Акты Патриарха Тихона и Трагедия Русской Церкви XX века
Выпуск 23

Мудрое поведение Патриарха Тихона привело к массовому возвращению заблудших из обновленческого раскола. Сегодняшние документы - свидетельства покаяния и примирения.

Еще один из рассматриваемых в этом выпуске документов - очень интересное Заявление Патриарха по поводу отношения Церкви к календарной реформе, в котором он в очередной раз разъясняет суть дела, причем делает это без лишнего пафоса и суеты, замечательными простыми словами.

Итак, продолжаем чтение Актов...

19 мая 1924 года. Ради мира и блага церковного, в порядке патриаршей милости, согласен принять в общение протопресвитера Владимира Красницкого, Священному Синоду предлагаю обсудить вопрос о включении его в состав образуемого Высшего Церковного Совета.

Патриарх Тихон.

Великие расстройства жизни церковной, доходящие до открытой вражды между членами Православной Церкви, глубокой скорбью исполняют Наше архипастырское сердце. Ныне, заботясь о мире церковном и соединении всех чад вверенной Нам паствы Российской, призываем всех Преосвященных архиереев и управляющих епархиями организовать Епархиальные Советы по положению, установленному Поместным Собором 1917-1918 гг., которые в первую очередь озаботятся делом подготовки очередного Поместного Собора Российской Церкви.

В состав означенных Епархиальных Советов следует избрать представителей духовенства и мирян епархий, как доселе твердо стоявших на канонических основах Поместного Собора 1917-1918 гг., так и вошедших ныне в общение с Нами лиц, состоявших в революционной группе православного белого духовенства и мирян "Живая Церковь".

Списки избранных лиц надлежит представить на Наше одобрение и местным органам власти для регистрации по закону...

На заседании тихоновского Синода от 21 мая в Донском монастыре, по предложению [Святейшего Патриарха. - Сост.] Тихона о восстановлении нормальной деятельности Высшего Церковного Управления применительно к положению, установленному Поместным Собором 1917-1918 гг., Синод постановил:

Организовать полное присутствие Высшего Церковного Управления в составе обоих органов сего Управления, как Священного Синода, так и Высшего Церковного Совета. В состав Священного Синода, впредь до созыва очередного Поместного Собора, включить следующих лиц, под председательством Его Святейшества, Святейшего Патриарха:

митрополита Сергия [Страгородского] Нижегородского, митрополита Кирилла [Смирнова] Казанского, митрополита Тихона [Оболенского] Уральского, митрополита Серафима [Александрова] Тверского, митрополита Петра [Полянского] Крутицкого, архиепископа Нафанаила [Троицкого] Харьковского, архиепископа Димитрия [Беликова] Томского, архиепископа Павла [Борисовского] Вятского, архиепископа Григория [Яцковского] Екатеринбургского, архиепископа Евгения [Зернова] Благовещенского, архиепископа Иосифа [Петровых] Ростовского, епископа Серафима [Остроумова] Орловского.

В состав Высшего Церковного Совета, на тот же срок, имея в виду резолюцию Его Святейшества на заявлении протопресвитера В. Красницкого, под председательством Его Святейшества, ввести нижеследующих членов:

митрополита Тихона [Оболенского] Уральского,

митрополита Серафима [Александрова] Тверского,

митрополита Петра [Полянского] Крутицкого,

протопресвитера В. Красницкого,

протоиерея Александра Смирнова,

протоиерея Иоанна Артоболевского,

протоиерея Василия Виноградова,

протоиерея Димитрия Боголюбова,

протоиерея Николая Братановского,

протоиерея Вячеслава Немова,

протоиерея Василия Архангельского,

протоиерея Лобанова,

архимандрита Анемподиста [Алексеева],

мирянина Александра Рахманова,

мирянина Василия Белоликова,

Заместителями: - гр. Гречева и гр. И. К. Опарникова.

[Подписано :

Патриархом Тихоном,

митрополитом Тихоном [Оболенским], митрополитом Серафимом [Александровым] и митрополитом Петром [Полянским]

При письме представителя в России Вашего Святейшества, архимандрита Василия Димопуло, от 24 мая (6 июня) сего 1924 года за N 226 Мною получены четыре выписки из протоколов заседания Священного Константинопольского Синода от 19 декабря 1923 (1 января 1924) года, 4(17) апреля, 17(30) апреля и 23 апреля (6 мая) с. г., из коих видно, что Ваше Святейшество, желая оказать помощь от Матери Великой Христовой Церкви Константинопольской и "изучив точно течение русской церковности и происходящие разногласия и разделения, - для умиротворения дела и прекращения настоящей аномалии, происшедших от внешних перемен или от чрезмерного и бесполезного возвращения к взглядам и старым системам, потерявшим уже жизненную силу и смысл", приняв во внимание исключительные обстоятельства и примеры прошлых времен, "решили послать к Нам особую миссию, уполномоченную изучать и действовать на месте на основании и в пределах определенных инструкций, согласно с духом и преданиями Церкви".

В инструкции членам миссии одним из главных пунктов является пожелание Вашего Святейшества, чтобы я, как Всероссийский Патриарх, ради единения расколовшихся и ради паствы пожертвовал Собою, немедленно удалившись от управления Церковью, как подобает истинному и любвеобильному пастырю, пекущемуся о спасении многих, и чтобы одновременно упразднилось, хотя бы временно, Патриаршество, как родившееся во всецело ненормальных обстоятельствах, в начале гражданской войны, и как считающееся значительным препятствием к восстановлению мира и единения. Дается и определенная инструкция комиссии, на какие течения она в своих работах должна опираться.

Прочитав указанные протоколы, Мы немало смутились и удивились, что представитель Вселенской Патриархии, глава Константинопольской Церкви, без всякого предварительного сношения с Нами, как с законным представителем и главою всей Русской Православной Церкви, вмешивается во внутреннюю жизнь и дела автокефальной Русской Церкви. Священные Соборы (см. 2-е и 3-е правила II Вселенского Собора и др.) за епископом Константинопольским признавали всегда только первенство чести, но не признавали и не признают за ним первенство власти или первенство вообще, т. е. признавали и признают первенство перед другими автокефальными Церквами чести, но не власти.

Помним и то правило, что, "не быв приглашены, епископы да не приходят за пределы своея области для рукоположения или какого-либо другого церковного распоряжения". А потому всякая посылка какой-либо комиссии без сношения со Мною, как единственно законным и православным Первоиерархом Русской Православной Церкви, без Моего ведома не законна, не будет принята русским православным народом и внесет не успокоение, а еще большую смуту и раскол в жизнь и без того многострадальной Русской Православной Церкви.

Последнее будет только в угоду нашим схизматикам-обновленцам, вожди которых, ныне стоящие во главе так называемого (самозванного) Священного Синода, как бывший Нижегородский архиепископ Евдоким [Мещерский] и др. запрещены Мною в священнослужении и за учиненную смуту, раскол, незаконный захват церковной власти объявлены, впредь до раскаяния, находящимися вне общения с Православной Церковью.

Вместе со всею массою русских православных верующих, со всею Своею паствою сомневаюсь и очень, что Ваше Святейшество, как заявляете, "изучили точно течения русской церковности", сомневаюсь потому, что Вам не угодно было ни разу обратиться к Нам за документальными объяснениями того, кто же подлинный и настоящий виновник смуты и раскола. Весь русский православный народ давно сказал свое правдивое слово как о нечестивом сборище, дерзновенно именующим себя Собором 1923 года, так и о несчастных вождях обновленческого раскола. Народ не со схизматиками, а со своим законным и Православным Патриархом.

Позволительно усумниться и в предлагаемой Вашим Святейшеством мере умиротворения Церкви - Моего удаления от управления Церковью и хотя бы временного упразднения самого Патриаршества на Руси. Не умиротворит это Святую Церковь, а народит новую смуту, принесет новые скорби и без того многострадальным верным Нам архипастырям и пастырям. Не честолюбие или властолюбие заставило Нас снова взять крест патриаршего служения, а сознание Своего долга, подчинение воле Божией и голос верного Православию и Церкви епископата.

Последний, получив разрешение на собрание, еще в июле прошлого года соборным голосом осудил обновленцев, как схизматиков, а ко Мне обратился с просьбой стать снова во главе Русской Православной Церкви и быть Ее кормчим до того момента, когда Господу Богу угодно будет даровать мир Церкви голосом Всероссийского Поместного Собора и засвидетельствовать перед всем миром нашу правду.

Неверен взгляд Вашего Святейшества и, очевидно, навеян врагами Православной Церкви, и по части возникновения, правильности восстановления Патриаршества в России и необходимости его упразднения, хотя бы временного.

Ваш предшественник, блаженной памяти Патриарх Герман V, как и другие Восточные Патриархи, особыми грамотами приветствовали восстановление у нас на Руси Патриаршества, так и лично Меня. С особой приветственной речью как представитель Вселенского Патриарха выступал и покойный о. архимандрит Иаков 21 ноября (4 декабря) 1917 года.

Всякий, кто явится к Нам, если пожелает беспристрастно, без предвзятых идей и определенных заданий, познакомиться с положением церковных дел в России, изучить появление, рост и жизнь так называемого обновленческого раскола, встретит с Нашей стороны благожелательное отношение, если он явится к Нам, как к законному главе Русской Православной Церкви. Желания и надежды благочестивого народа СССР одни: да дарует Господь Русской Православной Церкви мир, да приведет Господь в ограду Церкви отошедших от Нее и от Нас, как законного главы Православной Русской Церкви. И Мы и Наша паства верны и Церкви Божией, и родному Православию, и нашему правительству. И только враги Церкви, сеющие смуту и вражду, могут и говорить и утверждать иное. В уверенности, что Ваше Святейшество, как возлюбленный во Христе брат Наш, вознесете молитвы об умиротворении Русской Православной Церкви и при первой к тому возможности войдете в письменные сношения с Нами и через общение как со Мною, так и со Священным при Мне Синодом будете иметь возможность ознакомиться с действительным положением церковных дел Православной Русской Церкви и уверитесь, что истина за Нами и с Нами.

Вашего Святейшества, возлюбленного о Христе брата Тихон, Патриарх Московский и всея России.

[Вариант к 3-му абзацу:]

...Святые Соборы (каноны 2 и 3 II Вселенского Собора) признавали всегда за Константинопольским епископом - признаю это и я - почетное первенство по отношению к другим автокефальным Церквам, но не первенство в юрисдикции... ("Православие". 1963. Румын. яз.)

Ввиду того, что Священный при Мне Синод, а равно и вызываемые Мною для участия в его работах Преосвященные архипастыри не зарегистрированы гражданской властью, нахожу благовременным, впредь до особого Моего распоряжения, работу Священного при Мне Синода прекратить, уведомив...

Благодарю за выраженные чувства верности. Прошу верить, что Я не пойду на соглашения и уступки, которые могли бы угрожать целости Православия. Если же переговоры с о. Красницким, особенно в газетной передаче о. Красницкого, вместо радости возбуждают тревогу и опасения, о чем свидетельствуют многочисленные заявления архипастырей, пастырей и мирян, то нахожу благовременным совершенно прекратить переговоры с о. Красницким о примирении и подписи на журнале от 8(21) мая 1921 года об учреждении при Мне ВЦУ считать недействительными.

[Вариант:] Копия резолюции Его Святейшества от 26 июня (9 июля) 1924 г. за N 523.

Я не пойду на соглашения и уступки, которые поведут к потере чистоты и крепости Православия. И если всякие толки и слухи о примирении, особенно в газетном изображении о. Красницкого и других, вместо радости возбуждают в сердцах верующих скорбь и тревогу, что подтверждается и многочисленными заявлениями архипастырей, пастырей и мирян, то, ввиду сего, почитаю благовременным прекратить всякие переговоры о примирении с о. Красницким и подписи на журнале от 8(21) мая 1924 г. об образовании при Мне Высшего Церковного Управления считать недействительными.

Патриарх Тихон.

С подлинным верно.

За секретаря священник Петр Шипков. [Печать]

В беседе с вашим сотрудником Тихон просил опубликовать на страницах нашей газеты, что он "считает своим долгом опровергнуть все нелепые слухи, которые исходят из уст злонамеренных людей, о недействительности его факсимиле (собственноручная резолюция Тихона, наложенная им на обращении Красницкого к Тихону), а также подписи на постановлении его Синода о составе Синода и Высшего Церковного Совета (опубликовано в "Известиях", N 147).

- Оба эти акта подписаны мною, и я от них не намерен отказаться, - твердо заявил Тихон.

Присутствовавший при беседе архиепископ Петр [Полянский] Крутицкий, с своей стороны, также подчеркнул, что документы эти были подписаны как Патриархом, так и членами Синода. Перейдя далее к изложению хода перемирия с Красницким, Тихон сказал: "Я пошел навстречу искреннему желанию Красницкого поработать со Мной в деле водворения церковного мира, принял его покаяние, несмотря на отрицательное отношение верующих масс к прошлой его деятельности, и назначил его в Высший Церковный Совет, но он там является лишь министром без портфеля, поскольку сам Совет не может функционировать ввиду объективных условий, а именно - отсутствия помещения". "Хотя и вопрос о создании органов церковного управления урегулирован и разрешен, - сказал Тихон, - но эти органы не могут приступить к работе по той же простой причине, что еще не найдено соответствующее помещение не только для ведения работы, но даже для размещения членов Синода".

- Да, трудно теперь, - заявил архиепископ Петр [Полянский] Крутицкий. - В прежнее время в распоряжении Синода находилось 50 млн., а теперь где их найдешь?..

В настоящий торжественный, священный момент я, бывший архиепископ Серафим, всенародно каюсь в своих церковно-дисциплинарных преступлениях, которые заключались в следующем: май 1922 г. навсегда останется в памяти современников и, несомненно, явится в истории Русской Церкви исключительной датой.

Когда до нас, провинциальных архиереев, докатилась печальная весть о взятии под стражу главы Церкви Патриарха, то мы растерялись и сразу почувствовали, что на Церковь нашу надвигается великая беда. Действительно, вскоре на Троицком подворье, где имел пребывание Патриарх, появилось незаконное, заменившее его ВЦУ - Этот корень церковного зла наших дней.

3(16) июня 1922 г. я вместе с бывшим Владимирским (а ныне, после покаяния пред Патриархом, Нижегородским) митрополитом Сергием [Страгородским] и бывшим Нижегородским архиепископом Евдокимом [Мещерским], подписали известное всем из газет и в свое время нашумевшее заявление, в котором нами открыто признавалось пресловутое ВЦУ.

Сделал это я, во-первых, в силу тягостных для меня обстоятельств жизни и по не зависящим от меня причинам и, во-вторых, - мы надеялись таким образом спасти общее положение Церкви, причем мы особенно рассчитывали на Собор, но наши надежды не оправдались. Вместо ожидаемых мира и блага церковного самозванные управители только посеяли раздор и смуту, как бы на руку безбожия, словно они взяли у него подряд на разруху Церкви, а на самом деле только добивались тяжелой ценой церковных разделений стяжать себе славу и поистине прославились... Состоя членом обновленческого Синода, я имел возможность близко присмотреться к главным деятелям его и ответственным руководителям так называемого обновленчества и потому могу засвидетельствовать, что почти все они люди ничтожные в умственном и особенно нравственном отношении. По самом тщательном рассмотрении всех обстоятельств обновленческого движения в течение более 2 лет я с несомненностью убедился, что оно в самой основе своей ошибочно и целиком покоится на сплошной лжи и чудовищном обмане.

Ввиду этого я ныне всей душою раскаиваюсь в своем участии в обновленчестве и в доказательство искренности своего покаяния снимаю свою подпись под вышеупомянутым заявлением 3(16) июня 1922 г. и слагаю с себя титул митрополита всея Белоруссии, полученный мною от обновленцев, а также звание члена самочинного евдокимовского Синода, каковой, равно как и нечестивое сборище 1923 г., отрицаю и отметаю.

Вторая вина моя пред Православной Церковью - это мои злобные и необдуманные публичные выступления в Москве с докладом против Патриарха, в чем я, по долгом и Тщательном размышлении, также каюсь.

Святейший Отец наш! Прости меня, блудного твоего сына, за мое пребывание на стороне обновленческого раскола и приими в молитвенно-каноническое общение (поклон). Прости меня, окаянного, за признание беззаконных ВЦУ, Собора двадцать третьего года и обновленческого Синода (поклон). Прости меня, многогрешного, за мои недостойные выступления против Твоей Святыни (земной поклон).

Простите меня, ради Пастыреначальника нашего, Христа, и вы, архипастыри и пастыри, и своей всепрощающей любовью согрейте и озарите закат моей жизни (земной поклон).

Простите меня и вы, братие и сестры, вы - непоколебимые представители исконного русского благочестия, примите от меня земной поклон за то, что своей стойкой преданностью и верностью Православной Церкви сохранили нам драгоценную жизнь Ее законного Главы - Патриарха, и помолитесь обо мне Господу Богу, да укрепит Он, Всесильный, меня противостоять в дальнейшем всем козням диавольским и да оградит от возможных скорбей, бед и несчастий. (Земной поклон. Ответ народа: "Бог простит").

[Вариант:]

Обыкновенно с церковных амвонов вам приходилось слышать только поучения и наставления от своих архипастырей и пастырей, а за последнее время с этих амвонов стали раздаваться слова кающихся архиереев, пребывавших в обновленчестве.

Одним из таких являюсь и я.

Я, бывший архиепископ Серафим, в настоящий торжественно-священный момент всенародно каюсь в своих церковных преступлениях, которые заключались в следующем. Май месяц 1922 г. был тяжелой годиной испытаний для Русской Православной Церкви... Он навсегда останется в памяти современников и явится достоянием истории Церкви. Когда до нас, провинциальных архиереев, докатилась печальная весть о взятии под стражу Главы Православной Русской Церкви, Святейшего Патриарха Тихона, и разнеслась весть о его скорой кончине, то мы растерялись и сразу почувствовали, что на нашу Церковь надвигается великая беда. На нас тогда сбылись слова пророка: "Поражу пастыря, и рассеются овцы" (Зах.13,7).

Действительно, вскоре после взятия Святейшего Патриарха, на Троицком подворье, где доселе пребывал Патриарх, появляется незаконное ВЦУ (Высшее Церковное Управление), организованное Антонином [Грановским] и Красницким. Это учреждение явилось корнем зла наших смутных дней... 3(16) июня [в книге ошибочно: июля. - Сост.] 1922 г. я вместе с бывшим Владимирским, а ныне, после принесенного им покаяния, Нижегородским митрополитом Сергием [Страгородским] и бывшим Нижегородским архиепископом Евдокимом [Мещерским], подписал известное всем из газет и в свое время нашумевшее заявление, в котором нами открыто признавалось ВЦУ. Сделал это я: 1) в силу гнетущих меня тогда обстоятельств и 2) мы думали признанием этого Церковного Управления спасти общее положение Церкви, предупредив анархию в Ней. Вместе с этим мы рассчитывали на предстоящий созыв Собора, который, по нашему мнению, должен был выяснить создавшееся положение. Но наши надежды не оправдались. Вместо ожидаемого мира и блага Церкви самозванные управители церковные внесли раздор и смуту. Этим самым они играли на руку безбожникам, как бы взяв у них подряд на разрушение Церкви. Эти подрядчики церковной разрухи на словах якобы отстаивали интересы Церкви, а на самом деле добивались ценою церковных разделений стяжать себе славу. И поистине прославились! Я считаю, что Синод, возглавляемый Евдокимом [Мещерским], является неприемлемым и даже вредным для Церкви учреждением. Состоя членом обновленческого Синода, я имел возможность близко присмотреться к его членам, главным деятелям и ответственным руководителям обновленчества и потому могу засвидетельствовать, что в этом Синоде сидят люди ничтожные в умственном и нравственном отношении.

По самом тщательном рассмотрении всех обстоятельств обновленческих движений в течение двух лет я с несомненностью убедился, что оно в самой основе своей целиком покоится на сплошной лести и чудовищном обмане!

Ввиду этого я всею душою раскаиваюсь в своем участии в обновленчестве и в доказательство искренности своего покаяния, снимаю с себя от 3(16) июня 1922 г. титул обновленческого митрополита, а также и звание члена самочинного Синода и этот Синод, равно как и нечестивое сборище 1923 г., незаконно восставшее на Святейшего Патриарха, отрицаю и отметаю.

Вторая часть моей вины пред Православной Церковью заключается в следующем.

Осенью 1922 г. по поручению ВЦУ я читал два публичных доклада. Эти мои злобные, необдуманные и неосновательные выступления были направлены на Святейшего Патриарха Тихона и на его церковно-административных деятелей. В этом поступке я по долгом и тщательном размышлении также раскаиваюсь.

Мне, может быть, предстоят притеснения и лишения, но я их благодушно перенесу...

Святейший Отец наш! Прости меня, блудного Твоего сына, за мое пребывание на стороне обновленческого раскола, прими меня в свое молитвенное общение (поклон). Прости меня, окаянного, за то, что я признавал беззаконное ВЦУ, лжесобор 1923 г. и обновленческий Синод... Прими меня под свое законное покровительство (поклон)... Прости меня, многогрешного, за мои недостойные выступления против Твоей Святыни и прими меня с любовию под свой Святительский омофор (земной поклон). Простите меня, ради Пастыреначальника Христа, и вы, архипастыри и пастыри, за мои против вас выступления и своей всепрощающей любовию согрейте и озарите закат моей жизни... Простите и вы, братие и сестры, вы - непоколебимые представители истинного русского благочестия. Помолитесь Господу Богу, чтобы Он, Всесильный, укрепил меня и помог мне противодействовать всем козням диавольским и избавил меня от всевозможных в дальнейшем бед, скорбей и несчастий. Помолитесь, чтобы Господь сподобил меня благочестно дожить остаток дней моих и достигнуть блаженной кончины... Приимите от меня земной поклон (кланяется) за то, что вы своею преданностью и верностью Церкви Православной - вы сохранили драгоценную жизнь Ее законнейшего Главы, Святейшего Патриарха Тихона.

Во Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Тихона, Патриарха Московского и всея России

Заявление

Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету в лице Товарища Председателя своего, гражданина П. Г. Смидовича, чрез митрополита Крутицкого Петра [Полянского] и архиепископа Владимирского Николая [Добронравова], присутствовавших по Нашему назначению на совещании 21 августа (3 сентября) с.г. угодно было предложить Нам высказаться в письменной форме по вопросу о возможности немедленного введения нового стиля в богослужебный круг Православной Церкви. Вследствие этого предложения считаем необходимым сообщить по затронутому вопросу следующие Наши соображения.

Реформа церковного календаря в смысле уравнения его с календарем гражданским хотя и представляет некоторые трудности в согласовании с ним пасхалии и дисциплины постов, однако принципиально допустима. Юлианское летоисчисление не возведено Церковью в неприкосновенный догмат веры, но, связанное с церковным обрядом, допускающим изменения, само может подлежать изменению. Замена юлианского стиля григорианским представляет собой значительные практические удобства для самой Церкви, так как новый стиль принят в гражданский оборот православными странами, и им определяется деловая жизнь и дни отдыха, к которым Церковь приурочивает дни молитвы.

Тем не менее немедленное осуществление реформы календаря встречает на своем пути большие затруднения.

Во-первых, для закономерного введения нового стиля требуется согласие всех автокефальных Православных Церквей. Православная Церковь есть Церковь кафолическая, состоящая из отдельных независимых Церквей, связанных между собою в неразрывное единство общностью догматов, обрядов и канонических правил. Для сохранения вселенского единства важно, чтобы во всех Православных Церквах возносились одновременно одни и те же молитвы и совершались одни и те же празднества. Сверх того юлианский календарь, принятый во всех Православных автокефальных Церквах, освящен вселенским авторитетом и не может быть изменен церковной властью одной из них, так как эта власть является низшей инстанцией по отношению к авторитету вселенскому. Отсюда вытекает необходимость решения этого вопроса согласным голосом всей Православной кафолической Церкви.

Но она должна быть не только закономерной, но и безболезненной, а такой она может быть только при согласии верующего народа. По учению Православной Церкви, хранителями чистоты веры и отеческих преданий является не только Глава Церкви и не иерархия церковная только во всей своей совокупности, но все тело Церкви, а следовательно, и верующий народ, которому также принадлежат известные права и голос в церковных делах. Предстоятель отдельной Православной Церкви и Патриарх Всероссийский, в частности, - не Римский папа, пользующийся неограниченной и беспредельной властью; он не может управлять народом Божиим тиранически, не спрашивая его согласия и не считаясь с его религиозной совестью, с его верованиями, обыкновениями, навыками. История показывает, что даже в том случае, когда Предстоятель Церкви, проводящий ту или другую реформу, прав по существу, но, встречая противодействие народа, прибегает к силе вместо того, чтобы воздействовать на него словом пастырского увещания, он становится виновником волнений и раздоров в Церкви. Патриарх Никон был прав, когда приступил к исправлению богослужебных книг, но, столкнувшись с ропотом народа и не желая убедить его в необходимости этой меры, а желая заставить его подчиниться своей власти, создал старообрядческий раскол, тяжелые последствия которого ощущаются Российской Православной Церковью до настоящего времени.

После этих принципиальных разъяснений необходимо коснуться истории попыток введения нового стиля в Русской Церкви начиная с 1918г. Декретом Советского правительства во время заседаний Первого Всероссийского Церковного Собора был введен в гражданский календарь новый стиль. Сознавая желательность согласования церковного календаря с гражданским, Собор выделил из себя комиссию для предварительного обсуждения этого вопроса. Комиссия признала переход на новый стиль возможным под условием согласия на это преобразование со стороны прочих Православных Церквей, и Патриарху Всероссийскому было поручено войти в сношение с ними для совместного проведения этой реформы в жизнь. Во исполнение поручения Собора Мы обратились тогда с письмом к Патриарху Константинопольскому Герману и предложили ему обсудить вопрос об изменении календаря, но ответа от него не получили, вероятно вследствие затруднительности в то время заграничных сношений.

Новым фазисом в истории намеченной реформы был 1923 год. Вопрос о введении нового стиля одновременно, но независимо друг от друга был поднят Вселенским Патриархом Мелетием IV [Метаксакисом] в Константинополе и так называемым обновленческим Высшим Церковным Управлением в России.

После Пасхи 1923 г. Патриархом Мелетием IV было созвано в Константинополе совещание из представителей Православных Церквей для предварительного обсуждения некоторых церковных вопросов, в том числе и вопроса об изменении календаря. Это совещание отнюдь не было Вселенским Собором, как ошибочно называли его иногда в нашей печати, а представляло собою род комиссии для изготовления законодательных предположений, которые могли стать обязательными для Церкви законами, лишь быв утверждены общим Собором представителей всех Православных Церквей или Соборами каждой Церкви в отдельности. Неблагоприятным для совещания обстоятельством, в значительной степени умаляющим вес всех его постановлений, было отсутствие на нем уполномоченных от Патриархатов Александрийского, Антиохийского, Иерусалимского и Всероссийского (Русская Церковь была представлена на нем архиепископом Анастасием [Грибановским] Кишиневским и архиепископом Александром [Немоловским] Американским, приглашенными персонально Патриархом Мелетием IV). Единогласное постановление комиссии об изменении богослужебного календаря и пасхалии, разосланное для соборного утверждения автокефальными Церквами, встретило возражение со стороны большинства этих Церквей и, таким образом, не вошло в силу закона. Несмотря на это, с явным отступлением от вселенского единства Патриарх Мелетий IV сделал распоряжение о введении нового стиля в своем патриархате и в тех оторванных от Российской Церкви частях Ее, которые он, также с нарушением церковных канонов, принял под свою юрисдикцию без согласия Патриарха Всероссийского (Финляндия, Польша). Но реформа в Константинополе не прошла, вероятно, по причине вскоре за этим последовавшего удаления Патриарха Мелетия.

Обновленческое Высшее Церковное Управление и созванный им схизматический Собор 1923 г., и в других случаях заявившие о себе полным пренебрежением к вселенскому авторитету, вынесли постановление об изменении стиля, совершенно не считаясь ни со вселенским единством, ни с единством Российской Церкви. Постановление об изменении календаря было сделано им без всякого соглашения с другими Православными Церквами, и почти одновременно обсуждение этого вопроса на константинопольском совещании было не более как случайным совпадением. Это делало указанное постановление канонически незаконным. Но оно было и неосмотрительно. Инициаторы реформы не пожелали считаться с мнением народа, не прислушались к его голосу и не подумали о том, чтобы предварительно разъяснить ему допустимость и желательность нового стиля. В результате - реформа, объявленная так называемым Собором 1923 г., не была принята не только огромным большинством православного русского населения, справедливо считавшего ничтожными все постановления незаконного Собора, но и теми немногочисленными общинами, которые в силу различных обстоятельств оказались в подчинении обновленческим епископам и их епархиальным управлениям. Когда летом 1923 г. обновленческое духовенство приступило к введению нового стиля в церковном употреблении, против него единодушно восстал почти весь народ. Везде повторилась одна и та же картина: в праздники по новому стилю не приходил в церковь народ, в праздники по старому стилю, несмотря на требования народа, не решалось отправлять богослужение духовенство. Иногда народ заставлял насильно священников совершать богослужение по старому стилю. Не прошло и месяца, как священники, перешедшие на новый стиль, под давлением своей паствы, вынуждены были возвратиться на старый, а несколько позднее сам обновленческий Синод разъяснил подведомственному ему духовенству, чтобы постановление о новом стиле проводилось в жизнь лишь там, где это по местным условиям представляется возможным.

После Нашего возвращения к управлению Церковью представителем ГПУ Е.А.Тучковым, от лица Правительства, Нам было предъявлено требование о введении гражданского календаря в обиход Русской Православной Церкви. Это требование, много раз повторенное, было подкреплено обещанием более благоприятного отношения Правительства к Православной Церкви и Ее учреждениям в случае Нашего согласия и угрозою ухудшения этих отношений в случае Нашего отказа. Хотя такое требование казалось Нам нарушением основного закона Республики о невмешательстве гражданской власти во внутренние дела Церкви, однако Мы сочли нужным пойти ему навстречу. Считая введение нового стиля по существу допустимым, ошибочно, вследствие невозможности непосредственного сношения с Востоком и неточности газетных сообщений, убежденные, что состоялось уже соглашение всех Православных Церквей о введении нового стиля на основе постановления Всеправославного Совещания в Константинополе, надеясь, что распоряжение, исходящее от законной власти и опирающееся на Всеправославное соглашение, будет послушно принято народом, Мы решили призвать Церковь Русскую к реформе календаря со 2(15) октября 1923 г. и в этом смысле издали послание. Но уже после состоявшегося постановления о введении нового стиля Мы стали получать более точные сведения с Востока, из которых выяснилось, что в Константинопольском совещании участвовали представители далеко не всех Православных Церквей, что его постановления не приняты большею частью Церквей, что Александрийский Патриарх Фотий в послании на имя Антиохийского Патриарха Григория от 23 июня 1923 г. за N 211 объявил постановления Константинопольского совещания не имеющими канонического авторитета, а введение нового стиля невозможным без санкции Вселенского Собора, что Патриарх Иерусалимский Дамиан [Касатос] решительно отказался ввести новый стиль в своем Патриархате и что, наконец, вообще реформа календаря во всех Православных Церквах приостановлена.

С другой стороны, как только распространился слух о введении нового стиля со 2(15) октября, в среде верующих возникло сильное возбуждение. Правда, почти все московские приходы послушно, хотя и не с спокойным сердцем, подчинились Нашему распоряжению. Но из окружающих Москву епархий, с юга, из Крыма и из далекой Сибири к Нам потянулись вереницы депутаций от верующих, чтобы осведомиться, действительно ли предполагается реформа календаря, и чтобы просить Нас от лица народа воздержаться от нее, так как введение нового стиля всюду возбуждает тревогу, опасения, недовольство и сопротивление. Одновременно с этим Мы были завалены письменными сообщениями того же содержания. Ввиду этого Мы сочли своим пастырским долгом принять во внимание голос верующих, чтобы не произвести насилия над совестно народной, и 26 октября (8 ноября) 1923 г. сделали распоряжение: "Повсеместное и обязательное введение нового стиля в церковное употребление временно отложить". После этого канцелярия Наша была опечатана агентами Правительства, из нее были взяты неразошедшиеся экземпляры Нашего, тогда уже отмененного послания о введении нового стиля и оказались расклеенными по улицам столицы без Нашего ведома и согласия. Архиепископ Иларион [Троицкий], Наш ближайший помощник, арестован и по неизвестным причинам в административном порядке сослан в Соловки [эта последняя фраза в подлиннике вымарана. - Прим. Переписчика]. Верующие усмотрели в этой репрессии, явившейся в результате Нашего распоряжения о приостановлении реформы календаря, и доказательство вмешательства гражданской власти во внутренние дела Церкви. Но из епархий Мы получили изъявления великой радости верующих по поводу Нашего распоряжения от 26 октября (8 ноября), а вся Москва облегченно вздохнула и немедленно возвратилась к старому стилю.

В декабре прошедшего года, когда Правительством днями отдыха были объявлены Рождественские праздники по новому стилю, Мы поспешили разрешить празднование Рождества Христова по григорианскому календарю там, где это будет желательно и удобно для рабочего населения. Но этим разрешением почти нигде не пожелали воспользоваться, в чем снова проявилось единодушное желание народа сохранить старый обычай. Это побудило Нас обратиться к народному комиссару юстиции Д. И. Курскому с просьбой не настаивать на введении нового стиля в церковное употребление, и Мы получили от него словесное заверение, что гражданская власть вовсе не заинтересована в этом.

Для решения вопроса о порядке реформы церковного календаря следует вникнуть в этот общий протест народа и его причины. Эти причины многочисленны. Во-первых, наш народ очень ценит обряд и его традиционную неизменность. Эта свойственная русскому народу форма благочестия породила уже старообрядческий раскол. Во-вторых, церковный год тесно сплетается с народным бытом и экономическим годом крестьянина. В деревне до сих пор считают по праздникам и праздниками определяют начало полевых работ. Введение нового стиля в церковный календарь сталкивается с народным бытом, всюду отличающимся консерватизмом и стойкостью.

К этим причинам противодействия народа введению нового стиля присоединяются два обстоятельства, в чрезвычайной степени затрудняющие проведение этой реформы.

Первое состоит в том, что она скомпрометирована обновленческой схизмой. Впервые о введении нового стиля громко было возвещено обновленческим Высшим Церковным Управлением и схизматическим Собором 1923 г., то есть священнослужителями, открыто заявившими о своем пренебрежении к каноническим нормам, позволившими себе различные новшества, выступавшими с программами дальнейших изменений не только в области церковной дисциплины, но и догматах, предполагавшими исключить из церковного календаря святых "буржуазного происхождения". Это внесло большую тревогу в среду верующих и опасения за целость веры, но так как массы плохо разбираются в каноническом праве и догматах, то в их сознании новый стиль, глубоко затрагивающий ежедневный быт, отождествился с обновленческим расколом, стал его знаком и приметой. В глазах многих принятие нового стиля сделалось равнозначащим отпадению от Православной Церкви. Не подлежит сомнению, что реформу календаря было бы гораздо легче провести, если бы она осталась незатронутой обновленческим Собором.

Второе обстоятельство, создающее большое затруднение для перехода на новый стиль, состоит во всеобщем убеждении, что эта реформа вводится не Церковью по Ее собственному почину, а под давлением гражданской власти. Это убеждение возникло еще в период выборов в так называемый Собор 1923 г. вследствие массовых арестов и высылки в административном порядке православных епископов и мирян, известных своим отрицательным отношением к обновленческому расколу и выступавших оппозиционно к нему на епархиальных избирательных собраниях. Оно крепло вследствие таких фактов, как выемка из Нашей канцелярии отмененного Нами послания о введении нового стиля с 2(15) октября и его расклейка по городу (как ссылка архиепископа Иллариона Троицкого, последовавшая за приостановлением реформы календаря). Вмешательство во внутреннюю жизнь Церкви со стороны гражданской власти, даже расположенной к Церкви и покровительствующей религии, всегда возбуждает недовольство и противодействие верующих, но когда на руководителей Церкви подозревается давление Правительства, провозгласившего в многочисленных актах о безрелигиозном устроении жизни, тогда верующие опасаются, не скрывается ли за этими актами вмешательства в церковные дела определенного замысла нанести ущерб вере, и естественно удваивают силу своего сопротивления.

Ныне вопрос о введении нового стиля в церковное употребление снова возбуждается Правительством, и с его стороны заявлено настоятельное желание, чтобы Нами были приняты решительные меры к согласованию церковного календаря с гражданским. Принимая во внимание свои прежние опыты, Мы считаем себя вынужденными заявить, что решительно не находим возможным их повторять. Новое Наше распоряжение о реформе календаря, пока не достигнуто общее согласие по этому вопросу всех Православных Церквей, и в глазах верующих, и по существу дела было бы лишено канонического основания и оправдало бы противодействие народа. По Нашему глубокому убеждению, такое распоряжение, настойчиво проводимое Нами и, может быть, поддержанное мерами государственного воздействия, послужило бы причиной больших волнений и несогласия в Церкви.

Церковь в настоящее время переживает беспримерное внешнее потрясение. Она лишена материальных средств существования, окружена атмосферой подозрительности и вражды, десятки епископов и сотни священников и мирян без суда, часто даже без объяснения причин, брошены в тюрьму, сосланы в отдаленнейшие области республики, влачимы с места на место; православные епископы, назначенные Нами, или не допускаются в свои епархии, или изгоняются из них при первом появлении туда, или подвергаются арестам; центральное управление Православной Церкви дезорганизовано, так как учреждения, состоящие при Патриархе Всероссийском, не зарегистрированы и даже канцелярия и архив их опечатаны и недоступны; Церкви закрываются, обращаются в клубы и кинематографы или отбираются у многочисленных православных приходов для незначительных численно обновленческих групп; духовенство обложено непосильными налогами, терпит всевозможные стеснения в жилищах, и дети его изгоняются со службы и из учебных заведений потому только, что их отцы служат Церкви. При таких условиях произвести еще внутреннее потрясение в лоне самой Церкви, вызвать смуту и создать, в добавление к расколу слева, [...] канонически незакономерным, неосмотрительным и насильственным распоряжением было бы тяжким грехом пред Богом и людьми со стороны того, на кого Промыслом Божиим возложен тяжелый Крест управления Церковью и заботы об Ее благе в наши дни.

Но изменение церковного календаря, предположенное Первым Всероссийским Собором 1917-1918 гг., при некоторых обстоятельствах могло бы быть осуществлено в закономерной и безболезненной форме.

Этому в значительной мере содействовало бы невмешательство в течение реформы со стороны гражданской власти, потому что постороннее вмешательство не приближает, а отдаляет, не облегчает, а затрудняет ее осуществление. Пусть будет предоставлено самой Церкви преодолеть те затруднения, которые встают на пути введения нового стиля в богослужебную практику. Реформа календаря выдвинута потребностями жизни во всех Православных Церквах, и можно думать, что в недалеком будущем она будет принята Церквами без всяких внешних побуждений. Невмешательство в это церковное дело гражданской власти вполне отвечало бы принципам отделения Церкви от государства и свободы религиозной совести, возвещенным нашими основными законами. Правда, Президиумом Всероссийского Исполнительного Комитета уже издано распоряжение, приурочивающее дни отдыха и христианские праздники к новому стилю. Но престиж Правительства нисколько не пострадал бы, если бы оно, не отменяя формально этого распоряжения, объявило к началу 1925 г. список дней отдыха в христианские праздники по старому стилю с перечислением их на соответствующие числа нового стиля, так, например, чтобы Рождество Христово значилось не под 25 декабря, а под 7 января, подобно тому и воспоминание об известном выступлении рабочих не переносится на новый стиль, но приурочивается к 9(22) января, а праздник Октябрьской революции падает не на 25 октября нового стиля, а на 7 ноября. Напротив, невмешательство имело бы для Правительства свою выгодную сторону, так как при насильственном введении нового стиля весь одиум несочувствующих этой реформе падает не на духовенство, а на гражданскую власть, вынудившую духовенство пойти против сложившегося церковного быта.

В настоящее время Мы лишены возможности войти в сношение с Востоком, чтобы иметь точные и вполне достоверные сведения о движении реформы в Православном мире, и для нас даже неясно, в каких легальных формах допустимы необходимые Нам, как Главе Российской Церкви, сношения с Православными Церквами за пределами Республики. При таких условиях Нам ничего не остается, как только занять выжидательное положение по отношению к введению нового стиля, пока не достигнуто будет соглашение по этому вопросу между прочими Православными Церквами. Но Мы могли бы принять более деятельное участие в осуществлении реформы календаря, если бы для Нас открылась возможность чрез избранных Нами уполномоченных или хотя бы письменно снестись по этому вопросу с представителями других Православных Церквей. До Нас доходили слухи, что на Востоке предполагается созыв Всеправославного Собора в 1925 г. в воспоминание о Первом Вселенском Соборе по случаю исполняющегося 1600-летнего его юбилея. Если слух соответствует действительности и Собор состоится в канонически непререкаемой форме, то удобнее всего было бы приурочить решение вопроса о стиле к этому моменту. Когда новый стиль будет принят согласным голосом всей кафолической Церкви, тогда можно надеяться, что Нам удастся повлиять на верующих и убедить их в допустимости с церковной точки зрения реформы календаря и в ее желательности по практическим и государственным соображениям, если православные епископы, назначенные Нами, которым верят и за которыми следует народ, будут иметь свободу пребывания в своих епархиях, сношения со своей паствой и религиозного руководительства духовенством и приходами, находящимися в каноническом общении с ними.

Москва. 1924 г. Сентябрь 17(30).

1. После того, как прощены многие тяжкие канонические преступники (nomina sunt odiosa sed multa)* от Вашей вины, если таковая была, ничего не осталось...

2. Почивший Патриарх Тихон в присутствии свидетелей подчеркнул, что "приурочивает исправление допущенных нарушений к семилетию противозаконной отмены в административном порядке оправдательного судебного приговора, без которой была бы невозможна вторая уже "судебная ошибка" 6(19)апреля 1918 г.

Благословляется прот[оиерею] Павлу Левашову или о. Елисею Назаренко, приняв покаяние от свящ[енника] Л. Лобова и окропив храм, присоединить о. Лобова к Православной Церкви.

14 декабря 1924 г.

Патриарх Тихон.

Архив выпусков (с 1-го по 20-й) можно скачать по адресу: http://holdfast.narod.ru/akt/archive/akt1-20.zip

Ведущий рассылки: Геннадий из Рассказово ( holdfast@yandex.ru )