Архив рассылок представлен в проекте www.tolstobrov.ru
Информация О приципах формирования функционального коллектива авторов представлена в проекте www.tolstobrov.ru/fun/
Появление "неофедерализма" как новой идеологической концепции, фактически сводящей на нет дихотомию "империя/конфедерация", пока еще оказалось слабо замечено широкой интеллектуальной общественностью и не вызвало шквал дискуссий.
Идейные оппоненты "неофедерализма" "слева" в лице Штепы, однако, успели обвинить нас в консервативном реставрационизме, в желании реанимировать в обновленном виде ельцинскую "конституционную федерацию" предлагая в качестве альтернативы "варяжское строительство" некоей "конфедерации свободных русских регионов". Однако само содержание "конфедерации" у "товарищей регионалистов", если не считать красивой патетики Штепы, ничем реальным не наполнено (ну, право, не считать же утопические иллюзии за твердый фундамент
для строительства).
В статье "Назад к федерализму", посвященной деконструкции путинским режимом несовершенного ельцинского федерализма и обосновывающей необходимость построения новых федеративных отношений, я не стал выкладывать программные положения своей теории, то есть своего "манифест неофедерализма", ограничившись лишь рядом емких тезисов, которые и должны, по моему скромному мнению и лечь в основу новой Федерации! Но, сказав "а" надо говорить и "б", поэтому данную публикацию можно рассматривать как логическое продолжение
предыдущей, где я постараюсь расставить все точки над "i".
Погружение разума в самого себя труднее, чем его продвижение вперед. П. Лаплас
Краткий курс
Предупреждение Только для умных
От редактора:
Предлагаем Вашему вниманию начало новой книги известного аналитика, основоположника яснопонимания Попова Б.М.
Книга представляет краткий курс нового учения - парафилософии, теоретический базы реальной магии.
ПЛАТОН, СПАСИБО! Вместо предисловия
ПАРАФИЛОСОФИЯ Основной дискурс краткого курса
Есть вопросы, которые обычно не ставятся (неинтересны большинству) и вопросы, на которые нет ответов в рамках существующих представлений. Такие вопросы философия называет наивными.
Далее производятся попытки не только поставить ряд таких вопросов, но и показать существование ответов на них. Систему методов, обеспечивающих реализацию данной задачи, назовем парафилософией. Это название в буквальном переводе бестолково, но оно предоставляет определенную независимость действий от интерпретаций и интерпретаций от действий.
Излагаемое ни в малейшей степени не претендует на научность. Предупреждение представляется нелишним, ибо спецификой научной деятельности и даже необходимым условием является соблюдение всеми членами корпорации норм научности, а обязанностью сообщества – контроль за выполнением этих норм членами. Следующий далее текст в научном плане ненормативен.
Куда ни кинь – всюду клин. И клин клином приходится выбивать. Причём каждый раз – всё большим и большим. Хорошо жить человеку со своими мыслями, если их не много. И все они вращаются вокруг тривиальных вещей – поесть, поспать и всё-всё, что с этим хорошо рифмуется. Хотя бы потому, что кому-то надо растить детей и ковать железо, пока оно ещё горячее. Иначе у нас не будет ни водопровода, ни канализации. Хотя и без них люди когда-то неплохо жили.
Приходит время, когда человек начинает думать. Хорошо, если это упражнения по решению тривиальной житейской задачи – это постепенно создаёт человеческий ум в разных его аспектах. Плохо, если человек начинает думать о том, что его прямо не касается. Отвлеченное, абстрактное мышление – занятие праздное и мелкое. Суетливый дух, не имеющий необходимости искать хлеб насущный в поте лица своего, тонет в умозаключениях. Начинается мыслеблудие и праздномыслие несказанное, которое редко доводит до добра.
Свободный от борьбы за физическое существование, человек строит воздушные замки и населяет ещё слабый разум химерами – ибо что ещё может прийти в голову простодушную? Всё тот же набор: еда и женщины, возведенные в степень. Скажут: а что здесь полохого? Да ничего, кроме загрузки всего жёсткого диска подростковыми играми.
Общественное сознание всячески потакает такому развитию ума: личность стереотипно рассуждающая легко поддаётся программированию. Управляемость человека – важнейшая черта социально адаптированной личности. Издержки такого управления очевидны: свободный вроде бы человек тупеет и смотрит, как живут соседи. Развивается общественно-полезная зависть, которая направляется по маршруту: заработал – купил – заработал. Главное – не прерывать процесс: ритм вращения колеса, в котором бегут толпы
свободных людей, должен соблюдаться неукоснительно.
И ад не вечен, и каторга когда-то кончается. Человек, добросовестно пробежавший все его круги, освобождается от самых одиозных файлов в своей упрямой голове. Еда и девичьи прелести никуда не деваются – но летят в корзину все их плебейские излишки. Именно здесь впервые возникает внутренний позыв отдать ужин врагу, пить только хорошее и демобилизовать весь гарем – как армию после войны.
Для этого типа людей общественное сознание предлагает попробовать себя в битве за власть. И человек, до того лояльно бежавший в одной команде, вдруг начинает свирепо интриговать в борьбе за лидерство. Перед властью блекнут и мельчают примитивные соблазны любого толка, всё чему поклоняются люди простодушные. Мысли человеческие обретают характер фигур на шахматной доске, а жизнь приобретает видимую цель и становится лестницей оценок. Личность покоряет всё, что попадается под руку. Её переживания искренни: совесть
– это химера, а цель всегда оправдывает средства. Равенство чужих приоритетов не допускается: эгоизм – начало всех начал.
Свободный от простейших социальных штампов, человек скрупулёзно считает победы, увеличивая пропасть между собой и другими. Одиночество – хороший воспитатель и учитель властолюбца. Оно наполняет душу его новыми мыслями: умный человек вдруг видит, что всю свою нелёгкую жизнь был энергичным дураком.
Теперь власть над миром видится как мальчишеский бунт с целью всем доказать свою правоту. Так уходят в корзину новая порция добросовестно отслуживших убеждений. Их место естественно занимает программа захвата власти над самим собой. Человек снова начинает доказывать, что он хороший мальчик, но не людям – а своему высшему Я. До этого он загонял на прокрустово ложе весь мир – а теперь строгает, режет и пилит самого себя – справедливо видя в своей личности только заготовку будущего человека. Человек
и всё человеческое уже перестаёт быть мерой всех вещей. Лестница на небо становится реальной, а земля – плоской. И время явно замедляет свой ход.
Человек выбирает ту истину, которая приносит ему больше пользы, удобства, совершенства и достоинства в том, что он человек; он выбирает истину с помощью которой может породить в себе удовлетворение, утешение и надежду.