В школе работали две учительницы. Одна преподавала английский язык. Весьма изысканная дама, всегда модно одетая и красиво причесанная. В туфлях на высоких каблуках. И с выражением тоски и высокомерия на ухоженном лице.

Учиться у неё было легко. Даже двоечники получали хорошие оценки. Справлялись. ПОтому что справляться было не с чем: учительница включала проигрыватель, ставила пластинку с диалогами и начинала рассматривать модные журналы. Всё. Остальное есть в учебнике. Хотите - читайте. Не хотите - не читайте. Все равно бесполезно вам что-то объяснять. Вы никогда не заговорите на правильном английском языке. Вы никогда не попадёте в Англию. А я там была не раз!

Муж учительницы работал крупным руководителем. А она работала ради стажа. Сама так говорила. И не особо старалась. Зачем? Мы все равно не поймём. А ей надрываться нет смысла. Ради чего? Ради кого?

И шипела старая пластинка. Все занимались своими делами. И многие даже радовались таком равнодушному отношению; не урок, а отдых!

Я переводила английских поэтов. Но, конечно, мне в голову не приходило обременить учительницу вопросами. Страшно далека была она от нас, эта высокомерная ухоженная дама… У неё даже клички не было, до того она была далека.

И она не знала, как нас зовут. Так и не запомнила.

А была «математичка», так говорили раньше. По кличке «Свёкла»; такие у неё были красные щеки и такой смешной седой хвостик - как у свеклы. Приземистая, маленькая, в одном и том же платье в горошек и в сером вязаном жилете. И в валенках - зимой. Однажды она в разных валенках пришла: один серый, другой - белый…

Нелепая, с громким хриплым голосом, сорванном годами учительства. С железными зубами, - и детской улыбкой.

Она кричала на нас, но не обидно. Смеялась с нами, а не над нами. И буквально впихивала нам в головы алгебру с геометрией. Объясняла, проверяла, распалялась, топая валенками, чертила и писала на доске так, что мел крошился. Каждый день были самостоятельные работы, дополнительные задания, крик и объяснения по десятому разу, если не понимали.

Смешная тетенька. Она надрывалась, чтобы научить. Из кожи вон лезла. Дополнительные уроки проводила. Ставила «двойки», потом исправляла их на «четверки» и «пятерки», когда, наконец, ученик понимал задачу. И кричала: «Это двойка и тебе и мне! Ты плохо понял! А я плохо научила! Объясняю ещё раз!».

Она иногда так краснела и потела, объясняя, что мы опасались за её здоровье.

Мы знали математику. И геометрию. И выполняли домашние задания, которые никогда не задавала «англичанка».

Математичка всех звала по именам. Всех нас знала как облупленных, - так она говорила. И давала нам жизненные советы. Нарушала границы, как модно сейчас выражаться.

Мы любили Свёклу. Я, кстати, никогда так ее не называла. Только в рассказе.

Мне геометрия и алгебра не пригодились в жизни. Но пригодилось понимание: когда заставляют, нервничают, требуют, кричат даже, но не оскорбительно, когда проверяют, а потом смеются вместе с тобой и радуются твоим успехам - ты нужен.

А когда тебе ничего не объясняют, ничего от тебя не требуют, ставят заезженную пластику, чтобы ты не мешал и отвязался, - тебя презирают. Ты не заслуживаешь даже двойки. Тебя как бы нет. И можно вежливо и холодно говорить: «Гуд бай!», - с облегчением, когда закончилось время общения. На тебя не тратят эмоции и внимание. Ты бесполезная тягота. Ты нужен только ради стажа и денег…

Это два разных типа людей. Два диаметрально противоположных отношения, - как в геометрии.

Но можно ошибиться. Принять холодное равнодушие за изысканную английскую вежливость. А топанье валенком и принуждение - за нарушение границ.

Вы посмотрите, что вы получили. Сколько вам дали. Внимания, знаний, искренности, времени. И все будет понятно. Шипение заезженной пластинки и объяснения сорванным голосом полезного материала отличаются по ценности. И по теплу. По мере любви.

Хотя на того, кто нервничает и принуждает, чаще сердятся. Жалуются на близких. Пока не поймут главное отличие своих от чужих. Любви от нелюбви. Уважения от презрения. В тебя вкладываются. Отдают все что есть. Переживают за тебя и с тобой. И все «пятерки» и «двойки» - общие.

Анна Кирьянова