Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Интерпретация проективных тестов

Подписаться Бесплатная «Золотая» новостная рассылка . Подписчиков 985 RSS
←   Октябрь 2011   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Открыта: 25-03-2006
Адрес автора: psychology.rorschach-owner@subscribe.ru

Автор
Ольга Бермант-Полякова

Статистика

985 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Интерпретация проективных тестов


Rorschach & Psychoanalytic Diagnostics
Быть психологом

Здравствуйте, уважаемые читатели!
Выпуск пятой недели октября 2011.

В 2011 году в выпусках рассылки «Интерпретация проективных тестов» будет перепечатана моя монография «Посттравма: диагностика и терапия», изданная в 2006 году издательством «Речь» тиражом 1500 экземпляров. Как мне неоднократно приходилось слышать, тираж книги давно распродан. Где прочесть издание он-лайн, я не знаю, поэтому опубликую текст здесь, в «Золотой» рассылке, - в книге 248 страниц, неделя за неделей по пять страниц у вас будет возможность прочесть её всю, бесплатно. Книгу я писала в 2005 году, новые статьи, лекции и практические занятия по психодиагностике и психотерапии еженедельно пишу для тех, кто оформил платный абонемент.

Книга на сайте Озон

© О.В. Бермант-Полякова, 2006

Со стр. 173-177

Личностная динамика тестируемого.

Потеря контроля в межличностных отношениях.

Эмоционально тестирование с самого начала переживается как сильная угроза. Вынужденный действовать в ситуации, которую он не выбирал, должный справляться с проблемами, о которых прежде не имел представления и общаться с другим человеком, которого он совершенно не знает и общения с которым мог бы избежать, терпеливо сносящий процедуру непонятного и потому неприятного исследования, пациент должен оставаться в хороших отношениях с психологом, этим требовательным и отстранённым незнакомцем. Чтобы не быть затопленным волнами сильных аффектов, пациент задействует психологические защиты и пытается стабилизировать своё состояние.

В реальной жизни избегание ситуаций, тем для беседы и отношений могут гарантировать некоторый контроль, позволяя уклоняться от угрожающих ситуаций и защищаться от них. Например, жеманная старая дева может в обычной жизни сознательно избегать эротических ситуаций, поддерживая тем самым «чистоту» своего образа Я, но в ситуации тестирования она будет вынуждена давать ответы на эротически окрашенные картинки ТАТ. Человек, у которого имеется некоторая интеллектуальная недостаточность, может в повседневной жизни избегать открытой встречи со своей дефектностью, но в тестах ему придётся столкнуться с недостатком умственных способностей. Девушка, переполненная враждебными импульсами, может сохранять безмятежный вид и жить, как ей кажется, в гармонии с миром, но ей придётся что-то сделать с красными кровавыми пятнами в тесте Роршаха, картинами физического повреждения в ТАТ и словами ассоциативного теста: бой, удар, порез и пистолет, напоминает Шефер.

Ситуация взаимодействия переживается клиентом как атака на его защиты. Лишая человека возможности контролировать происходящее путём выбора ситуации, мы подрываем один из столпов, на которых зиждятся его защитные структуры. Результатом этого является отчаянная попытка укрепить свои защиты. Она не является «помехой» в работе, а напротив, продвигает её и обогащает получаемый материал. Ситуация тестирования в этом отношении вносит важный вклад в изучение и понимание динамики личности.

«Подчиниться» психологу легче тому, кто легко рационализирует тревогу и умеет убедить себя в том, что тестирование принесёт какую-то пользу. Шефер считает важным акцентировать в этой связи, что взаимоотношения психодиагноста и тестируемого иногда превращаются в ожесточённую борьбу за сохранение контроля. Это происходит, когда профессионал теряет позицию заинтересованного наблюдателя, выполяющего свою работу, и в его деятельность вторгаются иррациональные фантазии всемогущества и плохо контролируемая жажда успеха.

Опасность самоосознания.

Психолог не единственный, кто интерпретирует происходящее в ситуации тестирования. Исследуемый также предсознательно или сознательно интерпретирует свои ответы – до того, во время того или после того как они стали осознаваемыми и были высказаны. Ожидание того, что он может оказаться лицом к лицу с отвергаемыми и, возможно, подавляемыми, аспектами своего Я, перегружает тестируемого тревогой и вынуждает его занять амбивалентную, а значит, крайне напряжённую позицию. Неповреждённое Эго будет желать помощи и заботы, и, возможно, испытывать потребность «исповедаться», рассказать о себе, быть сотрудничающим, отвечая полно и открыто. Невротические тревоги и мазохистская потребность страдать будут сопротивляться этой помощи. В отличие от терапевтических отношений, здесь клиент остаётся один на один со своим напряжением, пишет Шефер.

Встреча с самим собой воспринимается как опасная в двух ситуациях:

1) когда психолог расспрашивает клиента после тестов, проводя клиническое интервью, и
2) когда тестирование проводится в момент жизненного кризиса, что усиливает надежды и чаяния на то, что тесты найдут «решение» обострившихся проблем.

В двух этих ситуациях клиент может проявить необычайную чувствительность к тому, что «показывают» его ответы и что они «предвещают». Его догадки могут относиться к ненависти, инфантильной зависимости, инцестуозным или гомосексуальным желаниям и тому подобным пугающим аффектам. Фантазии, которые касаются этих тем, даже если затрагивают их лишь косвенно, вероятнее всего раздувают болезненную тревогу. Преждевременная осведомлённость, выросшая из самонаблюдения клиента, может вести к болезненным и часто отрицаемым чувствам отчаяния, страха и стыда. Она может восприниматься как дефект с точки зрения суперэго: тестирование может открыть, что он недостаточно добродетелен, чист, искренен и неэгоистичен. В этом отношении, тестирование может быть болезненным для пациента из-за опасности самоосознания.

Шефер обращает внимание психодиагноста на факт, что тестируемый человек хочет спрятать некоторые вещи от других, но ещё больше он хочет спрятать их от самого себя. В своём желании он не отличается от любого из нас. То, как он справляется с этой угрозой и какие аспекты его личности и психопатологии задействованы в этом процессе, выявляется психологом в процессе тестирования.

Опасность регрессии.

Клиент психолога обычно чувствует себя сбитым с толку и считает, что невозможно найти решение, которое избавит его от жизненных проблем. Переполненный чувством тщетности его усилий, он регрессирует к крайне пассивной позиции беспомощности и требует, чтобы некая реальная или выдуманная фигура из его окружения «питала» и «спасала» его. В то же самое время он чувствует себя неспособным передать такую власть кому-либо. Просьба о помощи и её получение для невротика трудная и болезненная вещь. Клиент испытывает потребность защищаться от регрессивных импульсов, либо отрицая их, либо отдаляя от себя потенциально могущих оказать ему помощь людей. Он пытается одновременно получить помощь и презрительно отклонить её. Прфессионалу важно не терять из виду, что, за исключением самых крайних случаев, клиент не идёт слишком далеко, отвергая помощь, потому что чувствует, что действительно нуждается в ней.

В дополнение к этой динамике, отчаявшийся, но гордый и недоверчивый клент испытывает потребность в переживании, что он может магическим образом управлять питающим его спасителем и контролировать его. Эти противоречия составляют суть психопатологического поведения. Они становятся особенно явными в отношениях с терапевтом.

Опасность регрессии воссоздаётся и в психодиагностической ситуации, хотя и не с такой очевидностью, как в ситуации терапевтической, полагает Шефер. Психолог как терапевт-суррогат и, конечно, как родитель-суррогат, становится мишенью для патологических регрессивных и контр-регрессивных импульсов и манёвров тестируемого. Он может попытаться соблазнить психолога «взять над ним шефство», превратиться в большого, помогающего, всепрощающего и поддерживающего папу или маму. Одновременно он попытается оттолкнуть психолога и подавить в зародыше любое эмоционально ощущаемое подтверждение того, что помощь психолога желанна, приятна или оказывает воздействие, или, не так уж редко, соблазнение и отвращение перемешиваются так, что психолог теряет предсталвение, что происходит в данный момент между ними. Психолог может почувствовать, что он имеет дело с невозможным ребёнком, ребёнком, который хочет все возможные виды поддержки, подкрепления и прощения, но только в непредсказуемой, тиранической и внутренне противоречивой манере.

Каждый тестируемый обладает характерным только для него балансом принятия и отвержения регрессивных искушений. Естественно ожидать, что он проявится в тестовой ситуации. Оценить сложившийся баланс может только психолог, включённый в ситуацию взаимодействия, и его оценка имеет необычайную ценность для выявления особенностей личности и психопатологии тестируемого человека.

Опасность свободы.

В тестовой ситуации пациенту дана относительная свобода отвечать в соответствии с собственными желаниями. Особенно ярко это проявляется в тесте Роршаха, где предметом исследования становится то, каким образом клиент структурирует новую ситуацию. Не будет противоречивым заявление, что, сталкиваясь с тестом Роршаха, пациент и получает свободу, и теряет её. Свобода, задаваемая тестом Роршаха, построена на вседозволенности и попустительстве родителя, а не на разделении полномочий. Таким образом, в тесте Роршаха воссоздаётся ситуация неконструктивных человеческих отношений. Как в любой сложной ситуации, мы должны быть готовы к тому, чтобы обнаружить характерный для тестируемого паттерн, отражающий особенности его личности и психопатологии.

Чаще всего личностный смысл, приписываемый процедуре тестирования, можно определить как «испытание». Клиент уверяет себя, что его работа должна удовлетворять определённым требованиям. Не находя их у «небрежного родителя», психодиагноста, он ведёт с предоставленной свободой отчаянную борьбу и в итоге эти требования придумывает. Далее динамика разворачивается разными путями. Один клиент превращает тест в школьный экзамен, сосредотачиваясь на выполнении выдвинутых перед самим собой требований и ожиданий. Он хвалит или порицает себя за воображаемые успехи и провалы, представляя на психодиагностической сцене авторитарный сеттинг взаимоотношений с родителями. Другой клиент превращает тестовое исследование в соревнование с воображаемым соперником, выводя на авансцену динамику любви и вражды между сибсами, или соревновательный сеттинг. Когда очевидным становится желание клиента поступать с точностью до наоборот по отношению к воображаемым стандартам и заметна сознательная или несознательная незаинтересованность в выполнении задания, перед психологом предстаёт сеттинг passive-aggressive, в котором свобода понимается как мятеж против всего и всех.

Ситуация тестирования может приобретать личностный смысл битвы, в которой психолог должен потерпеть поражение. Возможна и обратная ситуация, когда ситуации приписывается смысл изгнания, и тогда клиент реагирует на предоставленную тестом свободу тем, что отказывается сотрудничать вообще из-за воображаемого страха «вылететь».

Способ совладания новой ситуацией влияет на результаты проективного тестирования. Один клиент стремится дать больше ответов по количеству, другой подробно разрабатывает малое число ответов. Педанты и депрессивные личности, которые относятся к тесту слишком серьёзно, тяжело трудятся во время тестирования. Они испытывают непрекращающееся давление требований, взращённых их собственной авторитарной или соревновательной ориентацией. Затерроризированные угрозой «вылететь» испытуемые тщательно прячут ответы. Пациенты, которые получают удовольствие от полёта фантазии, раскрепощённой стимульным материалом и отсутствием правил в тестовой ситуации, дают в протоколе долгие паузы и мало ответов. Свобода отвечать в соответствии с собственными желаниями обнажает особенности личности клиента и его психопатологии в отношении к реальной и воображаемой власти.

С уважением,
Бермант-Полякова Ольга Викторовна
психолог, психотерапевт, супервизор
Новые лекции и практические занятия

Наверх
В избранное