Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Интерпретация проективных тестов

Подписаться Бесплатная «Золотая» новостная рассылка . Подписчиков 985 RSS
←   Январь 2011   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Открыта: 25-03-2006
Адрес автора: psychology.rorschach-owner@subscribe.ru

Автор
Ольга Бермант-Полякова

Статистика

985 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Интерпретация проективных тестов


Rorschach & Psychoanalytic Diagnostics
Быть психологом

Здравствуйте, уважаемые читатели!
Выпуск четвёртой недели января 2011.

В 2011 году в выпусках рассылки «Интерпретация проективных тестов» будет перепечатана моя монография «Посттравма: диагностика и терапия», изданная в 2006 году издательством «Речь» тиражом 1500 экземпляров. Как мне неоднократно приходилось слышать, тираж книги давно распродан. Где прочесть издание он-лайн, я не знаю, поэтому опубликую текст здесь, в «Золотой» рассылке, - в книге 248 страниц, неделя за неделей по пять страниц у вас будет возможность прочесть её всю, бесплатно. Книгу я писала в 2005 году, новые статьи, лекции и практические занятия по психодиагностике и психотерапии еженедельно пишу для тех, кто оформил платный абонемент.

Книга на сайте Озон

© О.В. Бермант-Полякова, 2006
Со стр. 18-23

Рассказ о травматическом событии и динамика его осмысления.

Рассказ о травматическом событии отличает дискурс умолчания о переживаниях в ситуации травмы. Дискурсом называется специфика речевой деятельности (письменной или устной).

Любой рассказ, любая история, не исчерпывается сюжетом в сторогом понимании этого слова. Схемы анализа расссказов, хорошо знакомые психологам, работающим с проективными методиками типа ТАТ, выделяют фабулу, то есть то, что рассказывается в истории, и сюжет – то, как это рассказывается.

Первое обычно интерпретируется как спроецированные объектные отношения, второе – как действие конфигурации импульс-защита. Контент-анализ сюжета рассказов подразделяется на ряд других характеристик, относящихся к порядку изложения событий, причинности, логичности, адекватности персонажей, на повествование от третьего либо от первого лица и т.д. За этими схемами стоит положение о том, что языковая норма бессознательно предопределяет языковое поведение, а следовательно, и мышление людей. К примеру, экзистенциальная психотерапия обращает наше внимание на то, что взрослые люди знают, что смертны, но не в силах жить с этим знанием. Они интуитивно употребляют выражение «жизненный цикл» вместо «цикл жизни и смерти».

Каким образом происходит осмысление травматического события? Первый этап обозначения – это перевод ощущений, догадок и образов в слова, переход от непосредственного переживания к опыту, опосредованному словом. После этого наступает фаза проговаривания названного вновь и вновь. По мере рассказывания разным людям одного и того же история травматического события модифицируется, и эти микроизменения продвигаются в одном направлении – отделения существенного от второстепенного, интересного другим людям от малоинтересного, значимого от незначимого. Для понимания процессов, которые лежат в основе исцеления душевного потрясения через его осмысление, воспользуемся разработками нарратологии – теории повествования.

Знание о себе и о своей внутренней жизни дано нам в виде нарратива. Это знание о том, что можно сказать другому человеку. Нарративный дар представляет собой форму творения мира. Задачей нарратива является посредничество между миром культурных норм и миром личных верований и надежд.

Нарративный способ познания отличается от научного. Он направляется не логикой, а воображением, наделяет мир смыслами, и подчиняется своим законам. Среди них называют событийную последовательность (вместо логической), отказ от поиска истины (вместо этого –создание правдоподобия), противопоставление нормы и отклонения, традиции и новации.

Разрабатывая эту методологию, В.А. Шкуратов замечает, что словесно-нарративный способ познания можно описать как наррадигму. Наррадигма это собрание текстов-образцов, которое проходит через фазы возникновения, расцвета и угасания. Эти фазы носят название апокрифической, канонической, гуманистической, гуманитарной и фазы человекознания. Наррадигма учит, как проявляются в ходе толкований и разборов классических текстов новые смыслы.

Гипотеза наррадигмального цикла В.А. Шкуратова может быть масштабирована с социально-культурного уровня на уровень индивида. На этом уровне носителями смыслов оказываются не тексты, а рассказы человека о событии.
۰
Исцелить душу от воздействия травматичесокго события означает рассказать себе о нём. В клинической практике обнаруживаются три варианта динамики осмысления произошедшего события. В первом случае это полный наррадигмальный цикл. Во втором развитие наррадигмального цикла останавливается на этапе канона и стереотипно повторяется. В случае посттравматического расстройства, травматическое событие сохраняется апокрифичным, и наррадигмальный цикл разрывается.

Событие остаётся непереработанным, целостным, конкретным, воспринятым в отрыве от процессов ассоциативного связывания и осмысления. Поясним различие между данными вариантами на примерах.

Пример 2.

Осмысление по типу полного наррадигмального цикла.

Женщина, попавшая в автокатастрофу, в течение первых недель после события в подробностях рассказывает врачам, работникам милиции, соседям по палате, родным, знакомым, навестившим её в больнице, подругам, всем заинтересованным и незаинтересованным слушателям об обстоятельствах происшествия.

Со временем непосредственность переживания, присущая личному опыту (или апокрифической фазе письменной наррадигмы) сменяется «стандартным» повествованием. В нём значимые аспекты события осмыслены определённым образом и выражены в определённых словах (этот этап переживания соотносим с канонической фазой письменной наррадигмы).

Канон рассказывается заинтересованным слушателям в течение следующего года. Адекватно оценивая реальность, пациентка не делится пережитым ею со случайными людьми.

Постепенно ход естественной жизни приглушает яркость события. Финансовые неурядицы, связанные с аварией, улажены, проблемы со здоровьем позади, на повестке дня стоят другие заботы.

Появляется возможность взглянуть на событие ретроспективно и обнаружить в нём дополнительные смыслы, к примеру, «если бы я не попала в больницу, то не познакомилась бы с N». Обнаружение новых смыслов сопоставимо с гуманитарной фазой наррадигмы, помещающей канонический источник в другой контекст.

Спустя несколько лет рассказ об автокатастрофе теряет свою яркость и эмоциональную заряженность, травматическое событие становится в один ряд с другими событиями прошлого. Переживание объективируется в предметах и документах.

История об автокатастрофе на этом этапе помещается в подходящую рубрику, и осмысляется сам акт категоризации, а не пережитое. Травма сравнивается с жизненными перипетиями других людей и иных лет. Этот этап подобен гуманитарной фазе наррадигмы.

Наконец, последняя фаза цикла, аналогичная фазе человекознания в гипотезе наррадигмы В.А. Шкуратова, это фаза утраты значимости события. История об автокатастрофе сворачивается до сухого факта, что она имела место в таком-то году, а все прочие подробности оказываются несущественными.

В обыденной жизни человек проживает в это время иное событие и творит о пережитом новый рассказ, начиная тем самым апокрифический этап нового наррадигмального цикла.

Пример 3.

Осмысление по типу остановленного наррадигмального цикла.

Женщина, попавшая в автокатастрофу, в течение первых недель после события в подробностях рассказывает врачам, работникам милиции, соседям по палате, родным, знакомым, проведывающим её в больнице, подругам об обстоятельствах происшествия. Со временем непосредственность переживания, присущая личному опыту (или апокрифической фазе письменной наррадигмы) оформляется в «стандартное» повествование (этот этап переживания соотносим с канонической фазой письменной наррадигмы).

Личностные особенности женщины, которые в психоанализе обобщают понятием «ригидные защиты, ослабляющие Эго», не позволяют ей сделать следующий шаг. Она вновь и вновь возвращается к одному и тому же рассказу, часто сфокусированном на обвинении себя, не в силах увидеть иные смыслы в событии, нарушившем ход её жизни.

Осмысление произошедшего в данном случае останавливается на канонической истории о травме, изменившей жизнь. Истории, известной наизусть всем знакомым пострадавшей.

Спустя некоторое время она замечает, что друзья и домашние отдалились от неё. Она слышит замечания о том, что «зациклилась» на аварии, и принимает решение перестать говорить с ними о событии. Повествование смещается во внутренний план. Она постоянно размышляет о нём, но, как ни старается, не может увидеть произошедшее под другим углом.

Постепенно накапливается обида на непонимание близких, часто возникает соматический симптом. Выздоровление оказывается психологически невыгодным, потому что заболевание служит законным основанием для обращения за помощью и вниманием.

Неудивительно, что течение заболевания плавно переходит в хроническое. Курс бесед с психотерапевтом призван помочь ей проделать работу, которую она не смогла выполнить одна.

Пример 4.

Осмысление по типу разорванного наррадигмального цикла.

Женщина, попавшая в автокатастрофу, оказалась зажатой в покорёженной машине на пустынной загородной дороге. Она не верила, что спасение возможно, и пережила крайнюю степень отчаяния. В течение первых недель после события она неохотно делилась с врачами, работниками милиции, соседями по палате, родными, знакомыми, проведывающим её в больнице, подругами подробностями происшествия. Её мысли, чувства и поступки в те часы, что она прощалась с жизнью, никогда не были проговорены и выслушаны от начала до конца.

Фрагменты апокрифической фазы были настолько болезненны, что она предпочла «схлопнуть» все воспоминания об автокатастрофе в одно предложение: «Лучше не спрашивай», и попытаться думать о нём как о чём-то, имевшем место в «том» году.

Эта стратегия, которая чем-то напоминает скачкообразные переход из «апокрифической» фазы сразу к «человекознанию», оказалась успешной, но только отчасти. Со временем развились расстройство сна и депрессия.

В курсе психотерапии ей удалось набраться храбрости вернуться в болезненные переживания на пустынном шоссе и заговорить о трагических минутах. С этого момента начался процесс исцеления после душевного потрясения.

В свете вышеизложенного, повесть Пушкина «Капитанская дочка» представляет собой иллюстрацию полного наррадигмального цикла, в котором человек рассказывает сам себе о травме. Канонический этап осмысления былых времён легко выявляется по признанию рассказчика, что ему «случалось в сотый раз пересказывать одно». На склоне лет героя канон уступает место исповедальным откровениям, что свидетельствует о переходе к гуманистической фазе наррадигмального цикла, где старые истории будут пересказаны по-новому. Пушкин продолжает наррадигмальный цикл далее, к гуманитарной фазе нарратива, где рассказ теряет личностную составляющую. Хотя Гринёв пишет свои записки, обращаясь к внуку Петруше «с полным уверением, что признания мои послужат к пользе твоей», сокровенный духовный опыт деда оставляет адресата равнодушным. Как указывает Пушкин в финальных строках романа, «Рукопись Петра Андреевича Гринёва доставлена была нам от одного из его внуков, который узнал, что мы заняты были трудом, относящимся ко временам, описанным его дедом». Как видим, записки Гринёва о событиях прошлого не полагаются более семейной реликвией. Его рассказ отдают постороннему человеку, историку, исследователю дедовских времён.

Психотерапия травматического переживания, с принятой точки зрения, заключается в помощи человеку преодолеть заговор умолчания, назвать неназванное и поддержать в первых попытках рассказать самому себе о случившемся. Путей, ведущих к достижению этой цели, немало. О некоторых из них мы подробно станем говорить ниже, об иных лишь упомянем.

Читатель обратил внимание, что приведённые нами примеры (свидетель самоубийства, изнасилования, жертвы военных действий, пострадавшая в автокатастрофе) относились к людям, пережившим шокирующее или травмирующее событие. Травматичность переживания это субъективная характеристика. Существует категория ситуаций, у которых травматический эффект трудно однозначно оценить. Речь идёт прежде всего о жертвах межличностной травматизации.

С уважением,
Бермант-Полякова Ольга Викторовна
психолог, психотерапевт, супервизор
Новые лекции и практические занятия

Наверх
В избранное