Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

Новости культуры в Русском Журнале / Театр


Информационный Канал Subscribe.Ru

Русский Журнал. Новости культуры
Все дискуссии "Новостей культуры"
Московская афиша



Дина Годер
Московский сезон закончился - начался бразильский

Июнь закончен, и закончен московский театральный сезон. Премьер, как я понимаю, можно больше не ждать, разве что вынырнет сделанное какими-нибудь лихими ребятами уличное представление, или, как нынче говорят, "опен эйр". Театральная жизнь в столице еще некоторое время будет держаться только благодаря Чеховскому фестивалю, который продлится до конца июля, и гастролерам, надеющимся, что, несмотря на дачи и фестивали, и на их долю в Москве хватит просвещенной публики. Вот приезжала же в июне Омская драма со спектаклями своего нового главного режиссера Евгения Марчелли. Но, как мне кажется, просчиталась: постановки одного из самых провокационных в России режиссеров с одной из самых сильных провинциальны х трупп прошли мимо зрителей и журналистов.

Во второй половине июня, под закрытие сезона, московские театры планировали показать несколько премьер, но МХТ благоразумно решил отложить своих "Господ Головлевых" и "Свадьбу Кречинского" до сентября, когда в Москву вернутся соскучившиеся после отпуска театралы. А "Мастерская Фоменко" все же новый спектакль выпустила.

"Дом, где разбиваются сердца". Шоу поставил в "Мастерской" Евгений Каменькович, не раз работавший с "фоменками" и прежде. Но сейчас, после "Мариенбада" на курсе Женовача, он, пожалуй, находится в лучшей профессиональной форме, чем когда-либо раньше. Каменькович поставил спектакль о доме, полном пленительных женщин и лукавых лицедеев-мужчин. Собственно, о таком доме, каким всегда воспринималась сама "Мастерская Фоменко".

фото Екатерины ЦветковойХудожник Владимир Максимов выстроил в углу маленького зала на Кутузовском шаткий двухэтажный дом-корабль, в котором ноги посетителей скользят и подламываются на ковре из бутылочных пробок, выплюнутых под ноги старым капитаном. Немолодых героев играют молодые актеры: почти девяностолетнего отца, капитана Шатовера, - Карен Бадалов, надевающий седые космы вместе с фуражкой; его сорока-с-лишним-летних дочерей - прелестные Полина Кутепова и Наталья Курдюбова, пятидесятилетних Гектора и Рэндла - юные красавцы Илья Любимов и Павел Баршак с приклеенными усами и поседенными волосами. И весь спектакль превращается в игру, как это часто бывает с постановками в Мастерской Фоменко, в театральное торжество обаятельных шалостей.

Многих критиков, писавших о "Доме...", это разочаровало - они не увидели в новой постановке ни мрачных предчувствий Шоу, озвученных в пьесе времен Первой мировой войны, ни сарказма по отношению к героям. Марина Давыдова из "Известий" написала: "Напоминающий корабль дом капитана Шатовера в спектакле "Мастерской" кажется курортным местечком. Деградация обитателей дома (читай: дряхлеющей европейской цивилизации) - приключениями из жизни отдыхающих". Роман Должанский из "Коммерсанта" добавил: "Евгений Каменькович наверняка чувствовал, что спектакля о закате европейской цивилизации не получится. Во-первых, столь глобальные обобщения нехарактерны для "фоменок". Во-вторых, цивилизация эта с описанных в пьесе времен столько раз закатывалась, что пьеса Шоу, даром что он многоуважаемый классик, попросту устарела". Но зрители, я полагаю, не поставят "фоменкам" в вину их неотразимое легкомыслие, а согласятся судить этот спектакль по тем законам, которые он сам над собой поставил. И, покидая дом Фоменко-Шатовера, еще долго будут улыбаться и вспоминать его обитателей.

Далее, в качестве плавного перехода от московских премьер к спектаклям Чеховского фестиваля, расскажу о постановке Деклана Доннеллана "Три сестры". Спектакль этот сделан со столичными актерами, как и две предыдущих работы известного англичанина, так что, в сущности, это московская новинка. Но поставлена она по заказу фестиваля (продюсером выступала Конфедерация театральных союзов), ее мировая премьера прошла весной в Париже (как говорят, рецензии были восторженными), а московская - как раз в конце июня. Доннеллана у нас очень любят, и сделал он этот спектакль в своей обычной манере - на почти пустой сцене с хорошими актерами, большинство их которых уже не раз у него играло, но постановка эта и московскую критику, и публику оставила неудовлетворенной, чего со спектаклями Деклана прежде не бывало. Многие уходили в антракте.

В "Трех сестрах" немало было занятно намечено, задумано, но пока казалось, что артисты только примериваются к ролям, без особого смысла произнося текст, который театралы знают наизусть. Постановка выглядела серо, уныло, скучно. Александр Соколянский во "Времени новостей" писал: "Доннеллан поставил "Трех сестер" как бытовую драму, идущую в мировом пространстве. Главным свойством пространства стала тусклость. Иначе говоря, Чехову было жалко сестер Прозоровых, а бедный Доннеллан не жалеет больше ничего". Алена Карась в "Российской газете": "Точно так же, как Прозоровский дом и пейзаж превращены в плоские листы фотографий, "Три сестры" у Доннеллана превращены в элегантную, плоскую иллюстрацию к трепещущему, полному тревожных мерцаний дыханию чеховской драмы". Оставалось уповать на то, что постановки Доннеллана обычно с о временем растут, и даже теперь те, кто видел последние показы из десятидневной фестивальной серии "Трех сестер", были заметно более благосклонны к спектаклю, чем зрители премьеры.

Ну, а теперь, через Доннеллана лихо вывернем на английскую программу чеховского фестиваля. На этот раз Британский совет представляет три постановки: спектакль одной из главных театральных звезд королевства Саймона МакБерни "Шум времени" и награжденное двумя премиями Оливье эффектное пластическое шоу о 60-х годах "Пьеса без слов" мы увидим в июле. А в июне нам показали "Манекены Тейлора" лондонского театра "Гекко" - энергичное представление в духе "физического театра". Одни этим спектаклем восторгались, другие - досадовали, но на самом деле "Манекены" стоили и того, и другого. Все дело в том, с какими ожиданиями вы на них шли. Три молодых актера и одна девушка сочинили представление, состоящее из калейдоскопа изобретательных полуцирковых эпизодов, в каждом из которых девица кружила мужчинам головы. Герои как будто сходили с ума, блондинка им чудилась всюду: то она спускалась с потолка, бездвижная, как м анекен, то необъяснимым образом исчезала, выскальзывая из рук, то ее ножка вылезала прямо из середины столика в кафе, а то невесть откуда взявшаяся туфелька и женская рука манекена гладили мужчину, доводя его до исступления. Все это происходило в довольно быстром темпе под лихой ритм, выбиваемый перкуссионистом, но специалисты раздражались, говоря, что англичане владеют телом и цирковой техникой, как не слишком искушенные любители, а актеры-первокурсники лучше их работают с предметами. И что, мол, если берешься показывать профессиональный спектакль, требующий разнообразных умений и мастерства, то неплохо бы ими овладеть и тогда уж сделать трюки как-нибудь разнообразнее, а то даже на часовое представление оказывается слишком много повторов. Впрочем, если бы это шоу показывали не в театральном зале, а на кабаретной эстраде, куда публика смотрит, болтая и закусывая, наверное, даже таким, вполне любительским качеством, все были бы довольны.

Японский сезон, начавшийся на фестивале традиционными представлениями, закончился в июне спектаклем самого знаменитого на островах режиссера Тадаси Судзуки, уже не раз привозившего на чеховский фестиваль свои медленные постановки с большим количеством героев, разъезжающих на инвалидных колясках. Коляски эти были и в античных пьесах, и в ренессансных, даже в "Короле Лире", поставленном в этом сезоне Судзуки на сцене МХТ, заглавный герой снова был обезножившим безумцем, передвигающимся в кресле на колесиках.

На этот раз японская знаменитость привезла к нам чеховского "Иванова", но в бумажках, розданных каждому зрителю перед началом спектакля, режиссер объяснял "российским друзьям", что он "не ставил перед собой целью перенести на сцену пьесу в том виде, в каком она существует, а хотел придать аудиовизуальную форму имиджам и иллюзиям, которые подарило ему это произведение". В соответствии с объяснением, на сцене и творилось что-то странное: Иванов оказывался бородачом, сидящим со столом с ноутбуком, его жена Анна все действие вязала, сидя в кресле, зато все остальные герои превратились в уродцев - стали эдакими людьми-корзинами, нелепо бегающими на коротеньких ножках, а их головы торчали из корзин, как у гусей, которых несут на рынок. (Судзуки пишет: "Корзины выражают то чувство безнадежности, которое возникает в результате отсутствия понимания между Ивановым и другими людьми и являются как бы отражением его душевного мира, где он ни в коем случае не отождествляет себя с ними"). Прибавьте к этому, что все мужчины-корзины носят детские маски - очки с носами и усами - и поймете, какое сцена представляет комичное зрелище. Кресла на колесах тоже были - на них выезжала вереница "чеховских" девиц в длинных светлых платьях и шляпах. Массовка передвигалась довольно слаженно и споро (в мастерстве японскому режиссеру и его актерам не откажешь), но в целом публика, следящая за титрами с чеховским текстом, чувствовала, что находится в сумасшедшем доме - иногда смешном, иногда усыпляющем. Но зритель даже не пытался понять, что сей сон значит, поскольку уже прочел у Судзуки, что "спектакль показывает на сцене мир "Иванова", как творение иллюзий или галлюцинаций живущего современной жизнью молодого японца". Критики говорили о спектакле уклончиво, не решаясь сомневаться в очередном шедевре знаменитости. А в кулуарах спрашивали друг друга: "Как вы думаете: это всерьез или стеб такой?".< /p>

В июне закончилась японская программа чеховского фестиваля - в июле началась бразильская. Бразильского театра у нас совсем не знают, так что каждый из участников программы, которого организаторы объявили звездой, для нас - темная лошадка. Но, судя по двум первым представлениям, которые мы уже успели увидеть в начале июля, бразильский сезон будет неплох. В первую очередь мы увидели спектакли крошечного "индивидуального театра" из Сан-Пауло "Волшебная шкатулка" (его играют вплоть до 12 июля, так что у вас еще есть шанс его посмотреть). Там, набросив на единственного зрителя черное покрывало, чтобы ему удобней было смотреть через круглую дырочку в коробке, похожей на старинный фотоаппарат, ему показывают трехминутный очаровательный спектаклик, ради которого не обидно даже в очереди постоять. Тем более что дело происходит на улице у Тверского бульвара, возле театра имени Пушкина. В программе заявлено три спектакля, но я видела только один, где похожий на Деда Мороза мал юсенький фотограф долго трудился, пытаясь меня сфотографировать. И мне даже потом подарили акварельный портретик размером с фотографию на паспорт.

Второе представление, которое уже показали - это скорее концерт под названием "Лунарио Перпетуо". На сцене - оркестр и главный актер-режиссер этого театра, очень обаятельный певец, скрипач, гитарист, клоун, танцор и прочее Антонио Норбега, придумавший себе героя-маску - лукавого и простодушного шута по имени Тоньета. На сцене играют, поют, пляшут, жонглируют, разговаривают со зрителями, и все это выглядит милейшей деревенской самодеятельностью тем более зажигательной, чем более безыскусной. Далее в бразильской программе значатся представления, уже больше похожие на традиционный театр, но будут ли они так же милы, как эти, имеющие привкус домашности и любительства, пока сказать не берусь. Как посмотрю - скажу, не сомневайтесь.





Поиск по РЖ
Приглашаем Вас принять участие в дискуссиях РЖ или высказать свое мнение о журнале в целом в "Книге отзывов"
© Русский Журнал. Перепечатка только по согласованию с редакцией. Подписывайтесь на регулярное получение материалов Русского Журнала по e-mail.
Пишите в Русский Журнал.

Subscribe.Ru
Поддержка подписчиков
Другие рассылки этой тематики
Другие рассылки этого автора
Подписан адрес:
Код этой рассылки: russ.culture
Отписаться
Вспомнить пароль

В избранное