Лозунг момента: "Говинда! Хари Пурюшам!"
или "Hey Govinda! Hey Gopala!"
...В общем, что-то в этом духе :)

ОБЪЯВЛЕНИЕ

В преддверии выхода нового альбома БГ, компания Naxos World открывает конкурс Naxos World BG Contest. Победители будут определяться и награждаться каждую неделю до момента выхода нового диска 18 Февраля. В призовом фонде - CD, футболки и главный приз - Naxos World 10 CD Collection.

НОВОСТИ

Сообщает "Агентство InterMedia" (цитата):
"Симфоническое исполнение знаменитых произведений русского рока.
Концерты "Russian Rock in Classic", представляющие симфоническое исполнение знаменитых произведений русского рока, пройдут 9 и 10 февраля в Государственном Кремлевском дворце. 
Как стало известно, автор проекта Владимир Мегорский специально собрал симфонический оркестр, который призван будет пересмотреть лучшие образцы русской рок-музыки и представить их со своей точки зрения. Данный проект обещает быть долгосрочным и должен состоять из трех этапов - выпуска трех альбомов в течение двух лет. Все диски выйдут под общим названием "Russian Rock in Classic" в хронологическом порядке написания песен. 
В феврале на кремлевской сцене свои хиты совместно с оркестром представят следующие музыканты: Борис Гребенщиков споет "Небо становится ближе", Алексей Романов - "Кто виноват", Андрей Макаревич - "Ты или я", Константин Никольский - "Музыканта", Гарик Сукачев - "Напои меня водой", Владимир Кузьмин - "Мама, я попал в беду", Вячеслав Бутусов - "Прощальное письмо", Юрий Шевчук - "Дождь", Глеб Самойлов - "Черную луну". В диск также будет включена оркестровая обработка песни "Я хочу перемен" Виктора Цоя. 
В программу концерта она также попадет, но кто ее исполнит, пока неизвестно". Конец цитаты.

КАК ЭТО БЫЛО

Джорж (Анатолий Гуницкий), RockMusic.Ru

О влиянии пивных баров на историю русской рок-музыки

Я хорошо помню концерт, приуроченный к десятилетию АКВАРИУМА. Крошечный зальчик в одной из "общаг" Корабелки на Юго-Западе. У входа кто-то их знакомых - вроде бы Лео - стыдливо собирает плату за вход. Немного, пожалуй, он тогда собрал - среди зрителей, в основном, свои и они, естественно, не платят. У большинства с собою портвейн - наиболее популярный напиток тех лет. Массовый интерес к водке назрел у рокеров несколько позже.

Боб подходит к микрофону. Как и все остальные аквариумисты, он совершенно еще не умеет держаться на сцене. Близоруко прищурился. "Господа... десять лет..." АКВАРИУМ начинает играть. "Кусок жизни", "Летающая тарелка", "Двери травы", "Блюз свиньи в ушах", что-то еще... 

Любопытно: группа отмечает десятилетие, но ее разгон и восхождение только начинаются. Среди нечастых концертов преобладают "квартирники". Конечно, АКВАРИУМ знают, особенно после фестиваля "Тбилиси-80", у него уже есть определенная репутация такой... "странной" группы. Однако немногие, совсем немногие люди осознают суть этой странности. В АКВАРИУМЕ есть что-то, не поддающееся привычным оценкам, что-то непонятное - в первую очередь, тексты. Они явно выделяются из общего ряда и резко отличаются от романтических мессаджей МАШИНЫ ВРЕМЕНИ, бытового хиппианства МИФОВ, рефлексивности БОЛЬШОГО ЖЕЛЕЗНОГО КОЛОКОЛА, эпической размашистости Рекшана и радикализма РОССИЯН. Только через несколько лет публика(да и то не вся) научится воспринимать поэзию Боба как субстанцию, нерасчленимую на составные обыденного здравого смысла, как цельное противоречие, и привыкнет к произволу метафор. Пока же еще не привыкла. 

Альбом "Треугольник", записанный в студии Андрея Тропилло. Что же он такое для большинства из тех, кто его слышал в те годы? Абракадабра, абсурд, нонсенс. Интеллектуальный стеб и сюрреализм апеллируют к необычной логике, но она совсем не для широких масс. И вообще не для масс... "Треугольник" мог развеселить - смешные, в общем-то, песенки - но больше дразнил, раздражал, нежно глумился и откровенно ерничал. Странный такой шел кайф, непонятный, пугающий своей нездешностью. Загадочно закручиваются лабиринты тотального детерминизма. "Два тракториста", "Старик Козлодоев"... Забавно, конечно, но что все это значит? А черт его знает!

Много позже альбом "Треугольник" был признан одним из лучших "аквариумных" альбомов. Есть в нем и несколько моих текстов, однако к моменту создания "Треугольника" я уже несколько лет не играл в группе. Контакты поддерживал и был вхож, куда хотел. Только не всегда хотел... Впрочем, "Сайгон" не давал развиться полной изоляции. Что же касается моих текстов в "Треугольнике", то они были сочинены в один присест, в году примерно 1974-ом или даже в 1973-ем, в одной квартире на Петроградской, где тогда жила девушка нашего общего знакомого, художника Руслана Судакова. Тексты были записаны на коробке для магнитофонной бобины, а потом и коробка, и бобина куда-то улетучились... Я про эти тексты начисто забыл. Вплоть до того времени, когда услышал готовый "Треугольник". Некоторые слова показались мне удивительно знакомыми. "Мой муравей", "У императора Нерона", "Крюкообразность"... 

"Где-то я это слышал", - думал я - "Только вот где и когда?" Концерт, посвященный десятилетию группы, постепенно набирал обороты. Публика выпивала и, может быть, даже закусывала. АКВАРИУМ играл свои хиты тех, дореволюционных, лет. Сбоку, у окна, сидела, гогоча, компания молодых ребят, среди них выделялся парень восточного типа. Цой. Никто еще не знал, кто такой Цой, КИНО только-только начиналось. Примерно минут через сорок после начала к общежитию подъехал "воронок", юбилейный концерт был самым нахальным образом прерван, зрители и музыканты поспешно ретировались. Обычная история для тех лет, никто даже и не возмущался особенно, все-таки успели немножко покайфовать... Очевидно новый этап в жизни АКВАРИУМА начался вскоре после десятилетнего юбилея, после того, как в составе появился Саша Ляпин. Рейтинг группы (тогда еще этого слова, так поднадоевшего теперь, никто не знал) вырос сразу на несколько порядков. До этого АКВАРИУМ всерьез принимали лишь те немногие, кто врубался в очаровательную отчужденность группы от всего привычного и общепринятого, постоянно демонстрируемую и на сцене, и вне ее.

Если бы в хит-парадах фиксировался такой критерий, как образ жизни... о, тут АКВАРИУМ тогда превосходил всех! Чему-чему, а этому они за десять лет научились прекрасно. Как музыкант, не вызывал нареканий только ударник Женька Губерман, относительно стабилен был, пожалуй, Файнштейн. Но только с появлением в составе Ляпина у группы возникло собственное звуковое сознание, без Александра вряд ли состоялась бы последующая раскрутка АКВАРИУМА - с одной только акустической программой, несмотря на все ее несомненные достоинства, прорыв к вершинам успеха вряд ли удалось бы осуществить.

В тоже время, Ляпин далеко не сразу освоился в группе, его знаменитые фундаментальные "запилы" порой не слишком вписывались в структуру Бориных песен. Лидер-гитарная идея нередко подавляла все остальное. Порою даже из зала было заметно, что БГ это не очень-то нравилось, на один из концертов в рок-клубе он принес колокольчик, чтобы иметь возможность хоть таким образом возвращать разбушевавшегося лидер-гитариста к реальности концерта. Только в 1986 году гитарист и группа стали считаться друг с другом. Но по жизни Ляпин не был в команде новичком, знакомство состоялось давным-давно, в начале семидесятых, когда АКВАРИУМ находился в эмбриональном состоянии, когда идея АКВАРИУМА только-только сформировалась, и когда у нас еще ничего не было, кроме идей, и поэтому казалось: есть все! 

Существует полуофициальная версия, согласно которой АКВАРИУМ начал свой жизненный путь 6 июля 1972 года. Я не совсем уверен, вернее, не до конца уверен в том, что дата эта соответствует истинному положению дел, а с другой стороны, никто из нас двоих - ни Боб, ни я - не сможем назвать точное число. Попробуй, вспомни теперь, какое же это было число, когда автобус 31 повернул с проспекта Славы на Будапештскую улицу... А в этом автобусе я и Боб ехали в гости к одному знакомому грузину, который умел играть на басу. 

Возможно, это было в самом деле 6 июля. У меня осталось ощущение того дня... Я отлично помню, что после того, как автобус повернул на Будапештскую, мы проехали мимо двухэтажного торгового центра. Я осмотрел в окно и прочел надпись на торговом центре: "Пивной бар АКВАРИУМ". Что-то в этом было... Ведь в последнее время мы лихорадочно искали название для своей группы. Я обратил внимание Боба на название бара... И ему оно тоже понравилось. Ну а вскоре - не помню, когда точно - через час, через три часа или через три дня, мы решили назвать свою группу АКВАРИУМ. Я никогда особенно не любил пива. Боб, по-моему, тоже. Во всяком случае, в те годы. В этом баре никто из нас никогда не был. Да и бара с таким названием на Будапештской улице давно уже нет.

* * *

Из журнала FUZZ #3, 2002 (отрывок)

Касаясь тридцатилетнего юбилея АКВАРИУМА: если брать 70-е, 80-е и 90-е, вы могли бы выделить какое-то явление, человека, может быть, которые для вас характеризовали каждое из десятилетий?

Борис: Я сегодня почему-то - как раз в контексте интервью - думал о каких-то историях. 70-е годы, на самом деле, - что я о них помню - выглядели очень хорошо. В том смысле, что мы шли репетировать в какой-то клуб, а потом, поскольку рядом жил Майк, сразу после репетиций заваливались к Майку пить чай. 70-е годы все были такие, все ходили как хоббиты друг к другу в гости и пили чай. Или, может, не только чай. Конечно, не только чай, и чай даже не всегда. ("Реплика из зала": "И вообще чай не пили!") На самом деле, я помню, что все-таки пили! И так прошли все 70-е - перемещения, как и всех молодых людей, с одного флэта на другой. В 70-х ни у кого еще не было квартир, а в 80-х появились какие-то комнаты, в коммуналках, как правило. Поэтому все перемещались уже по "более солидным" местам, соответственно, пили уже больше и серьезнее, и, следовательно, серьезнее были искусствоведческие диспуты - затягивались они больше, потому что никуда не нужно было уходить.
Из 80-х я запомнил два колоссальных эпизода. Первый - как мы сидели у Тропилло в студии. Мы туда входили, замаскированные под юных пионеров и, соответственно, могли выйти только как юные пионеры. Это означало, что мы могли выйти только всем скопом, поэтому получалось так, что если туда приходишь, то обратно уже никак - сидит вахтерша, и она стукнет, если кто-то будет ходить. Поэтому моя тогдашняя семейная жизнь очень сильно страдала, были душераздирающие драмы. А я ничего не мог сделать, потому что сидел в студии без телефона, и моя тогдашняя невеста не могла войти, а я не мог выйти.
Вторая история очень много говорит о духе того времени. Годик, приблизительно, 1983-84. Замечательная картина: день, лето, у нас во дворе, где я жил - выездное собрание Рок-клуба. Приходят двадцать серьезных рокеров, которые на полном серьезе, сидя на ржавых трубах на помойке у нас во дворе, проводят собрание о том, чтобы исключить АКВАРИУМ из Рок-клуба на полгода или год за дачу несанкционированных концертов. И это зрелище было по тем временам настолько абсурдным! Сидит Гена Зайцев - председатель с волосней по пояс, и все рокеры такие: "Да, ребята поступили политически некорректно, что сыграли на домашнем концерте какую-то незалитованую песню!" Это нужно было запомнить, такого не бывает! И все рокеры голосуют: "Кто за? Так, Марьяна, почему ты не голосуешь? Воздерживаешься? Запишем". Девушка-секретарша записывает: восемнадцать "за", двое воздержались. И это было серьезно. Рок-клуб - это был такой комсомол на выезде, такой пикник! И нас таким образом два раза исключали, что приятно вспомнить даже.
Вот еще вспомнилось, - это уже год 1986-й, наверное. Теоретически уже что-то разрешили, поэтому мы играли концерт с Валей Пономаревой. Это был концерт, куда нужно было пролезать через окно подвала, потому что другого входа не было. И Андрюшка Макаревич, - хотя они уже были богатые и признанные официально, - полез, а Кутиков нет. И только Валя собралась выйти на сцену, как пришли комитетчики и всех свинтили. Но хотя Валю и нас отпустили, но концерт все равно прикрыли жестко. Вот так все 80-е были на уровне абсолютного гиньоля между рок-н-роллом и комсомолом.

...

С Лу Ридом вы пересекались?

Борис: Да, тоже 1989 год. С Лу Ридом любимая история есть. У него поместье, дом в лесу в Нью-Джерси, часа три езды от Нью-Йорка, и когда мы заезжали в лавку, чтобы купить сигарет или колбасы какой-то, он меня предупреждал: "Главное, не говори по-русски, только бы не заподозрили, что ты русский". Я спрашиваю: "А в чем дело?" - "Нас с женой уже и так ненавидят..." А у него был жена такая - 60-е годы, Донован, экология: она против местного фабриканта выступала, он реку загрязнял. Местные не поняли, о чем базар, и решили, что она коммунистка. А муж у нее, естественно, наркоман, декадент и все остальное. И если бы к этой компании приехал русский в придачу... Как он говорил: "Нас тогда сожгут просто. Так что ты лучше даже не вылезай из машины". У него гениальное чувство юмора! Теплейший, чудный человек. Единственная маленькая странность, за которую я его очень люблю и уважаю... Жена его однажды куда-то уехала, мы были предоставлены сами себе. Он говорит: "Делать нечего, давай песни писать". Он пишет песни в комнате размером вот с эту (примерно 10 квадратных метров - М. X.), или чуть побольше, в комнате стоит восемь колонок "Marshall" в два этажа. Он и говорит: "Послушай, как гитара звучит", - и дал аккорд. П...дец!!! (смеется) Это такое же ощущение, как если находишься под взлетающим бомбардировщиком. "Ты так песни пишешь?" - "Ну да, звук вон какой". Звук и в самом деле п...дец, это было сильно. И мы пошли писать песни. Я взял свою гитарку акустическую, обошел дом с другой стороны. Не тут-то было. Пока он там писал песни, сколько я на гитаре не играл, ничего не слышал. Причем он был заперт в этой комнате, а я сидел метров за сто с другой стороны, и все равно не слышал ничего. Звук был как атомная война. Но к тому, что его местные не любят, это не относится, там лес большой, до них далеко. Зато мне рассказывали про Джинджера Бейкера, который жил в Италии в долине, и по нему фермеры поутру поднимались как по будильнику - он в шесть утра начинал стучать на барабанах, и все на 50 километров вокруг знали: Джинджер забарабанил - пора в поле.
На самом деле, я искалечен советской властью. В том смысле, что я все детство, всю юность и всю молодость был научен петь тихо, чтобы соседи не вызвали ментов. Поэтому я привык играть на акустической гитаре, а электрическая гитара мне чужда. Я очень люблю на ней играть, но двадцать лет привычки к акустике дают о себе знать. Тихо играть я умею очень хорошо, а громко на сцене у меня до сих пор не получается, я сразу начинаю играть как Пит Таунсенд, не имея ни техники, ни задора к этому делу. Ограничиваюсь четырьмя аккордами, которые могу очень громко взять - все. Поэтому, сколько бы я ни старался на сцене играть на электрической гитаре, в ходе концерта я ее выкидываю и опять берусь за акустику. Сейчас мы нашли идеальный вариант, электроакустическую гитару "Martin Grand Concerto", очень хорошую.

ЦИТАТА ПО ПОВОДУ

Людмила Иванова, журнал "Новое время", 15.12.2002

Борис Гребенщиков: "Лучше обойти стену, чем ее пробивать"

Тридцать лет его песни любят и поют люди разных возрастов и социальной принадлежности, несмотря на отсутствие в них агрессивного задора, столь почитаемого поклонниками рока. Последний свой диск БГ назвал "Сестра-хаос", еще раз подтвердив, что несовершенство мира его мало смущает. 

– Несовершенство мира – естественное его качество, к этому надо хладнокровно относиться, потихоньку тут подправить, там подправить. Несовершенство мира дает нам возможность самореализоваться, помогая друг другу, совершенствовать себя.

– Вам не кажется, что насилие стало знаком нашего времени?

– Насилие сегодня – это мода, поэтому всеми разрабатывается. Это пройдет. В 1960-е было модно говорить – мир, любовь, все остальное. Но также из-за денег в окна выкидывали. Как показывает история человечества, люди реагируют только на одну приманку – на деньги. Раньше об убийствах не принято было говорить, сейчас – модно.

– Но мода приобретает уже признаки эпидемии.

– Популярность насилия все равно поверхностная. И при этом, к счастью, люди не стали хуже, чем были сто, двести лет назад.

– Но в советское время мальчики не заказывали своих родителей.

– Имея такое количество людей, которое Сталин положил в советские времена, имея детей, которые стучали на родителей, и это возводилось в ранг подвига, советские времена – плохой пример, после такого киллер – мелочь. Сегодня никто не возводит убийство в ранг поступка, достойного награды. Поэтому я совершенно спокоен за нацию, конкретно за нас и так называемое молодое поколение.
Меня волнует другое. В условиях передела капитала чуть-чуть теряет культура. Без насилия, убийства ни один ролик не ролик. И если потомки будут судить нас по кинопродукции, то скажут: мама родная, все были бандиты. 
Но это мнение московских видеолюдей, а раз они так считают, значит, тренд уже прошел. Москва, к счастью, идет на два шага позади всего остального мира.

– Хотите сказать, что в Голливуде делают деньги на любви и взаимопонимании?

– Не могу сказать, потому что смотрю лишь отдельные вещи. Но даже по тому, что до меня доходит, вижу: насилие, которое пугало в околотарантиновские времена, лет десять назад, выродилось в Мерлина Менсона, фигуру, скорее, диснеевскую. Он уже всем нравится, потому что такой хорошенький и страшненький, точно Санта-Клаус.

– У нас таких Санта-Клаусов пока нет.

– Россия всегда отстает. Раньше я печалился по этому поводу, потом понял, что сам точно так же отстаю, ничем не отличаюсь. Когда мне приносят модную музыку, я первый год плююсь, а потом понимаю, как это гениально.

Пчелы против меда

– По-моему, в определенном смысле вы отстаете даже от России, в ваших песнях агрессии никогда не было.

– Вот тут я не отстаю, а, простите за банальность, выступаю от лица простого человека. Ведь насилие – последнее прибежище некомпетентности, как сказал классик. Любая борьба бессмысленна по своей сути. В реальной жизни те, кто стреляет, ведут скучную и убогую жизнь.
То, что приходит естественным путем, все равно не перебороть. Нелепо устраивать рок-фестиваль против наступления зимы, хотя в стране не хватает топлива. Даже если Дума единогласно проголосует за отмену зимы, она все равно наступит. Лучше, чем махать руками, принять порядок вещей таким, какой он есть, и попытаться использовать его для того, чтобы принести какую-нибудь пользу.

– Что же, вам ни разу в жизни не хотелось съездить кому-то по физиономии?

– Конечно, хотелось. Я очень агрессивный человек, но чем больше работаю – не над собой, над песнями,– тем меньше желания тратить время на глупости. Я способен на насилие, могу взять пистолет и убить кого угодно, но встает вопрос – зачем. Если разумно на это посмотреть, понимаешь: проще не иметь пистолета. Мне дарили пистолет, но я его даже брать не стал, хотя стрелять нравится. Агрессия всегда была глупостью. От киллера в подъезде до нападения одной империи на другую, просто масштабы разные. Это еще раз говорит о том, что мы необразованны. Мы чудовищно необразованные. И мы совсем не хотим жить лучше. А сердца – золотые.

– И под стук «золота» с шашкой наголо пытаемся переделать мир, «совершенствуя» других?

– Мне кажется, воспитание других – признак неуважения к себе. Когда человек не уважает себя, он, естественно, не уважает и других. Еще пророк Магомет говорил, что джихад должен быть внутри человека. 

Экспериментальная молитва

– Пришло время «перейти эту реку вброд»?

– Это время было всегда, здесь главное – внутреннее самоощущение. Мы страдаем тем, что рассматриваем проблемы в широком аспекте: а как нация? что станет с народом? выживет ли культура? Господи, народ выживет всегда. Задача человека – спасти себя, своих детей, близких. И с этим каждый может справиться. 
Недавно в Америке был поставлен эксперимент. В определенное время несколько сотен людей начинали молиться за выздоровление больного, который ничего об этом не знал. Эксперимент провели с десятками людей, и каждый раз больной быстро выздоравливал. Это еще раз подтверждает факт, что энергия материальна и желание добра тысяч людей может изменить мир к лучшему. У нас люди этим не занимаются, поэтому так живем. 

– Не занимаются, потому что думают о хлебе насущном, для многих это вопрос жизни и смерти, и пока не готовы к духовным вещам.

– Они никогда и не будут готовы. Все религии на протяжении не одного тысячелетия учат законам добра и любви, но не все воспринимают то, что им говорят.
Меня возмущает отчасти, что многие говорят о душевных высотах, о чем-то еще, а ведь речь идет о самых простых вещах. Есть истины. Они не плохие и не хорошие. Просто истины. Констатация закона. Чем пробивать стену, лучше ее обойти. Добро всегда побеждает. Весь мой пафос сводится к двум вещам. Если до тебя дошла волна агрессии, затуши ее на себе, получишь грандиозное удовольствие и сильно улучшишь мир. И второе. Достичь приподнятого состояния можно, не только стреляя и разбивая автомобили, физический акт любви приносит еще больше наслаждения. Пусть люди лучше любовью занимаются, чем убивают. И удовольствия больше, и пользы.

– Но тут другая проблема, секс без любви – удовольствие среднее. А любовь сначала найти надо.

– Я, как, скажем, знакомый с теорией православия, буддизма и других религий, могу сказать, что, если человек раскрыт миру и у него нет тормозов ненужных, он найдет своего человека, надо только относиться к себе с уважением и любовью.
Когда человек не стесняется любить, и чем больше, тем лучше, он всегда найдет свою половину, свое продолжение. 

– Влюбчивость творческих людей – факт общеизвестный, часто влюблялись? 

– Я находился в состоянии перманентной влюбленности, по-моему, с первого класса. Если по-умному говорить, у нас такая разная энергетика, что в общении с девушками ко мне приходит вдохновение. Все, что я когда-либо делал, было женщиной вдохновлено, ради нее все делалось, и только в союзе с женщиной можно было о чем-то говорить.

– В союзе каком?

– В любом. Иногда достаточно посидеть с девушкой за чашкой кофе, большего не хочется. 

Доброта как вторичный половой признак

– Достаточно, чтобы заглушить мужскую агрессию?

– Мне повезло, отец передал мне сильную этическую позицию, я с детства считал отношения между мужчиной и женщиной, секс или несекс, что угодно, сакральной вещью, и это спасло меня от огромного количества «случайных связей».
Если я решил целоваться с девушкой, значит, так сейчас сошлась Вселенная, иначе я не мог позволить себе унизить человека и унизиться самому (хотя я абсолютно не ангел ни с какой стороны). И это отношение привело меня к Ирине, моей жене. Любой фундамент существует при гармоничном сочетании женского и мужского начал. Инь и Ян. Что я в жизни искал, уже нашел.
Я женился три раза и теперь доженился окончательно. Наверное, я совсем не умею жить один. Когда влюблялся в женщину, хотел с ней жить постоянно, и какой-то период все было просто замечательно, но потом… Вероятно, надо было как-то поосмотрительнее себя вести. Я так не умею. Но при этом получились чудесные дети. 

– А не было желания, как Пигмалиону, вылепить жену по своему вкусу?

– Нет. Вот женщины могут что-то вылепить, они по своей природе совершеннее, на их стороне мудрость. На стороне мужчин – энергия и активная доброта.

– Активной доброты у нас явный дефицит, особенно в отношении к женщине.

– Да, это проблема. В России по-прежнему смотрят на женщину сверху вниз, поэтому страна и находится в том положении, в котором находится. Это калечит баб, они привыкают к тому, что они дуры, и мужиков уродует – те считают себя умными, хотя таковыми не являются. Нет совершенного мужского ума и совершенного женского. 

– Что для вас главное в женщине?

– Для меня важна открытость, незапрограммированность человека, духовная свобода. А отсюда – ненужность вранья. Не люблю вранья. Мне не надо лгать, я целиком доверяю Ирине. По женскую сторону она представляет меня, как я ее – по мужскую сторону. 

– И девушки вас больше не интересуют?

– Почему? Если прошла хорошенькая девушка, получаю большое удовольствие. Но я не бросаю руль, не бегу за ней, мне нет необходимости утверждать себя, я уже утвердил.

– Идеальный мужчина! Все правильно понимает, с женой не ссорится.

– Почему, мы можем поцапаться, но это не носит затяжного характера. 

– Жена вами часто бывает недовольна?

– Думаю, что да. Я стараюсь давать ей поводы, но при этом все происходит на уровне игры. Я пришел злой, у меня что-то не получается – она пытается или меня защитить от собственного дурного настроения, или сильно наехать: что ж ты, идиот такой, делаешь не то и сам злишься. Я могу порычать, но знаю, что она права.

– Помимо музыки и стихов Борис Гребенщиков пишет прозу, переводит буддистские книги, расписывает посуду, рисует картины. В чем еще вы себя реализуете?

– Варю гречневую кашу. По утрам это часто делаю.