Кажется, дело движется к разводу: она не оправдала моих надежд. Не понимает, что значит быть женой.

Вспоминаю родителей. Отец погружен в работу. Мать живет для него, он – самое главное в ее жизни. Вот идеал жены.

А моя? О чем она думает?!

Если мне звонят в одиннадцать вечера, значит, что-то случилось; значит, это важно, и мне нужно ответить, решить вопросы!

Что значит – поздно? Бизнес – включение двадцать четыре часа в сутки. Я должен держать руку на пульсе. А она как думала? Это не офисная работа с девяти до пяти, как у нее. Хорошая жена это понимает. Должна понимать. А как иначе? 

… С Ириной познакомился на вечеринке.

Я уже отошел после развода, основательно перетрясшего мою жизнь. Со мной осталось самое ценное – девятилетний сын и пятилетняя дочь: их матери не до них. Слава богу, жена, выносившая мне мозг, теперь вне поля моего зрения. Я свободен.

А Ирина хороша: высокая, с длинными ногами и стройной фигурой. Не модель, но ее сразу видишь. Блондинка с карими глазами – мое любимое сочетание; в этом есть что-то завораживающее.

И понеслось …

Когда я увидела Вадима впервые, сразу почувствовала – вот мужчина, рядом с которым хочу быть: высокий, подтянутый, уверенный. К нему хотелось прижаться, ощутить на плече его руку с длинными пальцами и очутиться в тихой гавани, защищенной от капризов жизни.

Я влюбилась.

Меня не пугали его дети – я справлюсь и с этим.  Лишь бы быть рядом с ним.

Она постаралась: тихими шагами вошла в мою жизнь. Стала заботиться обо мне. Быстро нашла контакт с моими детьми. Не каждой это под силу.

Да, вокруг меня вились и другие претендентки, но Ирина оказалась лучшей.

До нее я жил, как хотел. Она очень хотела замуж и исподволь давила на меня. Я согласился - для меня свадьба ничего не меняла.

Я и не заметил, как она постепенно начала ограничивать мою свободу.

Что за дурацкая мысль: ты приехал на полтора часа позже, чем обещал, значит, тебе работа важнее меня? Конечно: для мужчины его дело важнее. Здесь я – полководец и хочу одержать победу. Семья – мой тыл, где могу подлечить раны от баталий в бизнесе, отдохнуть, где обо мне позаботится любимая жена. А не будет дергать и требовать: вечер – это время только для меня. На работе – мне надо, ей – я должен. Зарываешься.

Ты хочешь патриархат. То есть жена для тебя - просто обслуга.

Приходишь домой и заявляешь: «Я устал», и ложишься на диван. Я прихожу с работы – на мне твои дети, заботы по дому, ужин.

Да, это мой вклад. Но это справедливо?

Я не согласна. Я хочу внимания, ласки, уважения. И считаю, что имею на это право – я забочусь о нашей семье.

Я хочу чувствовать себя любимой тобой. Вечером, когда дети легли спать, ты принадлежишь мне; мы друг для друга. Это значит: никаких звонков; ты - рядом, обнимаешь, целуешь. Мне этого очень не хватает.

Для нас есть другое время – путешествия. А тебе еще драгоценности подавай; двухлетняя машина считается старой. Хорошо живешь! А это требует денег, и больших. Я их зарабатываю звонками и переговорами. Ты этого не замечаешь и, как вижу, не ценишь. В таком случае выбирай: либо драгоценности, машины и путешествия либо я сижу у твоей юбки, но без всего этого. Готова?

Поэтому я сравниваю тебя с моей матерью. Не в твою пользу. 

Да, мы путешествуем.

Одна поездка – с твоими детьми. Значит, часть времени мы отдаем им.

Другая – с твоей матерью, которая капризничает и этим отравляет мне отдых. Тот еще подарок.

И редкие поездки вдвоем. И то ты умудряешься напиваться. Ты думаешь, мне это в радость?

Да, есть вещи, в которых мы не согласуемся, из-за чего возникает конфликт.

Я – другой. Я скуп на проявления ласки, поцелуев, объятий. С детства не привык; мне это и не нужно, все-таки я – мужчина.

Поздний вечер, а тебя все нет. Я одна, словно не замужем. Ощущение, что ты меня бросил, что я для тебя ничего не значу.

Слышу – к дому подъезжает машина. Лечу к двери. Вижу: устал. Мне хочется обнять, влить в тебя свое тепло, прижаться – я не видела тебя целый день.

Ты дежурно чмокаешь меня в щеку и проходишь мимо, словно я – неживая.

Я для тебя не существую. Я это чувствую. Слышишь? Я, как птица, бьюсь об оконное стекло.

Я чаще всего работаю дома, на телефоне, не уезжаю куда-то, не ухожу в одиночестве в выходные. Я дома, чего ей еще надо? Пока мужчина зарабатывает, не шляется, занимается детьми, он выполняет свои функции. Пока я не делаю глупости, никто не имеет права ограничивать мою свободу.

Если я на переговорах и мы едем продолжать в ресторан, это вовсе не означает светский ужин или встречу с друзьями. На переговорах не может быть посторонних людей. Да, ты слышишь правильно: здесь ты – посторонняя; это не место для жен. Да, после такого ужина я могу вернуться очень, очень поздно. Но это не значит, что где-то загулял. Когда ты это поймешь, наконец?!

Ты дома. Территориально. Но это вовсе не значит, что не занят и я могу свободно зайти в кабинет и что-то спросить. Я не захожу по пустякам. Но увидев меня, ты отмахиваешься: занят я, потом поговорим. А если этот вопрос касается твоих детей и нужно решить сейчас?

И этот жест. Как от назойливой мухи. Он унижает. Я - не муха. Я – твоя жена.

Да, я очень ценю ее заботу: как она приносит мне чай в кабинет, собирает сумку в командировку, вкусно готовит. И даже восхищаюсь ею: что увлечена работой, занимается спортом, преуспевает; знает, чего хочет и, как правило, добивается этого.

Она нашла идеальный подход к моим детям, и поэтому они приняли ее. За это – моя огромная благодарность.

Но я же за это не могу бить лоб об пол каждый день! Твои претензии мне надоели.

Это я решаю, что и когда делать. Ты не можешь мне указывать. Ты не можешь контролировать мой телефон – кто звонит, зачем звонит. Повторяю: не можешь. И когда ты это начинаешь, я ухожу.

Но и тут ты как репей: пятьдесят эсэмэсок за три часа – это как?! Истеричка.

Я не отвечаю. Она пишет: делай что хочешь, но вернись!

Вынос мозга. Трагикомедия с истериками и разборками.

В ссоре ты орешь на меня, по десять раз заявляешь о разводе. Я чувствую себя побитой собачонкой и виноватой подхожу к тебе – не хочу ссориться, я очень тебя люблю.

Она нарушила привычные устои и навязывает свои правила.

Я стал пить – надо же от нее как-то отключаться.

Но и это не выход. И второй развод не хочу пережить – первый достался кроваво.

Я знаю, каким тяжелым для тебя был развод, и поэтому хочу быть для тебя хорошей женой и матерью твоим детям – им тоже досталось. Они ценят это, а ты – нет. И мне обидно.

Ты не можешь взять себя в руки и подумать о своем здоровье. Каждый день триста грамм коньяку или две бутылки вина – это нормально? А питание? Я беспокоюсь за тебя, пытаюсь заставить одуматься. А ты – в штыки.

Ты вгоняешь меня в постоянные стрессы. И тогда я вспоминаю, что нужно уважать себя и не позволять вытирать о себя ноги. И – странное дело: ты приходишь ко мне сам. Значит, себя нужно любить больше тебя?

Все пошло наперекосяк.

Вроде сложил все элементы в систему, а она на глазах разваливается.

Вчера шел по улице и издали углядел – Ирка.

Видеть ее не могу!

Огляделся – прятаться или сворачивать некуда.

Взгляд упал на афишу: выставка «Сальватор Дали. Атомная Леда и другие образы Гала».

Сойдет. Атомная так атомная, как раз в тему – так и взорвал бы!

Рванул туда. Только в зале и очнулся. Мог бы, между прочим, и в вестибюле переждать.

Надеюсь, жену сюда не занесет.

Ладно. Так где там Леда?

Почитал буклет. Мда, недаром я здесь оказался - картина обо мне: вроде в ней все единое целое. Ан нет – все элементы висят в воздухе отдельно. Как у меня в жизни: казалось, и выбор жены сделал верный – она заменила мать моим детям; и собой хороша; и любит меня сильно, правда, иногда кажется – слишком сильно. А жизнь с ней встала поперек горла. Даже домой возвращаться не хочу: все чего-то требует от меня, чем-нибудь недовольна, чего-то я не сделал. Достало.

Или я просто ее не люблю?

Да и любил ли?

Рука Гала обвивает голову лебедю. А если … сожмет?

Рука инстинктивно прикрывает горло.

Кажется, Дали с Гала стали жить отдельно? Пророческая, однако, картина.

Не пора ли и мне обдумать такой вариант? 

Мое место в семье – последнее. Ты манипулируешь моей любовью. С каждым днем мне с тобой все хуже и хуже. Я живу со слезами на глазах, а тебя это раздражает.

Я сама позволила тебе так вести себя с собой - ты слишком много для меня значишь. А я для тебя – нет. Это обо мне – место женщины в семье: “киндер, кюхе, кирхе»?

Ну уж нет. Все чаще встает вопрос: зачем я с тобой?

У нас стандарт: вечером полуссора, утром полуссора, мир только в выходные. Если кто-нибудь не позвонит.

Ругаемся из-за мелочей, без повода. Слишком разные у нас взгляды?

Я долго терпел ее выкрутасы; иногда срывался и говорил гадости. Но сколько можно? Допекла.

Я – главный. Я всегда прав. Если ошибся, найду, как исправить ситуацию. Это она пришла в мой дом, здесь – мои правила.

Во мне живут две Ирины.

Одна – роза - говорит: не любишь ты себя. Слишком зависишь от него, поэтому позволяешь унижать себя, использовать, манипулировать. На хрен тебе нужен такой муж?

И тут же ползет вторая – собачонка: преданная, стерпит все, согласна на все, просит прощения, даже если и не виновата в происшедшем.

Что ж это меня так болтает из стороны в сторону?

Оглядываюсь в прошлое и спрашиваю себя: зачем я женился на ней?

Мне нужна жена, как моя мать: я у нее на первом месте, на втором – забота о моих детях.

Хочу свободы. Не согласна жить по моим правилам, собирай вещи и проваливай.

Пять лет брака коту под хвост.

Оглядываюсь в прошлое и вспоминаю: я слишком старалась подстроиться под тебя. Это стало мучительным.

Каждый тянет одеяло на себя. Не можем найти компромисс. Не слышим друг друга.

Или каждому нужно то, чего другой не способен дать?

Пять лет брака. Неужели напрасно?

Капля за каплей падала в чашу моего терпения. И однажды она переполнилась. Хватит виснуть на мне. Задолбала.

Взял детей и сорвался в Прагу – зимой она прекрасна. Лишь бы подальше от нее. Отрубил связь. 

Надо решать.

Я была слепа – сквозь розовые очки не разглядела твой холод. Слишком хотела быть с тобой? Доказать, что я – лучше других?

Для чего это замужество было нужно мне? До сих пор не понимаю. Обманула сама себя.

Твои дети не нужны их матери. А мне?

Старший подрос и, видя твое отношение ко мне, стал хамить. Младшей я пока нужна. Но подрастет, я и для нее стану пустым местом?

Зачем мне это? Иллюзии разбиваются на мелкие кусочки.

Мне проще нанять няню и домработницу. И не будет никаких претензий, требований и недовольства: она работает, я оплачиваю. Я – свободен.

Она должна была понять: я – центр ее жизни. Все должно быть по моим правилам или никак.

Капля за каплей падала в чашу моего терпения. И однажды она переполнилась. Я слишком зациклилась на тебе – ты был для меня единственным светом в окошке. Забыла о себе.

Холодно. Мне холодно с тобой.

Мы живем, как в зале ожидания – ждем, когда придет наш поезд.

Мы не проверили, есть ли он в расписании – поезд, который идет в одном, общем для обоих направлении.

Мы вернулись домой поздно вечером. В окнах нет света. Внутри меня зашевелился комочек радости: ушла?

Дети вышли из машины, мы взяли чемоданы и направились к дому.

Открываю дверь.

Темно. Ни звука.

Включаю свет. Дети смотрят на меня.

- Идите к себе.

Они поднимаются на второй этаж.

На кухне чисто. Ужина нет. Кровать нетронута. Ее вещей нет.  

Записка:

«Я больше не готова жертвовать собой. Я – не твоя собственность. Я больше не часть тебя. Я принадлежу себе.

Прощай».

Все. Камень с души. Слава Богу, конец.

© 2021. Риторова В. Все права защищены

Источник: Сайт автора  https://valrit.ru