Выпуск 532

Лаборатория Наномир

Когда реальность открывает тайны,
уходят в тень и  меркнут чудеса ...

"Удивительный Кушелев"

Журнал "Столица", август 1997 г. 

Хочется сегодня рассказать вам об одном таком человеке, у которого фамилия Кушелев. Конечно, он нигде не работает, денег у него нет. Но зато он вполне счастлив. Дело в том, что Кушелев сейчас изобретает вечную лампу. На этом тернистом поприще уже достигнуты определенные успехи. Ему сейчас осталось только купить гониометр за две тысячи долларов, и тогда все будет хорошо. В мировой физике произойдет переворот, вечная лампа шагнет в дом каждого москвича, а Кушелев со спокойной душой плюнет на эту несчастную лампу и возьмется за строительство летающей тарелки.

ИНТЕРЕСНОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ

Москвичу Александру Кушелеву 36 лет. Но не это главное. Главное, что я знаком с ним уже шесть лет, и на протяжении всего этого времени он с пугающей регулярностью звонит мне и каждый раз сообщает что-нибудь новенькое типа:

– Старик, прочел я недавно одну американскую публикацию об исследованиях атомного ядра. Они там не могут объяснить, почему ядро именно так разваливается. А я могу.

Днем еще ничего. Гораздо хуже, если такие звонки случаются глубокой ночью. А ведь случаются: – Старик! Я открытие сделал! –Угу...

– Теоретически предсказал и экспериментально подтвердил существование нового класса СВЧ-резонаторов! – Понятно...

– Да ты открой энциклопедию, там такого не увидишь. – Угу... В смысле, давай, оформляй открытие. – Нет, не буду. Времени нет, и денег нет. Надо ведь двести долларов, чтоб его зарегистрировать. Откуда у меня такие деньги? А мне еще гониометр надо покупать.

– Ты бы лучше денег заработал, Фарадей хренов... – бормочу я, мечтая поскорее рухнуть обратно в постель.

Но ведь что самое в Кушелеве поразительное: он никогда не врет. Если сказал, что сделал открытие, значит, так оно и есть. Нет, правда, он никогда не обманывает. Преувеличивает, это да, бывает, а недавно позвонил:

– Старик! Я летающую тарелку построил! – И где она? – У меня дома. – Большая получилась?

– Маленькая, – вздыхает. – Скорее даже не тарелка, а волчок-юла. Такая, знаешь, ну... размером со стопку водки. – Но эта стопка, она хоть летает? – Это да. Приезжай – увидишь.

Приехал. Впечатляет. На кусочке плексигласа Кушелев аккуратно раскручивает небольшой волчок. Сделав несколько оборотов, он вдруг отрывается от поверхности и на несколько сантиметров воспаряет вверх. Секунд через тридцать вращение замедляется, и волчок падает вверх тормашками. Когда первое оцепенение проходит, начинаешь разбираться: отчего же он, собака такая, летает? И очень скоро осознаешь справедливость тезиса "все гениальное просто". Юлу держит в воздухе приделанный к ней маленький магнитик, который отталкивается от другого магнита, расположенного под волчком. А удерживает юлу от переворота так называемый гироскопический эффект.

– Слушай, – говорю я, – а нельзя сделать так, чтобы на этой штуковине ты денег заработал? Классный был бы сувенир. Вот в Америке, например, такой волчок в супермаркете стоит целых двадцать семь долларов. Его там давно изобрели.

– Да? – рассеянно спрашивает Саша. – Ну и хрен с ним. Некогда мне деньгами заниматься. Мне станок нужно делать для точной огранки кристаллов. И гониометр покупать...

И тут, уважаемые граждане, мы вплотную подходим к рассказу о главном деле жизни гениального Кушелева. Дело все в том, что и станок для огранки кристаллов, и гониометр (прибор для промерки углов огранки с точностью до угловых секунд) нужны ему для создания вечной лампы. Ни больше ни меньше. Но прежде чем рассказать вам об этой лампе, сообщу некоторые волнительные подробности из личной жизни уникума.

ДРУГАЯ ФИЗИКА

Родился Саша Кушелев в неприметном московском районе по прозванию Новогиреево. И вскоре после рождения пошел в школу, где очень полюбился учительнице физики Руфине Васильевне

за редкий ум и сообразительность. По физике он всегда получал одни пятерки. Но при этом состояние современной науки ему активно не нравилось. Очень раздражало Сашу, что в начале XX века физика свернула с классической дорожки куда-то в квантовые дебри. Кушелев – человек простой. Не понравилась ему одна физика – взял да и разработал другую, свою.

Чтобы объяснить суть кушелевской теории, видимо, придется самую малость углубиться в основы мироздания. Это меня, конечно, пугает, ну да ничего не поделаешь. Одним словом, на заре нынешнего века считалось, что физикам больше заниматься особо нечем. В основе картины мира лежала теория всемирного эфира – абсолютной субстанции, которая существует везде и распространяет световые и другие электромагнитные волны. Но потом пришли новые люди, молодая команда реформаторов – Бор, Эйнштейн, Гейзенберг, Планк А еще – Майкельсон, который и похоронил старую теорию.

Дело все в том, что он не обнаружил всемирного эфира экспериментальным путем. То есть Майкельсон определенным образом пропустил через предполагаемый эфир световые волны и убедился, что тот не оказывает на них ровным счетом никакого воздействия, хотя должен бы. Нет воздействия – нет эфира, рассудила тогда мировая физика. А есть только вакуум, абсолютная пустота, в которой бежит электромагнитное нечто.

После этого опыта и пошла развиваться новая физика. С теорией относительности Эйнштейна, с принципом неопределенности Гейзенберга. Но вот беда: Кушелеву, человеку основательному, относительность и неопределенность не подходили. Поэтому он вернулся в XIX век – к старой доброй теории всемирного эфира – и разработал собственную его модель. Александр предположил, что эфир имеет структуру, схожую с кристаллом, а электрон – это не маленький шарик, а кольцо. То есть электромагнитная волна, бегущая в эфире по кругу.

А как же тогда опыт старика Майкельсона? С ним Кушелев разобрался просто. Или, если точно сказать, то не сам Кушелев, а один его хороший знакомый – некто Иванов, тоже физик-самородок. Какое, впрочем, это имеет значение для судеб цивилизации? Малоизвестный Иванов сделал то, что всей мировой физике и присниться не могло: он повторил опыт Майкельсона. Только в отличие от него по той же экспериментальной схеме Иванов пропустил звуковые волны через обычный воздух. И представьте себе, выяснил, что воздух на них тоже никак не влияет. А что это значит? Либо воздуха нет (что вряд ли), либо эфир все же существует.

ДУМЫ О ГОНИОМЕТРЕ

Конечно, с такими взглядами на окружающую действительность Кушелеву, другу Иванова, работать в официальном научном учреждении было скучновато. Да он почти и не работал. Окончил энергетический институт, отсидел по распределению три года на кафедре и переквалифицировался в ученого-надомника. Свою комнату в коммуналке переоборудовал в лабораторию, оставив в качестве жизненного пространства угол с кроватью и столом.

Вот за этим самым столом мы и сидим, жадно поглощая пустые макароны с хлебом. Другой еды в доме нет. Можно было бы, конечно, немного подождать (у жены гения, студентки, сегодня стипендия – значит, она принесет какого-нибудь питания), но уж больно кушать хочется.

– Эх, гониометр бы мне, – мечтательно говорит Александр, глядя в макароны. – Я бы тогда быстро вечную лампу сделал.

Надо сказать, что идея эта не оставляет его уже три года. Дело в том, что из его, кушелевской, личной физики получается, что кристалл, обработанный определенным образом и с высокой степенью точности, должен начать "светиться" – излучать электромагнитные волны, высасывая их из эфира. С точки зрения современной физики – бред. Но если Кушелев прав, у него получится неиссякаемый источник энергии.

– Мне бы бриллиант раздобыть, – продолжает грезить гений, – из него бы такая лампа получилась! Ну ты же понимаешь, бриллиант ведь очень хороший резонатор электромагнитных колебаний. Только вот где его взять?! А тут еще гониометр покупать нужно. Он две тысячи долларов стоит. Кстати, не одолжишь пару сотен?

– Слушай, – деликатно ухожу я от прямого ответа, – где ты деньги берешь, аппаратуру, материалы для опытов?

– Когда где, – беззаботно отвечает мне Кушелев, пронзая вилкой макаронину. – Недавно вот для одного института разработал компьютерную программу, а они мне за это отдали свои отходы – осколки искусственных камней. – А компьютер где взял? Тоже из отходов?

– Украл в одном месте, – без тени смущения признается Кушелев. – Мне он нужнее. У них там еще много осталось. – Ну а, к примеру, вон тот ящик с проводами? – Да не ящик это, а шлифовально-полировальный станок. Был у меня синтезатор – я его продал и купил эту штуку.

Впрочем, есть у Саши и другие более или менее постоянные источники дохода. Часто он просит поделиться средствами тех, кто ими в данный момент почему-то располагает.

– Я, знаешь, хожу иногда по банкам, по конторам разным богатым, – делится со мной гений, налегая на макаронные изделия. – Прошу денег на вечную лампу. Иногда дают немного. Правда, все норовят присвоить себе будущие авторские права. – На грош пятаков купить хотят! – возмущаюсь я. – Ага. Ну я, естественно, прав никому не отдам. Если что – и без банкиров обойдусь, свет не без добрых людей. Вот Митяй волосатый иногда помогает. Его-то помнишь?

Помню. Такое не забывается. Познакомился я с означенным Митяем так. Зайдя как-то раз к Кушелеву выпить чайку, я увидел в его комнате сидящего на пластмассовой табуретке парня с волосами, заплетенными в длинную косичку. Гость был в распузыренных на коленках спортивных штанах и разбитых домашних тапках. Как выяснилось чуть позже, к Кушелеву он пришел прямо с улицы, прямо в этих самых тапках. А вообще Митяй работает нефтяником в Тюменской области, получает очень неплохие деньги, а во время отпуска разъезжает по стране в тапках и финансирует полоумных изобретателей.

Так вот. В момент моего визита Кушелев с Митяем как раз ожесточенно спорили. Митяй держал в руках рваную сумку, набитую склеенными из плотного картона коробками, и утверждал, что эти коробки, которые ему продал один алтайский изобретатель за десять миллионов рублей, защищают человека от всех видов излучения, а заодно и от голографических роботов, именуемых в христианстве бесами. Кушелев с пеной у рта доказывал, что все это полная ахинея.

– Пойдем купим счетчик Гейгера и замеряем, насколько твои картонки снижают фоновое излучение! Если не снижают, ты не будешь давать денег этому психу с Алтая, а дашь лучше мне на вечную лампу! – горячился Саша.

Мы пулей слетали в магазин электротоваров. На обратном пути Кушелев бережно нес в руках купленный на деньги Митяя радиометр. Проведенные замеры, конечно, показали, что алтайский картон уровень радиации не снижает.

– Вот видишь, всего за сто пятьдесят тысяч рублей ты убедился, что твой изобретатель – шарлатан, – удовлетворенно говорил Кушелев Митяю, пряча счетчик в шкаф. – А мне лишних денег не надо. Мне бы только на гониометр накопить.

Так вот он и живет. Где-то что-то ворует, у кого-то что-то выпрашивает. А когда украсть, купить или выменять нужную в научной работе вещь не удается, берет и делает ее сам прямо в домашних условиях.

– Тут мне для опыта понадобился специальный резонатор, – рассказывает гений, тщательно пережевывая пищу. – Ну, толкнулся я в один НИИ. Они говорят: да, есть у нас такая штучка, еще до перестройки мы ее в Штатах купили за полторы тысячи долларов. Но дать на прокат не можем. Пришлось самому этот резонатор делать. Вот на этом станке я его выточил, отшлифовал. И себестоимость получилась не полторы тысячи, а всего шесть долларов. А качество не хуже американского.

С этими словами удивительный Кушелев извлек откуда-то пластмассовую коробочку, на дне которой перекатывался резонатор – крохотный шарик из искусственного сапфира.

– Послушай, – осторожно поинтересовался я, отложив в сторону вилку. – А где применяются такие резонаторы по полторы тысячи долларов, которые можно за шесть сделать?

– Ну в спутниках связи, например, – ответствовал Кушелев вполне индифферентно.

– Так-так... А не наладить ли нам с тобой производство таких штучек по шесть долларов? – вкрадчиво спросил я.

– Да говорю же тебе, неинтересно мне это! – досадливо отмахнулся чертов гений. – Мне бы гониометр купить.

УЧЕНИКИ И СПОДВИЖНИКИ

Вокруг всякого светила должны кружиться сателлиты. А иначе что же это за светило такое немощное? Есть сателлиты и у звезды по имени Кушелев. Учительница физики Руфина Васильевна, которая до сих пор следит за судьбой питомца, недавно познакомила Александра с другим своим воспитанником – десятиклассником Сережей Полищуком, который тоже учился на одни пятерки и увлекался всякими молекулами.

Познакомившись с Кушелевым, отличник проникся глубиной его мысли, начал звать старшего товарища по батюшке – Александром Юрьевичем – и стал его верным адептом. А после того как в этом году юный кушелевец Полищук сделал на научной конференции в МВТУ доклад о микромире с точки зрения кушелевских теорий, его тут же без экзаменов приняли в Бауманку. Это, так сказать, первый Сашин ученик.

А первым взрослым его сподвижником стал еще на заре перестройки некий Дмитрий Кожевников, который в ту пору заканчивал МЭИ.

Дима так увлекся кушелевскими идеями и грандиозными перспективами нового учения, что даже пригласил его к себе жить. Поскольку полезная научная площадь Диминой коммунальной каморки была больше кушелевской, Александр без колебаний переселился к коллеге и прожил с ним душа в душу пять лет. Тогда они увлекались физической химией и мастерили модели, наглядно демонстрирующие устройство атомов.

В 1989 году за эти модели Кушелев был удостоен медали ВДНХ с выдачей крупной премиальной суммы – 150 рублей.

А сами поделки на выставке прижились и поныне висят на втором этаже центрального павильона, где их может лицезреть каждый отсталый желающий.

Наверное, друзья так и жили бы вместе, если бы Кушелев внезапно не женился. Молодая супруга намекнула, что сосуществовать в одной комнате с Димой Кожевниковым ей как-то неудобно. И пришлось Кушелеву перебираться в свою старую коммунальную лабораторию, которая стараниями жены наконец-то приобрела более или менее обжитой вид.

ИЗОБРЕТЕНИЕ ЖЕНЩИНЫ

Надо сказать, что женщин Кушелев не знал до 32 лет. Вернее, он их, конечно, знал, но исключительно с плохой стороны.

– Уж больно они избалованные! – бывало, жаловался мне Александр. – Все им чего-то денег подавай!

Но поскольку по странному стечению обстоятельств в нашем городе живут в основном именно москвички, то, наверное, так бы и остался Кушелев холостым, если бы не вечно опекающая его Руфина Васильевна, старенькая учительница-физичка. Именно она посоветовала Саше дать объявление о женитьбе в "Учительскую газету". Кушелев так и сделал. И получил в ответ около ста писем, среди которых было и письмо его будущей жены Татьяны.

Поначалу Саша хотел его выбросить, потому что на конверте значился московский обратный адрес. Но почему-то не выбросил и даже на всякий случай вступил в переписку, из которой с радостью узнал, что Таня – девушка из провинции, а московский адрес у нее потому, что она учится в МГУ и живет в общежитии.

Тем не менее, когда Татьяна впервые позвонила будущему мужу, он заявил, что встречаться ему некогда, пускай лучше она приходит к нему в лабораторию, там он на нее и поглядит. Девушка оказалась негордой, пришла. Поговорили. На другой день отправились в загс. А на третий поехали в свадебное путешествие в город Трубчевск, на родину невесты.

Там Кушелев углядел на церковных стенах разные узорчатые финтифлюшки и глубоко задумался. После чего увлекся изучением орнаментики и различных архитектурных стилей – рококо, барокко.

– Ты что это? Не заболел ли? А как же физика? – как-то раз встревоженно спросила Александра супруга.

– Да как ты не поймешь, ведь все эти финтифлюшки и орнаменты – готовые СВЧ-резонаторы! – в сердцах воскликнул ученый, раздосадованный женской непонятливостью. – Вот смотри, если взять купола и кресты, то получится неуравновешенная система резонаторов, которую будет толкать вперед сила Ампера. Надо проверить.

Старт двигателя

Он сделал из фольги и проволоки модель пятиглавого храма с крестами, подвесил ее на крутильных весах и подал ток. Моделька медленно стала двигаться вперед.

– Вот видишь! – торжествующе вскричал Кушелев. – Наверняка, наши церкви – это грубое подобие древних инопланетных кораблей. И как это я сразу не догадался?!

За такое выдающееся открытие гений был тут же удостоен звонкого жениного поцелуя в лысеющую макушку.

Вообще, с женой ему повезло. Во-первых, он увлекся перспективным изучением электромагнитных резонансов. А во-вторых, не будь у него жены, кто бы тогда целовал его в лысеющую макушку?

ТВОРЧЕСКИЕ ПЛАНЫ

Макароны кончились. Мы с Кушелевым сидим за столом и подбираем со скатерти уцелевшие хлебные крошки.

– Слушай, – говорю я, – ты хоть представляешь, что может случиться, если ты и впрямь сделаешь вечную лампу? – А что такое? – вяло откликается сытый гений. – Ну, это же будет другой мир. Мир без проводов! Без энергетических кризисов! – Ну и что?

– А то, что тебя убьют. Арабские террористы. Ведь вся их экономика держится на нефти, а ты эту нефть превратишь в пустышку.

– Не убьют. Они просто деньги вкладывать будут не в нефть, а в производство вечных источников энергии из искусственных кристаллов, – резонно возражает Кушелев.

– Ну хорошо, а ты-то чем будешь заниматься после создания вечной лампы? Станешь плавать в золотом бассейне на своей пятиэтажной вилле?

– Буду летающую тарелку строить. Источник энергии для ее двигателя у меня уже будет. Вот только бы гониометр купить.

Так отвечает мне Кушелев. И мы идем на его кухню мыть посуду холодной водой. Потому что неиссякаемого источника света и тепла пока нет. И горячей воды в Сашиной квартире – тоже. Отключили ее.

Александр Никонов, фото Алексея Федорова

Обсуждение

Уважаемые коллеги! Все, кто помогает создавать пикотехнологию, рубиновую энергетику, поднимает нашу цивилизацию на новую ступень развития. Всех нас можно поздравить с крупным успехом. Эксперименты в США, Германии и в Израиле подтвердили, что мы находимся на верном пути по трём главным научным направлениям лаборатории Наномир.

По теме "Рубиновая/микроволновая энергетика и транспорт" осталось сделать последний шаг, включить готовые источники энергии. Конечно, с помощью магнетрона миллиметрового диапазона создать рубиновую энергетику можно за считанные дни, но для этого нужно доделать номинальный ряд эллипсоидов и рубиновый энергетический конструктор.

Спасибо за поддержку! 

Что нужно лаборатории для ближайших исследований: