Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Новости культуры в Русском Журнале

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Обожаю сплетни!" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

←   Июль 2005   →
 1
01.07.2005
23:55:37
23:58:54
 2
 3
 4
04.07.2005
23:50:19
23:51:45
 5
 6
 7
07.07.2005
14:54:32
23:51:29
 8
 9
10
11
12
13
14
15
15.07.2005
00:00:53
00:04:24
16
16.07.2005
00:00:34
14:47:33
17
18
19
19.07.2005
23:50:43
23:52:34
20
21
22
23
24
25
25.07.2005
15:37:08
15:40:21
26
27
28
29
30
31
Автор
Илья Овчинников

Статистика

1.629 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Новости культуры в Русском Журнале Обзоры


Информационный Канал Subscribe.Ru
Русский Журнал. Новости культуры
Все дискуссии "Новостей культуры"
Московская афиша


Михаил Бударагин
Немота

Как он выглядит с высот
Лепрозорий для двухсот
миллионов...

Иосиф Бродский

Одна моя знакомая, подрабатывающая летом официанткой, зашла на днях в гости с бутылкой водки, новым мобильником, заплаканная и слегка подшофе. Причина подобного странного сочетания вещей и эмоций выяснилась уже после второго стакана теплой, какой-то ехидной, страшно отдающей грязным этиловым спиртом водки.

Чем грязный этиловый спирт отличается от чистого, я узнал в одной псковской деревеньке, где в восьми домах из одиннадцати не было окон. Дефиниция двух видов спирта проста - никакой науки, сплошное народное метафоростроение - от грязного спирта умирают, не хуже, чем от метилового, а от чистого на душе становится легко-легко. За те полгода, что я прожил в учившей меня уму-разуму деревне, на кладбище было снесено человек двадцать. Пили по этому по поводу, не переставая. Хоронили, уносили на кладбище, возвращались, справляли девять дней и колотили новый гроб. Чума и пир сменяли друг друга с завидной регулярностью.

А водка и мобильник были куплены пришедшей ко мне в гости девушкой на щедрые чаевые, оставленные симпатичной официантке местным коммерсантом. Чаевых было 100 долларов одной бумажкой.

"Ты не поверишь, Мишка, я, когда деньги брала, ненавидела его так, что плюнуть хотелось. Но ведь взяла. И самой до сих пор противно. У меня мать на рынке горбатится, не всегда столько в месяц может заработать, сколько этот боров кинул".

Достоевскому было бы, о чем писать.

Мы пили водку. Я успокаивал девушку всякой ересью про гендерные расхождения психотипов, которые придумывал на ходу. А подлая мысль готова была соскочить с языка. Ты ведь, если замуж удачно выйдешь, сама будешь через пару лет такие же чаевые симпатичным официантам раздавать. И дай Бог тебе не узнать, что будет думать мальчик, сгребающий сотню баксов, брошенную сытой, ухоженной девицей.

Ничего я ей не сказал. Что я ей мог сказать?

Я не знаю, почему ко мне все ходят с водкой. Видать, карма такая, нехорошая. Но ровно через два часа после того, как я отправил знакомую домой, со своей тарой заявился вольный геолог Андрюха. За жизнь поговорить.

Андрюха веселым и радостно-пьяным голосом травил рассказы, от которых хотелось пойти и сладить себе петлю, чтобы уж ... раз и навсегда. Исходивший весь Русский Север пешком геолог, по-детски улыбаясь, повествовал о бабе, с которой он сожительствовал до того, как решил зачем-то жениться.

Баба была истинной русской красавицей, дюжей, огромной и с непременной косой до пояса. Оба ее сына - 16-ти и 17-ти лет - уже сидели то ли за разбой, то ли за грабеж, то ли за грабеж с разбоем. Муж спился. Жила баба одна, в старом, черном доме, работала почтальоншей и была, непонятно отчего, счастлива. Умерла она от двухсот граммов грязного спирта, оставив Андрюхе сотню рублей на электричку и тетрадку женских стихов о любви и родном Вологодском крае.

Когда веселый Андрюхин бас умолк, какой-то совершенно другой голос вдруг произнес: "А нафиг оно все оно надо вообще, а?" Я не нашел, что ответить. Андрюха недавно скончался от разрыва сердца. В нежном даже по нашим временам возрасте, в 25.

На следующий день ко мне никто не пришел. Ни с водкой, ни без оной. Решив отдохнуть, я пошел в редакцию и стал по давней русской привычке работать, ничего не делая. Ползал по сайтам и постил в ЖЖ.

Включенное радио бодрым дикторским голосом прямо в ухо "оповестило своих слушателей" о том, как восемь "жителей города Санкт-Петербурга" захватили новгородскую деревню Льзи. По тембру голоса было не очень понятно, то ли ведущий радуется тому, что бандиты получили по заслугам, то ли восхищается умением наших людей решать свои проблемы без помощи милиции.

Питерские дачники в русской глухомани, куда добраться можно только на лодке, выясняли отношения, убивая друг друга из-за старой "Ауди". К утру приплыл новгородский ОМОН и всех бандитов повязал. Бойцы и в засаде посидели, и из автоматов постреляли, и "на землю..." покричали. Не хуже, чем в Чечне или Ингушетии. И то, что четверо из восьми захватчиков - вовсе не уголовники, никого уже не удивляет. А кто у нас не сидел? Очкарик Ходорковский - и тот сидит. Чего, спрашивается, с мужиков требовать?

И разве удивительно, что захватчики и захваченные - родственники? Конечно же, нет. Нормально близкие люди разобрались. В России и не такое случается. Чего в этой России только не случается. Разве за всем уследишь?

Меньше всего можно было бы ожидать, что общество хоть как-нибудь отреагирует на захват деревни Льзи. У нас как-то не принято так. Подумаешь, всего один погибший. Вот если бы человек двести, тогда, конечно, пожалуйста, за милую душу.

И мужики, без сомнения, считают себя правыми. Они "приехали, поговорили". Они так уже 15 лет разговаривают, и что с того? Государство может их посадить (что и случится в скором времени), но государство не может объяснить и доказать свою правоту. Суд просто накажет виновных, которые, выйдя на свободу, не преминут съездить на охоту. И вдруг кто-нибудь снова помнет ребятам "Ауди"...

Не так давно в Великом Новгороде неизвестные архаровцы решили взорвать Тельмана Мхитаряна, местного весьма влиятельного бизнесмена. Возле ресторана, где Мхитарян обычно обедал, в урну положили начиненный болтами сверток. На первый раз обошлось. Всю следующую неделю Мхитарян давал интервью газетам и телевидению, пытаясь доказать, что он - белый и пушистый. А люди смотрели, читали и лениво спрашивали друг друга, взорвут ли еще кого, раз пошла такая пьянка? Интересно же людям со стороны понаблюдать, как "одна гадина съест другую гадину".

И все бы хорошо, но возле того самого ресторана каждый день ходят те самые люди, мамаши гуляют с чадами, кто-то куда-то спешит. Могло ведь и попасть болтом.... Но гром не грянул, и через неделю, сразу как только Мхитарян устал объяснять всем, какой он хороший, все о нем забыли. С глаз долой и из сердца вон. До следующего взрыва.

Есть такая часть речи в русском языке, "категория состояния" называется. Что она означает, никто так до конца еще не определил. Знающие люди говорят, что, скорее всего, такой части речи не существует.

Категория состояния современного российского общества представляется еще более странной, чем любые лингвистические изыски. Общество, кажется, существует. У этого общества есть даже какие-то общественные институты как то самого разного рода и толка общественные организации и прочие либеральности. И так нелепо выглядят они на фоне русской обыденности, где "снова пьют здесь, дерутся и плачут", где детей продают за литр водки, где взрослое мужское население еще можно назвать взрослым, но уже нельзя - мужским.

Крайне двусмысленно на этом фоне выглядит и путинская "вертикаль" вместе со своими институтами. Задумав реформировать все, что плохо лежит и неровно стоит, власть выстроила свою казенную реальность, в которой эти реформы, и впрямь, необходимы. Быстрая на подъем оппозиция в ответ возвела собственные - точно такие же казенные - картонные пейзажи и стала с пеной у рта доказывать, что именно "свобода" и "демократические ценности" помогут "поднять страну с колен".

Их страну поднимать не надо...

Поднимать надо страну, о которой они не знают. Ту Россию, которая для власти и оппозиции- чужая, будто Гондурас.

Одна из статей Олега Кашина начинается изумительной фразой: "Вы, наверное, помните, Каришу...". Кто этот загадочный "Вы"? Я ходил, что твой Диоген и выспрашивал, не помнит ли кто-нибудь случайно Каришу. Никто Каришу не помнит. Андрюха пожимал плечами, бомж Сергеич неопределенно хмыкал, начальник подъезда предлагал скинуться на новый домофон.

Вероятно, Кариши не существует, как не существует политика Гарри Каспарова и главы Совета Федерации Сергея Миронова. Мало ли чудовищ породит постмодернистское сознание. Мало ли извращений по сердцу грешному человеку.

Эта почти Пелевинская система работает и в обратном направлении. Для Юлии Латыниной, скажем, не существует никакой деревни Льзи, пока там не будут "нарушены права человека". А для Сергея Миронова никого, кроме Путина, в России, похоже, и в помине нет..

Впрочем, все это суть игрушки тощих интеллектуалов.

А вот что мне девушке той сказать, которая ко мне с водкой и новым мобильником приходила? Что сказать Андрюхиной жене? Сергеичу? Мальчишке детдомовскому, который сбегает раз в месяц и в приемник попадает на третий день за булку хлеба? Что сказать этому "лепрозорию для двухсот миллионов", где не живут люди, а пьют только и едят изредка? И молча-молча, тихо-тихо, как в блокаду Ленинграда, ложатся и умирают в полуразрушенных бараках?

Квартирный вопрос, вы говорите, их испортил? Нет там такого вопроса. Там нет вопросов. Вопросы - они тут, у нас, в теплом интернете, Живом Журнале, офисах, суши-барах... А там - вековая немота, как трава, в людей проросла. Через горло стебли. Как и что я могу сказать?

Ничего я не могу сказать. И кто мне может сказать что-нибудь, чтобы ясно стало, как день, куда от этой мерзости деться? Только не надо мне про "Оборону", НБП, "Пору". И про "проблему 2008" мне не надо. А уж о "развитии" вообще молчите. Я об этом и так уже все знаю.

Если и можно прорвать эту страшную немоту, то только так, как Черная Птица Зобух:

"и каждый раз все равно все упрется в кровь. все равно все упрется в кровь. только надо, чтобы кровью не закончилось, а начиналось. когда вокруг тебя все вот так вот, иначе как кровью как со всем этим мириться, как все это править, если не кровопусканием, лагерями, террором, массовыми убийствами, тоталитаризмом. по головкам гладить, да, по головкам гладить - топорами. убивать и запугивать. запугивать и убивать. корректировать, строить такую страну, в которой вот этого всего быть попросту не может. потому что не должно. потому что с совестью стало страшное, что-то с совестью случилось, а как еще объяснить, что оно все вот так вот, как оно есть - но все равно "Куршавель", все равно "ксюшасобчак", все равно "аншлаг-аншлаг" и фуршеты политпиарщиков, "укрепление" и "неуклонное повышение", "экономическая целесообразность", "стабилизационный фонд", "удушение демократических свобод", "выборы губернаторов и укрупнение партий", а также "торжество чего-нибудь там таког о".".

Другого пути нет. И каждый из нас в этом виноват. Каждый за всех. И все за каждого. Как на Руси издревле повелось. И если кому-то кажется, что "мы это уже переросли", то пусть кажется. Спорить не буду. Ничего я на это не скажу. А что я могу на это сказать?




Поиск по РЖ
Приглашаем Вас принять участие в дискуссиях РЖ или высказать свое мнение о журнале в целом в "Книге отзывов"
© Русский Журнал. Перепечатка только по согласованию с редакцией. Подписывайтесь на регулярное получение материалов Русского Журнала по e-mail.
Пишите в Русский Журнал.
Subscribe.Ru
Поддержка подписчиков
Другие рассылки этой тематики
Другие рассылки этого автора 		Подписан адрес:
Код этой рассылки: russ.culture 		Отписаться
Вспомнить пароль
В избранное