять убегать от убийц, рисовать электрохимический ряд
напряжений или спрягать очередные дурацкие глаголы?
-На этот раз тебя ждет кое-что посерьезней, – вступил в разговор Владимир Геннадьевич.
-Что именно.
-Кино любишь?
-Смотря какое.
-Очень даже стандартное. Вас пятеро. Пять обучающих групп. Абсолютная автономия.
Завтра всех вас одновременно высадят на остров. Вернется только один.
-Наш режиссер помешан на Голливуде?
-Послушай, это серьезно.
-Я знаю. 
-А если знаешь, тогда какого…
-Завтра будет завтра, а сегодня мы пьем хорошее вино и наслаждаемся вечером.
Тем более что этот вечер должен быть моим последним…
Он был совершенно спокойным, и это было спокойствие осознания ситуации, спокойствие
трезвого ума, немного заправленного алкоголем, спокойствие человека, если не
знающего, то понимающего все значение того, что должно было произойти. Это читалось
в глазах Алексея. 
-Тебе надо собраться, подобрать арсенал, - Владимир Геннадьевич посмотрел на
часы.
-Мне ничего не нужно.
-Ты это брось. Там будут серьезные люди. Такие же, как ты.
-Мне ничего не нужно.
-Хорошо. Как знаешь. 


Остров встречал недружелюбно. Несколько квадратных километров суши, окруженной
со всех сторон водой, скрывал густой туман. Было не более трех градусов выше
нуля, что при почти стопроцентной влажности и порывистом ветре было очень даже
неприятно. 
-Я знаю это место как свои пять пальцев, так что приземлимся в лучшем виде, -
прокричал пилот.
Алексей не ответил.
-Спрыгнешь? – вертолет висел метрах в двух над узкой полосой песчаного пляжа,
за которой начинался лес. 
-Без проблем.
Пилот помог открыть дверь, и Алексей легко спрыгнул на землю. Ветер сразу забрался
под одежду, но Алексей, привыкший за свою жизнь и не к такому, не обращал на
него внимания. Вертолет скрылся в тумане, и Алексей остался один. Он сделал несколько
глубоких вдохов, словно пробовал туман на вкус и сел на землю. Его чувства привычно
слились в одно, тело расслабилось, ум остановился. Все его внимание было сосредоточено
на тумане, как тогда, в далеком детстве на темноте. Сначала надо было почувствовать
туман, а потом… Его сознание медленно растворялось в тумане, превращалось в туман,
сгущалось над островом. Он чувствовал их: четыре человека, четыре убийцы, вооруженные
самым лучшим оружием. Только Алексей прибыл на остров без ничего: даже ножа у
него не было. Они сразу начали действовать. Кто по-звериному, кто больше вел
себя, как человек. Они не были ни людьми, ни дикими хищниками, чье сознание передалось
им в пещере. Порождения Уэлссовского кошмара, помноженные на современную технологию.
И только Алексей был в полной мере собой: дромом, человеком, волком, шаманом.

Стратегия появилась сама из того же тумана в виде геометрической фигуры: четырехугольника
и свободной точки. Временно уйти со сцены, чтобы те четверо в полной мере могли
насладиться красотой битвы. Стать невидимкой было легко. Сотни лет дромы использовали
эту технику для охоты на людей, с тех самых пор, когда люди научились давать
сдачи в открытом бою. Заговаривать собак (они все были волки) он тоже умел. Слившись
с ландшафтом, Алексей наблюдал за противником, стараясь подталкивать их в нужном
направлении.  
Двое тем временем обнаружили друг друга. Они были сильны в том, что касалось
искусства прятаться, и, несмотря на то, что были всего в нескольких шагах друг
от друга, так и не могли друг друга заметить. Несколько часов они топтались на
месте в тщетной попытке распутать сложный клубок следов. Победил более выдержанный.
Второй совершил ошибку, и этого было достаточно, чтобы пуля разнесла ему череп.
Первый поспешил убраться. Несмотря на то, что пистолет был с глушителем, даже
такого звука было достаточно. 
Третий, тот, что услышал звук, был первоклассным следопытом. Он мог распутать
любой, даже самый замысловатый след. Он совсем недолго задержался возле трупа.
Идти по следу было настоящим наслаждением. Противник был искусен. Он просто и
в то же время виртуозно пытался сбить третьего со следа, но тот все равно не
терял нить. Вскоре след перестал быть запутанным. Решил, наверно, что ушел, -
подумал третий. Он был в предвкушении атаки, когда меткий выстрел уложил его
в нескольких шагах от цели. Первый был хорош, очень хорош. Он был намного лучше
Алексея, если бы не Кахтр. Алексей с любовью вспомнил старого дрома. 
Четвертый предпочел оборону. Найдя подходящее место, он за несколько часов создал
настоящую крепость. Теперь можно было спокойно ждать нападения. Его планы сорвал
запах дыма. Кто-то развел костер. Кроме них на острове никого не было, следовательно…
Он быстро собрал вещи и двинулся в сторону костра. То, что он увидел, напрочь
выбило его из колеи. Возле большого костра грелся человек. В том, что это один
из них, сомнений не было. Человек наслаждался теплом, и не надо было быть семи
пядей во лбу, чтобы понять, что он был совсем без оружия. Третий вскинул винтовку.
Прогремел выстрел. Третий упал с аккуратным отверстием между глаз. В отличие
от него первый умел считать. Он пришел несколько раньше и решил подождать…
Второй выстрел легко ранил Алексея в руку. Рана была не опасной, но оставляла
кровь. Прекрасно. Что было сил, он кинулся к небольшому болотцу посреди острова.
Первый бежал за ним. Его насторожило то, что противник вел себя совершенно неадекватно:
дураков здесь быть не должно. А это значит… Но думать дальше времени не было.
Противник находился в поле зрения, и только особый шаг дрома позволял ему уходить
от пуль. Успокаивало также и то, что он был совсем без оружия. 
Началось болото. Расстояние между ними несколько сократилось, но о том, чтобы
стрелять, не могло быть и речи. Воды было уже по пояс, когда Алексей неловко
взмахнул руками и скрылся под водой. Такой шанс упускать было нельзя. Первый
приготовился к стрельбе. Алексей не появлялся. Неужели утонул? – подумал первый.
Сильный удар по ногам сбил его с ног. Обе коленки были раздроблены.
-… - успел процедить он сквозь зубы, прежде чем второй удар раскроил ему череп.



В просторной, выложенной белым мрамором зале было душно и пахло гарью. Было почти
темно – залу освещал практически только цветок лотоса, выполненный из цельного
совершенно прозрачного кристалла. Он «цвел» у дальней стены залы в центре круглого
бассейна около трех метров в диаметре. Посреди залы стояло приспособление, похожее
на знак качества. На нем был распят человек. В десяти шагах от него был нарисованный
мелом круг, где по-японски сидел Алексей. За его спиной стояли двенадцать человек
в одинаковых костюмах с одинаковыми масками на лицах и одинаковыми факелами в
руках. Они нараспев читали молитву, каждое слово которой горячей иглой вонзалось
в его мозг. Голова кружилась. Перед глазами все плыло. Алексей пытался отключиться
от происходящего, но не мог. Это место было сильнее его. Наконец, молитва резко
оборвалась. В наступившей тишине к распятому человеку подошла Моргана с ритуальным
ножом в руке. За мгновение до того, как нож должен был убить жертву, Алексей
понял, что погибнуть должен был далеко не тот бедняга, который висел на кресте,
он был давно уже мертв, а нечто очень ценное в душе Алексея. Фактически, ритуал
предназначался для того, чтобы убивать нечто настолько важное в человеке, без
чего человек переставал быть самим собой и превращался в… Нечто, спящее до этого
момента, вырвалось из глубин подсознания, укутав Алексея коконом, похожим на
тот, что создавали деревья с черепами вместо листьев. Нож прошел совсем рядом.
Алексей остался жив.
-Пей.
Алексей механически сделал глоток и сразу же узнал вкус человеческой крови. Она
была еще теплой. Кровь вернула его к жизни. Он поднял глаза и встретился взглядом
с Морганой. Она была живой! Моргана тоже увидела в нем жизнь. Она чуть заметно
улыбнулась. Теперь у них был общий секрет. Перед глазами вновь поплыло, и он
провалился в глубокий сон. 


Эмма достала сигарету и неумело закурила. В свои шестнадцать она еще не была
заядлой курильщицей. Она глубоко затянулась и выпустила дым через нос. Голова
слегка закружилась. Лэйла – девятимесячная немецкая овчарка лежала рядом с лавочкой
и грызла палку, приглашая Эмму играть. Собака смотрела несколько укоризненно,
словно осуждала девочку за курение.
-Отцепись! Ты становишься как мама.
Лэйла не ответила. 
-Ладно, сейчас докурю. 
Вдруг Лэйла навострила уши, вскочила на ноги и побежала в сторону мужчины, показавшегося
вдалеке на аллее. 
-Вот …, - выругалась Эмма, выбросила сигарету и побежала за собакой, - назад,
Лэйла! Ко мне! – кричала она, но собака не обращала на нее никакого внимания.
То, что случилось дальше, совершенно сбило Эмму с толку.
Лэйла прыгнула мужчине на грудь и принялась облизывать ему лицо, словно они были
близкими друзьями.
-Узнала, Милая, узнала, хорошая, узнала, маркиза… - говорил мужчина, гладя собаку
по голове.
-Она не кусается, - зачем-то сказала подоспевшая Эмма.
-Я знаю… Я давно ее знаю.
-Странно.  
-Почему?
-Если вы с ней так хорошо знакомы, я тоже должна вас знать.
-Мы знакомы по прошлой жизни. Не думал, что она будет помнить.
-Вы дружите с кем-то из моих родителей? – Эмме это начинало не нравиться.
-Я знаю только ее. Я сегодня приехал в город специально, чтобы ее увидеть, а
она возьми да и узнай… Хорошая девочка.
-Вы не…
-Нет, Эмма, мы не знакомы.
-Откуда вы…
Незнакомец посмотрел ей в глаза. Его взгляд, казалось, содержал всю мудрость
вселенной. Он проникал в самую глубину души. Эмма почувствовала себя хорошо,
настолько хорошо, что даже те таблетки, которыми угощал ее Валентин, показались
детской забавой. Ей вдруг стало страшно. Она вспомнила бесчисленные истории про
цыган и других проходимцев, которые вот так, при помощи гипноза отнимали у людей
все деньги. 
-Не надо на меня так смотреть.
-Как? – улыбнулся он.
-В самую душу – она не хотела этого говорить, но слова сами вырвались на свободу.
-Извини. Я не могу посмотреть тебе в душу, - грустно сказал он.
-Почему?
-Потому что у тебя ее еще нет.
-А вы откуда знаете? – его слова разозлили Эмму. 
-Я вижу.
-И что же вы видите?
-В том-то и дело, что ничего.
-Беда, да и только.
-Ты права. Почти.
-Почти?
-Да. Ты язвишь, но при этом говоришь правду.
-Да кто вы такой?!
-Я тот, кто высекает искры. В тебе тлеет одна. Совсем слабо. Еще немного, и ты
больше не сможешь ее раздуть, а это обидно. Ты очень милая девочка. Поверь мне,
я не мошенник, не цыган, не вор. Это все ерунда. Ты увидела свет моего огня,
и тебе стало хорошо. Но хорошо просто так не бывает – так, кажется, тебя учили.
Ты испугалась цены и все упустила. Слушай свою искру и делай так, как она говорит,
и огонь будет становиться все ярче и ярче. Иначе…, - он развел руками, - прощай,
- сказал он собаке, может еще и свидимся…
Алексей видел это словно бы на экране большого кинотеатра, где кроме него не
было других зрителей. Экран погас, и он очутился в царстве совершенной тьмы,
куда водил его Кахтр. Тьма была всего лишь небольшим коридором, паузой между
мирами или видениями… Алексей не мог это определить. 
Его выбросило в очень странное место. Больше всего оно походило на фотонегатив.
Черное здесь было белым и наоборот. В абсолютно белом пространстве было темное
пятно, в центре которого горел совершенно черный огонь. По мере удаления от огня,
пятно светлело, и края его ровно переходили в белое пространство. Возле огня
сидел Кахтр.
-Привет, сынок.
-Привет.
Они обнялись.
-Рад, что нам дали с тобой повидаться. При жизни не получилось, так хоть теперь.
-Ты умер?
-Да. Несколько лет назад. А ты отказался от бессмертия?
-Что?
-Ритуал должен был победить смерть.
-Мне показалось, что он наоборот отнимает у меня нечто важное.
-Ты прав. Для того чтобы не умереть, надо перестать жить.
-Я правильно поступил?
-Послушай. У меня мало времени. Поэтому… Я знаю, у тебя масса вопросов, но это
все ерунда. Ты должен отыскать главный вопрос. Найди главный вопрос…
-И что?
-И пошли его на х…! Ты понял? Ты меня понял?
Вновь все исчезло, и Алексей погрузился в абсолютную тьму. 


Продолжение следует