Судьба
дарила такую возможность! Но Давид ею не воспользовался - испугался, хоть его
люди и настаивали на убийстве венценосца. Подобрался сзади к Саулу и отрезал полу
царского халата. Царь был так поглощен своим непростым делом, что не услышал ни
военного совета и прений за спиной, ни подкрадывающегося зятя. Закончив свои дела,
он запахнулся в куцый халат и пошел себе - Давида искать. Его невнимательность
сравнима только с его же забывчивостью. Итак,
царь шел от пещеры к своим воинам. Давид высунул голову из этой норы и закричал
ему вслед: я тебя не убил, а ведь мог! Саул оглянулся, Давид пал ниц, но руку
с полой царского халата держал на виду. Состоялась сцена примирения с дачей клятв
и взаимных обещаний. Помирились.
Что делает Давид? Идет в родной дворец? Командует израильскими военачальниками,
играет царю на гуслях, любит красавицу жену, а заодно и ее не менее красивого
брата? Нет. Он остается жить в загаженных пещерах, куда не только царь захаживал.
Ради чего? Ради грабежей.
В
это время умер Самуил. Вместо оплакивания своего "помазателя" Давид
занялся примитивным рэкетом. Знаменитый
музыкант узнал, что неподалеку живет зажиточный лох, у которого только овец три
тысячи голов, а коз - тысяча. Зовут его Навал. А жена у него красавица! Авигеей
кличут. Как такого жирного карася не выпотрошить? Какие похороны, какие пророки?
Одним словом, все происходило, как в фильме "Бригада". "Наезд"
проводился по классической схеме. К Навалу, стригущему овец, подошли десять ребятишек
от Давида и завели рэкет-беседу. -
Здравствуй, уважаемый. Все овечек стрижешь? Видали мы твоих пастухов неоднократно,
но не трогали. Ничего у них не отнимали, по лицу не били. А ведь могли! Спроси
у них сам, если не веришь. Так вот, если хочешь, чтобы и в дальнейшем все шло
у тебя хорошо, поделись с нами, чем бог послал. Навал
"не вкурил тему", подорвался с места - пальцы веером. -
Кто он такой, ваш Давид, я не понял! Беглых рабов и бродяг развелось, нельзя по
лесу пройти. С какой радости я отниму у своих работяг хлеб и вино - вашего урку
кормить? А у него попка не слипнется? Может быть, вам еще и губы вареньем намазать?
В общем так, идите домой, ребятки. Идите, пока я добрый. Ребятки пошли. Давид
выслушал своих "быков" и велел играть побудку. Вооружил четыре сотни
людей и повел их на "стрелку". Две сотни оставил при обозе - на всякий
случай. Параллельно послал несколько человек к красивой Авигее. Смазливая
жена скотовода возилась по хозяйству, когда у ворот остановились запыленные "шестисотые"
ослы. - Слышь, подруга,
наш пахан твоему мужику дело предложил - защиту и покровительство. Времена нынче,
сама знаешь - лихие. Неровен час, наедет кто-нибудь. Что делать будете? А он уперся
рогом, от "крыши" отказывается, нормальным пацанам слова обидные говорит.
Смотри, горе будет, а ты молодая, красивая. Тебе еще жить и жить. Авигея
не зря слыла умной женщиной. Она быстро нагрузила на ослов двести буханок хлеба,
два меха вина, пять овечек, пять мер зерна, сто связок изюму, двести связок смокв
и повезла дань. Выехала в степь и повстречала Давида с людьми. Давид показал себя
мастером непростого рэкетирского ремесла. "Лошица" созрела, теперь ее
надо было "развести". Как
бы не замечая перепуганной бабы и всего ее добра на ревущих ослах, Давид начал
бормотать себе под нос. -
Охраняешь их, охраняешь, ночей не спишь - и вот тебе благодарность! Да я теперь
этого урода почикаю в натуре. До утра в этой местности не останется в живых никого,
кто писает стоя! Авигея
приняла позу прачки и поползла к Давиду, бормоча извинения. Битый час она
валялась в пыли, униженно извинялась, хаяла своего мужа и восхваляла доброго Давида.
Музыкант благосклонно ей внимал. Насладившись, он принял ее дары и отпустил восвояси.
Усталая, но довольная она вернулась домой. Муж праздновал окончание стрижки овец,
то есть находился в нетрезвом состоянии. Авигея ничего ему не сказала и легла
спать.
Через
десять дней гордый овцевод скоропостижно скончался. Еще бы! Давид тут же предложил
Авигее руку и сердце. Она согласилась и заявила, что будет счастлива ежедневно
мыть ему ноги. На том и порешили. Давид, имея в женах царскую дочь, женился еще
раз. А потом еще раз - на некоей Ахиноаме. Чем занималась она, неизвестно, но
мытье ног уже "забила" Авигея. Саул
прознал о женитьбах своего зятя и поступил соответственно. Его дочь Мелхолла,
жена Давида, была выдана замуж. Теперь ее мужем стал некто Фалтий из Галлима. В сцене примирения Саула
и Давида возле туалетной пещеры было что-то мистическое. Оба персонажа напрочь
забыли о своем примирении. Давид вернулся к разбою. Саул вернулся к погоням за
ним. В очередной раз ему донесли о местопребывании Давида. В очередной раз Саул
отправился его ловить. Набегавшись по буеракам, он лег спать в окружении верных
соратников. Давид ночью
пробрался в царский шатер. С ним был один из соратников по оружию. В шатре мирно
похрапывал царь, обняв копье, воткнутое в землю. Саул вообще без своего копья
никуда. Рядом с царем выводил рулады верный генерал Авенир. Идиллия. Авесса, спутник
Давида, предложил приколоть царя к земле его же копьем, как мотылька. Давид не
согласился. Они украли царское копье и царский горшочек с водой - и были таковы. Отойдя на безопасное расстояние,
Давид стал громко звать Авенира. Авенир протер глаза и недовольно спросил, что
за идиот орет по ночам. -
Как ты царя своего охраняешь, генерал? Тебе лампасы надоели? -
Кто там тявкает, я не пойму? Охраняю, как умею. -
Да? А где царское копье? Где горшочек, я тебя спрашиваю? Перепалка
разбудила Саула. Он подключился к разговору. -
Это ты, Давид? - Это
я. За что ты гоняешь меня, как блоху по простыне? Я хороший мальчик. Дважды мог
тебе кровь пустить, но не сделал этого. -
Я больше не буду, сынок. Предлагаю вернуться к исходному положению дел. Верни
мне копье, и мы забудем обо всем. -
Пришли человека за копьем. Так
они в очередной раз помирились. И разошлись своими дорогами. Почему? Неисповедимы
пути не только господни, но и помазанников.