Праздник

Родился в Ассизи, Умбрия, Италия, ок. 1181 г.; умер в Porziuncola, 3 октября 1226 г.; канонизирован в 1228 г.; объявлен покровителем экологов в 1979 Иоанном Павлом II.

Наши друзья, тех, кто причиняет нам суровые испытания и искушения, стыд и несправедливость, печали и муки, мученичество и смерть; мы должны горячо любить за то, что получили вечную жизнь благодаря им.

--Святой Франциск

Очиститесь от греха сами и очистите от греха общество

--Святой Франциск

Один из величайших святых, когда-либо данных нам Богом, был сыном Петра Бернадона, состоятельного торговца шёлком и его жены Пики (Peter Bernadone, Pica). Он родился когда его отец был в отъезде по делам, и его мать окрестила его Иоанном (Giovanni). Вернувшись, отец настоял на том, чтобы ребёнку было дано другое имя Франческо («француз»).

Как и большинства обеспеченных молодых людей, у Франциска были маленькие руки, крупное тело и слезливые глаза. Он вёл расточительную жизнь, искал наслаждений и не интересовался делами отца и учёбой. Увлёкшись рыцарскими идеалами, Франциск весело отправился на войну и в 1202 году был захвачен в плен в близлежащей Перуджи. После освобождения он продолжил беспутную жизнь, но серьёзно заболел. Выздоровив в 1205, он решил вступить в войско Уолтера де Бриенны (Gualtier de Brienne), сражавшегося в южной Италии. Франциск экипировался в новое дорогое облачение, но, встретив бедно одетого человека, отдал ему свои доспехи.

Видение Христа, убеждавшего его вернуться, явившегося к нему во время другой болезни в Сполето, и ещё одна болезнь по возвращении в Ассизи, заставили его изменить стиль жизни. Дома его обвинили в трусости. В 1206 в лохмотьях он отправился в паломничество в Рим. Там он встретил прокажённого, и не только дал ему денег, но и поцеловал его в больную руку - невероятный поступок в то время, когда это была изнуряющая, заразная болезнь. По возвращении домой он посвятил себя жизни в бедности и заботе о больных и бедных.

Однажды во время молитвы в разрушенной часовне Сан Домиано возле ворот Ассизи Франциск трижды услышал голос с распятия: «Франциск, иди и отремонтируй Мой дом, который, как ты видишь, сейчас почти разрушен.» Характерно, что Франциск принял эти слова буквально, начал восстанавливать часовню и в конечном счёте привёл её в порядок. В то время он бросился в отцовский склад, взял оттуда столько одежды, сколько могла перевезти лошадь, продал одежду и отдал деньги священнику за разрушенную часовню. Он попросил разрешения остаться с священником. Тот согласился, но не принял дар Франциска.

Взбешённый отец искал Франциска, но он скрылся. После дней поста и молитв Франциск вышел из укрытия. Он так изменился внешне, что люди стали бросать в него вещи и называть безумцем. Отец так поступил с ним: привёл домой, побил, связал и запер в комнате. Когда отца не было дома, Пайка выпустила Франциска, который тут же вернулся в Сан Дамиано.

За ним последовал отец, гневно объявив его безумцем и лишив его наследства в одной из самых драматических сцен истории религии. Отец вызвал его к епископу Ассизи, и тот велел вернуть деньги за одежду и верить в Бога. Святой торжественно снял с себя всю одежду и отдал её отцу. Епископ дал ему мантию, за которую Франциск поблагодарил его как за первую милостыню. На мантии святой мелом нарисовал крест.

Франциск объявил, что теперь у него только один отец, его Отец на небе, и, напевая хвалу Богу, отправился искать себе приют. По дороге ему встретилась банда грабителей, которые спросили, кто он. Франциск ответил: «Я - глашатай великого Короля». Они побили его и оставили в снежной канаве. Непреклонный, он продолжил петь. В монастыре он получил подаяние и работу. В Губбио знакомый дал ему поношенную куртку с поясом и туфли, которые Франциск носил следующие два года перед возвращением в Ассизи и Сан Дамиано.

Франциск начал сбор средств для восстановления церкви, но горожане посмеялись над ним, так как знали его как сына богача. После восстановления нескольких церквей в Ассизи он вернулся в маленькую часовню Порциункола в Санта Мария делли Анджели (Porziuncola, Portiuncula, Santa Maria degli Angeli), где полностью посвятил себя труду своей жизни - бедности и проповедям. Порциункола принадлежала аббатству, основанным великим святым Бенедиктом, Монте Субиако (Monte Subiaco), около двух миль от Ассизи. Часовня находилась в запустении, пока Франциск не отремонтировал её своими руками, когда жил поблизости.

В день праздника святого Матфия в 1209 году Франциск действительно услышал слова, ставшие затем образом его жизни: «Не владей ни золотом... ни парой одежды, ни туфлями, ни посохом...» Франциск осмыслил эти слова и начал жить в бедности буквально так, как было сказано в Евангелии от Матфея. Он отдал свою обувь, посох, который был с ним в его путешествиях, и пояс. Оставил себе только некрашеный шерстяной плащ - одежду пастухов и крестьян, который перевязал верёвкой.

Проповеди святого вскоре привлекли множество последователей, решивших, что ученики Христа в самом деле не должны иметь ничего личного. Среди тех, кто принял суровые требования Евангелия, были несколько известных людей, Бернард да Квинтавалла, богатый купец, и Пётр Каттанейский (Bernard da Quintavalla, Peter of Cattaneo), каноник собора, вверенного ему 16 апреля 1209 года, таким образом ставший настоятелем Монахов Меньших (Friars Minor). Третьим был брат Жиль (Giles), простой, мудрый человек.

В 1210 году он получил устное одобрение от Папы Иннокентия III, так же как и разрешение для Франциска и 11 его товарищей стать странствующими проповедниками раскаяния. Они жили вместе в домике в Риво Торто, пока его владелец не захотел отдать его для свого осла. В 1212 они переехали в часовню Порциункола, которую настоятель Монте Субиако отдал при условии, что она навсегда останется домом Монахов Меньших.

Множество людей привлёк к себе этот святой, для кого бедность стала его «госпожой»; любая болезнь - «сестрой»; а тело - «братом ослом». Скоро множество новых членов присоединились к другому ордену, основанному в Болоньи. По всей Италии братья призывали людей всех сословий к вере и раскаянию. Они отказались даже от совместного владения собственностью, светского образования и церковных должностей (в начале некоторые из них состояли в монашеских орденах).

Также в 1212 году к ним присоединилась святая Клара, несмотря на сильное противодействие её семьи. Вместе они положили начало первой общине Бедных дам (позже ставших Бедными кларисками).

Страстно желая проповедовать сарацинам, Франциск в конце 1212 отправился в Сирию, но потерпел кораблекрушение у берегов Далматии. В Анкону они вернулись безбилетниками. Франциск около года проповедовал в центральной Италии, во время которого землевладелец Киузи (Chiusi) передал в распоряжение ордена пристанище Монте Альверниа (Monte Alvernia). Вторая попытка евангелизации мусульман была предпринята в 1213-14, которая также не удалась, когда Франциск заболел в Испании по пути в Морокко и был вынужден вернуться в Италию.

Франциск получил знаменитую порциункольскую индульгенцию или прощение Ассизи от Папы Иннокентия III в 1216. На следующий год (когда он, возможно, встретился с святым Домиником в Риме) Франциск устроил первое собрание своих последователей. Франциск желал проповедовать во Франции, но кардинал Уголино уговорил не делать этого. В 1217 множество членов ордена, поделённые по провинциям на группы, были отправлены за пределы Италии, в том числе братья Пацифико и Агнелло (Pacifico, Agnello) поехали в Англию.

В 1219 он послал первых своих миссионеров в Тунис и Марокко в сопровождении ещё пяти тысяч братьев. Сам он поехал в Египет, чтобы благовествовать мусульманам Палестины и Египта в компании 12 монахов под покровительством Готье де Бриенны (Gautier de Brienne). В лагере крестоносцев он поразился разврату, царившему там. Он получил разрешение, хотя его отговаривали, на встречу с султаном Малек аль-Камель в Дамиетта, Египет, осаждаемого крестоносцами. Султана заинтересовал разговор с Франциском и он предложил остаться с ним. Несколько дней спустя султан отправил его обратно в лагерь. Поездка его окончилась неудачей как у сарацин, так и у крестоносцев, и Франциск поехал в паломничество в Акку (Аккру).

Однако ему стоило побыстрее вернуться в Италию, чтобы препятствовать возникшему в его ордене движению за облегчение устава простоты, смирения и бедности, которое возглавили Матфей из Нарни и Григорий из Неаполя. Когда Франциск увидел, что болонские монахи живут в прекрасном монастыре, он осудил настоятеля и распустил братьев. Добившись, чтобы Папа Гонорий III назначил кардинала Уголино попечителем ордена, Франциск на собрании братьев в Порциунколе в 1221 году представил обновлённый устав ордена, в котором отстаивал свои идеалы бедности, смирения и евангельской свободы, уважения и послушания церковным иерархам и догматической чистоте вероучения.

Братья спали на земле, у них не было столов и стульев и было очень мало книг. Теологию ордена только недавно стали изучать в университетах. Движение в ордене за облегчение устава, возглавляемое братом Элиасом (Elias) стало распространяться, и Франциск ответил на это ещё одним вариантом устава, только на этот раз он добился одобрения его Папой Гонорием III в 1223 г.

Возможно, Франциск и его советник кардинал Уголино составили устав для мирян, помогавшим Монахам Меньшим - францисканским терциариям. Это стало массовым движением и источником благочестия и святости в то время - ре-евангелизации по всей Европе.

В то время Франциск отошёл от практического руководства орденом, который фактически возглавил брат Элиас. На Рождество 1223 года Франциск устроил ясли в Греккия в долине Риети (Grecchia, Rieti). Может быть, и не в первый раз была поставлена вифлеемская сценка, но после Франциска это стало тем порядком, который соблюдается в христианском мире и в наши дни.

За два года до смерти в начале сорокадневного поста, во время молитвы в своей келье на горе Альверна (Monte La Verna) на Аппенинах 14 сентября, уже много времени после того, как стала известна его святость, Франциск получил знаки, которые ещё более подтвердили его праведность. Они не кровоточили, но напоминали следы от гвоздей, круглые и чёрные, чётко обозначенные на теле. Эти раны были источником физической боли и слабости, которые он испытывал до того момента, когда поприветствовал «Сестру Смерть». Франциск держал в тайне эти стигматы, скрывая их под обувью и чулками и прикрывая руками по своей привычке. Он первый святой, отмеченный стигматами.

В 1225 кардинал Уголино и викарий Элиас уговорили Франциска поехать к папскому врачу в Риети. По дороге он остановился в Сан Дамиано, чтобы в последний раз встретиться с святой Кларой. Испытывая большие мучения, он написал Гимн брату Солнцу, положил на музыку и научил братьев его петь. На горе Раинерио ему была сделана несложная, но болезненная операция, принесшая ему некоторое облегчение.

В Ассизи врачи сообщили ему, что ему осталось жить всего несколько недель. Франциск попросил, чтобы его на носилках перенесли в Порциунколу, а в Рим послали за Джакомой ди Сеттесоли (Giacoma di Settesoli), его старой знакомой. Её попросили взять с собой свечи, серое платье для его похорон и любимые пироги. Она приехала до того, как отправили посыльного. Как он и хотел, Франциск умер на земле, прикрытый старым облачением.

Вскоре после смерти Франциска брат Элиас в письме описывал пять ран стигмат. Кровь часто капала из них. Брат Лео писал, «блаженный Франциск за два года до смерти соблюдал Великий пост в уединении Альверна во имя Пресвятой Девы Марии и архангела Михаила, от праздника Вознесения Девы Марии до праздника святого Михаила в сентябре... После видения, разговора с серафимом и отметок на его теле Стигмат Христовых он произнёс эти восхваления... благодаря Бога за благоволение, дарованное ему.» Другие писали, что он получил эти знаки только за несколько недель до смерти.

Святой просил, чтобы его похоронили на кладбище для преступников в Колле д`Инферно (Colle d'Inferno), но его тело перенесли в церковь святого Георга в Ассизи. Оно оставалось там до 1230, когда его тайно переместили в базилику, построенную братом Элиасом. В 1818 его останки вновь обнаружили и перезахоронили, сначала в богато украшенной могиле, а потом, в 1932, в очень скромной.

Хотя Франциск никогда не был рукоположен, он оказал огромное влияние на религиозную жизнь, как, возможно, никто из святых. Кроткий святой из Ассизи, рождённый в богатстве, он посвятил свою жизнь бедности, заботясь о бедных и больных, восхищаясь Божиими созданиями. За последние сто лет его почитание необычайно распространилось среди христиан всех конфессий. Есть вдохновляющий призыв в его Гимне солнцу и в том, что мы знаем о нём из Цветочков святого Франциска, как и в Зеркале совершенства (Attwater, Bentley, Chesterton, Cuthbert, Delaney, Harrison, Holland-Smith, Moorman, Roeder, Sherley-Price, White).

Как и с большинством широко известных святых, с именем Франциска связывают легенды. Три из них приводятся в Энциклопедии католических святых (October). Похоже, что часть каждой истории может быть утеряна.

Обращение господина Ренарда из Басни, который был чудесным образом исцелён

Однажды рано утром святой Франциск шёл с тремя братьями, Бонифацием, Бонацием и Панкреасом (Boniface, Bonace, Pancreas). Панкреас был врачом монастыря. Святой, засунув руки в карманы, неторопливо шёл позади, иногда брат Панкреас давал ему медицинские советы. Когда они подошли к повороту, святой Франциск неожиданно воскликнул: «Ах, господин Ренард (по-французски “лис”) из Басни поджидает нас вон там!»

Брат Бонифаций, посмеиваясь, пробормотал, что Франциск видит то, чего нет. Панкреас тоже засмеялся, но громче, и, горя желанием помочь, вытащил из сумки свой эликсир.

«Не беспокойся, Панкреас», ответил Франциск, «я прекрасно вижу». Потом он хотел добавить: «Я вижу больше вас, ибо Бог дал мне зрение столь же острое, что и у нашего брата орла.» Но не стал их произносить, чтобы не впасть в грех гордыни. «Я вижу его совершенно отчётливо», продолжал он. «Господин Ренард из Басни вон под той лозой. Его голова поднята, как будто он что-то увидел.»

«Он явно смотрит на Бога на небесах», произнёс брат Бонифаций, который был самым праведным из новообращённых. Он сделал убедительный жест и благоговейно перекрестился.

«А тебе не кажется, что он смотрит на курицу?» - спросил брат Панкреас. «Цыплёнок как раз для животов, страдающих перееданием...»

Они продолжали болтать, пока не подошли туда, где спокойно сидел господин Ренард на своём хвосте. Когда они к нему приблизились, он громко вскричал: «Этот виноград очень кислый, его невозможно есть.»

«О, что за лицемер!», возмутился брат Бонифаций, «он нарочно так говорит».

«Постой, постой», сказал господин Ренард, пытаясь оставаться спокойным. «Кого ты имеешь в виду? Меня, говорящего назло?»

«Как вы смеете противоречить Басне?» спросил Бонифаций, но тут вмешался святой Франциск, назвав его любезным (игра слов fable - affable), на что господин Ренард вежливо ему поклонился.

«Подумайте о своей печени», перебил Панкеас, «вы что, не видите, что этот виноград чересчур мокрый от росы?»

Но святой Франциск мягко остановил его, говоря, «Брат, что значит печень в сравнении с душой?» и обратившись к господину Ренарду, заметил ему: «Вы совершаете смертный грех своим обжорством, любезный брат.»

«Вы не похожи на них», отвечал Ренард, польщённый дружеским именем, данным ему Франциском.

«Спасибо вам», смиренно сказал Франциск. «Но я был бы более вам признателем, если бы вы перестали быть таким обжорой.»

Франциск удалился с ним под орешник и там исповедовал его. Затем, перед остальными братьями, один из которых держал подсвечник, второй кадило, а третий aspergillus, он торжественно получил от господина Ренарда из Басни отречение. Далее, сопровождаемый всеми ими, господин Ренард поспешил к ближайшему епископу, которому он повторил свою просьбу стать духовным лицом.

Он быстро продвигался по служебной лестнице и стал кардиналом. Не случайно облачение у кардиналов пурпурного цвета, цвет обжорства, принятый церковью, символ в честь церковных иерархов, собиравших цыплят и яйца в деревне.

Маленькое чудо чёрного Заступника

Одним прекрасным утром, вскоре после шестичасовой Мессы, святой Франциск стоял в лесу лицом к братьям, которых он расположил в виде полукруга, и читал прововедь о заблуждениях ислама. Он говорил не о ненависти, прикрываемой удобным предлогом священной войны, а о миссионерском усердии. Стоя прямо и неподвижно, он говорил так ярко, что ни братья, увлечённые рассказом, ни он сам, не заметили, как прилетел дятел. Сделав несколько кругов над верующими, птица, ведомая рукой Божией, которая направляет все создания, уселась на спине выступавшего, как будто это был обычный ствол дерева и немедленно принялась долбить её своим клювом. Она с силой била клювом, иногда вскрикивая от нетерпения и хлопая своими зелёными и красными крыльями, но только с двадцатого удара святой Франциск понял, что происходит. Он едва не содрогнулся от боли, когда, о милосердие, осознал, что потревожит птицу, если сделает хоть малейшее движение, и поэтому стоял совершенно неподвижно, продолжая говорить о ошибках ислама, в то время как дятел вовсю продолжала стучать по нему.

Но так как птица оказалась самкой, то сверление оказалось первым шагом; дальше нужно было сделать гнездо и отложить яйца. Взглянув на Франциска, братья поняли, что происходит и стали уходить, придя в восторг от величия его сердца и горячо молясь, чтобы дятел не повредил ему. В монастыре они зажгли 20 свечей Пресвятой Деве и ещё 20 святому Иосифу. Далее они принялись ждать, что будет и каждый день к нему посылали гонца.

Обычно проходит 40 дней, чтобы дятел построил гнездо, отложил в него яйца, высидел их и вырастил птенцов, пока они не смогут летать. Однако этой птице, ведомой Святым Духом, потребовалось 19 дней высидеть яйца, после чего из гнезда стал доноситься слабый шум, напоминающий молитву монашек. Святой Франциск навострил уши, но опасался, что это дьявол искушает его ложным чудом.

Брат Амабль (Amable), чья очередь была наблюдать за происходящим, на цыпочках подошёл и быстро заглянул в гнездо. «О Боже!» вскричал он. «Боже мой! Это евангельские яйца, первые, которые кто-нибудь видел в мире!» (И несомненно, также и последние). Потому что из скорлупок вылупились два маленьких чёрных заступника (утешители, paraclete).

Их вырастили на хлебных крошках и муравьиных яйцах, а когда они смогли летать, их выпустили в монастыре; и там, постоянно выискивая ошибки и несовершенства, они помогали сохранять дух бедности. К несчастью, их выводок просуществовал только во время святого Франциска, а позже исчез.

Чудо воскресения самого скромного из всех созданий, брата Осла

Кто-то бил в барабан. Иногда он звучал как сигнал автомобиля, иногда как гром в долине, а иногда как весёлая стрельба. Он пульсировал, глухо ударял, хлопал, а человек, который играл на нём, был похож на пушку, хотя в нём было что-то необычное и лукавое. Зрители, раскрыв рот, столпились вокруг помоста, они оглохли от музыки и смотрели, как молодые парни и девушки кружатся в вальсе.

Подошёл святой Франциск, и брат Годиссар (Gaudissart) пригласил его присоединиться к веселью и благословить группы танцующих, говоря, что танец - это хорошее упражнение. Франциск вежливо покачал головой, а когда брат Годиссар продолжал настаивать, он неожиданно воскликнул:

«Брат Годиссар, ты - слуга дьявола?»

«Дьявола?» повторил брат Годиссар, глядя широко раскрытыми глазами. «Я нигде не вижу его».

«А вон тот барабанщик?»

«Он просто местный житель», ответил брат Годиссар, «из хорошей семьи, просто зарабатывает здесь себе деньги».

«Это переодевшийся дьявол», сказал святой Франциск, и возвысив голос обратился к барабанщику: «Забирай свои палочки и убирайся отсюда, демон».

«Но...» заговорил брат Годиссар. Святой Франциск перебил его: «Сколько ещё мы позволим мучить брата Осла? Это сатана и его приспешники мучают животных и барабанят на шкуре брата Осла. Так», обратился он к барабанщику, «убирайся». А потом барабану: «Брат Осёл, милостью Господа нашего Иисуса Христа, я приказываю тебе восстать из мёртвых».

Ошеломлённый, пронзительно крича от изумления, брат Осёл появился из барабана, на котором была растянута его шкура для услаждения любителей музыки. Святой Франциск быстро успокоил его, после чего тот продолжил громко жаловаться на ужасную боль в спине; однако её быстро вылечили припаркой из свежих маковых семян. Продекламировав Benedicite, брат Осёл слегка перекусил. Затем, по совету святого Франциска, он отправился в Рим, где стал священнослужителем. Он и по сей день там (Encyclopedia).

Цветочки святого Франциска или Fioretti полны анекдотических историй вроде того,
Как святой Франциск научил брата Льва тому, что настоящая радость только на Кресте:

Однажды зимним днём, в трескучий мороз, святой Франциск с братом Львом шли в монастырь святой Марии Ангелов из Перуджиа. Святой Франциск окликнул брата Льва, шедшего впереди: «Брат Лев, даже если Монахи Меньшие во всех странах явят собой замечательный пример святости, честности и высокообразованности, тем не менее, запиши себе и уясни, что настоящая радость не в этом.»

Когда он ещё немного прошёл, святой Франциск снова позвал его: «Брат Лео, даже если Монах Меньший вернёт зрение слепому, исцелит расслабленного, изгонит бесов, глухой станет слышать, хромой сможет ходить, немой заговорит, и, более того, оживит мёртвого, умершего четыре дня назад, отметь для себя, что настоящая радость не в этом.»

И ещё пройдя немного, святой Франциск громко вскричал: «Брат Лев, если бы Монах Меньший смог говорить на всех языках, знал бы все науки и Писание, если бы он также мог пророчествовать и открывать секреты не только будущего, но и знать тайные помышления души, запиши себе и уясни, что настоящая радость не в этом.»

И ещё спустя какое-то время святой Франциск воззвал к нему: «Брат Лео, Ягнёнок Божий, даже если Монах Меньший заговорил бы ангельским голосом, знал бы пути звёзд, силы растений и всё о сокровищах земли, знал бы устройство птиц, рыб, животных, людей, кореньев, деревьев, скал и вод, запиши себе и уясни, что истинная радость не в этом.»

И пройдя ещё дальше, святой Франциск громко возгласил: «Брат Лео, даже если бы Монах Меньший смог так проповедовать, что обратил бы всех неверных в веру Христову, запиши, что настоящая радость не там.»

И когда он говорил так на пути в две мили, Брат Лео в великом изумлении спросил у него: «Отец, прошу тебя ради Бога, скажи мне, что такое настоящая радость.»

И святой Франциск ответил: «Когда мы подойдём к святой Марии Ангелов, промокшие от дождя, продрогшие от холода, запачканные в грязи и мучимые голодом, и позвоним в ворота монастыря и брат привратник подойдёт и спросит сердито: “Кто вы?” А мы ответим: “Мы два ваших брата.” А он возразит нам, говоря: “Вы говорите неправду. Пожалуй, вы два мошенника, обманывающих людей и ворующих то, что они дают бедным. Идите прочь!” И не откроет нам, а мы останемся снаружи в снегу и под дождём, холодные и голодные, пока не наступит ночь - то если мы перенесём эти обиды и суровые отказы терпеливо, без волнений и жалоб, а ответим смирением и терпением, так что привратник действительно узнает нас, и Бог заставит заставит его говорить против нас, о, Брат Лео, запиши, что в этом и заключается настоящая радость!»

«А если мы будем продолжать стучать, и привратник выйдет в гневе и выгонит нас с руганью и жестокими побоями как надоедливых негодяев, говоря: “Убирайтесь вон отсюда, грязные воры, отправляйтесь в больницу! Что вы о себе думаете? Вы не получите здесь ни крова, ни еду!” - то если мы снесём это с терпением и воспримем обиды с радостью и любовью в наших сердцах, о, Брат Лео, запиши, что это - настоящая радость!»

«И если позже, совсем изнемогая от голода и ужасного холода, ночью, мы также будем стучать и звать, громко прося открыть нам и впустить ради любви Бога, а он разгневается ещё больше и скажет: “Эти парни - наглые и бесстыжие бандиты. Я дам им то, что они заслужили!” И выйдет с сучковатой дубиной и, схватив за капюшон, бросит нас на землю и изваляет в грязи и снегу, и побьёт нас той дубиной так, что наши тела покроются ранами - то если выдержим все эти несчастья, обиды и удары с радостью и терпением, размышляя о том, что мы должны принимать и сносить страдания Святого Христа терпеливо ради любви Его, о, Брат Лео, пиши: вот настоящая радость!»

«А теперь послушай вывод, Брат Лео. Превыше всех милостей и даров Святого Духа, которые Христос дарует Своим друзьям - борьба с собой и готовность переносить страдания, обиды, унижения и трудности ради любви Христа. Ибо мы не можем гордиться всеми этими чудесными дарами Божиими, поскольку они не наши, а Бога, как говорит апостол: “Что есть вашего, чего вы не получали?” Но мы можем гордиться крестом несчастий и бедствий, потому что это наше, как говорит апостол: “Я не горжусь ничем, кроме Креста нашего Господа Иисуса Христа”, Которому честь и слава во веки веков. Аминь.»

В искусстве святой Франциск обычно изображается в грубом одеянии своего ордена, часто с стигаматами и летящим распятием перед ним. Иногда его показывают:

 

Проповедующим птицам (икона XIII века неизвестного автора)

Подпирающим падающую церковь

На коленях перед яслями (White)

В виде молодого человека, отдающего своё пальто бедному господину (Джотто)

Возвращающим товары своему отцу в присутствии епископа (неизвесная икона XIII века)

Как Папа видит его во сне и святой Доминик держит Lateran

Выдающим замуж госпожу Бедность

Диктующим соглашение с волком перед воротами Губбио

Окружённым животными

Идущим через огонь перед султаном

Получающим стигматы (Federico Fiori Barocci)

Увенчанным шипами

Слушающим ангельскую музыку

Как перед ним является Дева Мария

Как Дева Мария указывает ему на Христа

Рассматривающим череп

Обнимающим святого Доминика

Одевающим святую Клару в одежду послушницы

Святая Клара на его похоронах (Джотто)

Другие изображения святого Франциска:

 

Mar gaitone di Arezzo

Benozzo Gozzoli

Francisco de Zurbarán

Caravaggio's St. Francis in Ecstasy

El Greco's Святой Иоанн Евангелист с святым Франциском