Эта тема озвучена мной в видео, текст ниже:

Ссылка на видео: https://youtu.be/XFNV_0wiU_0

* * *

Трое суток мы ждали вылета из северного аэропорта: то метель, то оттепель, то мороз, взлетная полоса обледенела, ее сперва чистили, потом бросили.

Аэропорт забит людьми. Северяне привыкли терпеливо пережидать непогоду в своем «яме», как они называли аэропорт. Видимо, не случайно всплыло старинное северное название, ведь раньше ямщицкий ям был пунктом смены лошадей.

Мы в этом «яме» сидели на газетах, сидений было мало, их сразу захватили предусмотрительные пассажиры.

Моя соседка, сидевшая на «Литературке», часто морщилась, терла предплечье правой руки. Моя жалость к концу первого дня дозрела до вопроса:

— Сильно болит?

— Болит, — простосердечно ответила она.

Была она явно не русской, но на Север отовсюду народ понаехал, меня не очень занимало, из какой республики приехала она. На ней была моднейшая юбка из шерстяной фланели со складками на боку, яркая фирменная блузка и тоже фирменный жилет, норковая шубка, небрежно свернутая, валялась у женщины под боком, на нее она опиралась локтем здоровой руки. Голову женщины покрывал пестрый платок с люрексом, заправленный за уши назад. Прямой пробор волос светился рыжиной — всякая женщина узнала бы плохо прокрашенную седину. Голландские сапоги — предел мечтаний любой модницы — широко разлетелись возле дорожной сумки женщины, а ноги вольно покоились на смятых страницах районной газеты.

— Шубку испортите, — пожалела я дорогую вещь, о которой и помыслить не смела.

— Гожинько[красивенькая], не мы для вещей, а вещи для нас. — Женщина засмеялась, ослепив меня солнечным высверком золотых коронок, подтолкнула кулаком шубу и устроилась на ней поудобней. Снова поморщилась, оберегая правую руку.

Я спросила, что у нее с рукой. Она и сама не знала, но поднять ее выше пояса не могла, а уж какие только врачи не брались лечить, врачей хороших у нее пруд пруди, но для нее — все без изменений при их хорошем отношении и дефицитном лекарстве.

По народу я много бродила, исписала не одну тетрадь всякими народными средствами от различных болезней. Во всякую поездку брала мазь на живице собственного приготовления, она вместе с точечным массажем убирала любую боль.

После первого моего легкого надавливания на предплечье женщина дико заорала на весь аэропорт, и черные глаза ее впились в меня шильями.

— Чтоб тебя… — не зло, но выразительно пробормотала она и отняла руку. Увидев мазь, снова потянулась ко мне.

До отлета я успела три раза втереть мазь. Рука у нее уже поднималась выше головы, и она называла меня сестренкой, говорила, что до конца дней не забудет моей доброты, и божилась так, как могут божиться только цыганки: если она забудет меня, так чтоб ей мальчика своего не видать. 

Звать себя она велела Моторихой, потому что все ее так зовут, даже собственные дети, а еще - Мотором. И за быстроту, и за то, что всегда ездит на моторе, потому что, во-первых, быстрей, во-вторых, милиция в такси не ездит и паспорта у пассажиров такси не проверяет. Лично ей противно, когда у нее проверяют паспорт, чтоб она сдохла, если она кого обманывает и живет нечестно.

В Тюмени она с удовольствием зашла ко мне в гости, удивилась, что писатели живут бедно, самолично записала в мою записную книжку свой московский адрес, сделав десять ошибок, и напоследок похвалила меня:

— Молодец, гожинько, сразу чай ставишь, когда гость в дом входит. Даже если у цыгана есть нечего, но он поставит гостю, пусть и пустой, чай — это знак гостеприимства.

Уже от порога она попросила:

— А может, еще разок натрешь мне руку? — и тут же шустро скинула шубу.

А потом она задумалась.

— Денег ты не возьмешь, брала бы — не жила бы так бедно. — Она уже копалась в своей необъятной сумке, что-то доставая из дальнего угла. Моториха торжественно протянула мне какой-то красный баллончик с соблазнительно изогнувшейся дамой в рамке. - Чтоб меня убили, если не возьмешь, - горячо сказала она. - Бери! От всего чистого сердца даю, сестра, не могу, не по-цыгански будет! Если нападет на тебя апатия, только побрызгай на себя — и как в саду окажешься. Этого в продаже не бывает. 

Она нажала на пипочку на баллончике, и меня окутал божественный аромат, от которого у меня затрепетали ноздри и захотелось вдыхать эту прелесть бесконечно. 

— Франция! Фирма! — Моториха поставила посреди комнаты свой подарок.

На баллончике было четко написано: «Восточный сад». Продукт нашего Союзбытхима и ФРГ. Но это действительно было нечто, услаждающее взгляд и обоняние. Я подивилась, что такое существует как предмет продажи. Сказала об этом вслух. 

Моториха громко захохотала и всплеснула руками:

— Хасиям![возглас удивления] Да мне из магазина сами приносят. Хоть на Камчатку прилечу - принесут.

Самолетом лететь она больше не хотела. Я пошла ее проводить. Уж не хотелось быстро прерывать такое необычное знакомство. На всякий случай взяла свой писательский билет - сложно у нас с местами на поезд.

Мест действительно не было, на мой писательский билет никто и не взглянул. Моториха хитро и понимающе покачала головой, достала деньги из импортного портмоне и смело двинулась к кассе. Возвратилась она с билетом.

— Ветерану отказала в нижнем месте, а меня еще и спросила: «Один или два нижних?» Разве их перевоспитаешь, гожинько? Сколько ни езжу — ни разу отказа не было. Ловэшки[денежки] место знают! — Она ловко перевязала платок, с восторгом подняла вверх правую руку, демонстрируя ее полное здоровье, оправила норковое манто и спросила: — А грастроном тут близко есть? Сейчас возьму мотор, и ты меня свози за едой на дорогу.

Мы вышли на привокзальную площадь, Моториха ловко перехватила такси на виду длинной очереди, и мы поехали в «грастроном».

Я никогда не жила так беззаботно и нахально, мне было весело наблюдать за Моторихой, у которой все получалось ловко и быстро. В магазине ей что-то завернули в подсобке и вынесли большой сверток. Моториха не глядя сунула его в сумку и небрежно попросила:

— Доченька, умираю за индийский чай, сладенькая моя, там у тебя осталось от праздника, сходи. — И она бросила за весы купюру.

Я прямо-таки онемела от такого ее напора. Но продавец без слов снова пошла в подсобку и снова вынесла пакет — с чаем. У меня мелькнуло грустное воспоминание о том, как я вымаливала себе пачечку чая, отстояв очередь, и чай кончился перед самым моим носом. Я не могу без чая, чашка крепкого душистого чаю сразу собирает в кулак утро, и я споро начинаю работать. Отсутствие хорошего чая — для меня как болезнь. Конечно же тогда мне отказали в этой пачечке.

Из глубины души поднялась муть, с ней я вышла из магазина следом за Моторихой.

За углом она засуетилась, порывисто разворачивая пакет с чаем.

— Все про тебя знаю, сестра, своим грузинским чаем угощай гаджё[всех кто не цыгане], а сама пей хороший, младшего внука мне не видать, если не возьмешь!

Я повернулась и пошла, засунув руки глубоко в карманы.

— Хасиям! Какая гордая! А вон, смотри, с черного хода в магазин черная «Волга» пристроилась, он сейчас тонну чая увезет, вот ты на того пузатого ракло[парня] обижайся, а не на меня. — Она уже крепко ухватила меня за рукав. — Если не возьмешь - весь чай сейчас в урну выкину! — Моториха направилась к урне…

На прощание она поцеловала меня и сказала:

— Бах састыпэ! И как приедешь в Москву, никаких звонков мне не делай по телефону! Я этого не люблю. Садись на мотор — и ко мне. Когда человек на пороге — нечаянный интерес. Знаю я этих московска мэндра мануша![людей] У тебя в гостях клянутся в вечной дружбе, чай пьют, потеют и говорят: «Будешь в столице - будешь мой первый гость». Ты звонишь, как приедешь, а тебе в ответ: «Когда приехала? Надолго? Надо обязательно встретиться. Ох и жалко, что я сейчас ухожу, так ты вечерком позвони!» Хасиям! Хоть убейся - вечером не дозвонишься. Кидалово, одним словом, сделают.

На мой вопрос про кидалово пояснила:

— Кинут тебя на произвол судьбы - вот и кидалово! Так что никаких звонков. Если денег на мотор не будет - сама расплачусь.

…Она всегда выглядывает в окно, едва я перешагиваю порог ее квартиры. Все надеется расплатиться за «мотор», но приезжаю я на автобусе. Моториха бранит меня, пьет дудкой кровь, вынимает душу издевательствами насчет пятака, за который я проехала всю Москву.

В моем возбужденном ожидании какой-нибудь публикации ей чудится неслыханный гонорар, и она живо интересуется, каков он. Я ни разу не поразила ее воображения, но из всего, что составляет мой писательский труд, ей больше всего нравится слово «гонорар». У нее даже псевдоним появился: Моториха-Гонорар.

Я часто думаю, что она вполне могла бы заменить платную консультацию по вопросам семьи. 

Она никого не водит за нос выведением порчи или закапыванием фотографии чьей-то соперницы в могилу, не велит брать землю с двух крутых берегов большой реки и на этой смеси настаивать святую церковную воду, чтобы опоить любовника обезумевшей от одиночества женщины. Моториха хорошо знает жизнь и людей, одна из ее любимых присказок приходящим к ней за советом женщинам:

— С сегодняшнего вечера, что бы он тебе ни говорил против твоего сердца, ты молчи и улыбайся! Утром встань раньше него и приготовь вкусный завтрак, проводи до порога и улыбнись, как бы ни торопилась на работу, будь она неладна!

Я себе представила, как психологически точно и выверенно рассчитывает Моториха: женщина ждет чего-то необычного, меняется в ожидании с работы мужа да еще не перечит ему ни в чем. 

Что он, совсем уж дурак, чтобы не заметить такой перемены?

В ее нехитрых житейских советах много доброты и умения поговорить без затей. И еще - убежденность. Пробелы в воспитании женщины Моториха компенсирует быстро, положительные результаты, как сказали бы статисты, - на девяносто процентов.

Моториха ни разу не спросила, надолго ли я прикочевала к ней. 

Привыкшим работать в тиши кабинета обстановка у Моторихи показалась бы ужасной, и я порой досадую, что проживаю у нее дни зря - одни разрушения. 

Но когда вся родня бывает с шиком отправлена на «моторе», за который Моториха платит вперед, устанавливается тишина, в ней я вдруг сразу мобилизуюсь и не маюсь ожиданием работы - я в нее впиваюсь. 

И еще я начинаю понимать, что в Москве это единственное место, где я могу чувствовать себя естественно, даже если у меня нет денег, даже если я живу долго. 

А Моториха еще и поощрит:

— Хасиям! Зачем тебе сейчас уезжать? Ты только договорилась, мануша тебя узнали, надо обязательно через неделю позвонить, это ты в своей Тюмени десять раз за день можешь встретить одного и того же человека на улице, а здесь ушла - тебя сразу забыли.

Что верно, то верно.

Сиюминутность, на которой строится мироощущение Моторихи, и меня наполняет желанием проживать день открыто и наполненно. 

Я начинаю постигать то, чем восхищались в цыганах писатели прошлого, начинаю понимать, почему бежали обратно в драный шатер цыганки, которых брали в жены дворяне.

Иногда мне кажется, что вот она, вот, эта тайна, все мне ясно, начинаю Моторихе рассказывать: вот, мол, что я поняла, вот, мол, какие они, цыгане, радуюсь своему открытию, а Моториха оборвет, качнет серьгами и непонятно скажет:

— Куч, куч![хорошо] Чем обрадуешься, тем и убьешься! Ни одного правильного кино про цыган нет, а всем кажется, что там все правда.

На видном месте в комнате Моторихи висит портрет Пушкина. Она его выменяла на старинные каминные часы. Моториха бы очень удивилась, если бы я сказала, что портрет в магазине стоит куда дешевле ее прогулки на такси от базара до дома. А она за него - старинные часы, которым место в музее. Ей это знание ни к чему. Портрет ей давно нравился.

«Цена значения не имеет, - сказала бы Моториха, - зажглась бы душа».

«Зажигалась» она у нее часто. Мне так и осталась непонятной ее затея с покупкой лошади. Купила лошадь, впрягла ее в телегу, собрала внуков и покинула Москву на все лето.

— Эх, сестра, разве ты меня сможешь понять? Вот мне тоже непонятно: как это ты по ночам сидишь и брякаешь на машинке, хотя тебя никто не заставляет. И никогда я не пойму этого. А цыгана может понять только цыган. — Она подошла к портрету Пушкина, провела по лицу поэта рукой и тихо сказала: — Да вот еще он, чОнгушка [бедняжка].

Рассказ МОТОРИХА, автор Любовь Заворотчева.

На этом всё, всего хорошего, Юрий Шатохин, канал Веб Рассказ, Новосибирск.

Создан плейлист Любовь Заворотчева, рассказы - в нём 4 рассказа озвученные мной. 

Это 74-й плейлист на моём канале. Заходите.

До свидания.