Акты Патриарха Тихона и Трагедия Русской Церкви XX века
Выпуск 19

Сегодня мы заканчиваем чтение "Обвинительного заключения" по делу Патриарха Тихона.

В Смоленске же 18 марта 1922 года [н. ст.] состоялось в кафедральном соборе собрание представителей всех приходов, получивших это воззвание и распространивших его по своим приходам. Вслед за тем Смоленск становится свидетелем кровавых эксцессов при изъятии церковных ценностей. 28 марта [н. ст.] комиссия Смоленского Губисполкома приступила к изъятию ценностей из Смоленского собора, вокруг которого стала собираться толпа, через некоторое время достигшая пяти тысяч человек. Из толпы стала раздаваться погромная агитация, и наэлектризованная ею темная масса людей бросилась на окружавшую собор охрану курсантов, забрасывая ее камнями, ледяным снегом и поленьями. По курсантам раздалось из толпы несколько выстрелов. Двери собора были заложены кирпичами и забаррикадированы, С колокольни гремел набатный звон. Близ собора черносотенцы стали громить еврейские дома и лавки. В результате беспорядков оказалось: один убит и двенадцать тяжело- и легкораненных. Выездная Сессия Верховного Революционного Трибунала в августе месяце 1922 года, рассмотрев дело об указанных беспорядках, приговорила непосредственных виновников таковых граждан Залесского, Пивоварова, Мясоедова и Демидова - к расстрелу, ''вынеся одновременно нижеследующее постановление: "Выездная Сессия Военколлегии Верховного Трибунала ВЦИК в заседаниях с 1 по 24 августа 1922 года [н. ст.] рассматривала дело о сопротивлении изъятию церковных ценностей в пользу голодающих Поволжья в отношении епископа Смоленского Филиппа (в мире Ставицкого Виталия), настоятеля Смоленского кафедрального собора Ширяева и других граждан в числе 47 человек, значительная часть коих являлась представителями Смоленского соборного братства и членами приходов других церквей г. Смоленска. На основании данных, добытых за время процесса судом, установлено, что первоначальный декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей большинством православного духовенства и населения в целом был принят без сопротивления с искренним желанием всеми средствами помочь умиравшему населению Поволжья, и только глава Православной Церкви Патриарх Тихон, высказавшийся против указанного декрета в особом контрреволюционном послании от 15(28) февраля 1922 года, дал почву для деятельности врагов Рабоче-Крсстьянского правительства через использование религиозных предрассудков несознательных масс населения. Это воззвание, помимо своей прямой цели противодействия выполнению названного декрета ВЦИК, послужило одновременно также и базой для действий отдельных контрреволюционных монархических и белогвардейских организаций и групп.

Однако, этим открытым призывом в послании бывший Патриарх Тихон не ограничился и, в целях осуществления намеченных планов организации противодействия изъятию ценностей, принял ряд подготовительных мер к возможно более успешному проведению кампании.

К числу этих мер относятся:

1) организация связи между Москвой и церковными братствами в разных городах Сов. Республики через особо доверенных лиц, коим были преподаны соответствующие инструкции для проведения единства и цельности действий составленного плана;

2) подготовка общественного мнения по вопросу об изъятии ценностей в определенные моменты перед самым изъятием (обычно за неделю и за день [до] приезда специальных комиссий) и

3) выработка общих лозунгов для агитации.

К числу таких особо доверенных лиц по организации связи относится ныне осужденный на смоленском процессе профессор и ректор Московского Археологического института Успенский, с которым Тихон был знаком "домами".

От этого близкого патриаршего знакомого епископ Смоленский Филипп [Ставицкий] и получил в свое время пачку воззваний, переданных ему от гр. Тихона-Беллавина .

По этому поводу на суде епископ Филипп [Ставицкий] показал: "Послание я получил от этого Успенского в первых числах марта. Профессор Успенский явился ко мне и сказал, что привез мне послание от Патриарха Тихона на предмет вынесения постановления по приходам Смоленской епархии об отмене декрета по изъятию ценностей, причем сказал, что когда он, Успенский, будет обратно возвращаться через Смоленск, то зайдет и эти ходатайства возьмет с собой".

Телеграммой Витебского Губревтрибунала установлено, что тот же профессор Успенский привез данное послание Тихона и Витебскому архиепископу Иннокентию [Ястребову] с тем же предложением от имени Патриарха распространить их по приходам епархии для составления коллективных протестов, что Иннокентием и было сделано.

Кроме самих посланий, Патриархом были одновременно разосланы и образцы коллективных протестов, что с несомненностью установлено показанием самого профессора Успенского. Точно так же на суде выяснилась и картина подготовки "общественного мнения" по вопросу об изъятии ценностей, производимой [в документе: производимая] путем проведения общих и специальных собраний верующих, с заранее намеченными докладчиками, на которых постановление ВЦИК подвергалось резкой критике представителями интеллигенции из числа членов церковных братств города. Такие собрания в Смоленске были устроены за неделю и за день до приезда в собор комиссии по изъятию ценностей, а именно: 7 и 12 марта 1922 года [н. ст. 1, тогда как комиссия должна была приступить к изъятию 13 и 14 числа [н. ст.].

При этом следует отметить, что общественное мнение подготовлялось главным образом распространением и оглашением послания Тихона, которое в Смоленске зачитывалось в последний день перед общим собранием верующих в Губисполкоме, на предварительных собраниях по приходам 18 марта и, таким образом, должно было завершить собой общую подготовку мнения верующих, начатую агитацией со стороны церковных братств и местной интеллигенции.

Резюмируя все сказанное, Военная Коллегия Верховного Трибунала ВЦИК считает все эти данные достаточными для привлечения Патриарха Тихона (в мире Беллавина ) к ответственности и к начатию следствия по обвинению его в преступлениях, предусмотренных 62, 69, 72, 73 и 119 ст. ст. Уголовного Кодекса, о чем сообщить Наркомюсту с копией настоящего постановления для принятия соответствующих по существу мер в установленном на то порядке.

л.д. 66, 83, т. V.

Тихоновское воззвание легло в основание антисоветской агитации и в г. Старая Русса, Новгородской губ. Как только было приступлено здесь к подготовительной работе по изъятию ценностей со стороны местной власти, одновременно начало свою контрреволюционную деятельность и местное духовенство, получившее к этому времени воззвание Патриарха Тихона и аналогичное этому воззванию воззвание митрополита Новгородского Арсения [Стадницкого]. Стали собираться коллективы верующих, и на собраниях заявлялось, что отбор ценностей является ни больше ни меньше, как грабежом, как посягательством на веру, что голодающим ценности не пойдут, что надо, не отдавая ценностей, собрать самим хлеб и отправить его голодающим, что в крайнем случае, при отборе ценностей, не доверяя комиссии, необходимо верующим присутствовать самим.

Вышеуказанные воззвания Тихона и Арсения были вывешены на дверях Спасо-Преображенского монастыря, в котором было предназначено произвести изъятие ценностей 16 марта 1922 года [н. ст.].

л.д. 71, 73, т. V.

В день изъятия у указанной церкви собралась громадная многотысячная толпа. Приняв трех случайно оказавшихся в толпе граждан Изотова, Лихачева и Козлова за членов комиссии по изъятию ценностей, толпа бросилась их избивать и, притащив к мосту, сбросила в реку, как затем сбросила в реку и агента уголовного розыска Громова, заступившегося за избиваемых.

л.д. 16, т.1.

Новгородский Трибунал, заслушав указанное дело о беспорядках в Старой Руссе 1922 г. мая 12 дня [н. ст.], вынес следующее постановление: "Заслушав и рассмотрев в открытом судебном заседании дело о старорусских беспорядках, возникших на почве изъятия церковных ценностей и имевших место 15-16 марта и принимая во внимание, что, как выяснилось на судебном следствии, что в значительной степени противодействие мероприятиям местной власти по изъятию церковных ценностей явилось результатом изданного послания Патриарха Тихона от 15 февраля 1922 г. [ст. ст], в каковом послании указано, что он, Патриарх Тихон, считает декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей на нужды голодающих актом святотатственным и указывает, что лица, выдающие церковные ценности, священнослужители подвергаются лишению сана, а верующие отлучению от Церкви, что послание это с указанным разъяснением явилось основным тормозом в изъятии ценностей, а потому действия Патриарха Тихона надлежит считать направленными к оказанию противодействия мероприятиям Советской власти в вопросе об изъятии церковных ценностей для голодающих Поволжья, что митрополит Новгородский Арсений [Стадницкий] также издал воззвание по своей епархии, в котором, действуя согласно с Патриархом Тихоном, указывает о тех же наказаниях, как священнослужителя, так и верующих, в случае выдачи ценностей власти, что, таким образом, и действия митрополита Арсения Новгородского направлены к оказанию противодействия мероприятиям местной власти по изъятию церковных ценностей в пределах Новгородской губернии; что епископ Старорусский Димитрий [Сперовский], опираясь на указанные выше два воззвания, в своих выступлениях перед верующими указывал, что он не может выдать церковных ценностей, а равно не могут этого сделать и верующие, потому что в случае такой выдачи они подлежат отлучению от Церкви, что вышеизложенное и вызвало волнения среди населения, окончившиеся беспорядками в г. Старая Русса 15-16 марта 1922 г. [ н. ст.] с человеческими жертвами, постановил: привлечь Патриарха Тихона, митрополита Новгородского Арсения [Стадницкого] и епископа Старорусского Димитрия [Сперовского] к уголовной ответственности по обличению в вышеуказанных деяниях.

Настоящее постановление для производства предварительного следствия по указанным в нем признакам преступных деяний препроводить в Верховный Трибунал при ВЦИК.

л.д. 23, т. I.

Петроградский Революционный Трибунал, рассматривая с 10 июня по 5 июля [н. ст.] дело о противодействии изъятию церковных ценностей в г. Петрограде, установил, что гр. Казанский, он же митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин, совместно с Правлением приходов Православной Русской Церкви в лице его активной группы - председателя Правления Новицкого, членов Ковшарова и др. - во исполнение директив, исходящих от Патриарха Тихона, явно контрреволюционного содержания, направленных против существования Рабоче-Крестьянской власти, поставили себе целью как проведение этих директив, так и распространение идей, направленных против проведения декрета Соввласти от 23 февраля 1922 года [н. ст.] об изъятии церковных ценностей, с целью вызвать народное волнение для осуществления единого фронта с международной буржуазией против Соввласти... Вся эта деятельность привела к беспорядкам, происшедшим в Петрограде за время с конца февраля 1922 года. В период этого времени у целого ряда церквей имели место публичные скопища, собиравшиеся с погромными целями, как-то: 15 марта [н. ст.] у Казанского собора скопляется толпа в несколько сот человек, распропагандированная противодействию изъятия церковных ценностей, раздавались призывы к избиению комиссии. 16 марта [н. ст.] возле церкви Спаса на Сенной у Сенного рынка скопляется тысячная толпа, преимущественно торговцев и хулиганов, ведется усиленная агитация против изъятия церковных ценностей, против Соввласти, произошли избиения милиционеров и граждан, пытавшихся путем разумных увещеваний и разъяснений воздействовать на толпу. Для ликвидации беспорядков были вызваны войска.

26 марта с. г. [н. ст.] у церкви Рождества та же картина: толпа, агитация, причем в пришедшие для охраны войска бросались камни.

30 марта [ н. ст. ] у Знаменской церкви собралась тысячная толпа, которая не рассеивалась в течение трех-четырех часов. Чины милиции участка избиваются.

14 апреля [н. ст.] у Ионовского [Иоанновского ? - Сост.] монастыря тысячная толпа бомбардирует камнями членов комиссии. Часть толпы, вооруженной железными болтами, врывается в кельи, проникает на колокольню, раздается набат, чинятся насилия и расправа над членами комиссии; порядок восстанавливается войсками.

Того же числа у церкви Скорбящей Божьей Матери бушует толпа около 500 человек. Члены комиссии избиваются камнями.

21 апреля [н. ст.] у собора князя Владимира, на Петроградской стороне, толпа чинит насилие над членами комиссии, всячески их оскорбляет, препятствует работам и растаскивает изъятые ценности.

26 апреля [н. ст.] у церкви Покрова на Боровой улице такое же уличное скопище, те же черносотенные лозунги, выкрики против изъятия ценностей, поношение Соввласти, избиение членов комиссии.

Того же числа у Андреевского собора скопляется толпа в несколько сот человек, ведется агитация против изъятия церковных ценностей, избиваются члены комиссии.

17 и 21 [н. ст.] у Владимирской церкви - скопление толпы, призывы к восстанию.

4 мая [н. ст.] у Путиловской церкви бунтовала и бесчинствовала трехтысячная толпа, произошло избиение комиссии, порядок восстанавливают войска.

Черносотенные выступления и скопища у церквей не были случайными явлениями, а носили организованный характер, так как была связующая и организующая рука, проявлявшая свою инициативу.

Главных виновников - Казанского, Новицкого, Ковшарова, Елачич, Чукова, Плотникова, Богоявленского , Огнева - Трибунал приговорил к высшей мере наказания, остальных - к лишению свободы на разные сроки и постановил в отношении бывшего Патриарха Тихона возбудить уголовное преследование.

Совершенно аналогичные смоленским и старорусским событиям разыгрались 15 марта 1922 года [н. ст.] и события в Шуе, где в отряд красноармейцев также бросали камни, поленья, стреляли, били в набат, в результате чего оказались зарегистрированными одиннадцать человек пострадавших, причем пять человек было убито, со стороны же красноармейцев тяжело избитых - 3 человека и легко - 24. Следствием по данному делу было выяснено, что накануне здесь были оглашены воззвания Тихона, каковые явились ближайшей причиной тяжелых событий.

Постановление о привлечении гр. Беллавина к ответственности было вынесено также Донским Облревтрибуналом при рассмотревши 27 мая - 1 июня 1922 года [н. ст.] дела о противодействии изъятию церковных ценностей, в основание какового противодействия легло то же воззвание Тихона.

Таким образом, везде, куда ни попадало воззвание Тихона, наблюдались одни и те же явления - смуты, волнения, кровавые беспорядки, превращавшие гуманнейший акт Соввласти - использование бесполезного украшения храмов на спасение гибнущего от голода поволжского крестьянства, - в страдание и гибель невинных людей.

В Петрограде и в Москве, на Севере и на Юге, на Востоке и в Центре, - всюду тихоновское воззвание являлось источником столкновения между находящимися под влиянием церковников группами верующих и представителями Соввласти, всюду оно делало свое черное, предательское дело.

Так, воззвание Тихона, лицемерно начинающееся призывом "Благодати Господа Иисуса Христа", кончавшееся обманом и ложью, - несло с собой кровь и страдание, а голодающим камень вместо хлеба.

Такая откровенно черносотенная деятельность "Его Святейшества" оказалась, однако, нестерпимой даже для самого духовенства, в значительной части своей понявшего, что с такими "духовными вождями" ничего, кроме беды, перед лицом мощной Рабоче-Крестьянской Республики, опирающейся на железную диктатуру пролетариата, не наживешь.

Духовенство обнаруживает нервность и раздражительность по отношению к монархическим своим руководителям и под влиянием ряда событий открыто разрывает с "тихоновщиной", провозглашая целую церковную "революцию" и требуя суда и отрешения Тихона.

В ряде мест городское и сельское духовенство отказывается идти за Тихоном, заявляя: "Политика Патриарха Тихона по вопросу об изъятии церковных ценностей носила характер контрреволюционный, вызвала на местах массу кровавых эксцессов и вторгнула Церковь в политическую борьбу. Духовенство Округа [? - Сост.] осуждает политику Патриарха и заключает, что он должен быть предан суду не только Советской властью, но и духовной и, как не соответствующий своему званию главы Церкви, должен свои полномочия сложить".

То же самое заявляет духовенство Ярославля (N 4), говоря, что "Православная Церковь в лице высшей своей иерархии, Патриарха Тихона, вместо хлеба бросила камень голодного канона".

Брянск, Владимир, Вологда, Воронеж, Калуга, Курск, Новгород, Орел, Петрозаводск, Рыбинск, Рязань, Тамбов, Тула, Черновицы и т. д. - все обнаруживают крайнее недовольство преступной деятельностью своего бывшего Патриарха, уходят из рядов, возглавляемых "Его Святейшеством", осуждая его и требуя низложения с преданием в руки правосудия.

В августе 1922 года в недрах тихоновщины вырастает грозное оппозиционное движение, руководимое недовольными архиереями во главе с епископом Антонинам [Грановским] и протоиереем Красницким, объединившееся в так называемую "Живую Церковь", главные деятели которой (N6) еще 12 мая [н. ст. ] того же года добились от Тихона отречения от патриаршего престола и передачи церковной власти в руки Высшего Церковного Управления.

На фоне этого движения черный облик старой Церкви, возглавляемой Тихоном, становится еще более резким и ярким в своей контрреволюционности.

Это движение обнаружило, что сознание проникло в ряды самих церковников. Откровенно черносотенная деятельность Патриарха, подводившего спокойно и сознательно во имя политических целей под пули и мирян и священников, хладнокровно использовавшего для тех же целей народное бедствие - открыло глаза тысячам. Тем более не могла пройти молча" мимо деятельности Тихона Советская власть, во исполнение ряда вышеприводимых определений Трибуналов и возбудившая против Тихона уголовное преследование.

Привлеченный к следствию и допрошенный по существу инкриминируемых ему преступлений гр. Беллавин, он же Патриарх Тихон, в показаниях своих 9 мая (л.д. 88, т. I), 31 августа (л.д. 89, т. I), 26 декабря (л.д. 100, т. I), 29 декабря 1922 года (л.д. 104, т.1), 2 января (л.д. 107, т.1), 11 января (л.д. 115, т.1), 18 января (л.д. 124, т. I), 25 января (л.д. 131, т. I), 30 января (л.д. 153, т. I), 16 февраля (л.д. 132, т. I), 24 февраля (л.д. 194, т. I) и 5 марта (л.д. 228, т. I) 1923 года [все даты по н. ст.] объяснил следующее:

л.д. 88, т.1.

1) Антония Храповицкого до его заграничных выступлений он, Беллавин , врагом Рабоче-Крестьянской власти не считал, теперь же находит, что митрополит Антоний [Храповицкий] действительно является заклятым врагом рабочих и крестьянских трудящихся масс России; однако он, Беллавин , признал, что ему было известно, что Храповицкий находился в стане Деникина, а может быть, и Врангеля, и Скоропадского, будучи руководителем Высшего Церковного Управления. Сведения эти он, Беллавин, имел через Новочеркасского архиепископа Митрофана [Симашкевича], бывшего при Деникине членом Высшего Церковного Управления.

В показании же своем от 30 января 1923 года [н. ст.], обвиняемый Беллавин признал, что ему была известна еще в 1920 году связь Антония [Храповицкого] с Врангелем, к которому он приезжал из Крыма "пару раз". Что касается связи Антония [Храповицкого] с Деникиным, опорой которого, по словам Тихона, он был и которому оказывал денежную поддержку, то об этом ему было известно в 1919 и 1920 гг. через архиепископа Иосифа [? - Сост.] , который доставил Тихону из-за той стороны фронта записку на "клочке бумаги". В этом же показании гр. Беллавин признал, что дал свое благословение Высшему Церковному Управлению, организованному Антонием [Храповицким] в Константинополе.

л.д. 88, об., т.1.

2) С Антонием Храповицким, как и с другими бежавшими за границу контрреволюционными церковниками, он, Беллавин , был в переписке, причем письма получал через иностранные миссии: Латвийскую, Эстонскую, финляндскую и Польскую, а иногда и через Чехословацкую. Письма приносили ему чиновники миссий или же курьеры. Письма же из Польши приносил член миссии Моравский. Через эти же миссии письма посылались им, Тихоном, и за границу, причем эта переписка происходила таким образом, что письма им, Беллавиным, сдавались в незапечатанном виде Гурьеву, управляющему канцелярией, а Гурьев совершал уже дальнейшую отправку через миссии соответствующих стран. Что касается переписки с Польской епархией, то иногда он, Беллавин , лично передавал пакеты упомянутому выше Моравскому.

л.д. 228, т. I.

3) Связь с зафронтовой стороной им, Беллавиным, действительно, поддерживалась в течение 1918-1919 гг. через одного "человека в военной форме", называвшего себя Федором (Федей), который привозил ему, Тихону, бумаги из Киева и из других городов Юго-России. Возможно, что он приходил и из Новочеркасска Переписка, которую он вел с Югом, по словам обвиняемого, касалась церковных вопросов. Через этого же Федора иногда Синод посылал на Юг ответы Ему, Бел-лавину, известно также, что в конце 1918 г. в Киеве на Украинском Соборе было оглашено его, Тихона, обращение к Совету Народных Комиссаров.

л.д. 153, т.1.

4) Связь с миссиями и представителями английского и французского правительств им, Беллавиным, поддерживалась, причем с августа 1921 года по май 1922 года к нему приходили официальные представители Польской миссии в Москве, поверенные в делах Филиппович и Стефанский, Кноль и Моравский. В конце 1917 г. или в начале 1918 г. к нему, Беллавину, два раза приходил с официальным визитом английский консул Оливер, а также несколько раз бывал у него представитель французской миссии Рене-Маршан, который передавал ему, Беллавину, о намерении союзников восстановить Восточный фронт против Германии на территории России.

л.д. 194, т.1.

Сведения из Архангельска, когда там были англичане, он, Беллавин, получал через Архангельского архиепископа Нафанаила [Троицкого].

л.д. 162, т.1.

Осенью 1918 года он, Беллавин , имел сношения и со Скоропадским, которому посылал через его представителя Кривцова свое благословение.

л.д. 124, т.1.

5) По поводу Карловицкого собора обвиняемый гр. Беллавин показал, что о созыве этого Собора он узнал из письма Антония Храповицкого, полученного через Эстонскую миссию в последних числах сентября 1921 года. Сообщение это было обсуждено на соединенном заседании Высшего Церковного Управления и Синода в Москве, причем совещание постановило благословить созыв Карловицкого Собора.

л.д. 124, об., т. I.

Это благословение им, Беллавиным, было сообщено Антонию [Храповицкому] также через одну из иностранных миссий. Ему, Беллавину , тогда же было известно, что на этом собрании могут быть и представители монархических организаций Впоследствии он узнал из письма Евлогия [Георгиевского], что Собор принял резолюцию о восстановлении в России самодержавной монархии из дома Романовых.

л.д. 121, 108, т.1.

Он, Беллавин, считает, что благословение его и Синода Карловицкому Собору, ставшему на путь политический, было ошибкой. Постановления же Собора (о поддержке Врангеля и других) он считает антинародными и неправомерными формально.

6) Давая объяснения далее по поводу ряда своих посланий и обращений, изданных с начала 1918 года и до осени 1919 года, обвиняемый Беллавин показал, что составил их в духе тех настроений, которые были обнаружены Всероссийским Поместным Церковным Собором.

л.д. 162, т. I.

Этот Собор, по объяснению гр. Беллавина, имевший в своем составе ряд видных деятелей старого режима, монархистов и помещиков, стал на точку зрения непримиримой борьбы против Соввласти, и в этом смысле Собором и был принят целый ряд решений. Он же, Беллавин , продолжал эту линию. Признавая далее, что эти послания носили контрреволюционный характер и были использованы белыми организациями, и в том числе ген. Деникиным, в своих целях, гр. Беллавин признал, что призывал верующих сплотиться и сорганизоваться в духовные союзы для отпора всяким покушениям на Церковь и политике Соввласти в отношении Церкви.

л.д. 104, т.1.

Говоря о своих контрреволюционных посланиях, обвиняемый Тихон-Беллавин признает, что благодаря этим же противосоветским настроениям он решился нарушить якобы свой принцип невмешательства Церкви в дела государственной власти, результатом чего и явилось обращение к Совнаркому от 7 ноября 1918 года [н. ст.], одобренное соединенным присутствием Синода и Высшего Церковного Совета, при участии и обвиняемого митрополита Арсения [Стадницкого].

л.д. 194, т.1.

7) По поводу циркулярных писем о приведении в порядок мощей гр. Беллавин объяснил, что писал их "доверительно" с тем, чтобы это его обращение не стало известно широким массам и чтобы при вскрытии мощей "не было повода к смущению верующих".

л.д. 228, т.1.

8) По поводу поминаний за литургией бывшего царя Николая II обвиняемый Беллавин показал, что во время его служения в Знаменском монастыре к нему обратился Тобольский епископ Гермоген [Долганов] с просьбой вынуть частицы за Николая, Александру, Алексея и Ольгу. Вынимая частицы, он, Беллавин, спросил: "Это, вероятно, за бывшего Государя с семьей?" - на что Гермоген [Долганов] ответил утвердительно.

л.д. 229, т.1.

9) Говоря о набатном звоне, гр. Беллавин признал, что постановление от 15(28) февраля 1918 г., рекомендовавшее эту меру, было направлено, с одной стороны, на анархистов и грабителей, которые покушались на грабеж церковного имущества, с другой стороны, также против представителей местной Советской власти, которые пытались бы захватить церковное имущество, которое Церковь считала своим достоянием. Впоследствии он понял, что указание о набатном звоне является опасным и рискованным, так как созыв народа набатным звоном вызвал бы нежелательные эксцессы. Он, Беллавин, при этом подчеркнул, что волнения в Звенигороде были, по-видимому, вызваны таким созывом народа набатом.

10) Характеризуя свое отношение к Соввласти в 1918 и 1919 гг., обвиняемый Беллавин показал, что в это время входил в сношения с представителями так называемого Национального Центра (Котляревским и Карташевым ) и Тактического Центра (Леонтьевым и Щепкиным) и что он благословил их деятельность, направленную на свержение Советской власти.

11) В связи, наконец, с посланием 15(28) февраля о противодействии изъятию церковных ценностей объяснения обвиняемого Беллавина сводились к тому, что воззвание это было задумано и написано, с одной стороны, под влиянием окружающих его лиц - Никандра [Феноменова], Серафима [Чичагова], проф. Успенского, а с другой, вследствие чувства обиды из-за нападок на духовенство и, в частности, на него лично, а также вследствие несговорчивости Советского Правительства; выпуская свое воззвание, он-де не имел в виду вызывать кровавые конфликты верующих с властью, хотя рассчитывал на усиление недовольства властью и волнений. Что же касается изъятия властью и употребления ею церковного имущества и священных предметов на дело милосердия, то он признает это несвятотатственным и согласен, что это не противоречит каноническим правилам.

л.д. 102,т.I.

Спрошенный на следствии по поводу воззвания Патриарха Тихона о запрещении выдачи церковных ценностей на помощь голодающим обвиняемый гр. Феноменов признал, что он, Феноменов, явился инициатором указанного воззвания и что это произошло при следующих обстоятельствах: когда Советской властью был издан декрет об изъятии ценностей, он собрал благочинных московских церквей у себя на квартире для обсуждения совместно с ними указанного мероприятия Советской власти и, когда со стороны благочинных последовали вопросы, как им надлежит поступать при выполнении декрета, заявил сам, что по этому вопросу, несомненно, последует послание Патриарха. Явившись затем к Патриарху, он рассказал последнему об этом собрании, указав на те вопросы, которые предлагались ему, и посоветовал Патриарху выступить с протестом против существа декрета, что было последним на следующий день выполнено, и ему, Феноменову, был представлен для одобрения черновик предполагаемого патриаршего послания, каковой и был им одобрен.

л.д. 109, т.1.

Указанное воззвание Патриарха Тихона, по признанию обвиняемого Феноменова, носило явно контрреволюционный характер, ссылка же в нем на каноны, характеризующая изъятие ценностей как святотатство, сделана была неправильно.

Феноменов также признал факт созыва им после выпуска воззвания Тихона вторичного собрания благочинных, на каковом собрании им давались инструкции о способах вовлечения широких верующих масс в вынесение протестов против постановления Советской власти об изъятии церковных ценностей.

л.д. 217, т.1.

В своем показании от 2 марта 1923 года [н. ст.] он признал также и тот факт, что на священников, в вопросе об изъятии церковных ценностей поступивших не согласно патриаршего воззвания, им оказывалось соответствующее воздействие.

л.д. 133, т.1.

Допрошенный по вопросу о Карловицком Соборе, обвиняемый Феноменов показал, что контрреволюционный характер указанного Собора ему стал известен из письма митрополита Евлогия [Георгиевского], полученного в январе месяце 1922 года из-за границы на имя Патриарха Тихона... По получении этого письма, по показанию Феноменова, члены Синода, а также члены Высшего Церковного Совета высказали опасение, что решения Карловицкого собора о борьбе за монархию могут вызвать подозрения со стороны власти в реакционности и политиканстве духовенства, находящегося на территории России, и навлечь на последних репрессии.

л.д. 191, т.1.

Допрошенный на следствии обвиняемый Стадницкий по поводу выпущенного им воззвания к своей епархии признал, что, согласно патриаршего посланиями призывал верующих не выдавать священных предметов - чаш и дискосов, и только через месяц после этого, ознакомившись с церковными канонами, на которые ссылался Патриарх, он узнал, что ссылки Патриарха были неправильны, так как изъятие священных предметов на дело милосердия вовсе не является святотатством Он понял свою ошибку и определенно сознал свою вину.

л.д. 205, т. I.

Обвиняемый Гурьев , допрошенный по поводу распространения этого воззвания Патриарха Тихона, заявил, что таковое он получил для распространения от архиепископа Никандра [Феноменова] в количестве 10 или 12 экземпляров и роздал по непосредственному указанию самого Патриарха лицам, его посещавшим; в частности, Гурьев признает, что им были переданы воззвания в Нижний Новгород, Ярославль, Смоленск и Витебск.

Указанные выше преступные деяния, вменяемые в вину гр. гр. Беллавину, Феноменову, Стадницкому и Гурьеву, нашли себе подтверждение, помимо объяснений самих обвиняемых, также в показаниях допрошенных по настоящему делу свидетелей:

1) Проф. Белкова, подтвердившего, что контрреволюционные круги возлагали на Тихона большие надежды, что Петроградское "братство" носило также контрреволюционный характер и, будучи под влиянием Тихона, действовало по его директивам.

л.д. 96,97, т.1.

2) С. М. Леонтьева и Д. М. Щепкина, показавших, что они входили с гр. Беллавиным в переговоры в связи с контрреволюционной деятельностью так называемого Тактического Центра.

л.д. 117, 155, т.1.

3) Священника Станиславского , охарактеризовавшего в полном соответствии с выводами обвинительного заключения связь обвиняемых с зафронтовой контрреволюцией, с Ставропольским и Карловицким соборами.

л.д. 140-142, т.1.

4) С. А. Котляревского, подтвердившего связь обвиняемого гр. Беллавина с контрреволюционной организацией, именовавшейся Национальным Центром.

л.д. 121, т.1.

5) Любимова, подтвердившего, что контрреволюционные воззвания Тихона обсуждались и утверждались на заседаниях ВЦС и Синода и что "благословение" означает разрешение и согласие на то действие, которое благословляется.

6) Священника Борисова, обрисовавшего контрреволюционную роль обвиняемого Никандра [Феноменова].

л.д. 178, т.1.

7) Протопопова (епископ Досифей), удостоверившего неправильность ссылки Тихона на каноны и охарактеризовавшего его воззвание как способное вызвать смуту, благодаря чему он, Протопопов, не решился его оглашать.

л.д. 175, т.1; л.д. 257, т.1.

Допрошенный 13 марта с. г. ]н. ст.) гр. Беллавин при предъявлении ему обвинения в преступлениях, предусмотренных 59, 69, 119 и 120-й ст. ст. У головного Кодекса, объяснил, что он признает себя виновным в преступлениях, предусмотренных 69 и 119 ст. ст. Уголовного Кодекса, но с оговоркой, что действия его не были направлены к свержению Советской власти; что также он признает себя виновным и в преступлениях, предусмотренных ст. 120 Уголовного Кодекса, т. с. в совершении обманных действий с целью возбуждения суеверия в массах населения, оговариваясь в то же время, что им не преследовались какие-либо личные выгоды, кроме пользы для дела Церкви, и что циркуляр его подчиненным ему епископам о предварительном осмотре мощей имел целью предотвратить смущение и соблазн верующих в случае нахождения в мощах посторонних предметов.

л.д. 275, т. I.

Допрошенный в качестве обвиняемого 20 марта с. г. [н. ст.] гр. Феноменов при предъявлении ему обвинения в преступлениях, предусмотренных 69 и 119 ст. ст. Уголовного Кодекса, признал себя виновным в инкриминируемых ему деяниях, заявив, что деятельность его, направленная против декрета по отделению Церкви от государства, основывалась на соответствующих соборных постановлениях, что, участвуя на заседаниях Синода, на котором принималось постановление о благословении Патриархом Карловицкого собора, он не предвидел, что Карловицкий Собор будет заниматься рассмотрением, помимо церковных вопросов, и вопросов политических и, наконец, что, принимая участие в составлении патриаршего послания, направленного против изъятия церковных ценностей на помощь голодающим, и распространяя указанное послание, он не предусматривал тех кровавых последствий, которые могли иметь место благодаря указанному посланию.

л.д. 271, т.1.

Обвиняемый Гурьев при предъявлении ему обвинения в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 69, 119 и 120 Уголовного Кодекса, признал себя виновным в том, что он, состоя управляющим канцелярией Священного Синода и управляющим канцелярией ВЦУ, присутствовал на заседаниях Синода и Высшего Церковного Совета, на которых обсуждалось несколько контрреволюционных посланий Патриарха Тихона, а также и в том, что по непосредственному указанию Патриарха Тихона он распространял послания Патриарха, направленные против декрета об изъятии церковных ценностей на помощь голодающим.

л.д. 291-292, т.1.

Допрошенный 23 марта в качестве обвиняемого гр. Стадницкий, при предъявлении ему обвинения в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 69, 119 и 120 Уголовного Кодекса, показал, что виновным он себя не признает, так как, во-первых, состоя товарищем председателя Церковного Поместного Собора, фактически председательствуя на заседаниях Собора, направлять деятельность Собора на использование в достижение контрреволюционных целей религиозных предрассудков масс он не мог, так как предметы, подлежащие обсуждению Собора, вырабатывались предварительно в Соборном Совете. Он же лично восставал против обсуждения вопросов политического характера, хотя и не всегда успешно. Признавая далее факт своего участия в заседаниях членов Синода по заслушанию письма Патриарха Тихона в Совет Народных Комиссаров к годовщине Октябрьской Революции, обвиняемый Стадницкий заявил, что он лично высказывался против посылки такого письма, ввиду резкости такового. Оправдывая свое участие в заседании Синода для обсуждения послания Тихона, направленного против Советской власти, приступившей к вскрытию мощей с целью разоблачения векового обмана верующих масс, проводимого Церковью путем внедрения в сознание их убеждения о нетленности мощей так называемых святых угодников, Стадницкий показал, что принятое на заседании Синода решение о предварительном освидетельствовании мощей являлось по существу тем правом церковной власти, каковым, как он выразился, к сожалению она прежде, чем вопрос этот не был выдвинут гражданской властью, не пользовалась.

По существу своего воззвания к верующим Новгородской епархии, призывавшего, с одной стороны, к пожертвованию на помощь голодающим, а с другой стороны, указывавшего, что согласно постановлению Патриарха Тихона добровольная отдача церковных ценностей, имеющих богослужебное значение, карается по канонам Церкви отлучением мирян от Церкви и извержением духовных лад из сана, обвиняемый Стадницкий показал что, получив воззвание Патриарха Тихона от 15(28) февраля и, положившись на каноны, указываемые в патриаршем послании, он призывал верующих в своем послании к сдаче ценностей, не имеющих богослужебного значения, считая, что такие предметы, как чаша и дискосы, не могли быть отдаваемы Советской власти. После же происшедших в Старой Руссе беспорядков, ознакомившись лично с теми канонами, на которые сделал ссылки в своем воззвании Патриарх Тихон, он убедился, что ссылки эти сделаны были неправильно, и выпустил к верующим вторичное воззвание, призывающее верующих к содействию Советской власти при осуществлении ею мероприятия по изъятию ценностей, за что ему была принесена благодарность представителями местных властей.

Однако, указанные объяснения обвиняемых Беллавина , Феноменова, Стадницкого и Гурьева, отрицающих в своих действиях цель свержения Советской власти, опровергаются, как это указано было выше, добытыми предварительным следствием документальными данными и свидетельскими показаниями.

Изложенные выше обстоятельства, свидетельствуя о преступной деятельности обвиняемых Беллавина , Стадницкого, Феноменова и Гурьева, с несомненностью, таким образом, устанавливают, что наиболее реакционные круги церковников во главе со своими руководителями, частью бежавшими и скрывающимися за границей, как, например: Антоний Храповицкий, епископ Евлогий [Георгиевский], епископ Платон [Рождественский], проф. Трубецкой и другие, частью ранее уже судившимися и осужденными за преступления против Соввласти, как, например, Самарин, Хотовицкий, Вениамин [Казанский] Петроградский, проф. Громогласов и другие, и под общим руководством и при непосредственном участии обвиняемых по настоящему делу гр. гр. Беллавина, Стадницкого, Феноменова и Гурьева, вошли в организацию, действующую в целях свержения завоеванной пролетарской революцией власти Рабоче-Крестьянских Советов и существующего в РСФСР Рабоче-Крестьянского правительства, используя для этого легально существующие религиозные объединения так называемого православного исповедания и направляя их деятельность к указанным выше преступным целям, причем:

а) Гр. Беллавин Василий Иванович в мае-августе 1918 года поддерживал связь с агентами французского правительства, будучи осведомляем последними о мероприятиях французского правительства, касающихся военной интервенции так называемых союзников против России с целью свержения Советской власти и восстановления так называемого Восточного фронта, "благословляя" с своей стороны указанную деятельность французского правительства;

б) поддерживал связь как сам лично, так и через поставленных им иерархов Церкви с возникавшими на территории РСФСР и находящимися за границей враждебными Советской России, ставившими своей целью свержение власти Рабоче-Крестьянских Советов группировками и организациями ("Национальный Центр") и контрреволюционными генералами - Деникиным и другими, объявлявшими себя правителями России, и в целях оказания содействия указанным контрреволюционным силам в их борьбе против Советской власти, путем поддержки таковых несознательными верующими массами, рассчитывая на свое религиозное влияние на массы, "благословлял" деятельность этих сил, как полезную для Православной Церкви, с одной стороны, и "анафематствовал" деятельность Советского правительства, якобы своими мероприятиями воздвигавшего гонения на Церковь, с другой;

в) выпустил к верующим ряд воззваний, возбуждающих народные массы против внутренней и внешней политики Рабоче-Крестьянского правительства, направленной на окончательное уничтожение классового господства в России капиталистов и помещиков, в частности, возбуждающих против мероприятия Советской власти по отделению Церкви от государства, специально для этой цели обнародовав свое воззвание от 19 января 1918 года [ст. ст.], призывающее верующих к активному и пассивному сопротивлению Рабоче-Крестьянскому правительству при проведении им в жизнь указанного мероприятия;

г) издал, в развитие упомянутого от 19 января 1918 года воззвания, циркуляр, учитывая беспрекословное подчинение его распоряжениям низшего духовенства, об организации на местах специальных ячеек, так называемых приходских и епархиальных советов, долженствующих повести борьбу против Советской власти, а также инструкцию о форме и способах вовлечения широких несознательных масс в дело этого сопротивления, предлагая осуществлять последнее путем принятия осуждающих мероприятия Советской власти резолюций, устройства демонстративных крестных ходов и созывания "на свою защиту" прихожан набатным звоном, в результате исполнения каковой резолюции местными церковниками в ряде мест последовали кровавые беспорядки, как-то: в Звенигородском уезде, Павловском Посаде, Туле и других местах Республики;

д) предписал непосредственным исполнителям его распоряжений - епископам, в целях удержания верующих масс под влиянием религиозных предрассудков и воспрепятствования Советской власти путем вскрытия так называемых "нетленных мощей святых угодников" разоблачению религиозного обмана, тяготевшего над народными массами, устранить из рак посторонние так называемым мощам предметы и тем предотвратить неизбежность разоблачения, одновременно выпустив к верующим воззвание, явно призывающее к сопротивлению Советской власти при осуществлении ею указанного мероприятия, прибегнув в данном случае к подстрекательству масс "не поддаваться искушению людей неправославных";

е) одобрил созыв в г. Карловицах предстоящего заграничного церковного Собора, заведомо зная, что деятельность указанного Собора будет направлена на обсуждение плана свержения Советской власти и восстановления в России монархического строя, дав последнему свое так называемое "благословение", чем содействовал контрреволюционной деятельности указанного Собора, и не счел необходимым отмежеваться от такового.

Наконец, учитывая ставку помещичье-буржуазной контрреволюции на удушение Советской власти путем постигшего в 1921 году Россию голода и имея намерение использовать в этих целях голод в Поволжье, ответил на мероприятия Советской власти по изъятию церковных ценностей для помощи голодающим Поволжья воззванием от 28 февраля 1922 г. [ст. ст.], имевшим целью возмущение верующих масс против указанного мероприятия и запрещавшим выдачу Советской власти церковных ценностей, угрожая в случае исполнения требования власти отлучением мирян от Церкви и извержением духовных лиц из сана, сославшись в указанном своем воззвании на заведомо ложные ссылки на каноны, якобы запрещающие под угрозой вышеуказанных кар выдачу власти церковных ценностей, в результате какового воззвания последовал ряд кровавых беспорядков в г. Москве, Шуе, Смоленске и других местах Республики, т. е. совершил преступления, предусмотренные ст. ст. 62, 119 Уголовного Кодекса.

2. Феноменов Никандр Григорьевич: в 1918 г., состоя епископом так называемой Вятской епархии и приняв участие в указанной выше организации, использовал в контрреволюционных целях организованные им в епархии церковноприходские советы, противодействуя декрету Советской власти от 23 января 1918 г. [н. ст.] по отделению Церкви от государства;

б) состоя членом Священного Синода, участвовал в заседании последнего при принятии постановления о благословении от имени патриарха Тихона (гр. Бел-лавина) и с согласия последнего предстоящего созыва в г. Карловцах заграничного церковного Собора, заведомо зная, что деятельность указанного Собора будет направлена на обсуждение плана свержения Советской власти и восстановления в России монархического строя;

в) в феврале месяце 1922 г. участвовал в выработке совместно с гр. Беллавиным контрреволюционного послания с заведомо ложными ссылками на церковные каноны, направленные против декрета Советского Правительства об изъятии церковных ценностей для оказания помощи голодающим, зная, что это послание, назвавшее действия Советской власти святотатством, неизбежно вызовет волнения и брожения в массах населения, в целях организации этих массовых волнений созвал у себя на квартире два собрания подчиненного ему духовенства, преподав ему инструкцию действовать единым фронтом, и предложил план вовлечения верующих в дело противодействия мероприятиям и распоряжениям Советской власти на основании указанного послания Патриарха Тихона, в результате каковой его деятельности возникли кровавые беспорядки как в Москве, так и в ряде других городов Республики, т. е. совершил преступления, предусмотренные ст. ст. 62 и 119 Уголовного Кодекса.

3. Гр. Стадпицкий Арсений Георгиевич, в 1917-1918 гг. состоя товарищем Председателя так называемого Поместного Собора Российской Православной Церкви, являвшегося в действительности контрреволюционной организацией помещиков и крупной буржуазии, и фактически председательствуя на заседаниях Собора, направлял деятельность указанного Собора на принятие решений и постановлений, явно враждебных Советской власти и имевших целью возбуждение верующих масс, пользуясь религиозными предрассудками последних, против Советской власти;

б) 26 октября 1918 г. [н. ст.], состоя членом так называемого Священного Синода, участвовал в обсуждении составленного гр. Беллавиным контрреволюционного клеветнического обращения в Совет Народных Комиссаров, впоследствии распространенного среди широких верующих масс и использованного генералом Деникиным и рядом белогвардейских организаций в вооруженной борьбе с Советской властью;

в) в феврале месяце 1919 г. участвовал в заседании Синода при обсуждении послания гр. Беллавина к епархиальным епископам, имевшего своей задачей, в целях удержания верующих масс под влиянием религиозных предрассудков и воспрепятствования Советской власти разоблачению путем вскрытия так называемых "нетленных мощей святых угодников" религиозного обмана, тяготевшего над народными массами, и возбуждения верующих к оказанию сопротивления органам Советской власти при проведении ими указанного мероприятия;

г) в марте 1922 г., имея целью вызвать возмущение против Советской власти в связи с изданием декрета об изъятии церковных ценностей на помощь голодающим Поволжья, выпустил от своего имени воззвание, распространенное по находившейся в его ведении Новгородской епархии, якобы призывающее верующих придти на помощь голодающим, в действительности же возбуждавшее к сопротивлению изъятию Советской властью для указанных целей церковных ценностей, ссылаясь при этом в своем воззвании на контрреволюционное послание Патриарха Тихона, назвавшее изъятие Советской властью церковных ценностей актом святотатства и запрещавшее под страхом церковных кар добровольную выдачу этих ценностей, в результате каковой его деятельности при изъятии церковных ценностей в г. Старой Руссе, Новгороде и некоторых других местах Новгородской губ. представителям Советской власти было оказано противодействие со стороны прихожан, повлекшее за собой в г. Старой Руссе человеческие жертвы, т. е. совершил преступления, предусмотренные ст. ст. 62 и 119 Уголовного Кодекса.

4. Гр. Гурьев Петр Викторович - в период времени 1917-1922 гг., состоя управляющим канцелярией так называемого Священного Собора и Высшего Церковного Совета, участвовал в заседаниях Синода, на коих обсуждались явно контрреволюционные, направленные против Советской власти воззвания, каковые он и рассылал через лиц, специально к нему направляемых гр. Беллавиным, в результате каковой его деятельности последовали массовые беспорядки, сопровождавшиеся кровавыми эксцессами, т. е. совершил преступления, предусмотренные ст. 69 Уголовного Кодекса.

Ввиду вышеизложенного и на основании ст. 449 ч. 1 Уголовно-Процессуального Кодекса все вышеуказанные лица подлежат суду Судебной Коллегии Верховного Суда РСФСР.

Прокурор Судебной Коллегии Верховного Суда РСФСР

Верно: Секретарь Судебной Коллегии Верховного Суда РСФСР