Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
Общество → Государство → Политика

Свободный Микрофон 2 29096

Открытая группа
45 участников
Администратор Агрофена

Важные темы:

Активные участники:

Веб Рассказ
В.Татьяна

Последние откомментированные темы:

20240419172923

←  Предыдущая тема Все темы Следующая тема →
Веб Рассказ
пишет:

Талант.

Этот рассказ озвучен мной в видео, текст ниже:

Ссылка на видео: https://youtu.be/9ZWMk0rSNs4

* * *

Мы катались на салазках с горы. Алёнка все время садилась с одним Васькой Дуниным, а со мной не хотела. Тогда я взял и вывалил Ваську в снег. Он вылез, отряхнулся — я его еще раз, потом еще. Он заплакал и ушел домой. Алёнка тоже пошла домой. Я догнал ее, говорю:

— Алёнка, пойдем еще покатаемся. Не все равно тебе, с кем? Вот увидишь: дальше Васьки будем скатываться. И не упадешь со мной. Я получше править умею.

— Не хочу я! Вася уже в школу ходит, потом у него отец бригадир, он ему велосипед купит.

Я хотел пугнуть ее, чтобы она не форсила, но тут из-за угла вышла Анна Федоровна, учительница из нашей школы. Подошла ко мне, спрашивает:

— Про тебя рассказывают, что ты первый озорник на весь конец. Правда это?

— Кто это сказывал тебе? Брешут они. Ты видала, чтобы я озоровал? Не видала, так и не говори.

— Ага, попался! Вот возьму да в совет тебя отведу.

— Ну и веди. Думаешь, забоюсь? Я тебе ничего не сделал.

— Ого, какой ты смелый! Вот такого мне и надо. Ты хочет играть на сцене?

— На какой это сцене?

— Ты разве не видал? В школе у нас подмостки такие сделаны, а перед ними — скамейки. На скамейках народ сидит, смотрит, а на подмостках артисты играют.

— Да не играют вовсе! Представляют — я видел на ярмарке.

— Ну, представляют, все равно. Так как же ты: хочешь или не хочешь?

— А зачем ты из школы не взяла, больших?

— Большой есть один. А еще надо маленького. Вот такого, как ты: смелого, чтобы не испугался.

— Ну, тогда ладно. Я смелый. Я ничего не боюсь.

Когда Анна Федоровна отошла, Алёнка стала подлизываться ко мне:

— Гриша, пойдем коли, покатаемся.

Я снял сапог, как будто мусор высыпать из него, наступил голой ногой прямо на снег и сказал:

— Холодно очень. У тебя слюни замерзнут. Ты лучше домой иди, с Васечкой своим.

И пошел от нее.

Я думал: сразу соберется народ, мы выйдем и будем представлять, как на ярмарке. А там, оказывается, сперва приготовиться надо. Мы восемь вечеров ходили на эти репетиции.

У меня хорошо шло, лучше всех. 

Там другой мальчишка был — большой-то, про него еще Анна Федоровна говорила, Это оказался Мишка Дунин, Васькин брат. Он все делал не так: то вперед забежит, а то совсем ничего сказать не может. Анна Федоровна велела ему на меня смотреть, учиться у меня.

Про наши репетиции все узнали. Мальчишки и девчата тоже стали ходить в школу каждый вечер. Анна Федоровна не пускала их, чтобы не мешали. Тогда они налеплялись на окна и заглядывали в них. На улице — холод, стужа, а им ничего.

Кончится репетиция — они провожают меня до самого дома, Алёнка старается поближе итти, заговаривает, а я даже не смотрю на нее. Только нарочно про Мишку рассказываю:

— Опять он не так делал. Как пенёк — ничего не понимает. Анна Федоровна говорит: «Если бы знала, какой он, другого бы взяла». Я уж показывал ему, как надо, да он не умеет.

Перед Новым годом по селу бумажки расклеили про наше представление:

1 января в школе будет

спектакль

представлена будет драма в трех действиях

«ЗА НАРОДНОЕ ДЕЛО».

Дальше были фамилии написаны, кто представляет, и в самой середине моя — Григорий Тимофеев. В конце — сколько надо платить за вход: пятьдесят копеек.

В этот вечер, когда мы шли с репетиции, ребята уговорились, чтобы каждый выпросил у отца полтинник. Алёнка сказала мне потихоньку:

— Гриша, я уже выпросила, вот они, в кармане. Хочешь, покажу?

— Ступай Васеньке своему покажи.

— Гриша, я с ним больше не буду играть. Он такой же, как их Мишка, — пенёк.

— А я еще в школу не хожу. И отец у меня не бригадир. Потом у меня на рубахе заплатка. Не веришь — могу показать. Разве с таким можно водиться? Я бы ни за что не стал.

Она видит, я смеюсь над ней, — осерчала:

— Никто и не хочет водиться с тобой. Кому ты нужен! Вася еще получше тебя. Ему отец новый велосипед купит. А тебе кукиш с маслом! Что?! Я и смотреть на тебя не пойду. Я лучше конфет на полтинник куплю.

На Новый год репетиция была днем. Кончилась — уже темнеть стало. Народ начал сходиться на спектакль. Возле школы собрались девчата и мальчишки со всего села.

Я два раза выбегал смотреть Алёнку. Ее не было. Уже сцену приготовили, а ее все нет. Стали намазывать артистам лица и одевать по-другому. Я в последний раз выбег, всех девчат переглядел — нет Алёнки. Хоть плачь. Тогда я послал за ней Митьку:

— Сбегай скорее, скажи, чтобы приходила. Вот отдай ей билет. Это мне Анна Федоровна дала, бесплатно. А на полтинник пускай конфет купит.

Он успел сбегать, пока меня еще не намазали. Прибежал — отдышаться не может, аж пар от него идет.

— Ну что?

— Вот, возьми назад. Она сказала: «Пусть подавится им!»

Я оттолкнул его и побежал на сцену. Даже билета не взял у него: на что он мне теперь?

Когда впускали народ, я стоял за занавеской и смотрел. Вес прошли, а Аленки так и не было. Ну, ладно! Нарочно буду лучше всех представлять. Все равно, ведь ей завтра всё расскажут.

Когда открыли занавеску, мы были как будто у себя в избе: Анна Федоровна, Мишка и я. Анна Федоровна пряла и говорила нам про отца, что он долго писем с фронта не шлет. Мишка вязал сеть. А я сидел на полу, играл в бабки сам с собой. Вдруг приехал как будто наш отец. Я вскочил, побежал ему навстречу и закричал: «Тятя, тятя приехал!» Анна Федоровна заплакала, будто от радости.

После этого мы долго разговаривали все вместе. Отец прижимал меня к себе и целовал. В будочке, закрытый от людей, сидел председатель сельсовета и подсказывал, что надо говорить. Только я без него помнил все. Я не слушал. Мне хотелось поглядеть на народ, но Анна Федоровна запретила нам смотреть туда. А то еще заглядимся и собьемся.

Потом к нам стали приходить мужики. Отец рассказывал им про войну, как там мучают и убивают народ. Они качали головами и ругали царя.

Когда закрыли занавеску, Анна Федоровна похвалила мена, сказала, что я играл очень хорошо.

Во втором действии я только в самом конце выбежал на сцену, крикнул: «Тятя, тятя, урядник приехал!» и опять убежал.

Зато в третьем мне надо было много говорить. Отца нашего арестовали и увезли в тюрьму. В селе после этого был бунт. Мужиков тоже много арестовали. Казаки посвязали им руки. Урядник допрашивал их и бил нагайкой. Я зашел на сцену, увидал его и заплакал:

— Зачем ты нашего тятю увез? Дурак!

Казаки оттащили меня и держали за руки, пока он бил одного мужика. Дальше надо было, чтобы урядник мена тоже сперва допрашивал и потом побил, а казаки бы скрутили мне руки и арестовали.

Но тут, пока меня держали, я нечаянно глянул туда, на народ. Там было темно. Не то что людей, даже лиц не видать. Одни глаза — тысяча, наверно. 

И все на меня смотрят. 

Я хотел отвернуться — и опять глянул, поближе, в первый ряд. Там сидели Митька, Серега, Васька… Эх ты, а это кто? Алёнка! Ну да, она. Вот тебе раз! А говорила — не придет…

Наверно, я долго смотрел туда. Когда отвернулся, председатель из будки сердито шептал мне:

— Да говори же ты, поросенок! Гришка, а Гришка!

Передо мной стоял урядник. Надо было ему говорить что-то, а я все забыл. Председатель захрипел на меня из будки:

— Да ты что, очумел, что ли? Вот гад!

У меня все перепуталось, и я, — должно быть, со страху, — заорал точь-в-точь как председатель:

— Да ты что, очумел, что ли? Вот гад!

Не глядел в будку — председатель шипит:

— Ах, паршивец! Ах, поросенок грязный! Так бы вот и стукнул тебя!

Урядник тоже сбился и повторяет за ним:

— Ах, паршивец! Ах, поросенок грязный! Так бы вот и стукнул тебя!

Я подумал, что, может, так и надо; может, я правильно все говорю. Но председатель из будки грозил мне кулаком. Он был весь красный, злой — вот кинется на меня. Значит, неправильно я, по-другому надо. А как? Я, что ли, знаю? Чем злиться, лучше бы показал, как надо.

Я взял и погрозил уряднику кулаком — лишь бы сделать что-нибудь. Потом обругал его. Он бросился за мной, а я от него под стол. Тогда он заорал:

— Казаки! Держите его, ловите! Дайте мне его, я ему все ребра обломаю…

Казаки ловить меня кинулись. Я прошмыгнул у них между ног да в дверь — и убежал со сцены. Выскочил за перегородку, смотрю — Анна Федоровна машет руками и шепчет:

— Занавес! Скорее занавес!

Урядник на сцене рявкнул:

— От проклятый! Убег! 

И занавеску задернули.

Вот хвастал, хвастал: «Я лучше всех, меня хвалили, Мишке велели у меня учиться!» — и дохвастал. Всё испортил. И себя спутал и других.

Когда закрыли занавеску, немного времени — вот как дыхнуть надо два раза — было тихо. Я думаю: «Ну, пропал теперь я! Засмеют ребята, по улице нельзя будет пройти».

Вдруг за занавеской народ захлопал в ладоши. Сильно, будто стена в овраге обвалилась. Кто-то закричал: «Гришка! Молодец!» За ним еще, еще. Открыли занавеску. Меня вытолкнули вперед. Анна Федоровна шепчет мне:

— Поклонись, поклонись!

А я не пойму ничего.

Когда народ ушел, Анна Федоровна сказала:

— Никто не понял. Подумали, что так и надо. А знаете, может быть, и в самом деле так лучше, веселее. Уж очень было там печально.

Если бы она тут замолчала, так бы и кончилось все хорошо. А она под самый конец выговаривать мне вздумала. Да еще при людях.

— Ты, — говорит, — на сцене держишься, как у себя дома, великолепно. А из трудного положения как ты вышел — поразительно. Нет, ты талант, настоящий талант!

Ну, мальчишки узнали об этом и теперь меня задразнили: талант да талант.

 

Рассказ - «Талант» из книги - «Великан», автор Замчалов Григорий Емельянович. 

Советская проза.

ИСТОЧНИК

На этом всё, всего хорошего, читайте книги - с ними интересней жить! Юрий Шатохин, канал Веб Рассказ, Новосибирск.

До свидания.
Это интересно
0

Веб Рассказ
21.09.2021
Пожаловаться Просмотров: 50  
Комментарии 0
←  Предыдущая тема Все темы Следующая тема →


Комментарии временно отключены