Художник Жан-Леон Жером (Jean-Leon Gerome) – это громкое имя не только для Франции, но и для всей мировой культуры. Живописец и скульптор, один из ярчайших представителей академизма. В последние годы жизни, будучи признанным авторитетом в живописи, выступил против импрессионизма и стал, как решили его современники, символом косности академизма, противником новых течений в искусстве.

После смерти, в 1904 году, его творчество и имя были практически забыты. И только в семидесятых годах двадцатого века о художнике вспомнили.

Сегодня лучшие музеи мира считают за честь выставить картины этого мастера, которого ещё при жизни назвали «академиком академизма» живописи. И теперь его называют классиком живописи девятнадцатого века.

Фото художника

Художник Жан-Леон Жером (Jean-Leon Gerome) родился в мае 1824 года в городе Везуле французского департамента Верхней Соны, в семье золотых дел мастера Пьера Жерома и дочери лавочника Франсуазы Вильмо. Когда мальчику было 9 лет, его отдали в гимназию, где Жан проявил большую склонность к рисунку и показал явный талант.

Первым наставником Жана-Леона в живописи стал Клод Карьяж (ученик Энгра и Реньо), который обучал своих подопечных основам академической живописи.

Будучи учеником гимназии, Жером снял удачную копию с одной из картин А. Декампа, эту копию увидел Поль Деларош, который очень лестно отозвался о способностях начинающего художника, который снял копию. Жером-старший, после такого благожелательного отзыва, решил отпустить сына в Париж. Тем не менее, отец художника был убеждён, что ювелиры живут лучше художников, а потому дал сыну на достижение успеха всего один год, а в случае неудачи Jean-Leon Gerome должен был вернуться на родину.

Навестивший сына в Париже отец был доволен успехами Жан-Леона и начал посылать ему по 1000 франков годового содержания, что позволило молодому художнику не заботится о хлебе насущном и сосредоточиться на обучении и совершенствовании мастерства. Да и отношения с наставником, Полем Деларошем, складывались у Жана-Леона просто замечательно — наставник рекомендовал своего талантливого ученика модным парижским журналам по искусству, и взял с собой молодого человека в творческую поездку по Италии. Вот как эту поездку много лет спустя описывал Jean-Leon Gerome:

Я ничего не знал, и поэтому у меня было всё, чтобы учиться. Я зарисовывал архитектурные памятники, пейзажи, людей и животных, словом, я чувствовал, что работал в единении с природой.

 

Голова мальчика

«Итальянский год» прошёл в изучении натуры, при этом Жером, вопреки традициям академизма, всё больше времени уделял работе на пленэре и очень редко занимался в музеях. Впрочем, в Неаполе Жан-Леон Жером увидел найденные на раскопках в Помпеях доспехи гладиаторов. И эти доспехи, по воспоминаниям самого художника, «открыли для него новые горизонты».

Жером был удивлён, что такая мощная тема, как бои гладиаторов, полная драматизма и трагедии, не была изучена и не вдохновила ни одного европейского живописца. И молодой художник начал усердно изучать древние источники, античные изображения поединков на арене.

Живопись современников на эту тему откровенно разочаровывала — Jean-Leon Gerome весьма снисходительно отозвался о «гладиаторах» знаменитого в ту пору в Риме Фридрихса Овербека:

Я был убит монотонностью его рисунков: мужчины походили на женщин без грудей; драпировки имели складки в одном и том же месте; пейзаж казался скопированным с тонких деревьев Рафаэля… Я не смел осуждать художника, имевшего столь значительную репутацию. Как это несправедливо!

Пройдёт несколько лет и художник напишет своих «гладиаторов», и картина «Pollice Verso» (в переводе с латыни: большие пальцы вниз или дословно — добить гладиатора) поразит публику своим реализмом.

А пока Жером пишет «Голову женщины».

Голова женщины

В 1844 году в Риме свирепствовала эпидемия тифа, и художник заболел. По воспоминаниям современников, если вы в Рим не приехала мать Жана-Леона, он был бы обречён — мать не отходила от постели больного и буквально вытащила своего сына с того света.

По возвращению из Италии мастер Деларош закрыл свою мастерскую, а всех своих студентов передал художнику из Швейцарии Шарлю Глейеру. Нужно сказать, что Глейер к тому времени был известным и успешным педагогом (в его мастерских учились Сислей, Ренуар, Уистлер и другие), однако отношения у мастера с молодым художником  Jean-Leon Gerome не сложились.

Впоследствии, в своей автобиографии, Жером утверждал, что был учеником Глейера всего три месяца и эти три месяца ни коим образом не повлияли на его будущее творческое развитие. Специалисты же говорят, что «академик академизма» лукавит – именно в мастерской Глейера молодой художник заинтересовался жанровой живописью, и впоследствии перенес свои «жанровые сценки» в живопись о античном мире.  

И действительно, после 1840 года в моду, вместо мелодраматических сюжетов из мифологии, вошли «занимательные сюжеты» из жизни древних. Эти новые жанровые картины были далеки от реализма и от классического академизма, и для их определения возник термин «неогрек». И вот эти-то «неогреки» страшно раздражали Глейера, и он с трудом терпел этих молодых людей в своей  мастерской.

Художник Жан-Леон Жером. Первый успех

В конце 1846 года Жером пишет свою первую большую картину «Молодые греки забавляются петушиным боем». Эту картину он представляет для очередной выставки в парижском Салоне.

Молодые греки забавляются петушиным боем

Однако, молодого художника мучают сомнения и он обращается за советом к своему учителю Деларошу, мнением которого очень дорожит. Мастер честно говорит ученику, что результат оказался «слабым и плоским», что Жан-Леон может писать лучше. И обязательно будет писать лучше, а пока, за неимением лучшего, стоит отправить картину на выставку.

«Молодые греки…» выставляются в Салоне. Картину повесили высоко (не самое престижное место) в выставочном зале, но критики полотно увидели, а авторитетный, в те времена, журналист Тоефил Готье написал:

…сюжет тривиальный, и тема подобного рода должна быть воплощена в небольшом по размеру холсте, однако «фигуры написаны в натуральную величину и выполнены с такой тщательностью, что делает картину исторической.

Публике картина понравилась, поскольку завсегдатаем Салона уже прискучили строгие скучные  мифологические полотна и народ жаждал если не зрелищ, то некоторой занимательности в сюжетах.

А Жан-Леон Жером за эту картину получил медаль Салона третьего достоинства, что стало переломным моментом в судьбе молодого художника.

В 1848 году Февральская революция провозгласила во Франции республику, и художник даже вступил в Национальную гвардию, получил звание капитана, однако очень скоро военная служба ему наскучила, он вернулся к живописи, принял участие в конкурсе на картину, которая прославит Республику. Но, конкурс его разочаровал ещё больше, чем военная служба.

Художники простодушно поверили, что революция освободила их от всего, даже от таланта.

Жан Жером, вместе со своими друзьями Анри Пико и Жаном Хамоном образуют фаланстер художников – снимают дом на улице Флерюс, в котором у каждого из художников есть своя студия. Все расходы по содержанию общей студии «фалангисты» несут на паях, устанавливают для каждого участника творческой коммуны недельную кухонную вахту, два-три раза в месяц собирают у себя друзей, устраивают домашние концерты, говорят о искусстве. Роль и место Jean-Leon Gerome в этой «коммуне» были настолько весомыми, что и много лет спустя критики именовали участников коммуны фалангистов «школой Жерома».

В период жизни в коммуне художников, Жером пишет больше полотно «Анакреон, Вакх и Амур».

Анакреон, Вакх и Амур

Это полотно было по заказу  Министерства изящных искусств Республики. Картина писалась в спешке, самому художнику не нравилась, но была, в 1848 году, выставлена в Салоне, где была удостоена медали второго достоинства. А автор полотна, кроме того, получил от Республики гонорар в размере 1 800 франков.

Публике понравилась показанная Жеромом атмосфера праздника и античной беззаботности, что в те времена обществом воспринималось, как аллегория установившегося республиканского строя.

Автор же называл картину скучной и собранной из кусков, «стиль и выдумка которых ужасны».

В 1849 году Жером «отметился» на Салоне одним пейзажем, а вот в 1850 году на выставку было представлено сразу три полотна (одно впоследствии было утеряно). Внимание публике привлекла картина (точнее эскиз к картине), которую автор назвал «Греческий интерьер».

Гинекей, или Греческий интерьер

Художник изобразил сценку из жизни лупанара (публичный дом в Древнем Риме) – девушки, в томной неге ожидают посетителей. Критики и прогрессивная общественность дружно накинулись и на картину, и на автора полотна:

Как может полиция, которая снимает с полок магазинов непристойные печатные издания, допускать здесь — в общественном музее — показ для публики такой непристойности? Это упадничество со стороны Жерома должно стать предупреждением для всей неогреческой школы.

Скандал разгорался и когда общественное негодование уже достигло немыслимых высот, полотно купил президент республики Луи Наполеон, что было для молодого художника несомненной честью. И вдохновлённый таким эффектным финалом разразившегося скандала, художник пишет эротическую картину с невинным названием «Идиллия».

В эти годы Жан-Леон Жером обращается к портретному жанру, хотя художник неоднократно заявлял, что писать портреты – это противоречит его натуре. Портрет сковывает фантазию. А Жером не мог писать без «фантазии» и всегда несколько приукрашивал свою модель. Так в 1854 году случился скандал: художник увлёкся актрисой мадемуазель  Дюран и уговорил её позировать для портрета.

Портрет мадемуазель Дюран

Однако мадемуазель портрет не понравился и она отказалась оплачивать ранее оговоренную стоимость портрета в 2 000 франков. Суд, в который обратился живописец, вынес вердикт:

Главное требование к портрету — изображение подлинных черт модели… Так как невозможно признать мадемуазель Дюран в портрете, представленном Жеромом, то мадемуазель Дюран не должна принимать и оплачивать его.

В 1853 году император Франции Наполеон III объявил о своём желании провести в 1855 году Всемирную выставку. Выставка должна была пройти в Париже и кроме достижений французской науки и экономики, на этой выставке должна была быть представлена и французская живопись.

Jean-Leon Gerome обратился в дирекцию выставки с предложением написать картину аллегорического содержания, которая будет прославлять эпоху римского императора Августа, во времена правления которого родился Иисус Христос. Император и Иисус Христос – такой «ансамбль» должен был понравиться и императору, и народу.

Свою картину художник оценил в 20 000 франков, получил аванс в 5 000 франков и намеревался выехать в «российскую Азию» для написания пейзажей с натуры. Но в ту пору началась Крымская война, и Жерому пришлось ехать за натурой на Балканы.

На Балканах Жером наблюдал приход русской армии и однажды подсмотрел выступление песенников-новобранцев, рядом с которыми стоял офицер… с кнутом. Был ли это командир новобранцев или просто зевака? Жером разбираться не стал, быстро набросал этюд, на основе которого впоследствии была написана картина «Отдых в русском лагере». Эта картина страшно понравилась и французским критикам, и французской власти. Напомню, что шла Крымская война, в которой Франция принимала самое активное участие.

Отдых в русском лагере

Вернувшись в Париж, художник начал писать «Век Августа». На огромном полотне (6,2 Х 10.15 м) расположились фигуры в натуральную величину: в центре и на возвышении восседал Август, а у его ног автор расположил сцену рождения Христа…

Век Августа, Рождество Христово

Критикам картина совсем не понравилась. Особенно всех возмутило принижение роли Христа и возвеличивание императора. Автора ругали за отсутствие цельности сюжета, избыточной лёгкости, которая чужда академизму и т.д. Император в дискуссии не участвовал, слов в защиту художника не говорил, а просто наградил Jean-Leon Gerome Орденом Почётного Легиона.

В 1853 году Жан-Леон Жером посетил Стамбул. Это была первая поездка художника на Восток. И она произвела на Жана такое сильное впечатление, что у него возникло желание однажды вернуться в эти края и ближе познакомиться с жизнью Ближнего Востока и Азии. Экзотический край манил обилием сюжетов для будущих картин.  

В 1856 году художник совершает длительное путешествие в Египет – эта творческая поездка длилась 4 месяца. Из поездки путешественник привёз огромное количество эскизов и набросков, которые были использованы в последующем для написания картин.

В 1857 году на парижской выставке публике была представлена целая серия «египетских» полотен: «Арнауты конвоируют египетских рекрутов в пустыне», «Офицер арнаутов», «Пейзаж Фиваиды», «Верблюды на водопое» и другие.

Наиболее впечатление на публику произвело полотно «Арнауты конвоируют египетских рекрутов в пустыне».

Арнауты конвоируют египетских рекрутов в пустыне

Среди картин, которые Жером выставил на Салоне в 1857 году, резко выделялось полотно «Дуэль после маскарада». Эта картина вызвала недоумение и породила огромное количество вопросов… Что побудило художника? Было ли это какое-то литературное произведение или событие действительно имело место быть?

Дуэль после маскарада

Искусствоведы предположили, что «Дуэль» — это только важный аспект эстетических взглядов самого живописца, который хотел сказать, что жизнь похожа на театральные подмостки. Это игра.

Кажется, закроется занавес, и смертельно раненый Пьеро встанет и откланяется зрителям. И маскарад — не маскарад, и драма — не драма.

А обозреватели английской «Таймс» в 1858 году написали:

… картина очень выразительна и среди современных художников не найдётся такого, который, как Жером, мог изобразить трагедию смерти.

Полотно было настолько популярно, что автор сделал две копии: одну для великого князя Александра Николаевича, а другую для «Музея Уолтерса». Известно, что только за вторую копию музей заплатил художнику 20 000 франков.

О Живописи и Творчестве