Распределенная генерация в России: конкурент большой энергетике или способ залезть в карман потребителей?

Специалисты полагают, что распределенная генерация может покрыть потребности страны в электроэнергии в ближайшие пятнадцать-семнадцать лет при вполне приемлемых затратах. Проблема лишь в том, как избавиться от тупиковых ситуаций во взаимоотношениях большой и распределенной энергетики.

Об этом, в частности, рассуждали участники II Всероссийской конференции «Развитие малой распределенной энергетики в России», организатором которой выступило ЗАО «Агентство по прогнозированию балансов в электроэнергетике».
– Эта подотрасль особенно интересна нашему комитету, поскольку включает 60 70 ГВт мощностей и, по оценке специалистов, она может закрыть потребности в электроэнергии до 2025 2030 года, – отметил председатель Комитета по энергетике Государственной думы Иван Грачев. – Но тем не менее во взаимоотношениях большой энергетики и распределенной генерации есть определенные проблемы. Во-первых, цена на электроэнергию уже неприемлема и в рамках инвестиционного сценария продолжает расти. Во-вторых, цена строительства «киловатта» по некоторым пунктам достигает 9 тысяч рублей за киловатт установленных мощностей, понятно, что это фантастическая цифра. Кроме того, в большой энергетике нет достаточного количества частных инвестиций, основные средства идут от государства – 85 процентов и выше.

Еще более важно, что не запускается конкурентный механизм, есть централизованная энергетика с наличием одного источника либо тепла, либо электричества, при этом, не меняя количество посредников, никакой конкуренции создать нельзя. И мы либо говорим о возврате к прежней системе, что невероятно, либо задаемся вопросом: как в этой системе запустить конкурентный механизм? На мой взгляд, распределенная энергетика может отчасти решить эти проблемы: здесь в основном частные инициативы и реально выдается продукт по цене электроэнергии. На мой взгляд, это пока недооцененное государством важнейшее направление, которое может «расшить» целый спектр проблем.



Малая «ниша»

– Во многих странах тренд – переход от централизованной энергетики к гибкому варианту – объектам распределенной энергетики, – отметил заместитель министра энергетики РФ Антон Инюцын. – В тех случаях, где у распределенной энергетики есть преимущество, его нужно использовать. Россия только в начале пути, но очевидно, что в нашей стране есть конкретные точки – Дальний Восток, Арктическая зона, районы Крайнего Севера, где внедрены объекты распределенной генерации, и они могут быть точками роста в сфере малой энергетики. Распределенная генерация может применяться и в рамках единой энергосистемы, сейчас рассматриваются вопросы расширения когенерации, модернизации котельных в коммунальном хозяйстве в целях компенсации потерь на производстве, а также для резервирования. Мы понимаем, что сегодня нужны новые меры стимулирования, новые механизмы привлечения внебюджетных средств. Малая распределенная энергетика в России может иметь свою нишу. Преимущества налицо – ближе к потребителю, меньше потерь в сетях, независимость и серьезный экономический эффект для страны.

– Новым вызовом в сфере распределенной генерации стала необходимость законодательного обеспечения функционирования этого отраслевого сегмента, основанного на технологиях когенерации, использования местных видов топлива и ВИЭ, – сказал первый заместитель председателя Комитета по энергетике Государственной думы РФ Юрий Липатов. – На долю малой генерации в странах мира приходится от 10 до 20 процентов общего объема годовой выработки электрической энергии, в нашей стране этот показатель на порядок ниже – 1,5 процента в зоне централизованного электроснабжения. В настоящее время в России развитие малой распределенной генерации происходит стихийным порядком, который не может обеспечить эффективность работы сектора. Это выражается в нескоординированных действиях потребителей электроэнергии, энергокомпаний, поставщиков, регуляторов энергетических рынков, субъектов бизнеса и науки.

Законодательная часть по развитию малой генерации может быть реализована двумя путями. Первый – за счет внесения изменений по малой генерации в действующее законодательство, в том числе в Федеральный закон «Об электроэнергетике» с включением терминологических определений в сфере малой распределенной энергетики, отдельного раздела, определяющих основу развития объектов, их участия в оптовом и розничном рынках, в Федеральный закон «О теплоснабжении» с включением положения о выработке тепловой энергии объектами малой энергетики. Второй путь – это разработка и принятие отдельного Федерального закона о малой распределенной энергетике, в котором нужно определить: энергообъекты, вырабатывающие тепловую и электрическую энергию или работающие в когенерационном режиме, относящиеся к категории малая распределенная энергетика, основные условия режимов работы малых генерирующих установок – имеется в виду работа в изолированном режиме, работа с выдачей избытков производимой энергии на оптовый и розничный рынки, особенности функционирования малых распределенных установок в когенерационном режиме в секторе муниципального теплоснабжения и электрической энергии; особенности присоединения малых распределенных генераторов к электрическим сетям.

Стоит учесть, что сейчас функционируют более 50 тысяч объектов малой распределенной генерации и их число продолжает увеличиваться. У потребителей есть интерес к малой генерации, что так или иначе приведет к переходу от монопольной жесткой традиционной системы к диверсификации электро-, теплоснабжения, разнообразию типов и форм взаимодействия энергообъектов большой и малой распределенной энергетики в различных регионах России. После формирования законодательства по малой распределенной генерации будет необходима разработка пакета соответствующих пакетов нормативно-правовых актов правительства РФ, федеральных министерств и ведомств, определяющих конкретный порядок, связанный с ценами, присоединением и стимулированием развития малой генерации, – резюмировал господин Липатов.



Платформы и кластеры

– Переход от централизованной энергетики к распределенной сетевой интеллектуальной энергетике – эти термины неразделимо связаны между собой и стали своеобразным вектором изменения энергетического уклада в мире, сказал генеральный директор ЗАО «АПБЭ» Игорь Кожуховский. – Характеризуя сегодняшнее состояние, надо сказать, что ситуация в отрасли крайне плохо наблюдаема. Без государственной статистики сформировать государственную политику в сфере малой распределенной энергетики не получится. Хотя у нас есть стратегические документы, где малая энергетика упоминается. Энергостратегия констатирует, что малая энергетика развивается недостаточно – до 15 процентов от производства тепловых электростанций. В генеральной схеме приведена цифра 3100 МВт в базовом варианте – тоже немного по оценкам. Общая оценка такая: в действующих стратегических документах развитие малой генерации предусмотрено недостаточно. Мне кажется, необходимо всем, кто занимается перспективами развития отрасли, понять, что в общем балансе при формировании прогнозов сначала нужно рассматривать заполнение этого баланса малой распределенной энергетикой и только потом дополнять его вводами крупной генерации, чтобы обеспечить покрытие необходимого спроса.

В отличие от зарубежных стран, традиции централизации для большой энергетики в России гораздо более сильны, равно как и потенциал роста большой энергетики. Территориальные особенности нашей страны – это поле для использования распределенной и местной энергетики. И предпосылкой является появление новых серийных технологий, газотурбинных, газопоршневых установок, микротурбин, двигателей внешнего сгорания, других возможностей для покрытия потребностей в электроэнергии. До 2011 года развитие малой распределенной энергетики носило стихийный характер.

Технологическая платформа малой распределенной энергетики – самая многочисленная, сегодня в ней участвуют 168 компаний. Кроме того, стали появляться инновационные территориальные кластеры в энергетике. В нашей стране есть много примеров удачного бизнеса в рамках распределенной энергетики. Это, прежде всего, белгородский опыт, проекты компании «Альтэнерго», программы Ярославской генерирующей компании, энергетические турбины малой мощности в Ярославле, энерготехнологические комплексы в Кузбассе, пример РЭП-Холдинга, который локализовал газовую турбину General Electric 32 МВт и готов применять это в коммунальном теплоснабжении в режиме когенерации, и другое.

АПБЭ разработало собственную концепцию по распределенной генерации, предусматривающую рассмотрение большой энергетики и коммунального теплоснабжения в качестве единого объекта оптимизации. Таким образом, мы открывает совершенно новые перспективы повышения энергетической эффективности и заполнения балансов по электроэнергии определенным способом производства электрической энергии, замещая обычные котельные на установки когенерации. В цифрах это выглядит так: 3,1 ГВт – это сегодняшние данные перспективных документов, 50 ГВт – это то, что может быть, а это отказ от соответствующего объема вводов крупной генерации. Процесс не простой и требует пересмотра стратегических документов. Вводы крупной генерации можно сократить со 173 ГВт до 2030 года до 123 ГВт, их них 50 ГВт – распределенная генерация. И эти оценки сделаны только для сектора коммунального теплоснабжения без учета внедрения распределенной энергетики у потребителей.

Положительные эффекты от этого очень велики, обращу внимание на главные. Первый – экономия топлива. Второй – социальный, ведь мы сможем резко улучшить ситуацию с теплоснабжением и особенно по стоимости тепла в малых и средних городах, где преобладают котельные и нет когенерации вообще. Хочу остановиться на некоторых моментах. Например, субсидирование технологического присоединения малой генерации к электрическим сетям. Главная мысль, которая пока не прозвучала: существует законодательный запрет на совмещение сетевого бизнеса и бизнеса по генерации. Нужно отменить этот законодательный запрет и внести поправки в соответствующий закон в отношении распределенной энергетики, малой энергетики, ВИЭ. Кроме того, нужно остановиться на последней мере – это ценообразование, введение справедливой ценовой конкуренции большой энергетики и малой генерации. Речь идет о том, что сбытовые компании могут покупать электроэнергию у малых генераторов, но по цене, не превышающей цену оптового рынка. Необходимо, чтобы они покупали электроэнергию по цене оптового рынка плюс сетевая составляющая, это резко повысит конкурентоспособность малой генерации по сравнению с большой, что вполне справедливо. Кроме того, появится возможность продажи излишков электроэнергии потребителями по цене розничного рынка, а сейчас потребитель лишен такой возможности, – сказал господин Кожуховский.



Когда придет время ВИЭ?

– Кроме компании «РусГидро», я представляю еще и технологическую платформу, которая близка к теме распределенной генерации, поскольку они во многом пересекаются друг с другом, – сказал директор по инновациям и ВИЭ ОАО «РусГидро» Михаил Козлов. – Мы занимаемся всеми направлениями возобновляемой энергетики и понимаем, что планируемые к внедрению объекты относятся к распределенной энергетике. Расскажу об основных проблемах, которые существуют сегодня в сфере ВИЭ. Первая – это ощущение, что еще не настал момент для внедрения объектов возобновляемой энергетики в России, дескать, есть европейские страны, для которых это важно и актуально. Вторая проблема – это государственная поддержка в тарифообразовании. Также есть вопрос о необходимости резервирования мощностей, я считаю, что это нужно, но только с момента достижения определенного уровня производства электроэнергии возобновляемыми источниками. Помимо этого, важна роль распределенной энергетики в изолированных зонах страны.

И наконец, один из главных для страны тезисов – развитие российской производственной и технологической базы – нелогично, что мы продолжаем импортировать оборудование. Остановлюсь на отдельных позициях. Тариф ВИЭ, какой бы он ни был, растет в связи с инфляцией и другими экономическими факторами. Сегодня, устанавливая ветрогенераторы во всех странах, где присутствует поддержка государства, и в тех документах, которые сейчас готовятся в Российской Федерации, предусматривается определенная поддержка государством тарифа для обеспечения эффективности для инвесторов. Действительно, этот тариф выше, но важно то, что после окончания срока окупаемости этого объекта ВИЭ его тариф радикально падает и после этого становится значительно ниже, чем тариф в традиционной энергетике, и это по сути операционные издержки на содержание этого объекта. Для страны это важно, поскольку обеспечивается стратегический запас.

Действительно, сейчас надо вложить какие то деньги, но вложить для того, чтоб через десять-двенадцать лет (плановый срок окупаемости, закладываемый в расчеты) мы получили существенное падение стоимости объектов ВИЭ. Еще один пример: у «РусГидро» на Камчатке есть несколько геотермальных станций – одна из них в изолированной зоне, две – в центральном энергоузле, обеспечивая 30 процентов электроэнергии для зоны Петропавловска. До прошлого года остальную энергетику давали тепловые станции на мазуте, сейчас они переводятся на газ. В прошлом году тариф тепловых станций был 6 рублей для промышленности, для населения – 3 рубля, остальное субсидировалось государством. Топливная составляющая тепловых станций была 2,3 рубля, для ГеоЭС–1,8 рубля. Тариф, который обеспечивала геотермальная станция на Камчатке, был даже ниже, чем топливная составляющая традиционных станций. Понятно, что это уникальный случай, поскольку на Камчатке все топливо привозное. Наша расчетная группа сделала целевую установку: к 2020 году при реализации государственной программы по развитию ВИЭ общий рост тарифа на тот момент для населения не должен превышать 2 процента.

В изолированных зонах вся энергетика считается распределенной – крупных объектов там почти не планируется, сегодня развиваются проекты ветроэнергетики, геотермальной, малых ГЭС, солнечной. Проектов довольно много, и есть ряд точек, где эффективная реализация ВИЭ возможна без господдержки, но, на наш взгляд, и этого недостаточно, поскольку общий объем генерации, который мы можем получить в изолированных зонах на ВИЭ, – порядка 1 ГВт, этого мало для развития производства в стране, мы можем найти 1 2 производителей, которые могли бы на этом объеме построить новые заводы, но нормального рынка на этом мы не получим, поэтому считаем важным развитие ВИЭ не только в изолированных зонах.

Говоря непосредственно про Дальний Восток, отмечу, что в «РусГидро» есть РАО ЭС Востока, обеспечивающее энергоснабжение потребителей этого региона. Говоря про распределенную энергетику, мы подразумеваем, что у нас она стыкуется как раз с возобновляемой энергетикой, где основные объекты – это гибридные комплексы, ветро-дизели, солнце-дизели. Суммарно, те проекты, которые мы реализуем на Дальнем Востоке, это пилотные мощности по солнечным станциям – 10 30 кВт, по генераторам – порядка 300 кВт. Идея этих проектов лежит на поверхности: есть точки, где тарифы составляют 56 рублей за кВт-ч энергии, это районы, куда топливо доставляется вертолетом. В основном эти зоны практически все изолированы, и установка любого накопителя приносит заметный экономический эффект.

Есть еще одно совершенно фантастическое наблюдение в Якутии: в холода солнечная станция оказывается самым эффективным решением, так складывается, что резко континентальный климат «открывает» очень много солнца, поэтому те примеры, которые мы реализуем в якутских поселках, показывают хорошую практическую выдачу, – подвел итог господин Козлов.

О реакции энерго­системы можно лишь строить догадки
– И в нашем, и в зарубежном сообществе консенсуса в понимании того, что такое распределенная генерация, нет, – сказал заместитель директора по научной работе Института энергетических исследований РАН Сергей Филиппов. – На мой взгляд, нужно исходить не из показателей мощности этих установок, а из принципа, куда эта мощность выдается. Есть большой пласт малой энергетики, которая находится в зонах децентрализованного энергоснабжения, это то, что можно назвать автономной энергетикой, и то, что называется распределенная генерация. Потребители первой не имеют выбора. Когда мы говорим о распределенной генерации, то здесь другая ситуация – у потребителей есть выбор: либо присоединиться к централизованной системе энергоснабжения, либо выбрать свою генерацию по экономическим или другим принципам.

В последнее время на Западе активно развивается другое направление – это индивидуальная генерация, когда мощность выдается не в распределительную сеть, а используются совершенно иные технологии. Если в распредгенерации мы можем применять когенерационные установки, то в индивидуальной генерации можно использовать тригенерацию. Если бы меня спросили: поддерживаю ли я распределенную генерацию, я бы сказал: да, но только до того момента, когда она начинает «лезть» ко мне в карман. Как только начинают говорить: давайте поддержим распределенную генерацию, я задаюсь вопросом: с какой стати я должен поддерживать чей то бизнес? Но если при этом я развиваю свои технологии и генерирую свою добавленную стоимость, то она может оказаться больше, чем я отдаю тому, кто занимается малой генерацией.

Важным элементом в распределенной генерации является научно-технический прогресс. На старой технике добиться хороших показателей невозможно. Развивая когенерацию на базе котельных, надо понимать, что она будет эффективной, если будет адекватное оборудование. Те газовые турбины, которые предлагает наша промышленность с КПД по году 23 24 процента, не позволяют конкурировать с раздельной выработкой. В то же время у нашего газотурбинного машиностроения есть возможности создать продукт с требуемыми для энергетики характеристиками.

Теперь о сложностях, которые сопровождают внедрение проектов распределенной генерации. Что дает генерация в энергосистему и как должна реагировать на это энергосистема, мы можем только догадываться. Нужно создавать на этой основе микрогриды, микроэнергетические системы, которые позволят решить несколько задач и с покрытием пиковых мощностей, и с увеличением надежности и т.д. Для примера, есть несколько проектов, которые реализуются в мире: японский микрогрид на основе фотоэлементов; проект в Германии, который базируется на когенерационных установках на базе высокотемпературных топливных элементов мощностью 2 кВт для индивидуальной генерации – топливный элемент выдает до 60 процентов КПД, но, к сожалению, есть зависимость этого КПД от нагрузки; есть еще японский и корейский проекты, которые базируются на топливных элементах, и они вышли на реализацию 50 тысяч установок в год, до 2020 года планируется оснастить около 100 тысяч домохозяйств для накопления опыта и создания соответствующего рынка. В таких проектах примерно 40 50 процентов стоимости оборудования дотируется государством.

Ирина КРИВОШАПКА

Мнения экспертов «ЭПР»

Валентин Шаталов, исполнительный директор Сибирской энергетической ассоциации:

– Пока в российской энергетике делают ставку на рост потребления газа и угля, существенных изменений не предвидится, за исключением изолированных от ЕЭС регионов, в которых есть возможность выбирать альтернативные пути развития, например внедрять проекты малой распределенной генерации. Высокая цена на электроэнергию позволяет ускорить окупаемость таких проектов в Красноярском крае, республиках Алтай и Бурятия.

Для полноценного развития альтернативной энергетики в нашей стране не хватает нормативно-правовой базы. Этот процесс идет, но достаточно медленно. Некоторые успехи были достигнуты в 2010 году, когда вышло постановление правительства РФ об утверждении критериев для предоставления из федерального бюджета компенсации стоимости объектов, генерирующих энергию с помощью ВИЭ мощностью не более 25 МВт. В декабре 2010 года президент РФ подписал закон об изменениях в ФЗ «Об электроэнергетике», позволяющих заключать долгосрочные договоры купли-продажи мощностей, произведенных на объектах с использованием ВИЭ, по особой цене, регулируемой оптовым рынком. Несмотря на то что эти документы создают определенную инфраструктуру для развития ВИЭ в России, подобных мер недостаточно.

Прецеденты продажи электроэнергии, полученной на объектах малой распределенной энергетики, в сеть пока единичны. В России практически невозможно осуществить продажу в сеть электроэнергии с работающего генератора на базе альтернативного источника, и именно это является главным тормозом развития малой распределенной генерации. Кроме того, в РФ работает несколько десятков компаний, реализующих оборудование для генерации энергии, полученной альтернативными способами. Однако рынок сбыта такой продукции еще довольно узок. Это, как правило, частные лица, приобретающие оборудование для установки в своих загородных домах, и коммерческие предприятия, заинтересованные в повышении зеленого статуса своих зданий. Наибольшим спросом у потребителей пользуются тепловые насосы и солнечные батареи.

Сергей Чижов, первый заместитель генерального директора, вице-президент по работе с государственными органами и устойчивому развитию бизнеса ОАО «Фортум»:

– Одна из ключевых задач ОАО «Фортум» – реализация масштабной инвестиционной программы. Общий объем инвестиций более 2,5 миллиарда евро. Компания не отступает от стратегической линии – введено в строй более 600 МВт из запланированных 2400. Мы ожидаем в этом году ввода первых мощностей на строящейся Няганской ГРЭС. Реализация инвестиционной программы позволит увеличить установленную мощность по электроэнергии до 5200 МВт (85 процентов по сравнению с 2007 годом).

Но очевиден ряд проблем, снижающих инвестиционную привлекательность электроэнергетики. Зачастую противоречивые решения, которые принимаются государственными органами, создают неопределенность на рынке. Трудно говорить о целостной модели развития электроэнергетики России без учета мировых тенденций и разработок, к примеру компетенций Fortum в части использования возобновляемых источников топлива. Отсутствуют эффективные механизмы долгосрочного развития отрасли. Конкретный пример – политика, направленная на увеличение доходности от продажи газа при снижении доходности электроэнергетики.

Особое внимание хотелось бы обратить на отсутствие стимулов развития когенерации. Инвестор не заинтересован в развитии когенерации – рынок тепловой энергии является малопривлекательным. Муниципалитеты, не имея жесткой законодательной опоры, активно строят котельные, т. к. не видят макроэкономического эффекта от экономии топлива. Существующая законодательная база напрямую способствует дальнейшей «котельнизации» страны и повышению энергоемкости ВВП. Необходимы работающие механизмы поддержки развития когенерации: законодательный запрет на строительство котельных в крупных узлах теплопотребления.