Спорные мысли: История 'Справка о красных латышских стрелках. Появление'
Справка о красных латышских стрелках. Появление
В первой части
мы с вами коротко обсудили, как они такие вообще могли появиться -
красные латышские стрелки. И пришли к выводу, что они -
латыши-большевики - не могли не появиться, просто из-за особенностей
экономики территорий, когда-то входивших в Ливонский орден. Ну и
революция 1905 года добавила красного оттенка.
Это была присказка, а сказка начинается с Мировой войны.
Как
вы, вероятно, знаете, первые два года войны сложились для Российской
империи не слишком удачно. "Бодаться" с турками получалось хорошо, с
австрияками - неплохо; а вот с немцами не получалось совсем. Что хуже, в
стране нарастало недовольство "слишком длинной" войной; большая часть
населения никак не была затронута военными действиями, если не считать
выросших налогов, наборов мужиков в войска, и все более усиливающегося
бардака в экономической жизни. То есть, война где-то там идет, на неё
приходится тратиться, жизнь ухудшается... но никакого супостата не
видно. Да и есть ли он, вообще? Вот это "противоречие" потом взорвётся в
1917, но пока недоумение и недоверие только начали нарастать.
Царское
правительство довольно быстро почувствовало падение энтузиазма "в
обществе" - и попыталось исправить ситуацию. Одним из проектов была
попытка превратить войну в "справедливую борьбу народов за свободу" - в
том же ключе, как русско-турецкие войны у нас до сих пор изображают
борьбой царей за свободу славянских народов и прекращение притеснения
православных, живших в Османской империи.
Соответственно,
еще в 1915 году были опубликованы манифесты-призывы к славянским
подданным Австрии, Германии, Турции; а на территории Российской империи
начали собирать "добровольцев" для освободительной борьбы, а также для
мести угнетателям несчастных народов, страдающих под властью немцев. Ну и
турок, заодно.
Особое
внимание было уделено польским и прибалтийским губерниям. С одной
стороны, местным жителям напоминали про многовековые притеснения со
стороны немцев, и ненавязчиво намекали, что несправедливости могут и
вернуться, если эти земли будут захвачены немцами. С другой стороны,
патриотизм - по отношению к Российской империи - западных губерний
всегда был под вопросом, достаточно было вспомнить наполеоновское
нашествие (когда под знамена Наполеона встали тысячи, если не десятки
тысяч, поляков с территорий, принадлежавших России). Так что призвать
неблагонадежных и отправить на фронт казалось разумным решением.
Вообще-то,
расчет на ненависть прибалтов к немцам был не таким уж и наивным. Это
сейчас латыши с эстонцами готовы целовать немцев во все части тела и
клясться в вечной любви к Германии; а в начале ХХ века немцев
ненавидели, причем очень всерьез. Вплоть до присоединения Латвии к СССР,
латыши последовательно вымещали свои обиды и комплексы на прибалтийских
немцах, пока те не выехали массово в фашистскую Германию в начале
30-ых.
Итак, клич брошен - толпы добровольцев стекаются под знамена святой борьбы!
Н-да.
Литовцы,
поляки, белорусы этот клич проигнорировали. Финны воспользовались своим
правом не участвовать в рекрутских наборах. Эстонцы... Ну, этот народ
спокойный, его лозунгами не проймёшь. Кое-кто пошел воевать, но
немногие. Так что, по большому счету, "откликнулись" только латыши.
Напомню, в результате наступления германской армии к концу 1915 года
примерно половина Латвии оказалась на немецкой стороне фронта, так что
подъем национальных чувств был естественным.
Думаю,
сказалось еще и то, что именно в Лифляндии и Курляндии было большое
количество... эээ... пролетариев. Ну, то есть, людей без образования,
без навыков квалифицированного труда, без собственного бизнеса, и даже
без постоянного места работы. В условиях нарастающих - из-за войны -
экономических трудностей, этим людям всё труднее и труднее становилось
прокормить даже самих себя, не говоря о близких родственниках.
Завербоваться в армию казалось неплохим выбором, тем более, что
добровольцы получали ряд льгот.
Первые
отряды латышских стрелков были брошены в бой уже в 1915 году, но набор
активно продолжался весь 1916 год. К концу 1916 года
латышей-добровольцев набралось аж на две дивизии - почти сорок тысяч
человек. Корпус латышских стрелков! звучит гордо. По первости
командирами в нем поставили русских офицеров, но предполагалось - и,
собственно, так и происходило - постепенно заменить офицерский состав на
национальные кадры, которые должны были быть обучены в училищах по
ускоренной программе.
Эх,
не читали царские генералы и министры "Спартак" Джованьоли! Помнится,
там рассказано о том, к чему приводит введение национальных частей в
многонациональной армии...
Вначале
предполагалось, что национальные части будут максимально оснащены и
вооружены, и будут вводиться в бой на острие главного удара. Но,
во-первых, планы по комплектованию национальных частей были, по большому
счету, сорваны; а, во-вторых, как-то оно само собой так получилось... И
латышские стрелки, равно как эстонские и другие национальные части,
были отправлены на фронт неполностью укомплектованными, с нехваткой
пулеметов, пушек, патронов... Ну и далее по списку.
В
общем-то, глупо упрекать царских интендантов, что они в первую очередь
пытались удовлетворить потребности русскоговорящих частей, и только во
вторую - всех остальных. На уровне здравого смысла они понимали, что
"русские" части будут более надежны на фронте - тем более, что многие из
них уже успели повоевать, и неплохо себя проявить.
И вот тут случилось одно из тех маленьких чудес, которые время от времени можно найти в писанной истории.
Латышские стрелки оказались идеальными солдатами.
Да,
я понимаю, что звучит глупо и с претензией, однако - из песни слова не
выкинешь. Как жители маленькой Швейцарии оказались когда-то идеальными
пехотинцами-пикинёрами, так и латыши, неожиданно, оказались идеальными
солдатами эпохи окопных войн.
С
военной точки зрения они объединяли лучшие качества двух других наций,
немцев и русских. Как немцы, латыши были дисциплинированы,
исполнительны, неплохо образованы. Как русские, они были способны
переносить самые тяжелые испытания окопной жизни, и жертвовать собой
ради того, чтобы выжили остальные бойцы взвода или роты. Такого
сочетания не было больше ни у кого.
И
с первых же дней на фронте латышские стрелки показали отличные боевые
качества, прежде всего - исключительную стойкость в обороне.
Не
буду долго расписывать их боевой путь, скажу лишь, что даже там, где
лучшие русские части прекращали сопротивление и отступали - латыши
продолжали держаться. Они это объясняли ненавистью к немцам... Но лично
мне кажется, что причина проще: латыш от природы чрезвычайно упрям, до
глупости, до причинения вреда самому себе. И, в сочетании с остальными
качествами, это и порождало уникальные по своим возможностям части.
* * *
Долго ли - коротко ли, а Российская империя развалилась под давлением внешних врагов и при благосклонной помощи внешних друзей.
А
надо вам сказать, вторая половина XIX века прошла под лозунгом создания
национальных государств для всех национальностей. Под этим соусом и
Италию замутили, и Германию забацали. Плюс Греции, Болгарии, Румынии,
Сербии, и далее по списку - окончательно отсоединились от своих бывших
имперских метрополий (по преимуществу - от Оттоманской империи).
И идеи "национального пробуждения" в начале ХХ века были ничуть не менее популярны, чем всякий-разный марксизм-анархизм.
Поэтому,
когда центральная власть в трех многонациональных империях - Турции,
Австрии, России - ослабела, а кое-где и приказала долго жить,
национальные окраины восприняли это как знак свыше: пора, мол!
Мы вольные птицы, пора, брат, пора! (С)
И
все это на фоне заканчивающейся Мировой войны; а если вы думаете, что
только Россия придумала создавать национальные части, то вы
заблуждаетесь. Так что, если где-нибудь в Питере или в Мюнхене "человек с ружьем"
ратовал за социальную революцию, то целые национальные дивизии чехов,
хорватов, поляков и латышей были вполне готовы повернуть оружие против
врагов своей милой Родины.
И поворачивали.
Конкретно для латышей ситуация выглядела... неоднозначно.
Во-первых,
как я уже писал, большая часть латышских стрелков была
социал-демократами. А из них большая часть - большевиками. А коммунизм
по-ленински - это, прежде всего, интернационализм. "Когда рабочие всего мира возьмут оружие в руки, чтобы установить справедливый общественный строй".
Ну
и, соответственно, перед латышами из корпуса латышских стрелков - а на
тот момент, после тяжелых боев, он численно усох до одной полноценной
дивизии, несколько больше двадцати тысяч человек вместе с новобранцами и
обслуживающими частями, - так вот, перед латышами встал вопрос "Что
делать?"
толи идти отстаивать Родину, которая на тот момент более чем наполовину была под немецкой оккупацией,
толи
вместе с большевиками бить буржуев в России, чтобы потом, когда в
России установится общество справедливости, принести его и в Латвию?
Причем,
еще раз: настроения национального возрождения и настроения
социалистические были среди латышей примерно одинаково популярны.
Хорошо
в этом плане было и эстонцам, и финнам, и литовцам: национализм особо
не встречал противодействия, "сперва установим свою, национальную,
власть, а уж потом будем разбираться, как жить дальше".
В
общем, раскол случился среди латышских стрелков. Почти половина собрала
шмотки, и отправилась на Родину, бороться за её национальную
независимость. "Бери шинель, пошли домой", полковник Васин, млин.
А
чуть больше половины решила посвятить жизнь борьбе за идеалы
справедливости. Ну и установить справедливость и в Латвии тоже...
потом... Когда руки дойдут.