| В.  

Раз­го­вор о Гор­ба­чё­ве для по­дав­ля­ю­ще­го боль­шин­ства рус­ских – это по­пыт­ка уйти от раз­го­во­ра о себе. При­ня­то уте­шать себя, что у хо­ро­ших людей по какому-то несча­стью возник очень плохой на­чаль­ник, ко­то­рый всех и за­гу­бил, завёл во мглу и безыс­ход­ность. Если бы со­пле­мен­ни­ки были по­сле­до­ва­тель­ны в своей логике, то они должны были бы искать у Гор­ба­чё­ва некие черты сверх­че­ло­ве­ка. Либо он был так дья­воль­ски умён, что всех на долгие годы об­ма­нул и за­пу­тал – и никто обмана рас­по­знать не сумел. Либо же он об­ла­дал какими-то гип­но­ти­че­ски­ми спо­соб­но­стя­ми, круче Ка­шпи­ров­ско­го и Чумака, и по­гру­зил мил­ли­о­ны хо­ро­ших людей в транс, в гипноз. Либо же злые ино­пла­не­тяне по­мо­га­ли ему спе­ци­аль­ной тех­ни­кой, и кор­пу­сом пе­ре­оде­тых в людей гу­ма­но­и­дов. Либо…

Гадать можно долго. Да вот только сда­ёт­ся мне, что не было ничего такого. С какого угла ни смотри – и чёрт какой-то нехит­рый, и мла­ден­цы, с ко­то­ры­ми чёрт свя­зал­ся – какие-то ве­ли­ко­воз­раст­ные.

Ко­неч­но, если бы Гор­ба­чёв ока­зал­ся ве­ли­ким гением, а не той пу­сто­по­рож­ней ма­ло­гра­мот­ной ник­чём­но­стью, какой он ока­зал­ся на самом деле – воз­мож­но, про­цес­сы рас­па­да были бы более плав­ны­ми, более ща­дя­щи­ми, более сдер­жан­ны­ми. И в этом смысле адской роли гор­ба­чёв­ско­го ни­что­же­ства никто не от­ри­ца­ет.

Но глав­ное в другом. Распад созрел до Гор­ба­чё­ва, вне Гор­ба­чё­ва и помимо Гор­ба­чё­ва. Распад со­зна­ния, мыш­ле­ния, спо­соб­но­сти адек­ват­но ре­а­ги­ро­вать – охва­тил в СССР очень ши­ро­кие массы на­се­ле­ния, и был не ведомым – ве­ду­щим в его зло­ве­щем танго с вла­стью. Распад кол­лек­тив­но­го мозга много лет вы­бра­ко­вы­вал пер­спек­тив­ные кадры во власт­ной иерар­хии, и про­тал­ки­вал наверх наи­бо­лее пустые, бес­по­лез­ные кадры во­ро­ва­тых него­дя­ев и пу­сто­по­рож­них бол­ту­нов.

Если фор­му­ли­ро­вать про­бле­му совсем кратко, то МЫ РА­ЗУ­ЧИ­ЛИСЬ ЖИТЬ. Не Гор­ба­чёв, ко­то­рый, если кры­си­ной меркой мерить, непло­хо прожил свои 89 лет, ку­па­ясь в рос­ко­ши и участ­ли­вом вни­ма­нии мил­ли­ар­де­ров. То, что он крыса и при­спо­соб­ле­нец – не вопрос. Жить-то ра­зу­чил­ся не он, А МЫ.

Наше неуме­ние жить вы­ра­жа­лось, и про­дол­жа­ет вы­ра­жать­ся в АБ­СО­ЛЮТ­НОМ НЕПО­НИ­МА­НИИ ПО­СЛЕД­СТВИЙ ТЕХ ИЛИ ИНЫХ ПО­СТУП­КОВ. Че­ло­ве­че­ское мыш­ле­ние сфор­ми­ро­ва­лось на по­ни­ма­нии при­чин­но-след­ствен­ной связи между яв­ле­ни­я­ми. Рас­па­да­ет­ся оно в об­рат­ном по­ряд­ке: через утрату по­ни­ма­ния связи при­чи­ны и след­ствий.

-----

У ком­му­ни­стов была своя ро­ман­ти­че­ская цель: со­здать нового че­ло­ве­ка, в рамках фор­му­лы «че­ло­век че­ло­ве­ку друг, то­ва­рищ и брат». Ком­му­ни­сты не слиш­ком хорошо разо­бра­лись в че­ло­ве­ке, не очень по­ни­ма­ли, из каких эле­мен­тов сла­га­ет­ся его мыш­ле­ние – за­ду­мав его об­но­вить.

На Западе че­ло­век рож­да­ет­ся, живёт и уми­ра­ет по иной фор­му­ле: «че­ло­век че­ло­ве­ку волк» (пре­сло­ву­тое - Homo homini lupus est). При­вы­ка­ет с рож­де­ния от­ра­ба­ты­вать приёмы защиты и пра­ви­ла без­опас­но­сти в диком лесу, име­ну­е­мом миром. Бла­го­да­ря этому не всегда, но вы­жи­ва­ет. Хорошо знает глав­ное: чуть от­вер­нёшь­ся, за­зе­ва­ешь­ся, дашь сла­би­ну – и костей не со­бе­рёшь.

В опре­де­лён­ный момент «куль­тур­ных кон­так­тов» и «раз­ряд­ки» с «со­су­ще­ство­ва­ни­ем двух систем» в го­ло­вах наших людей про­изо­шла страш­ная му­та­ция, от про­ти­во­есте­ствен­но­го сли­я­ния двух формул:

- Волк че­ло­ве­ку друг, то­ва­рищ и брат.

Старое ком­му­ни­сти­че­ское пра­ви­ло, при всей его ро­ман­ти­ке – от­но­си­лось только к че­ло­ве­ку, до­ка­зав­ше­му свою че­ло­веч­ность, своё право счи­тать­ся че­ло­ве­ком. При му­та­ции его взяли, да и рас­про­стра­ни­ли на всякую сво­лочь, от аме­ри­кан­цев до Дуда­е­ва и Эль­чи­бея с про­чи­ми гам­са­хур­ди­я­ми.

Решили к волку от­но­сить­ся как к другу, то­ва­ри­щу и брату. А это уж, ко­неч­но, ни в какие рамки не лезет! Из­вест­но, чем за­кан­чи­ва­ют­ся пьяные лоб­за­ния с хищ­ны­ми зве­ря­ми…

Стрем­ле­ние «понять оп­по­нен­та», «понять его правду» - никак не за­мо­ра­чи­ва­лось во­про­сом: а хочет ли оп­по­нент тебя понять? А оза­бо­чен ли оп­по­нент по­ни­ма­ни­ем твоей правды и твоих прав? А не вос­поль­зу­ет­ся ли он твоими ис­те­ри­ка­ми по­ка­я­ния, чтобы по­ста­вить на колени перед собой, под­ме­нив собой Бога? Чтобы ты вечно платил и каялся…

Дра­ма­тизм ис­то­рии, в ко­то­рой как между людьми, так и между на­ро­да­ми су­ще­ству­ют очень слож­ные и за­пу­тан­ные от­но­ше­ния, обу­слов­лен­ные при­чин­но-след­ствен­ной связью пре­ступ­ле­ний и от­мще­ния, были лихим ма­не­ром све­де­ны к чёрно-белой кар­тин­ке. На ней обычно изоб­ра­жён пра­вед­ный и без­греш­ный «царь-ке­рен­ский-кулак-поляк» (под­ста­вить нужное) над ко­то­рым ис­клю­чи­тель­но из по­роч­но­сти и по чистой злобе вся­че­ски из­га­ля­ют­ся и глу­мят­ся ис­ча­дия ада. Ко­то­рые ни­ка­ких, ну аб­со­лют­но ни­ка­ких, ос­но­ва­ний для своей же­сто­ко­сти не имеют!

Дело об­лег­ча­лось тем, что со­вет­ский ра­бо­чий или кре­стья­нин, со­вет­ский ин­тел­ли­гент или ту­не­ядец в 80-е годы дей­стви­тель­но, были об­ду­ва­е­мы и спе­ре­ди и сзади со­вре­мен­ны­ми им чи­нов­ни­ка­ми и ге­не­ра­ла­ми. Это от­но­ше­ние к себе ин­тел­ли­ген­ты и ту­не­яд­цы от­но­си­ли к вла­стям начала ХХ века, по методу ана­ло­гии: если со мной нян­чат­ся, значит, и с моим пра­де­душ­кой так же нян­чи­лись.

А он, подлец, взял да и убил тех, кто о нём за­бо­тил­ся и пёкся, с неве­ро­ят­ной же­сто­ко­стью над­ру­гал­ся над ними. Да разве мы, «нор­маль­ные люди», со своим на­чаль­ством можем такое учу­дить? Мы, в худшем случае, от­стра­ним их от долж­но­сти, вы­не­сем по­ри­ца­ние, по­гро­зим им паль­цем! Потому что че­ло­век че­ло­ве­ку, даже «осту­пив­ше­му­ся» где-то и в чём-то, друг, то­ва­рищ и брат!

И стали волки мира со­вет­ским людям «дру­зья­ми, то­ва­ри­ща­ми и бра­тья­ми». Про­це­ду­ра це­ло­ва­ния с внеш­ним и внут­рен­ним врагом была столь энер­гич­на, что даже сами волки на первых порах опе­ши­ли, по­до­зре­вая в таком люб­ве­оби­лии какой-то подвох.

Со­вет­ский че­ло­век 80-х и созрел, и пе­ре­зрел, и сгнил для ка­зав­ше­го­ся ему есте­ствен­ным ло­зун­га: «мы против любого на­си­лия, любого тер­ро­ра». Мол, если мы про­стим врагов своих, то и они, ав­то­ма­ти­че­ски, видя наше рас­ка­я­ние в преды­ду­щих же­сто­ко­стях, про­стят нас. Вот и по­лу­чит­ся все­мир­ный ком­му­низм, со­ци­а­лизм или ещё как угодно на­зо­ви­те! Мы любим их, они любят нас, мы им дали сво­бо­ду, а они не по­ку­ша­ют­ся на нашу сво­бо­ду, мы им все дороги и гра­ни­цы от­кры­ли, а они нам от­кро­ют, и т.п.

Это ка­за­лось со­вет­ско­му че­ло­ве­ку 80-х на­столь­ко оче­вид­ным, что он даже не по­до­зре­вал, что на самом деле – РА­ЗУ­ЧИЛ­СЯ ЖИТЬ. Он со­вер­шен­но по­те­рял навыки вы­жи­ва­ния в агрес­сив­ной среде, какой яв­ля­ет­ся био­сфе­ра. В ко­то­рой – всё, что не со­про­тив­ля­ет­ся, по­жи­ра­е­мо.

-----

Ну, а что сде­ла­ет хищник с мя­си­сты­ми су­ще­ства­ми, по­те­ряв­ши­ми на­прочь и нюх, и навыки вы­жи­ва­ния? Сперва с опас­кой, а потом, по­ни­мая, что под­во­ха нет, и эта гора мяса – манна небес­ная – он начнёт жрать. Причём оргия по­жи­ра­ния на­ча­лась сразу на всех уров­нях: на мик­ро­уровне, где агрес­сив­ные особи стали по­жи­рать себе по­доб­ных в рамках при­ва­ти­за­ции и «ста­нов­ле­ния биз­не­са». И на мак­ро­уровне, где тер­ри­то­рию страны стали от­ку­сы­вать сразу боль­ши­ми лом­тя­ми, давясь и роняя куски, не вле­за­ю­щие в пасть с одного при­ку­са…

Вы спро­си­те – при чём тут Гор­ба­чёв? Ну, так он ока­зал­ся есте­ствен­ным вы­ра­зи­те­лем на­стро­е­ний и чаяний людей, РА­ЗУ­ЧИВ­ШИХ­СЯ ЖИТЬ! Он был за­бот­ли­во ото­бран ка­пил­ля­ра­ми со­ци­аль­ной почвы, от­верг­шей более жёст­кие, и потому более про­ф­при­год­ные ва­ри­ан­ты. Самое пустое и ник­чём­ное, что только было в КПСС, пу­зырь­ка­ми бо­лот­но­го газа про­ры­ва­лось наверх через толщу гнилой воды.

Слу­чай­ность – ска­же­те вы? Таких слу­чай­но­стей не бывает. Был за­го­вор – ска­же­те вы? Ко­неч­но, был. Но за­го­во­ры ВСЕГДА есть, в любой из мо­мен­тов ис­то­ри­че­ско­го вре­ме­ни. За­го­во­ры за­во­дят­ся даже в жёстко-ка­ра­тель­ной среде, не говоря уж об ослаб­лен­ном ор­га­низ­ме, где они раз­мно­жа­ют­ся со ско­ро­стью са­ран­чи. Несколь­ко че­ло­век, сго­во­рив­ши­е­ся под­дер­жи­вать друг друга – уже за­го­вор: «ты – мне, я – тебе». Ничего уди­ви­тель­но­го и уни­каль­но­го в за­го­во­ре, вы­дви­нув­шем Гор­ба­чё­ва, не было – на­о­бо­рот, если ис­сле­до­вать ми­ро­вую ис­то­рию за­го­во­ров, он смот­рит­ся на фоне других до­воль­но то­пор­но, не слиш­ком вир­ту­оз­но.

За­го­вор возник, потому что его просто не может не воз­ник­нуть – в силу за­ко­нов со­ци­аль­ной ор­га­ни­ки. По­дав­ле­ние одного за­го­во­ра при­во­дит к фор­ми­ро­ва­нию нового, и так бес­ко­неч­но. Любой здо­ро­вый ор­га­низм всегда со­дер­жит в себе какое-то ко­ли­че­ство бо­лез­не­твор­ных бак­те­рий, но, при усло­вии им­му­ни­те­та, это никак не мешает ему быть здо­ро­вым. Другое дело – ор­га­низм боль­ной, ослаб­лен­ный, стра­да­ю­щий то­ле­рант­но­стью^[1] к ви­ру­сам.

Ничего осо­бен­но­го в ка­рьер­ном за­го­во­ре «пе­ре­строй­щи­ков» не было, и, кстати говоря, их ма­со­не­рию^[2] до­воль­но быстро вы­толк­ну­ла другая, сперва ре­цес­сив­ная^[3], но ока­зав­ша­я­ся более зу­ба­стой. Льви­ную долю того, что пе­ре­ро­див­ши­е­ся парт­бон­зы пла­ни­ро­ва­ли за­брать себе (заводы, газеты, па­ро­хо­ды) до­ста­лось в итоге си­о­нист­ским кругам^[4] и кри­ми­наль­но­му под­по­лью.

Но важно по­ни­мать: кто там кого об­де­лил, как они друг друга надули – это их про­бле­мы. По­нят­но, что хищ­ни­ки разных видов де­рут­ся за добычу, и мед­ведь часто от­би­ва­ет тушу у волков (бывает и на­о­бо­рот - за­ви­сит от со­от­но­ше­ния ко­ли­че­ства волков на одного мед­ве­дя). Что ка­са­ет­ся наших про­блем, то это именно мас­со­вое и тя­жё­лое в своей па­то­ло­гии НЕУМЕ­НИЕ ЖИТЬ, непо­ни­ма­ние ба­зо­вых основ вы­жи­ва­ния.

Ту песню смерти, ко­то­рую наши де­душ­ки и ба­буш­ки бди­тель­но рас­по­зна­ли бы с первых ак­кор­дов (в Китае сняли, обез­вре­див, двух ген­се­ков, по­доб­ных Гор­ба­чё­ву, подряд) – мы ло­по­ухо про­слу­ша­ли до конца.

-----

Ис­то­рия учит: бра­та­ние с про­тив­ни­ком кон­ча­ет­ся по­те­рей Укра­и­ны. Вроде бы бра­тать­ся ходили сол­да­ты с обеих сторон, и немцы ка­за­лись нашим вполне ис­крен­ни­ми. Но «как-то так по­лу­чи­лось», что в итоге не Гер­ма­ния по­те­ря­ла Си­ле­зию, а Россия – Укра­и­ну. Легче всего пыр­нуть ду­рач­ка за­точ­кой, когда он по­ле­зет спьяну об­ни­мать­ся.

Именно так и по­лу­чи­лось в 80-е: враг ждал своего часа, и враг до­ждал­ся. Можно много го­во­рить о мести, о ре­ван­ше «оби­жен­ных» за кол­лек­ти­ви­за­цию или Вторую ми­ро­вую войну, и, ко­неч­но же, такая ком­по­нен­та в рас­пра­ве над Рос­си­ей была.

Но глав­ный мотив – ни­ка­кая не месть, а ба­наль­ная нажива. Если где-то на­шёл­ся дурак, ко­то­рый раз­бра­сы­ва­ет­ся тер­ри­то­ри­я­ми и соб­ствен­но­стью, то нужно туда бежать скорее, вперёд других, потому что такие дураки редки и шанс «на­греть руки» таким об­ра­зом вы­па­да­ет неча­сто. По­это­му, по­ла­гаю, все «мстюны» уто­ну­ли в море за­уряд­ных хапуг и рвачей. Че­ло­век, уме­ю­щий жить, по­ни­ма­ет, что когда дают – надо брать, и брать быстро, пока бе­зу­мец не пе­ре­ду­мал.

Наша жизнь, как и жизнь наших детей – нужны только нам. И если они стали не нужны нам – они никому в мире не нужны. В 90-е каждый пы­тал­ся по­пра­вить своё ма­те­ри­аль­ное по­ло­же­ние за счёт «рус­ско­го на­след­ства». Какие только эк­зо­ти­че­ские груп­пи­ров­ки тру­по­едов не прошли перед нашим взором – мест­ные и эт­ни­че­ские, внут­рен­ние и ино­стран­ные, пёстро-цве­та­стые и сурово-чёрные, огром­ные, как кай­зе­ров­ская армия, и кро­шеч­ные – как банда цы­ган­ских нар­ко­тор­гов­цев.

Тру­по­едов в био­сфе­ре много. Ло­яль­ность к себе они не при­ни­ма­ют, как дружбу. Они её при­ни­ма­ют, как сла­бость, по­дат­ли­вость, и чем больше по­дар­ков им делают – тем крепче их уве­рен­ность, что нужно «дожать» и «до­да­вить».

Игра в под­дав­ки не обе­рёт­ся об­рат­ны­ми под­дав­ка­ми: ты открыл дверь – людоед влез к тебе в дом. И он тебя к себе в ка­че­стве жеста вза­им­но­сти при­гла­шать не станет. Людоед может быть очень мил со своей семьёй, роднёй, зем­ля­ка­ми – но в да­лё­ких ко­ло­ни­ях он не дома, а на работе. Он за­ра­ба­ты­ва­ет – и сан­ти­мен­ты от­ста­вил до воз­вра­ще­ния домой.

-----

А у нас возник (как бы сам собой?) «плохой на­чаль­ник хо­ро­ших людей» Гор­ба­чёв. Вна­ча­ле, если пом­ни­те, он ка­зал­ся очень хо­ро­шим на­чаль­ни­ком. Он от­ве­чал пред­став­ле­ни­ям не по­взрос­лев­ших ве­ли­ко­воз­раст­ных детей о «пра­виль­ной власти», ко­то­рая мила, улыб­чи­ва и не порет на ко­нюшне.

Этакий душка и ми­лаш­ка, ко­то­рый «всем принёс сво­бо­ду» (по два го­вён­ных ведра на ко­ро­мыс­ле). А что же в этом пло­хо­го? Дело в том, что «сво­бо­дой для всех» могут вос­поль­зо­вать­ся в ре­аль­но­сти только круп­ные хищ­ни­ки. Если каждый делает, что хочет, то в итоге делает, что хочет только самый силь­ный. Сво­бо­да лич­но­сти очень быстро кон­цен­три­ру­ет­ся в руках самых хищных особей, и ста­но­вит­ся их мо­но­по­ли­ей. А осталь­ные будут делать то, чего хо­чет­ся круп­ней­шим хищ­ни­кам…

Но это же надо по­ни­мать! Маршал Жуков рас­стре­ли­вал про­ви­нив­ших­ся прямо на пе­ре­до­вой. Ге­не­рал Ере­мен­ко ходил с палкой, ко­то­рой – когда нужно – бил под­чи­нён­ных. Крыли матом так, что че­ло­век вжи­мал­ся в землю, как при арт­об­стре­ле: и В ТОМ ЧИСЛЕ, И ПО­ЭТО­МУ были хо­ро­ши­ми, пра­виль­ны­ми во­е­на­чаль­ни­ка­ми.

А что, если бы вместо них ко­ман­до­вать фрон­том по­сла­ли ака­де­ми­ка Са­ха­ро­ва, дре­без­жа­ще­го изо всех щелей неуме­рен­ным гу­ма­низ­мом? Много бы он на­во­е­вал?

В своей погоне за «доб­ры­ми на­чаль­ни­ка­ми» со­вет­ский народ по­те­рял глав­ное ка­че­ство отбора ру­ко­вод­ства: дель­ность, год­ность. Этот, хоть и пу­стыш­ка, но «че­ло­век хо­ро­ший». А тот – ко­неч­но, де­ло­вой мужик, но грубый и резкий…

Но быть хо­ро­шим для всех можно только одним об­ра­зом: ничего не делая, ничего не решая. Как только про­ку­рор по­са­дил одного пре­ступ­ни­ка, уже по­яви­лось несколь­ко людей, же­ла­ю­щих ему ото­мстить. По­са­дил вто­ро­го – число нена­вист­ни­ков удво­и­лось. А чтобы про­ку­ро­ра все любили – надо, чтобы про­ку­рор никого не об­ви­нял. А зачем такой нужен?

-----

Че­ло­век, рас­тлен­ный гу­ма­низ­мом и па­ци­физ­мом, на­чи­на­ет «желать стран­но­го». Ему хо­чет­ся, чтобы, с одной сто­ро­ны, его никто не трогал, не дёргал и не при­ста­вал к нему. А с другой – чтобы вокруг был по­ря­док, изоби­лие, и всё нужное другие люди предо­став­ля­ли по пер­во­му его тре­бо­ва­нию. Проще говоря, из­ба­ло­ван­ное дитя хочет, чтобы ему все были должны, а само оно – никому и ничего.

Такое по­ло­же­ние может быть у малого, очень огра­ни­чен­но­го числа па­ра­зи­тов (как раньше го­во­ри­ли – «по­ме­щи­ков и ка­пи­та­ли­стов»). Но верх безу­мия думать, что такое по­ло­же­ние может быть у всех!

Что каждый, в обилии граж­дан­ских прав, вах­ла­чит, как взду­ма­ет, но при этом откуда-то бе­рут­ся и защита, и по­ря­док, и изоби­лие…

Если че­ло­век в здра­вом уме – он это по­ни­ма­ет. Он по­ни­ма­ет, что Сталин – это заводы и фаб­ри­ки, трак­то­ра и элек­три­че­ство, неве­до­мая ты­ся­че­ле­ти­я­ми сы­тость народа, на­деж­ная защита от самых силь­ных врагов – но и, ко­неч­но, тя­жё­лая палка для нера­ди­вых. Ну, а не хочешь ко­ман­дир­ской палки – езжай в Сомали, там каждый сво­бо­до­лю­би­вый берёт ав­то­мат и со­вер­шен­но сво­бо­ден!

Наши безум­ные ли­бе­ра­лы очень любят образ Ле­ви­а­фа­на, мрач­но­го чу­до­ви­ща го­су­дар­ствен­но­сти, но они, как всегда, до конца не до­чи­та­ли. Гоббс, со­зда­тель мема «Ле­ви­а­фан», писал о НЕОБ­ХО­ДИ­МО­СТИ этого чу­до­ви­ща для предот­вра­ще­ния «войны всех против всех». Гоббс на личном опыте знал, что анар­хия хуже любой дес­по­тии. А уж со­зда­те­лю образа Ле­ви­а­фа­на, на­вер­ное, виднее, чем эпи­го­нам-под­ра­жа­те­лям!

Го­су­дар­ство – это всегда блага + ярмо в одном фла­коне. И нераз­де­ли­мо. Любое право рож­да­ет­ся из обя­зан­но­стей. Кто себя от всех осво­бо­дил – от того и все себя осво­бо­дят. Придут тебя жрать – а тебе скажут, что это твоё личное дело, «твой бизнес».

Но когда че­ло­ве­ка из­ба­ло­ва­ли, за­тю­тю­ха­ли, за­кор­ми­ли кон­фет­ка­ми, то он неволь­но на­чи­на­ет пе­ре­ме­щать взгляд с НЕОБ­ХО­ДИ­МО­СТИ жёст­кой власти на её ТЯ­ЖЕСТЬ. Любое на­си­лие над его ду­ра­че­ством, даже в мягкой форме, ка­жет­ся че­ло­ве­ку невы­но­си­мым. Он жаждет «вы­рвать­ся из то­та­ли­тар­но­го ада» - туда, где всё можно. Не по­ни­мая, что если ему всё можно – то и с ним можно всё делать.

Рус­ское на­се­ле­ние «ува­жа­ло права» вы­род­ков «сво­бод­ной ич­ке­рии», а эти вы­род­ки взяли, да и вы­ре­за­ли всё рус­ское на­се­ле­ние, от ста­ри­ка до мла­ден­ца. И ска­за­ли: хотели де­мо­кра­тии, вот вам де­мо­кра­тия! Мы так сво­бод­но решили – что всех вас надо убить…

Рус­ское на­се­ле­ние «по­ни­ма­ло чув­ства» всяких эс­тон­цев и ла­ты­шей, но эс­тон­цы и латыши не за­хо­те­ли «по­ни­мать чув­ства» рус­ских. Рус­ские меч­та­ли дру­жить с аме­ри­кан­ца­ми, но аме­ри­кан­цы дру­жить с рус­ски­ми отнюдь не меч­та­ли. И так далее, по всему скорб­но­му списку…

У людей, РА­ЗУ­ЧИВ­ШИХ­СЯ ЖИТЬ, добро и ми­ло­сер­дие пре­вра­ща­ют­ся в оружия раз­ру­ше­ния и са­мо­убий­ства. Если ты по­те­рял связь с ре­аль­но­стью, возо­мнил себя «неуяз­ви­мым», если решил, что на твою ко­пей­ку нет сорока го­лод­ных ртов – все брат­ские чув­ства при­ве­дут тебя только в брат­скую могилу.

-----

Так был ли Гор­ба­чёв неким су­пер­ме­ном, ино­пла­нет­ным аген­том, су­мев­шим об­ма­нуть или за­гип­но­ти­зи­ро­вать мил­ли­о­ны взрос­лых, с виду дее­спо­соб­ных людей?

Или же гор­ба­чёв­щи­на лишь офор­ми­ла до неё сло­жив­шу­ю­ся «оргию гу­ма­низ­ма», в итоге при­звав­шую во имя че­ло­веч­но­сти и ми­ло­сер­дия от­крыть все клетки всем хищ­ни­кам?

Разве не видим мы начал гор­ба­чёв­щи­ны за­дол­го до Гор­ба­чё­ва, в хру­щёв­щине, в де­ся­ти­ле­ти­ях ин­тел­ли­гент­ской бол­тов­ни, в ме­та­ста­зах пре­крас­но­душ­но­го сло­во­блу­дия и ове­чьей кро­то­сти, про­ни­зав­ших всё со­вет­ское об­ще­ство? Разве эти де­ся­ти­ле­тия всем ходом своим не под­го­то­ви­ли яв­ле­ние «мечты при­дур­ков», М.Гор­ба­чё­ва, на­обе­щав­ше­го ду­ра­кам сразу и сво­бо­ды, сколь­ко в жизни не бывает, и изоби­лия, ко­то­ро­го в жизни не бывает?

Л.Н. Тол­стой писал, что от­ли­чи­тель­ное свой­ство правды – скром­ность. Правда го­во­рит о том, что может дать – и потому скром­на на посулы. Ложь же го­во­рит о том, что из­на­чаль­но давать не на­ме­ре­на, а посему ложь – гран­ди­оз­на в обе­ща­ни­ях своих.

Чест­ная власть не будет обе­щать жу­рав­лей в небе, она обе­ща­ет лишь синицу, но в руке. Она не станет сулить каж­до­му двор­цов, но обес­пе­чит каж­до­го жилым углом. Она не за­мах­нёт­ся на все­об­щее об­жор­ство де­ли­ка­те­са­ми, но сде­ла­ет так, чтобы каждый был сыт. А когда её спро­сят о правах че­ло­ве­ка – она честно при­зна­ет­ся: ос­нов­ные, ба­зо­вые, по­ста­ра­юсь за­щи­тить. Но, ко­неч­но, такого, чтобы каждый го­во­рил и делал, что ему взду­ма­ет­ся – при мне не будет.

Это – ЧЕСТ­НОСТЬ от­вет­ствен­ной власти. «Я не сулю вам рая».

Если у меня нет рая – как я могу его вам по­су­лить?

В одном случае – могу: если я па­тен­то­ван­ный лжец.

В этом случае я (де­мо­кра­тич­ный по­ли­тик) изоб­ра­жаю на мор­даш­ке край­нюю и за­пу­щен­ную форму от­зыв­чи­во­сти. Я слушаю все раз­но­маст­ные бредни, и вся­ко­му обещаю, чего ему хо­чет­ся. Я не стес­ня­юсь в по­су­лах – ибо за­ра­нее знаю, что ничего из обе­щан­но­го вы­пол­нять не со­би­ра­юсь. А раз так – зачем сдер­жи­вать фан­та­зию?

Я дам вам изоби­лие, полное, без­услов­ное, ли­шён­ное вся­ко­го де­фи­ци­та, хоть птичье молоко би­до­на­ми, хоть зо­ло­тые уни­та­зы каж­до­му!

Я дам вам сво­бо­ду – полную, без­услов­ную, ли­шён­ную любых огра­ни­че­ний – делая каждый, чего ему хо­чет­ся, не за­ме­чая власти, не пре­пят­ству­е­мый ею!

Короче, чего вы хотите – то я вам и дам. Я не буду, как чест­ные люди, брюз­жать об ис­точ­ни­ках благ и пе­ре­ход­ных пе­ри­о­дах. И о том, что да­ю­ще­му – на­доб­но самому иметь то, что он со­брал­ся дать. И о тех­ни­че­ских труд­но­стях брюз­жать не стану. Зачем мне это?

Ведь я раз­го­ва­ри­ваю с ду­ра­ка­ми, ко­то­рые на­прочь забыли, какими ад­ски­ми уси­ли­я­ми, через ты­ся­че­ле­тия упор­ной борьбы на столе у каж­до­го по­яви­лись та­рел­ка про­стой каши, стакан молока, бу­тыл­ка кефира! С ду­ра­ка­ми, ко­то­рые по­ня­тия не имеют о ре­аль­ной цене тех «тесных» квар­тир, ко­то­рые им го­су­дар­ство на­учи­лось давать бес­плат­но. Я говорю с ду­ра­ка­ми, ко­то­рые ра­зу­чи­лись ра­до­вать­ся ма­га­зин­ной обуви и нешто­пан­ной одежде – хотя ещё их отцы ходили бо­си­ком, в лаптях и в лох­мо­тьях, а одна пара обуви была на несколь­ко че­ло­век.

А у дурака так: чем больше лжец ему обе­ща­ет – тем лжец «лучше, как че­ло­век». Че­ло­ве­че­ские ка­че­ства дурак из­ме­ря­ет не до­сти­же­ни­я­ми, и даже не делами – а вы­ска­зан­ны­ми на­ме­ре­ни­я­ми, сте­пень фаль­ши­во­сти ко­то­рых ему неиз­вест­на. Кто ему больше на­обе­щал – тот и лучше. А что не дал обе­щан­но­го – ну что ж, по­ме­ша­ли че­ло­ве­ку злые силы… Он хотел всей душой, да не вышло…

-----

Гор­ба­чёв­щи­на – это не о Гор­ба­чё­ве. Это о нас с вами. О пе­ре­жи­том со­сто­я­нии, из ко­то­ро­го нужно выйти – тем, кто ещё не вышел. Это опре­де­лён­но­го рода рас­строй­ство пси­хи­ки, свя­зан­ное с глу­бо­кой и опас­ной неадек­ват­но­стью, вина за ко­то­рую де­лит­ся по­ров­ну между учи­те­ля­ми и уче­ни­ком. Одни не смогли рас­ска­зать, что такое жизнь на самом деле, другой не сумел со­об­ра­зить, что это такое, опи­ра­ясь на прак­ти­ку.

Ми­фо­ло­ге­ма о том, как плохой ру­ко­во­ди­тель по­гу­бил хо­ро­ших людей (только очень на­ив­ных – до­бав­ля­ют про­дви­ну­тые) – не более чем ми­фо­ло­ге­ма. Удоб­ная тем, что сни­ма­ет личную от­вет­ствен­ность с че­ло­ве­ка и пе­ре­кла­ды­ва­ет куда-то вверх и вдаль. «Мной непра­виль­но управ­ля­ли». Тобой одним? Или всеми, боль­шин­ством?

А если боль­шин­ством – то кто и как может на­вя­зать что-то боль­шин­ству, если боль­шин­ство это от­вер­га­ет?

Гор­ба­чёв­щи­на – это не пре­ступ­ле­ние, а ди­а­гноз. И не для власти, а для масс. И нельзя ис­це­лить власть – немно­го­чис­лен­ную вер­хуш­ку, если не ис­це­лишь масс, пи­та­ю­щих её своими токами, как корни древо.

Прим.:

[1] То­ле­рант­ность - ме­ди­цин­ский термин, обо­зна­ча­ю­щий неспо­соб­ность ор­га­низ­ма со­про­тив­лять­ся ино­род­но­му телу.

[2] Ма­со­не­рия – обоб­ща­ю­щий термин Лео­ни­до­ва, обо­зна­ча­ю­щий ка­рьер­но-фи­нан­со­вый за­го­вор ряда лиц, объ­еди­нён­ный пер­со­наль­ным, имен­ным, кла­но­вым прин­ци­пом, и фор­ми­ру­ю­щий свою, внут­рен­нюю ло­яль­ность, внешне под­дер­жи­вая ло­яль­ность к фор­маль­но­му закону и фор­маль­ным долж­ност­ным обя­зан­но­стям на тех долж­но­стях, куда они по­мо­га­ют друг другу про­лезть.

[3] Ре­цес­сив­ная ма­со­не­рия – ка­рьер­но-фи­нан­со­вый за­го­вор, дей­ству­ю­щий в тени до­ми­ни­ру­ю­щей ма­со­не­рии, как бы «го­су­дар­ство в го­су­дар­стве». Ре­цес­сив­ная ма­со­не­рия – это под­по­лье, ста­вя­щее своей целью сверг­нуть до­ми­ни­ру­ю­щий кружок за­го­во­ра, и занять его место.

[4] Ос­нов­ная при­чи­на «ска­зоч­но­го» успеха ев­рей­ско­го эт­ни­че­ско­го кри­ми­на­ла свя­за­на с тем, что его пред­ста­ви­те­ли по­лу­чи­ли мощ­ней­шую и фи­нан­со­вую, и ор­га­ни­за­ци­он­ную под­держ­ку извне, от уже сфор­ми­ро­вав­ших­ся за ру­бе­жом эт­но­кри­ми­наль­ных струк­тур. Такой под­держ­ки рус­ско­му эт­ни­че­ско­му кри­ми­на­лу по­лу­чить было просто неот­ку­да, он вы­рас­тал из соб­ствен­ных, мест­ных корней, был слаб как фи­нан­со­во, так и ор­га­ни­за­ци­он­но, что и пред­опре­де­ли­ло эт­ни­че­ский состав пер­во­го списка «оли­гар­хов», «лордов при­ва­ти­за­ции».