Последние новости

ЦВЕТА И ЦВЕТЫ
2023-07-24 12:56 nucisarbor

Люблю фотографировать и не люблю, когда фотографируют меня. Кажется, чаще удается выразить себя в образах других. Но вот неожиданно появилось несколько снимков, чем-то напоминающих тихую жизнь цветов. В общем, цветы и тот, кто прячется в мире цветов.

УРОК
2023-06-18 23:07 nucisarbor

Пятнадцатого июня ушла из жизни Фаина Иосифовна Фридман, немного не дожив до своего девяностолетия. В последний раз я видел Фаину Иосифовну, когда мне было лет семнадцать, то есть, почти полвека назад. Все же я хочу рассказать одну историю, которая многое говорит об этом человеке. Фаина Иосифовна дружила с моими родителями. В те годы в Нижнем Тагиле существовала небольшая компания, куда входили инженеры, учителя, музыканты. Фаина Иосифовна в этой компании царила, была главной, так, по крайней мере, казалось мне. Яркая, властная, с резкими, породистыми чертами лица, с ранней сединой, она выделялась среди всех (не только в компании) каким-то эталонным прямодушием, красноречием и принципиальностью. В школе ее побаивались. 

Фаина Иосифовна преподавала в нашем классе литературу. Но сейчас не о литературе речь. Дело было в 1976 году, если не ошибаюсь, в конце зимы. Я учился в девятой школе, которая считалась едва ли не лучшей школой района: ученики из девятой школы регулярно побеждали на олимпиадах по математике и физике, поступали в столичные институты, школа ими гордилась (они тоже гордились школой). Но в нашем классе отличников почти не было, по крайней мере, среди мальчиков. Уже примерно два года класс напоминал осиное гнездо. Ссоры, бойкоты, групповые издевательства, драки (я тоже дрался, не думайте).

Каждые два-три месяца в центре внимания оказывалась одна главная жертва, вокруг которой веяли враждебные вихри, сплотив недавних противников в угрюмую, злорадную ватагу. Не помню, как в роли жертвы оказался я сам. То есть, не помню никакого конкретного события, после которого бы все резко изменилось. Но когда началась травля, мои одноклассники довольно быстро поняли, что нужно сосредоточиться на еврейском вопросе. Помню, был такой случай. Шел классный час, который вела Людмила Николаевна, учительница математики, наш классный руководитель. Речь зашла о родителях: вроде организовывалось какое-то мероприятие, где требовалось участие старших. Спрашивали, кто из родителей мог бы помочь. Я с другими другими нехотя поднял руку . Людмила Николаевна повторяла фамилии и заносила в какой-то список. Когда она назвала мою фамилию, Игорь Федулин (фамилию я заменяю), сидевший за четвертой партой среднего ряда, громко, со смехом произнес:

— К нам припрется старый еврей.

Класс захохотал, зашумел. Саша Жуковский сказал, что одного еврея много, а тут целых два. Я глядел на Людмилу Николаевну и ждал, что она осадит моих обидчиков. Но Людмила Николаевна только призывала сохранять тишину. С горящим лицом я поднялся и двинулся к среднему ряду. Класс неистовствовал.

— Нисенбаум, немедленно вернись на место! Тишина! Слышите? Тишина.

Поведение Игоря меня не удивило. С ним мы уже дрались из-за девочки, притом победителем он из той драки не вышел. Я растерянно смотрел на учительницу и не мог понять, отчего она не обращает внимания на главную причину беспорядка, на оскорбительные выкрики, почему Игоря даже не назвали, не выделили из всех, а назвали как раз меня. В тот же день к вечеру в подъезде у нашей двери кто-то нарисовал краской шестиконечную звезду.

Легко представить, с каким настроением я шел на следующий день в школу. Первым уроком была литература. От Фаины Иосифовны я не ожидал никакого участия. Какое могло быть участие, когда моя собственная классная руководительница восприняла происходящее как должное?

У Фридман на уроках не шумели. Не такой это человек, у которого ученики шумят. Тихо было и на сей раз. И в этой тишине Фаина Иосифовна вышла из-за стола и встала, как офицер перед новобранцами. Она обвела глазами присутствующих и произнесла:

— Я слышала, что вчера кто-то поставил в упрек Мише Нисенбауму, что он еврей. Мне говорили также, что кто-то нарисовал рядом с его квартирой звезду Давида. Это так?

Молчание достигло какой-то ледяной глубины. Фаина Иосифовна продолжила:

— Вероятно, кто-то считает, что в Советском Союзе быть евреем хуже, чем русским? Что есть граждане сортом пониже, чем Федулин, Мятлев или Жуковский? Ну так вот, Федулин и вы, кто думает как он. Я еврейка, вам это понятно? И если вы считаете, что евреем быть позорно, то вероятно знаете, что так же считали и германские нацисты? Вы в хорошей компании. Но если вы полагаете, что вам зазорно сидеть за соседней партой с евреем, то вам должно быть тем более зазорно, что русскую литературу вам преподает еврейка. На этот случай напоминаю: дверь слева от меня. Пусть ваши родители придут и напишут заявление: мол, не хотим, чтобы нас учили евреи, татары, армяне, грузины...

Все, в том числе я, сидели, приколотив взгляд к своей парте.

— Если еще хоть раз повторится что-нибудь подобное, — подытожила Фаина Иосифовна, — знайте: вместе в этой школе мы находиться не будем. Или уйдете вы, или уйду я.

Вот такую историю вспомнил я, услышав, что Фаины Иосифовны больше нет. И хотя мы так и не виделись с моих семнадцати и ее сорока четырех, могу сказать: именно тогда я понял, что мир взрослых небезнадежен. И еще: хорошо, что у моих родителей есть такой друг. С таким другом не пропадешь.

ЛЕТО. ДОЖДЬ. СЛАВА
2023-06-03 12:48 nucisarbor

Меж тем «Полосатые сказки» внезапно сделались лауреатами «Образа книги». Точнее, победу одержала Алиса Юфа, создавшая чудесные образы шмелей, пчелок, медведья и прочих букашек, медового разнотравья и иной красоты. Уже говорил, как повезло шмелям и мне с художницей. Еще раз благодарю ее, издательство «Контакт-Культура» и лично Павла Снопкова.

СИЛЬНЕЕ ШЕЛКОВИЦЫ
2023-05-26 23:37 nucisarbor

На прошлой неделе на рынке я видел лоточек с ягодами шелковицы. Спросил продавца о цене и услышал: тысяча шестьсот рублей за килограмм. Больше я не сказал ни слова и, если бы это было возможно, отменил бы свой вопрос, настолько бессовестным казалось услышанное.

Шелковица — любимая ягода моего детства. Нет, это не единственная любовь, что греха таить. Возможно, если бы я рос в тех краях, где растут тутовые деревья, я бы относился к шелковице поспокойнее. А может и нет, уже не проверишь. Но в те летние месяцы, когда в детстве мы ехали на юг, встреча с шелковицей была таким же счастьем, как встреча с морем.

Еще не видишь никаких ягод, а только чернильные пятна на у подножия дерева, и сердце волнуется, бежишь со всех ног, подпрыгиваешь, тянешь за веточку (несколько ягод тотчас падают мимо рук, чертыхаешься на самого себя) и пытаешься аккуратно снять короткую ягодную гусеничку, еще одну, еще, еще. Уже пальцы посинели, язык, пять раз велено идти дальше, но как уйти?

О белой шелковице я узнал гораздо позже, но полюбил и ее.

Так вот. Приезжаем в Хиву, оставляем вещи в отеле и идем в город. Через десять минут набредаем на шелковицу. И — все как в детстве. Подпрыгивание, подтягивание веток, град спелых ягод мимо рук. Вдруг из магазина наперерез хромает пожилой дядя. Ну вот, думаю, сейчас начнется. Подходит. Поздоровались.

— Вы откуда? Из России? И я из России!

Оказывается, живет то в Хиве, то в деревне, в Курской области. А по виду — где-нибудь в Мавритании или в Тунисе.

— Вы что, тутовник любите? Погодите, сейчас!

Ухромал в дом через дорогу. Через минуту выходят две молодые женщины с простыней и наш хивинец с длинной палкой. Простыню распахивают под кроной дерева, хозяин трясет ветки, ягоды сыплются на ткань. В магазине их перебирают, отборные кладут на блюдо: угощайтесь.

Люди добрые, вы когда-нибудь такое встречали? У нас, я имею в виду. Пишу и самому не верится. И все это без малейшей аффектации, как будто такое в порядке вещей. Да может, оно и в порядке вещей, но только я такого порядка никогда не знал.

И на данный момент могу сказать: вот эти черты узбекского, таджикского, персидского, — сколько еще надо перечислить народов, живущих в Узбекистане — люблю сильно. Сильнее шелковицы.

УЗБЕКСКИЙ КРАСНЫЙ
2023-05-08 19:17 nucisarbor

Что такое норма, мы вспоминаем в том же сказочном режиме, как счастливые, отмытые от горечи картины детства. Я уже плохо помню, как это было. Но чтобы увидеть такое не в своем прошлом, а в чьем-то настоящем, уже второй раз еду в Узбекистан. Нет, я далек от идеализации тамошней жизни. И все же видя, как играют дети в Нукусе, Хиве, Бухаре, я вижу настоящее детство, не спеленатое онлайн-играми.

Красная пыль бухарских закатов, красная паприка таджикских согласных, маковые узоры женских адрасов — все здесь настоящее: приязнь, отзывчивость, интерес.

Лица... С одной стороны, вспоминаешь какие-то самые солнечные кадры шестидесятых, с другой — неразбавленную, несменяемую исконность четырнадцатого века? девятого? первого? Здесь были такие лица еще до пророка, еще до Александра Македонского. Настоящее ведь может жить веками. И конечно, за этим стоит ехать за тысячи верст, к этому хочется припадать, прикладывать это к нашим ранам.

БЛАГИЕ НАМЕРЕНИЯ
2023-04-06 16:27 nucisarbor

Давным-давно, осенью 2015 года меня пригласили на премьерный показ фильма Ромы Либерова «Сохрани мою речь навсегда», посвященному поэзии и судьбе Осипа Мандельштама. Когда фильм закончился и раздались аплодисменты, я постарался как можно незаметнее покинуть маленький кинозал, чтобы не столкнуться с людьми, которые любезно позвали меня на премьеру и непременно захотели бы узнать мое мнение об увиденном. Я шел по Никольской в состоянии угнетенной ярости, потому что решительно невозможно объяснить большинству людей, что с Осипом Мандельштамом так обходиться преступно. Как такое объяснить, если режиссер фильма — порядочный, благонамеренный, интеллигентный человек, искренне любящий и героя, и его стихи, но при этом обделенный возможностью понять в сколько-нибудь полной мере и стихи, и, следовательно, героя? Как объяснить это благодарным зрителям, для которых поэтика Мандельштама тоже явлена в усеченном виде, через интуитивную эмпатию и смутные ассоциации первого ряда? Кто из них обрадовался бы утверждению, что они недопонимают стихи Мандельштама? Как будто понимать поэзию — какая-то неотъемлемая часть ума, образования, душевной тонкости и т.д., дающаяся чуть ли не от рождения. В общем, проще всего было промолчать.

Что же было не так? Здесь не место для подробного разбора, да я уж не все и помню. Скажу про две царапины. Одна: кадры фильма, в которых звучат стихи «Не сравнивай, живущий несравним…», где в качестве киноиллюстрации предложены туристические виды Флоренции, физически наглядные, до тупости конкретные.

Не сравнивай: живущий несравним.
С каким-то ласковым испугом
Я соглашался с равенством равнин,
И неба круг мне был недугом.

Я обращался к воздуху-слуге,
Ждал от него услуги или вести,
И собирался плыть, и плавал по дуге
Неначинающихся путешествий.

Где больше неба мне — там я бродить готов,
И ясная тоска меня не отпускает
От молодых еще воронежских холмов,
К всечеловеческим, яснеющим в Тоскане.

Разве возможно показывать крыши Флоренции, легко доступные Роме Либерову, но навсегда отнятые у ссыльного Мандельштама? Для которого только небо — пространство общности, объединяющей, но не сближающей назначенные по приговору воронежские холмы с всечеловеческими холмами, притом не только холмами 1937-го или 2015 года, а и теми, например, которые сновидчески проступают во влюбленных далях Филиппо Липпи. Стихи об отнятой свободе, которую «с ласковым испугом» (потому что прежде, в вольной жизни и в голову бы не пришло), пытаясь по-детски перехитрить, переглядеть, перелететь тоску и неволю, поэт возвращает себе, придумав молитву-заклинание, обращаясь к воздуху, свободной, не подчиняющейся земным властям силе. Это и про почту, которая может принести избавительную весть, и про воображение, способное согласиться с «равенством равнин». «Ясная тоска не отпускает» от воронежских холмов. Не НКВД, не Союз писателей, не кремлевский горец, а ясная тоска, собственная, мировая, божья.

Ах да, завершается фильм песней Noize MC на стихи, разумеется, Осипа Мандельштама. Больше я никогда не смотрел никаких фильмов Ромы Либерова. А тут вот послушал-посмотрел беседы с Юрием Дудем, из которых узнал, что прекрасный, добрый, интеллигентный Рома Либеров также устроил запись альбома, где разные российские музыканты исполняют песни на стихи Осипа Мандельштама. Разумеется, милый Рома Либеров полагает, что сделал доброе дело. Кто-то скажет, что благодаря этому альбому миллионы людей узнали о существовании Мандельштама и согласились с тем, что его поэзия современная и крутая. Вероятно, по той же логике лет сорок назад Алла Пугачева сочинила песню «Ленинград» (подправив текст по требованию цензуры).

Никому не запрещено класть на музыку любые стихи. Но любой человек, сколько-нибудь разбирающийся в поэзии, понимает, что для песен, кантат, опер, оперетт не любые стихи подходят. Точнее, не для всех стихов нужна внешняя музыка. Ведь в великих стихах музыка есть, притом она гораздо свободнее, просторнее, изменчивее, чем отдельная, прилепленная мелодия. Музыка в песне подчиняет себе текст, упрощает его, окрашивает на свой собственный лад. И потом, читая текст, многим трудно отделаться от ассоциаций с этой аберрацией, с этим принудительным уплощением. Песни на великие стихи — такое же зло, как экранизации великих книг. Господи, ну за что, за какие грехи читатель моэмовского «Театра», которому случилось смотреть советский фильм, вынужден будет вздрагивать, вспоминая парткомовскую брунгильду в роли Джулии? А призрак Сергея Бондарчука при чтении «Войны и мира»? А Штирлиц–Андрей Болконский?

Иногда мне кажется, что лучше всего было бы, чтобы так называемые факты из жизни Осипа Мандельштама были бы вообще неизвестны. Чтобы существовал полусказочный апокриф из трех-четырех сюжетов (стихи про кремлевского горца, аресты, тюрьмы, ссылки, гибель). Никаких подленьких мемуаров, никаких свидетельств о несущественном и неправильно увиденном. Чтобы в этот волшебный, призрачный силуэт можно было вглядываться только через стихи. И узнавать про муки асматика только через строки «Нельзя дышать, и твердь кишит червями, И ни одна звезда не говорит». Но и здесь была бы не медицинская данность, потому что стихи — не такая простая материя.

А Рома Либеров хороший. Про вежливость в интервью важные и правильные слова сказал. Видимо, уж такая несчастная доля у Осипа Мандельштама, которого удается спасти только отчасти, чудом, не навсегда.

ЛЬВИНЫЙ САХАР
2023-02-26 19:45 nucisarbor

Вот вы, к примеру, знаете, как и где добывается львиный сахар, любимое лакомство шмелей, пчел, ос и журчалок? В одной из «Полосатых сказок» ради львиного сахара поют без слуха и голоса, ведут переговоры, летают в дальние сады. А уж как хорош львиный сахар, когда пьешь с ним чай во время или сразу после дождя!

Между прочим, хотел сказать, что «Полосатые сказки» теперь и в «Подписных изданиях» в Петербурге на Литейном, и в «Москве» на Тверской, но, конечно, полно мест, где можно купить их подешевле.

www.wildberries.ru

Just a moment...

www.ozon.ru

ПОЛОСАТЫЕ СКАЗКИ
2023-02-09 22:59 nucisarbor

Вышла книга, которую я писал, сидя взаперти, со всей нежностью вспоминая моих любимых друзей-шмелей, которые, вероятно, даже не подозревают о нашей дружбе. Одно из прекраснейших зрелищ нашей планеты — полосатая попа шмеля, который застрял в цветке, точно Винни-Пух в кроличьей норе.

Получилась небольшая, довольно веселая книга, в которой живут герои-шмели и другие существа размером со шмеля, например тигры и медведи. Перед художником стояла довольно трудная задача: показать насекомых с человечной стороны. То есть, нарисовать шмелей шмелями, но при этом сделать их понятными и симпатичными на человеческий взгляд. С этой (и не только с этой) задачей блестяще справилась Алиса Юфа. Что Алиса умеет лучше всех — показать и даже доказать, что жизнь бывает миролюбива, что в ней встречаются хорошие звери, шмели, букашки, притом не слащавые глупёшки, а настоящие личности с характером, с чувствами, иногда даже страстями. Алиса Юфа еще верит в людей, это видно по рисункам. Я уже верю только в шмелей, так уж буду тянуться теперь за Алисой, что ли.

Не могу не сказать, что́ думаю про выход книги в нынешние времена. «Лис», который был напечатан в 2022 году, прошел незамеченным, как и положено хитрому осторожному зверю. Но «Полосатые сказки» — книга для детей. Во-первых, с детьми можно говорить, потому что это дети, и грехи нашего мира на них не лежат, а только обрушиваются. Во-вторых, с детьми говорить необходимо. Кто-то должен рассказывать им о добре и зле, а на воспитателей и учителей, многие из которых обезумели или даже осатанели от страха или по иным причинам, надежды нет. Кто-то должен дать детям образы нормы, пусть даже через сказочные образы, кто-то должен тихо, чуть не тайком, принести им ключи от будущего, в котором наступит хорошая жизнь, причем наступит во многом благодаря этим подросшим детям. И в эту хорошую жизнь, до которой, пожалуй, мы, нынешние взрослые, можем и не дотянуть, им пособит войти что-то, чем мы снабдим их в дорогу. Эта книжка и другие сказки, которые собираюсь рассказывать — песчинка в море. Пусть будут примеры доброты, пусть будут уроки любящих родителей, пусть будут заповеди, на которых жизнь держалась на протяжении тысячелетий, когда ее столько раз курочили и уничтожали. Пусть каждый даст им в дорогу то, что сможет их спасти в трудную минуту.

p.s. Ссылка на книжное место — в комментарии.

ОСТАВШИЕСЯ НАВСЕГДА
2023-01-09 22:24 nucisarbor

Давно хотелось набросать кое-какие общие впечатления о трех томах «Записок об Анне Ахматовой» Лидии Чуковской. Но поскольку читал, главным образом, по ночам, просто откладывал куда-то эти впечатления. Теперь попробую кое-что из наблюдений передать.
Во-первых, во всех эпохах этой дружбы-служения можно видеть приметы двойного (не раздвоенного) зрения: апостольского чуткого благоговения и ревнивой женской трезвости. Когда, с одной стороны, в памяти Лидии Корнеевны хранятся практически все стихи, причем в разных редакциях, она способна вспомнить даже такие строки, о которых позабыла сама Анна Андреевна, когда комментарии, отзывы, суждения Ахматовой даются как бы в рамках уважительного цитирования, а с другой стороны, автор беспощадно фиксирует такие образы:
● Толстое одеяло без простыни. Грубая рубаха. Мокрые волосы на подушке. Лицо маленькое, сухое, темное. Рот запал. «Вот такой она будет в гробу», подумала я.
Но впечатление это скоро рассеялось.
● Сидит на диване, повязанная розовым линючим платком, поджав ноги в стоптанных туфлях.
● Опять халат, диван, скомканное одеяло, спутанные, нечесанные волосы. Трудно поверить, что какие-нибудь два дня назад она была так моложава, нарядна, победительна. Желтое, осунувшееся старое лицо. Жалуется на боль в ноге.

Или, после многолетней разлуки:

● Вот оно, значит, что: горе, годы, болезнь. Совсем другая, не та. Расплылась, отяжелела. Лицо полное, рот кажется маленьким между полных щек. Лицо утратило свою четкую очерченность, свою резкую горбоносость, словно и нос сделался меньше и неопределеннее, чем был. Даже руки переменились: огрубели, набухли. А были такие легкие, детские! Десять лет! Только взгляд остался прежний. И голос.

Наблюдения наотмашь. Хотя и дни, когда Ахматова нарядна, легка, «причесана», Лидия Корнеевна тоже честно отмечает. Еще один лейтмотив, почти хармсовский, — ахматовский быт предрасположен к инвалидности.
● Меня уговорила сесть в кресло, куда до сих пор садиться я остерегалась.
— У него, правда, ножки нет, — сказала Анна Андреевна, — но вы не обращайте внимания, это не беда, стоит только подставить вон тот сундучок.
● И., сидевший на диване, два раза упал (диван, оказывается, тоже сломан); я каждый раз подскакивала чуть не до потолка. И. ушибался — но на Анну Андреевну эти происшествия не производили никакого впечатления.

Диваны, кресла, тахты с подломившимися ножками, с подставленным кирпичом или стопкой книг, сломанные каблуки. А еще вечно пропадающие самые обиходные вещи или продукты. Чай, сахар, ложки, чашки, хлеб... Не всегда, но чаще всего. И дело не всегда в эпохе, это характер.
● Пили крепкий чай с хлебом — больше нет ничего, даже сахару, и я обругала себя, что не принесла его.

Образ самой Лидии Корнеевны тоже двоится, троится, расслаивается. Преданная поклонница, старающаяся услужить, младший товарищ, борющийся за статус равной, евангелист, который чувствует религиозную обязанность фиксировать все, как есть, богоборец, у которого в какие-то моменты открываются глаза и который в два счета стряхивает нимбы, пририсованные им же самим. Читая страницу за страницей, я чаще всего хотел, чтобы богоборец побеждал робкого апостола: резкая, произвольная субъективность ахматовских оценок, их талантливая несправедливость требовали, по меньшей степени, обсуждения. Не говорю уж о том, как порой Ахматова обходилась с Чуковской (чего стоит одна только история их ташкентского расставания).
Но закрывая последний том, думаешь: какое же счастье, что Ахматова не уехала, что она была здесь в самые страшные, самые безнадежные времена. Какой благодатный пример, что в наших советских палестинах говорил, писал, видел своими глазами человек, который мог произнести, например, такое:

● — Того, что пережили мы, — говорила с подушки Анна Андреевна, — да, да, мы все, потому что застенок грозил каждому! — не запечатлела ни одна литература. Шекспировские драмы — все эти эффектные злодейства, страсти,
дуэли — мелочь, детские игры, по сравнению с жизнью каждого из нас. О том, что пережили казненные или лагерники, я говорить не смею. Это не называемо словом. Но и каждая наша благополучная жизнь — шекспировская драма в тысячекратном размере. Немые разлуки, немые черные кровавые вести в каждой семье. Невидимый траур на матерях и женах. Теперь арестанты вернутся, и две России глянут друг другу в глаза: та, что сажала, и та, которую посадили. Началась новая эпоха. Мы с вами до нее дожили.

Я сказала, что многие, в особенности из молодых, смущены и ушиблены разоблачением Сталина: как же так? гений, корифей наук, а оказался заплечных дел мастером.
— Пустяки это, — спокойно ответила Анна Андреевна. — «Наркоз отходит», — как говорят врачи. Да и не верю я, что кто-нибудь чего-нибудь не понимал раньше. Кроме грудных младенцев.
Я с ней не согласилась. На своем пути мне довелось встречать людей чистых, искренних, бескорыстных, которые и мысли не допускали, что их обманывают.
— Неправда! — закричала Анна Андреевна с такой энергией гнева, что я испугалась за ее сердце. Она приподнялась на локте. — Камни вопиют, тростник обретает речь, а человек, по-вашему, не видит и не слышит?! Ложь. Они притворялись. Им выгодно было притворяться перед другими и самими собой. Вы еще тогда понимали всё до конца — не давайте же обманывать себя теперь. Ну, конечно, они, как и мы с вами, не имели возможности выучить наизусть бессмертные распоряжения в оригинале, но что насчет «врагов народа» все ложь, клевета, кровавый смрад — это понимали все. Не хотели понимать — дело другое. Такие и теперь водятся.

Сегодня слова Ахматовой воспринимаются как свидетельство и о нашем времени. И не меньшее чудо, что у нас была Лидия Корнеевна Чуковская. Гений чести и, между прочим, великолепный мастер русской прозы. Еще одно, последнее. Благодарю всех честных людей, которые продолжают жить, думать, говорить здесь. Между прочим, сейчас читаю двухтомник об эмигранте Набокове. Не знаю, сколько ночей на него уйдет, но, бог даст, потом напишу. 

ПОСТМОДЕРН
2022-11-29 18:05 nucisarbor

Иных любить — тяжелый квест,
к другим — инструкция «Икеи».
Лишь ты одна, как темный лес,
поставленный на хромакее.

БАЗАР ЧОРСУ. ПТИЧИЙ РЫНОК
2022-11-09 23:26 nucisarbor

Слепящее солнце. Вспыхивают рубиновой кровью петушиные гребни. Ошалело таращатся куры. Сквозь многоголосый ропот и смех пробивается звук воды, хлещущей из шланга. Полнокровная, неотфильтрованная жизнь, где человеческое тепло смешивается с ужасом зависимых, доверчивых тварей.

КАЗАНСКАЯ ЗИМНЯЯ
2022-11-05 19:23 nucisarbor

«До Казанской не зима, а с Казанской не осень».

Вчера был один из двух дней, отмеченных церковным календарем в память иконы Казанской Божьей Матери.

Так получилось, что с этим образом связаны молитвы, которые помогали в самых страшных и удручающих обстоятельствах моей жизни.

Когда началась война, одним из способов спастись от непроходящего тоскливого ужаса оказались попытки принести в дом красоту. Нечто такое, что позволяло бы усилить защиту дома, превратить его в спасительное пространство изнывающей души. Одним из направлений этих преобразований стал поиск иконы Казанской Божьей матери. Не для божницы, не в качестве предмета поклонения, а именно как источник красоты-защиты.

Начав поиски, я увидел сотни вариантов Казанской. Это довольно странно говорить, но когда оказываешься в ситуации выбора, приходится выносить суждение даже о таких священных, казалось бы, материях. То есть, в церкви ты подходишь к любому образу Казанской, Михаила-архангела или Троицы, не рассуждая, достаточно ли этот образ прекрасен. Но покупая икону домой, оказалось невозможно взять первый встреченный вариант и признать его вполне отвечающим представлениям о прекрасном. Да-да, я понимаю, что мне могут на это сказать. И я не смотрю свысока на людей, которые готовы дома молиться бумажному, дурно нарисованному тиражному образку. Просто сам так не могу.

И вот началось долгое странствие по галерее Казанских. Опущу все суждения, которыми сопровождался каждый шаг, все эти придирки, сомнения, оговорки, за которые когда-то меня могли бы отправить на костер. Но вот, наконец, я увидел икону, которая показалась мне не идеальной, но, как бы сказать, внутренне самой узнаваемой.

В XIX веке иконопись приняла в России промышленные масштабы, существовали сотни мастерских, устроенных по прогрессивной системе разделения труда, так что икон, написанных аккуратно и бойко, но с холодным носом, совершенно равнодушно, несметное множество.

Но эта икона, расколотая, исцарапанная, потемневшая, с многочисленными утратами, встретила меня таким взглядом, от которого уже невозможно было освободиться. Не знаю, может, дело в эпохе, в том состоянии вины, в котором пребывают многие из нас. Может, никто кроме меня так не видит. Но мне чудится в этом взгляде укор, перед которым невозможно оправдаться, который относится лично ко мне не меньше, чем ко всем людям на свете. А еще надежда на прощение, на то, что жертва — и матери, и сына — не будет отвергнута обезбоживающимся миром.

Да, мы живем во времена, когда жертва и учение Христа отвергаются тем упорнее, чем упрямее отвергающие уверены в своих религиозных правах и привилегиях. Мы живем во времена, когда христианство — настоящее, а не суесловное и государственное — отброшено на тысячи лет и нуждается в новой вере, в новом понимании, в новом апостольском служении. Это опять христианство меньшинства, и снова так трудно, как в первоначальные времена.

СТОЛЕТИЕ
2022-10-26 22:01 nucisarbor

Сегодня исполнилось сто лет Азе Алибековне Тахо-Годи. С которой я знаком с моих восемнадцати. Которая пережила арест родителей, гибель отца, изгнание из института в качестве «дочери врага народа». Которая написала десятки книг и сотни научных статей, воспитала несчетное множество студентов и аспирантов. Которая пережила большинство родных, близких, друзей, но, главное, всех, кто доносил, предавал, сажал, расстреливал, всех, кто не давал работать, мечтать, дружить. Которая все эти годы читала на пяти языках, переводила, редактировала, писала, учила, — работала, мечтала, дружила, любила. А значит, одолела в границах своей жизни все невыносимое, давящее, гнетущее, что было, есть и будет в отечественной действительности.

И это не про то, что «в России надо жить долго». Это про то, что надо сопротивляться, бороться, работать, дружить с хорошими людьми и оставаться собой. С днем рождения, Аза Алибековна!

ЛИС НЕМАТЕРИАЛЬНЫЙ
2022-09-30 21:37 nucisarbor

Сегодня ни про что нормальное и человеческое писать не ко времени, я сам понимаю. Но поскольку многие спрашивали, на всякий случай сообщаю. Роман «Лис» появился в электронном виде. И что особенно приятно, в электронной версии нет тех опечаток, из-за которых мне неловко было часто напоминать о своем детище.

Между прочим, на «Озоне» бумажную книжку наконец можно купить за какие-то правдоподобные деньги.

Ссылка в первом комментарии.

КОВЕР СЧАСТЬЯ
2022-09-18 16:28 nucisarbor

Последний день в Бухаре. Неподалеку от Чор-Минор я обнаружил лавку старьевщика. Дай мне волю (и средства), я бы проводил в таких лавках круглые сутки. И вот среди чапанов, кофейников, графинов, допотопных телефонов, офицерских фуражек и ржавых сабель обнаружился пыльный ковер, который развеселил меня детской безобидностью, наивностью рисунка и историей, о которой рассказывал. Правда, тогда я не мог понять, о чем эта история. Не стану распространяться про то, как я вез этот ковер и про порядки в бухарском аэропорту.

Лучше о главном. Дома я трижды выстирал маленький коврик, повесил сушиться, а сам скопировал слова, вытканные в 1999 году, двадцать три года назад. Гугл-переводчик, как ни странно, легко справился с этой задачей, причем определил язык как киргизский. Но наша консьержка родом из Киргизии, она сказала, что это другой язык, хотя чем-то и похожий. Вспомнил я о том, что продавец назвал коврик каракалпакским. Но в гугле каракалпакский язык не зашит, так что придется поверить тому, что мы знаем на сегодняшний день.

Надпись в центре гласит: «Будь счастлив!» Надпись наверху обозначает: «Памятный дар от тети». Почему-то эта тетя трогает и веселит меня больше всего. Вот у меня, к примеру, никогда не было тети, которая заказала бы в подарок особый тематический ковер.

Ну а теперь о том, как с моей неквалифицированной точки зрения расшифровывается рисунок. Мне кажется, что ковер подарен мальчику на шестой день рождения. Смотрите: шесть птиц наверху, шесть маленьких вздыбившихся скакунов, шесть цветущих деревьев. В центре шествует верблюд, везущий виновника торжества, любимого племянника, в торжественных белых одеждах. Верблюда ведет под уздцы погонщик, он же ангел-хранитель. Над погонщиком реют семь птичек, в знак того, что мальчик вступил в седьмой год своей молодой жизни.

Внизу — желаемые блага: две бибики с квадратными колесами и юрта. Дом, то есть. Не упустим из виду и две руки, пожимающие друг друга. Может, это знак дружбы, может, божья порука, метафизическая поддержка во всех делах и обстоятельствах.

В любом случае это прекрасная картина будущего счастья, мира, процветания. Если моя теория верна, племяннику в этом году должно исполниться двадцать девять лет. Так почему же чудный подарок оказался у бухарского старьевщика? Жив ли этот парень? Где две его машины и прочная юрта? Жива ли его любящая тетя? Этого я знать не могу. Могу лишь сказать, что буду ценить ее подарок и думать о ней и о мальчике, которого зеленорукавная рука должна была хранить от всех испытаний и невзгод. Но не уберегла.

ЭТИМОЛОГИЯ
2022-09-12 22:33 nucisarbor

Вчера сел в автобус возле дома. Проехал пару остановок, пересел на другое место: салон практически пуст. Достал листочки, что-то набрасываю. Возле метро в автобус зашла маленькая толпа, но сидячих мест на всех хватает. Пишу, иногда гляжу в окно, иногда на бегущую строку над кабиной водителя, иногда на новых пассажиров. У метро «Коньково» выхожу. Задерживаюсь на остановке, чтобы положить в рюкзак бумагу и ручку. Вдруг открывается передняя дверь, оттуда выскакивает молодой мужчина, кажется, родом из Киргизии. Подбегает ко мне и спрашивает.

— А вы что писали?

— Что-то. А что, нельзя?

— Вы с проверкой, что ли?

Смеюсь. Нет, говорю, я для себя. Не удерживаюсь и прибавляю, мол, писатели иногда пишут. Он смотрит на меня, пораженный сказанным и громко восклицает: «О-о-о-о!» В этом крике слышна, во-первых, вся мощь катарсиса, который парень испытал. Гора с плеч, что ни говори. А он-то всю дорогу видел меня в зеркало и думал: вот этот мужик смотрит на кондиционер, вот на сидения, а здесь я на остановке, может, кого-то не дождался.

Во-вторых, его поразила мысль, что процесс писания может быть связан с чем-то кроме жалоб и вообще всяческих неприятных документов. И этимологически доказательное созвучие даже показывает, что письмо изначально не для стукачества предназначено.

В СИЛАХ
2022-09-03 12:26 nucisarbor

Змей воздушный с узким лицом

рвется бежать за ветром-отцом

по сквозняков июльским волнам,

льнет к бестелесным льнам.

А на другом конце бечевы

мальчик летит через дрожь травы,

змея выгуливая налегке,

повод сжимает в руке.

Кто и кем управляет здесь —

свет насущный даждь нам днесь:

змей человека за небом ведет

или наоборот?

У человека в руке поводок,

но он за змеем бежит со всех ног.

Может, ветер, отец-поводырь

тянет их через пустырь?

Или главнее та что следит,

как легкий змей к облакам летит,

девочка, ради нее что есть сил

мальчик вперед припустил?

Взгляд сейчас я перекрою:

именно так и было в раю —

мальчик, девочка, тот же змей

с узким лицом меж ветвей.

Мальчик несется, змей летит,

девочка за полетом следит.

Кто бы ни управлял тут и кем —

так устроен Эдем.

28–29 августа 2022, Москва

ДЕВОЧКА С ПЕРСИКАМИ. БУХАРА
2022-09-01 22:19 nucisarbor

Сейчас в Москве выделяю взглядом на улице и в метро людей из Узбекистана и гляжу на них с особенной, летней теплотой — как на посланцев детской страны, у которой в сегодняшнем времени нет никакой вины.

УЗБЕКСКИЕ УЗОРЫ
2022-08-28 19:07 nucisarbor

В Узбекистане я впервые. Пробыл там не так уж долго, чтобы делать фундаментальные выводы. Но какие-то вещи примечал, можно сказать, боковым зрением. А что-то из этих наблюдений подтвердилось именно тогда, когда я снова оказался в России. Например, в первый московский день странно было, что прохожие не обращают на тебя внимания, не здороваются, не вступают в беседу.

Степень радушия и открытости в Узбекистане намного выше. С тобой не просто поздороваются, но спросят, откуда ты. И что бы ты ни ответил, этот ответ будет спрашивающему интересен и приятен. — Откуда вы? — Из Москвы. — Из самой Москвы? — (удивление, граничащее с восторгом). Спросят и «как вы», и «как вам у нас». Но вот что меня тронуло, даже кольнуло. Почти все, кто спрашивал, откуда я, радостно говорили, что в таком-то году работали в Москве, в Воскресенске, в Домодедово или еще где-то в Подмосковье. Все они вспоминают про время в России тепло, говорят с благодарностью. А я думаю обо всех россиянах, кто позволяет себе отзываться о приезжих из Средней Азии свысока, разговаривать с ними раздраженно, не упуская случая намекнуть на свое культурное и интеллектуальное превосходство и мне стыдно, неловко, особенно потому, что люди из Ташкента, Самарканда, Бухары, не держат зла, поминают только хорошее. То есть, именно благодаря их бессознательному великодушию мелочный шовинизм иных соотечественников выглядит особенно неприглядно. Да, в массе они более искренние, дружелюбные, открытые, чем мы. Да, они живут в какой-то более детской поре, где древность неотделима от свежести и непосредственности. Чудесные узбекские (я не об этносе, а о гражданстве) дети напоминают мне о моем детстве, когда мальчишки и девчонки еще не застыли, не обмерли над своими смартфонами, не обездвижились, как мушки, угодившие во всемирную сеть. Они носятся, кричат, хохочут, шалят, а еще, как мне показалось, они хотят быть хорошими. Фиги в кармане по отношению ко взрослым не держат (мы держали). Еще одна вещь, которую сложно сформулировать: велик риск сфальшивить. Но попробую. В Узбекистане нет (я не видел даже в Ташкенте) той витринной сексуальности, какую можно встретить практически во всех странах Восточной Европы. В Западной Европе, кстати, ее тоже нет: никаких этих коротеньких юбочек, открытых животов, сдобы, выпячивающейся из-под обрезанных шортиков. Не хочу делать вид, что осуждаю наших девушек или юношей: нисколько не осуждаю, одобряю посмеиваясь. Но не замечать это восточное целомудрие именно в сравнении невозможно. Как в свое время в Марокко, я обнаружил, что жители Узбекистана — прирожденные декораторы. Здесь такое буйство красок и узоров, что кажется, это влияет и на климат. Кстати, загадка климата в том, почему при непрерывной череде жарких дней, когда все лето палит солнце, в Узбекистане редко встретишь выгоревшую траву и пожухлые листья. Ну, в городе и в садах, понятно, происходит постоянный полив. Но и из окна поезда чаще видишь именно зелень, а не цвета соломы и охры. В общем, если позволит судьба, теперь буду навещать эту страну и прекрасных новых друзей.

СЕСТРЫ. ТАШКЕНТ
2022-08-23 16:21 nucisarbor